Загадки Иргенских мучеников. Часть 1

В 9-й понедельник по Пасхе (в этом году он выпадает на 10/23 июня) четырехдневный Иргенский крестный ход (Чита – Иргень) вновь направляется к святому месту. Духовенство и миряне совершают паломничество к озеру Иргень, туда, где некогда стоял Иргенский острог и были погребены воины-мученики. На месте погребения святых мучеников служится Божественная литургия.

Святые места не выбираются людьми, они обозначены Богом. Люди приходят на такое место, обживают его, трудятся, славя Бога и нередко приносят себя в жертву ради Бога, умирают или погибают, защищая и исповедуя праведный образ жизни. Пример этому дал сам Господь.

В мире много святых мест, известных всем: Иерусалим, Вифлеем, Афон. Не меньше их и в русской земле: Киево-Печерская лавра, Оптина Пустынь, Дивеево… Есть святая земля и в Забайкалье. Это Иргень. Она почитается с давних времен.

Иргень характеризуется бесконечностью пространства. Это степь, озеро, река. Лес отодвинут далеко за пределы этого обозримого пространства и голубой лентой окаймляет его. Взгляд скользит по степи, не цепляясь за привычные в Забайкалье сопки, хребты, рощи. Пространство Иргени движущиеся: ветер гонит пыль по степи, течет река, волны рябят воду на озере. Когда-то река Хилок была судоходной, по ней плыли плоты, лодки, рыбацкие суденышки. В это движущееся пространство явились в середине XVII века и дощаники русских казаков во главе с воеводой Афанасием Пашковым. Они приплыли сюда «по цареву указу» для заселения, обживания и присоединения «оных земель» к Русскому государству.

Жить здесь было тяжело, потому что земля высыхала летом от бездождия и не давала урожая.

Места для будущих столиц Забайкалья – Нерчинска и Читы – были выбраны более удачно и географически, и экономически. Здесь же, на Иргени, не образовалось никаких городов и крупных населенных пунктов. Земля была предназначена для другого.

Земля Иргени намаливалась с первых дней появления здесь русских землепроходцев. С течением времени были выстроены две церкви и большой миссионерский стан, который должен был преобразоваться в мужской монастырь. Разрешение Священного Синода было получено в 1911 году, но помешала революция, которая смела с лица иргенской земли все постройки, «разворовала» все иконы и церковную утварь, уничтожила церковное кладбище.

Сегодня на этом святом месте лишь кое-где проступают из земли каменные фундаменты бывших построек да «радует глаз» единственная здесь высокая растительность – роскошная крапива.

По рассказам забайкальских старожилов, издавна на Иргени видели свет в ночь на девятую пятницу по Пасхе. В XXI веке видят светящиеся летающие тарелки. Научно-технический прогресс изменил людей, удалил их от Бога. Но святое место остается всегда святым, независимо от искаженной грехом человеческой природы.

Свет здесь, на Иргени, играет большую роль. Это свет неба, звезд, луны, отсвет в водах озера и реки, световые явления на небе в виде зарниц и молний. Это ослепительные облака в виде крестов на небе Иргени, радуги в солнечный бездождливый день. Свет – это образ Божественной Славы и Благодати.

В прошлые века в ночь на девятую пятницу участники крестного хода на Иргень были часто свидетелями особого света: он загорался в церкви сам собой. Может быть, поэтому первая церковь, поставленная на Иргени, была в честь иконы Богородицы «Знамение».

Река Хилок медленно несет свои воды в озеро Иргень и также плавно вытекает из него, образуя остров. Здесь и жизнь, и смерть – вечный круг. Скорее всего, именно на острове было кладбище. На нем сохранилось несколько сосен и пеньки от них, теперь уже напоминающие памятники на могилах. Леса здесь нет. Несколько сохранившихся сосен завезены сюда и посажены именно на острове. Из сосен же был построен весь Иргенский острог и церкви в нем. Очевидцы рассказывают, что, когда стали возить лес для восстановления сгоревшей церкви, под полом которой лежали мощи Иргенских мучеников, то лес казался очень легким.

Мощи воинов-мучеников были обретены чудесным образом: во время пожара в церкви колоды вышли из земли, нетронутые огнем.

Погибшие воины сами указали на эту землю как на святую. Они являлись бурятским пастухам и просили их не пасти здесь скот, уйти с могил. И еще просили передать: если люди не будут их поминать в своих молитвах, то будет бездождие, неурожаи, пожары, голод, мор и падеж скота. Они же и молитву оставили. Велели молиться так:

«Святые мученики Иргенские Симеон, Киприан, Иосиф и Василий со дружиною, молите Бога о нас».

