Преосвященнейший послушник. Часть 2

В издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет книга архимандрита Тихона (Шевкунова). В нее вошли реальные истории, произошедшие в разные годы, которые в дальнейшем были использованы в проповедях, произнесенных автором.

Преосвященнейший послушник. Часть 1

– А где приход-то твой? – спросил я, мрачно оглядывая молодого батюшку.

По моему тону гренадер понял, что я ему здесь не союзник.

– Недалеко! – неприветливо сообщил он мне.

Это был обычный ответ, за которым могли скрываться необозримые пространства нашей бескрайней Родины.

– Вот видишь, Георгий – недалеко! – попытался успокоить меня Владыка.

– Не очень далеко… – уже не так бойко уточнил гренадер.

– Говори, где? – сумрачно сказал я.

Батюшка немного замялся.

– Храм восемнадцатого века, таких в России не сыщешь! Село Горелец… Под Костромой…

Мои предчувствия начинали сбываться.

– Понятно! – сказал я. – А от Костромы сколько до твоего Горельца?

– Километров сто пятьдесят… Точнее, двести… – честно признался батюшка. – Аккурат между Чухломой и Кологривом.

Я содрогнулся. И стал прикидывать:

– Четыреста километров до Костромы, потом еще двести… Кстати, Владыка, вы хоть немного себе представляете, какие там дороги – между Чухломой и Кологривом? Слушай, батюшка, а от костромского архиерея у тебя благословение на служение Владыки есть? – ухватился я за последнюю надежду. – Ведь без благословения ему в чужой епархии служить нельзя!

– Без этого я бы и не подходил, – заверил меня гренадер. – Все благословения у нашего архиерея уже получены.

Владыка Василий (Родзянко) и священник Андрей Воронин

Неожиданно машина остановилась. На дороге буквально несколько минут назад произошла авария – грузовик на всей скорости столкнулся с мотоциклом. На земле в пыли лежал мертвый мужчина. Над ним в оцепенении стоял юноша. Рядом курил понурый водитель грузовика.

Владыка и его спутники поспешно вышли из автомобиля. Но помочь уже ничем было нельзя. Мгновенно ворвавшееся в наш мир торжество жестокой бессмысленности и картина непоправимого человеческого горя подавили всех без исключения людей, оказавшихся в эту минуту здесь, на дороге.

Молоденький мотоциклист, зажав в руках шлем, плакал – погибший был его отцом. Владыка подошел и обнял молодого человека за плечи.

– Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить нужные для его души сейчас молитвы.

– Да, да! – начиная выходить из оцепенения, подхватил молодой человек. – Он был верующим! Сделайте, пожалуйста, все что надо! Отец был православным. Правда, он никогда не ходил в церковь – все церкви вокруг посносили... Но он всегда говорил, что у него есть духовник! Сделайте, пожалуйста, все как положено!

Из машины уже несли священнические облачения. Владыка не удержался и осторожно спросил молодого человека:

– Как же так получилось, что ваш отец не бывал в церкви, а имел духовника?

– Да, так получилось... Отец много лет слушал религиозные передачи из Лондона. Их вел какой-то отец Владимир Родзянко. Этого батюшку папа и называл своим духовником. Хоть сам никогда в жизни его не видел.

Владыка заплакал и опустился на колени перед своим умершим духовным сыном.

Странствия… Далекие и близкие, они воистину благословенны для учеников Христовых, потому что и Бог был Странником! Да и сама жизнь Его – странствие. Из горнего мира – к нам, на грешную землю. Потом – по холмам и долинам Галилеи, по знойным пустыням и людным городам. По потемкам человеческих душ. По сотворенному Им миру, среди людей, забывших, что они – Его дети и наследники.

Владыка Василий (Родзянко) в пустыне

Скажу честно, мы пользовались кротким, беспрекословным послушанием Владыки. В тысяча девятьсот девяносто втором году мы с Вячеславом Михайловичем Клыковым и нашим замечательным старшим другом, академиком Никитой Ильичом Толстым, председателем Международного фонда славянской письменности, подготовили большое паломничество целой делегации в Святую Землю, чтобы впервые привезти в Россию Благодатный огонь. После пасхальной ночи в Иерусалиме, паломники должны были направиться автобусом в Россию, провозя Благодатный огонь через православные страны, находящиеся на пути – Кипр, Грецию, Югославию, Румынию, Болгарию, Украину, Белоруссию, и так до самой Москвы.

Это сейчас Благодатный огонь в самолетах каждый год везут во многие города прямо к пасхальной службе. А тогда, в первый раз, было очень много забот, чтобы устроить это путешествие. Продолжаться оно должно было целый месяц. Святейший Патриарх Алексий направил в эту поездку двух архимандритов – Панкратия, нынешнего епископа и наместника Валаамского монастыря, и Сергия, который вскоре был назначен архиереем на Новосибирскую кафедру.

Одной из участниц паломнической группы должна была стать дочь маршала Жукова, Мария Георгиевна. Но прямо накануне отъезда она расхворалась. Надо было срочно найти человека, который смог бы поехать вместо нее. Сложность заключалась в том, что за столь короткий срок визы, да еще сразу для множества стран, сделать было совершенно невозможно. И тогда мы снова вспомнили о Владыке Василии, который как раз в тот день объявился в Москве.