Их жизнь и гибель – загадки для нас.

Загадка первая. Кто были Иргенские мученики?

Святые Иргенские мученики. До 1917 года об этих святых знала вся Сибирь

Другие сведения об Иргенских мучениках, уже с конкретными именами, предоставляет в своем очерке «Иргень – место святое» архимандрит Ефрем, будущий епископ Селенгинский и священномученик. Его записки вышли в Чите в 1911 году, когда он был начальником Забайкальской духовной миссии. Это была уже вторая книга об Иргени. Первая, написанная немногим ранее архимандритом Павлом, называлось «На память об Иргени». Архимандрит Ефрем дополняет записки отца Павла рассказами священников, иеромонахов и паломников Иргенского миссионерского стана. В этих записках Иргенские мученики названы «воинами». Сообщаются их имена: Симеон, Киприан, Иосиф, Василий со дружиною. Последнее имя было открыто чудесным образом в 1886 году. Историю этого открытия передает иеромонах Герасим. Он рассказывает о некой купеческой жене Скобельциной, которая проживала в городе Благовещенске. Она очень долго болела, и врачи уже приговорили ее к смерти. Однажды ей во сне явился солдат и велел поправляться. Когда она спросила его имя, он ответил: «Я Василий с Иргени». Безнадежная больная неожиданно выздоровела и стала спрашивать, где находится Иргень. После долгих расспросов она узнала, что это в Забайкалье. Скобельцина собралась и поехала на Иргень. Свой сон и имя воина Василия она передала иеромонаху Герасиму и попросила его отслужить панихиду о «мученике воине Василии». Был ли он братом трем упомянутым казакам, неизвестно, но похоронены все четверо были вместе.

Несколько иные сведения об Иргенских мучениках дает протоиерей Анатолий Дмитрук в «Патерике сибирских святых и подвижников благочестия» (2006 г.). Он пишет о «четырех братьях доброй жизни, трудолюбивых, богатых и имевших на окрестных жителей сильное и благотворное влияние». Подобное утверждение находим и у читинского краеведа Г.А. Жеребцова в статье «К истории крестного хода на Иргень» (1998) со ссылкой на работу П. Миловецкого (1863). Ни Аввакум, ни архимандрит Ефрем не указывают на родство замученных воинов. Однако версия о братьях небезосновательна. В ее пользу говорит следующий факт.

Известно, что на Иргени была икона старинного письма «Знамение» Богородицы. В нее были вписаны три образа: святого Симеона, юродивого (VI в.), святого мученика Киприана (III–IV в.) и святого Иосифа Обручника. Эта икона, по преданию, да и по определению, принадлежала трем замученным воинам Симеону, Киприану и Иосифу. Икона была принесена ими в Забайкалье. Кто мог владеть такой иконой, писанной на заказ для троих человек? Во-первых, люди состоятельные, которые имели средства для столь дорогого заказа. Во-вторых, заказали эту икону конкретные три человека с известными именами, они же принесли ее на Иргень и молились перед ней. После пыток и мученической кончины все были захоронены вместе. Кроме этого, сообщается, что родственники Пашкова, замаливая грех воеводы, на месте избы, где жили братья, поставили церковь.

Так подтверждается история о «трех братьях» (или «четырех братьях»), которые имели общую икону со своими святыми покровителями, жили вместе, пострадали за какое-то общее дело и вместе были захоронены. Вполне возможно, что иргенская чудотворная икона Богородицы «Знамение» была семейной иконой.

Загадка вторая. За что пострадали Иргенские мученики?

Архимандрит Ефрем выдвигает две причины жестокого обхождения воеводы Пашкова с воинами: смирение, кротость и благочестивая жизнь воинов, которые были молчаливым укором деспотическому воеводе, либо сохранение воинами старого обряда, к которому призывал протопоп Аввакум и за который воевода мог, по царскому указу, строго обращаться с людьми: этот царев указ развязывал ему руки.

П. Миловецкий, на которого ссылаются протоиерей Анатолий Дмитрук и краевед Г.А. Жеребцов, называет в качестве причины гибели братьев зависть. Все трое авторов пишут о том, что один из представителей сибирской власти увидел, как без его помощи и без посредства подручных ему лиц все в Сибири решается мирно. Тогда он затаил злобу на «честных и трудолюбивых братьев», придрался к незначительному случаю и в качестве наказания велел «в одни сутки» засолить 40 бочек карасевых язычков. Братья отказались выполнять такое безумное приказание и поплатились жизнью. Афанасий Пашков отдал приказ истязать воинов. Они были замучены до смерти. В день их погребения произошло чудо: когда вернулись с похорон, то все увидели заполненные до краев карасевыми язычками бочки.

Загадка третья. Сколько было Иргенских мучеников?

Сколько воинов было замучено на Иргени? Протопоп Аввакум в страстных эмоциях против Пашкова пишет о кладбище мучеников, на котором захоронили не меньше 500 человек. Историки называют иное число – до 50 человек. Архимандрит Ефрем пишет о четырех. Краевед С. Кудрявцев, не делая конкретной ссылки, называет «семь казаков из дружины воеводы Пашкова»[1].

Иргенских мучеников было как минимум трое. Они запечатлели свои имена в иконе «Знамение», в которую были вписаны на поля образы их небесных покровителей – святых Симеона, Киприана и Иосифа. Их имена известны также из донесения 1735 года Г.Ф. Миллера, который сообщает, что на месте Иргенского стана сохранилась часовня во имя трех еще не канонизированных святых.

В 1911 году, по благословению Забайкальского епископа Мефодия, было сделано освидетельствование останков, лежащих под спудом церкви во имя святых Симеона юродивого, мученика Киприана и Иосифа Обручника. Архимандрит Ефрем и иерей Николай Корелин, «спустились под пол названной церкви, где в особом гробе, поставленном поверх земли, покоятся останки похороненных, по преданию, здесь замученных воинов», и сделали освидетельствование о наличии под полом церкви в северной части двух гробов-колод[2]. Воины были положены в две колоды по двое. «Все кости в обоих гробах – в целости и вполне сохранившиеся», – указывается в акте. Гробы, как свидетельствует архимандрит Ефрем, остаются под полом церкви. Причем оба священника удивляются и обращают внимание на то, что колоды, явно не тронутые со времен захоронения, вышли из-под земли и совершенно не обгорели во время пожара в церкви, случившегося в 1877 году. Удивлены они и тем, как могли над ними построить новую церковь, перенося бревна и другие стройматериалы, нисколько не повредив место захоронения.

Удивляет не только это, но и то обстоятельство, что братья захоронены необычным способом – по двое в гробу. Исследователь А.Р. Артемьев, посвятивший свою научную деятельность изучению восточных острогов, объясняет такой факт дефицитом дерева в этих местах. Действительно, лес далеко от Иргени, деревья сюда привозили. В других острогах, которые приходилось раскапывать археологам, нередко в одном гробе находили по несколько человек.

Имя четвертого воина стало известно через несколько лет после пожара в церкви в 1877 году, когда колоды вышли из земли, то есть когда и было обнаружено, что воинов не трое, как поминали, а четверо: в 1886 году иеромонах Герасим записывает имя четвертого мученика – Василия, по рассказу купеческой жены Скобельциной из Благовещенска.

Колоды с мощами святых Иргенских мучеников оставались под спудом до разорения миссионерского стана революционерами. В 1920-х годах все постройки на Иргени были уничтожены, иконы и утварь разграблены. Опять святое место Иргень превратилось в зеленый луг. 

Загадка четвертая. Где похоронены Иргенские мученики? 

Иргенский острог был заложен отрядом казаков во главе с боярским сыном П.И. Бекетовым 24 сентября 1653 года. Однако в 1655 году тунгусы сожгли все постройки. Осенью 1656 года отряд енисейского воеводы А.Ф. Пашкова достигает озера Иргень и восстанавливает Иргенский острог. При Пашкове в этом забайкальском остроге проживало около 600 человек.

Иргенский острог просуществовал недолго. Так, историк-археолог А.Р. Артемьев приводит такие факты: в 1683 году в Иргенском остроге находятся пять казаков; в 1699 году числятся всего два конных и один пеший казак; в 1708 году из-за ветхости Иргенский острог был разобран. В 1735 году Г.Ф. Миллер, описывая Нерчинский уезд, сообщает, что на месте Иргенского острога теперь осталась одна часовня во имя трех еще не канонизированных святых Симеона, Киприана и Иосифа. Миллер ошибался: часовни во имя еще не канонизированных святых Церковь не освящает. О какой же часовне говорит Миллер? В то время на территории бывшего Иргенского острога была часовня во имя святого Герасима Иорданского, которая стояла на берегу озера Иргень и служила крестильней; она сохранилась до нашего времени, хотя и в очень ветхом виде, находится в деревне Иргень. Не к ней ли отнес Миллер предание о трех убиенных воинах, над чьими останками воздвигнута была церковь?

Протоиерей Анатолий Дмитрук, рассказывая о чуде заполнения 40 бочек карасевыми язычками, добавляет, что родственники Пашкова, которые, вероятно, сочувствовали братьям, на месте дома замученных воинов поставили церковь, в которой под спудом и находились останки мучеников. Где находился «дом» казаков – догадаться нетрудно. Для этого нужно обратиться к описанию Иргенского острога. А.Р. Артемьев пишет, что в остроге было четыре башни, «под башнями избы». Следовательно, церковь была поставлена на месте одной из башен Иргенского острога, которая вписывалась в четырехугольник территории и, скорее всего, была северо-восточной. К этому следует добавить замечание архимандрита Ефрема, который, описывая чудеса Иргени, подтверждает, что свет и световые явления на девятую пятницу появлялись на Иргени в северо-восточной части, то есть как раз на том месте, где стоял храм с погребенными останками.

Если обратиться к архимандриту Ефрему, который передает более ранний рассказ отца Павла о явлении святых воинов бурятским пастухам, которые пасли скот в этих местах (то есть на месте бывшего разобранного острога), то, по преданию, часовню воздвигли в том месте, где бурятские пастухи видели «трех воинов».

Следовательно, ко времени «встречи» святых Иргенских мучеников и бурятских пастухов, на святом месте уже не было ни кладбища – оно заросло травой и было пригодно только для пастбищ, ни часовни, иначе буряты не пасли бы здесь скот: они почитают святые места.

По преданию, являвшиеся воины просили пастухов уйти с этих мест, говоря, что здесь находятся их могилы. Видимо, явления были неоднократными. На месте, где святые являлись, и была воздвигнута часовня. Та ли это часовня, о которой упоминает Миллер, сказать трудно, так как неизвестно, когда братья являлись бурятским пастухам и в каком году была поставлена часовня над их могилами.

Следующее упоминание о часовне – это 1862 год. В этом году, ввиду постоянного паломничества на место убиения святых братьев, решено было часовню перестроить в церковь. Вероятно, это связано в том числе и с тем, что началось восстановление святой Иргени: в 1866 году был образован Иргенский миссионерский стан.

Церковь над могилами мучеников простояла до 1877 года. В этом году произошел пожар, церковь сгорела дотла, и случилось неожиданное: колоды с останками воинов вышли наружу. Причем огонь не коснулся ни колод, ни парчовой ткани, которой были накрыты гробы, – все сохранилось в целостности. Чудо явления святых гробов было засвидетельствовано, и паломничество на Иргень возобновилось с новой силой. Иргень стала притягивать народ не только Забайкальского края, но и соседних областей: Иркутской, Амурской, Якутской.

В 1878 году трудами иеромонаха Герасима над могилами воинов вновь поставили небольшую церковь во имя святых Симеона, Киприана, Иосифа. В эту же церковь стали приносить из Читы, из Михайло-Архангельского храма, чудотворную икону Божией матери «Знамение», которая раньше находилась в Куке, в церкви Святого Духа, но со смертью настоятеля отца Григория Тяжелова она была передана в Читу для крестных ходов. На полях этой иконы были изображения святых Симеона, Христа ради юродивого, мученика Киприана и Иосифа Обручника – образы небесных покровителей замученных воинов. Протоиерей Иоанн Титов сделал предположение, что эта икона была собственностью воинов, которую они, как святыню, принесли в Забайкальскую землю.

В акте обследования мощей 1911 года указывается, что гробы обнаружены в малой церкви во имя святых Симеона, Киприана и Иосифа, которая поставлена вместо часовни. До часовни же здесь стоял крест.

До настоящего времени сохранился фундамент только большой церкви в честь иконы Божией матери «Знамение». На месте алтаря этой церкви сейчас поставлена походная часовня, чтобы совершать молебны и литии в день девятой пятницы по Пасхе и поминовения святых Иргенских мучеников. Малая церковь, вероятно, стояла рядом, слева от Знаменской.

Итак, братья-мученики были захоронены в своей избе-башне под полом (действительно, кладбища еще могло не быть); после того как Иргенский острог был разобран, воины стали являться, и на этом месте поставили крест, затем часовню, а потом уже церковь. Архимандрит Ефрем и священник Николай Корелин, спускавшиеся под пол малой церкви, подтверждают, что гробы-колоды после захоронения не сдвигались с места. Часовня же святого Герасима Иорданского является крестильной, и стоит она в другом месте, на берегу озера, при впадении реки Хилок в святое озеро Иргень. 

О чем и как молятся святым Иргенским мученикам 

Известно, что воины просили бурятских пастухов передать всем, чтобы поминали их как мучеников. Если же не будут молиться, то в этих местах наступит засуха, пойдут лесные и степные пожары, будет мор, голод и болезни. Просили не забывать этого святого места и посещать его с иконами. Действительно, архимандрит Ефрем приводит такой характерный факт: когда однажды иркутский архиерей запретил крестный ход на Иргень, так как крестный ход возник без благословения архиерейского и иргенские святыни ему, архиерею, неизвестны, то, по воспоминаниям протоиерея Иоанна Титова, в течение нескольких лет эти места поражала страшная засуха, неурожай на полях и в лесу, сильные пожары. И только когда после многократных народных обращений крестный ход возобновили, сразу же, как вспоминает отец Иоанн, вслед за крестным ходом пошел обильный дождь.

Святые Иргенские мученики предупреждали о бедствиях, которые могут случиться в засушливых забайкальских землях. Потому-то им молятся о дожде, против пожаров, от болезней, от падежа скота, об урожае.

Вероятно, по причине особой засухи в этих местах и был разобран некогда Иргенский острог. Земли были непригодны для посева зерна. Еще при Афанасии Пашкове пробовали засеять землю заранее закупленным в Илимске и Братске зерном, однако о собранном урожае нет никаких сведений. Зато есть сообщение 1662 года – отписка воеводы Л.Б. Толбузина енисейскому воеводе: «А хлеб в Нерчинском остроге и на Иргене озере не родитца»[3]. Но пасти скот на берегу реки Хилок можно было, травы здесь было много. Потому приходили сюда со своими стадами бурятские пастухи, которым являлись святые мученики. Кровь мучеников взывала к молитве.

Со временем паломничество на Иргень стало массовым, и правительство и церковные власти стали задумываться о приведении его в какой-то организованный порядок. Так возник Иргенский крестный ход. Он выходил из Читы, из Михайло-Архангельской церкви, а также из Куки, из Свято-Духовской церкви.

Жители окрестностей всегда встречали крестный ход, приглашали духовенство в свои дома совершить молебен над больным или для благоустройства дома. Крестноходцы часто останавливались на полях и здесь устраивали молебны. Вымаливали у Иргенских мучеников дожди, здоровье, рождение детей и благополучие. Было замечено и другое. Если крестные ходы в какие-то годы не совершались, то происходило то, о чем предупреждали святые воины: засуха, пожары, люди болели, скот умирал.

Иргенский крестный ход был очень тяжелым. На его протяжении у всех почти были искушения. Вот что вспоминает архимандрит Спиридон (Кисляков): «В 1903 году я был назначен владыкой Мефодием в миссионерский стан Иргень псаломщиком, а через год владыка прикомандировал меня к крестному ходу, где я возобновил свою проповедническую деятельность. Больше всего меня внутренне терзало мое участие в крестном ходе. Два года я ходил с крестным ходом и истомился душой».

Далее отец Спиридон вспоминает, как он раздражался на местное население, которое не хотело молиться, не понимало значение чудотворных икон. Он захотел жениться и сказал о своем желании владыке Мефодию. Тот выслушал и согласился, а к вечеру того же дня неожиданно сказал, что не даст своего согласия на брак. Архимандрит Спиридон пишет о своем отчаянии, о той бездне, на краю которой он оказался: он попытался даже отравиться. Однако Божией волей попытка самовольно прекратить жизнь свою не удалась, и, придя в себя, он смог преодолеть искушения и стал готовиться к постригу. Владыка Мефодий постриг его в монахи в Читинском архиерейском доме, а вскоре вновь командировал его к крестному ходу.

Весьма характерные записки оставил нам архимандрит Спиридон. Он очень точно описал искушения Иргенского крестного хода, его необыкновенную тяжесть, нежелание ходить.

Ничего не изменилось с тех пор. И в наши дни Иргенский крестный ход – сплошное искушение, тяжесть с кровавыми мозолями на ногах. Многие, сходив на святое место Иргень один раз, не смогли одолеть собственную немощь, чтобы пойти еще.

Но святые Иргенские мученики подают нам пример терпения и смирения, веры и твердости.

(Окончание следует.)

[1] Кудрявцев С. Паломничество на Иргень // Православие в Забайкалье: История и современность. Сб. статей, посвященный 110-летию Забайкальской епархии и 10-летию возрождения Читинско-Забайкальской епархии. Чита, 2004. С. 53.

[2] Акт № 4287 от 22 ноября 1911 г. // Забайкальские епархиальные ведомости. 1911. № 23–24. 1–15 декабря.

[3] Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII–XVIII вв. Владивосток, 1999. С. 142.