К стыду нашему, признаюсь, мы как-то не задумывались, что Владыке, которому к тому времени исполнилось уже семьдесят семь лет, будет совсем непросто целый месяц жить в автобусе и что у него какие-то дела в Москве. Главным для нас было то, что Владыка, без сомнений, согласится, и, что все вопросы с визами решатся сами собой: Владыка был гражданином Великобритании и с его паспортом во всех странах, находящихся на пути следования, проблем не возникало. К тому же, с участием Владыки Василия паломничество обретало такого духовного руководителя, о котором можно было только мечтать! Мы даже пожалели, что раньше не вспомнили о нем. В довершение ко всему Владыка, в отличие от других участников паломничества, знал кроме английского, немецкого и французского языков, еще и сербский, греческий, болгарский и немного румынский. Святейший Патриарх Алексий благословил его возглавить паломническую группу, что переполнило Владыку радостью и чувством чрезвычайной ответственности.

(К слову сказать, со здоровьем Владыки, слава Богу, все прошло благополучно. Один из участников поездки, Александр Николаевич Крутов, каждый день перевязывал ему больные ноги и следил, чтобы он не забывал принимать лекарства. В общем, по словам самого Владыки Василия, ухаживал за ним как родная мать.)

А тогда, перед отъездом, помню, мы молниеносно собрали архиерея и с облегчением отправили в далекий путь. Все наши проблемы были решены!

Владыка Василий (Родзянко) на корабле

Началось все с Израиля, который славится своей лютой дотошностью в пограничных и таможенных делах. В аэропорту работники израильских спецслужб сразу отделили необычную группу из России в отдельное место и стали вызывать всех по именам. Пока речь шла об архимандрите Панкратии, об архимандрите Сергии, об Александре Николаевиче Крутове и о других, проблем не возникало. Но когда назвали имя Марии Георгиевны Жуковой, то вместо нее встал Владыка Василий. Он приветливо улыбнулся израильскому агенту и поклонился.

– То есть как? – не понял агент. – Я назвал имя Марии Георгиевны Жуковой.

– Мария Георгиевна Жукова – это я! – простодушно ответил Владыка.

– То есть как – вы? – опешил агент. – Вы кто?

– Я?.. Я – русский епископ Василий!

– Мария Георгиевна Жукова – русский епископ?! Здесь не место для шуток! Как ваше имя?

– По паспорту или…

– Конечно, по паспорту! – фыркнул агент.

– По паспорту – Владимир Михайлович Родзянко.

– Жукова, Василий, Родзянко?.. Да откуда вы взялись?

– Вообще-то я живу в Америке… – начал рассказывать Владыка.

– Сейчас мы вам все объясним! – попытались было вмешаться в разговор остальные члены делегации.

Но агент резко оборвал их:

– Попрошу посторонних помолчать!

И снова грозно обратился к Владыке.

– Так значит, вы говорите, что вы русский епископ, но живете, почему-то в Америке? Предъявите ваш паспорт!

– Прошу вас! Только не волнуйтесь так, пожалуйста! – Владыка был весьма огорчен, что стал причиной переживаний для этого молодого человека. Он протянул ему документ и сразу уточнил: – Правда, паспорт у меня великобританский...

– Что-о? – взвился от возмущения агент и затряс перед лицом Владыки групповой визой. – А в этом документе, кем вы значитесь?!

Владыка Василий (Родзянко)

– Хватит! – заорал агент. – Сейчас же отвечайте, кто вы?

При всей своей кротости, Владыка не любил, когда на него кричат.

– Я – русский священник, епископ Василий! – с достоинством произнес он.

– Епископ Василий? А кто же тогда Владимир Родзянко?

– Это тоже я.

– А Мария Георгиевна Жукова?

– И Мария Георгиевна – тоже я, – развел руками Владыка.

– Так!.. Вы — русский епископ. А живете?..

– Живу в Америке.

– А паспорт?

– А паспорт у меня британский.

– А здесь?..

– А здесь я – Мария Георгиевна Жукова.

Такая картина повторялась на каждой границе.

Но, несмотря на все эти мытарства, Владыка Василий был совершенно счастлив! И тому, что ему удалось исполнить свою мечту – помолиться на Пасху у Гроба Господня. И тому, что он, после стольких лет расставания, смог побывать в своей любимой Югославии. И тому, что он так хорошо исполнил данное ему важное послушание и возглавил паломничество в Святую Землю. И тому, что в Москве, в праздник святых Кирилла и Мефодия, он смог прошествовать крестным ходом рядом с Патриархом Алексием из Успенского собора Кремля на Славянскую площадь, торжественно неся перед собой скляницу с горящим в ней Благодатным огнем.

Владыка Василий (Родзянко) несет Благодатный огонь во время крестного хода в день памяти святых Кирилла и Мефодия

Многое из церковной истории двадцатого века по-новому открывалось нам из рассказов Владыки. Как-то в его присутствии завели спор на популярную тогда тему – о епископате советского времени. Некоторые высказывания были даже не просто осуждающими, а злобными и враждебно-ядовитыми. Владыка молча слушал спорящих. Когда же бесстрашные судьи русских архиереев обратились к нему за само собой разумеющейся, как им казалось, поддержкой, Владыка просто рассказал одну давнюю историю.

В начале шестидесятых годов к нему, тогда еще священнику, прямо на лондонскую квартиру приехал митрополит Никодим, председатель Отдела внешних церковных сношений. Для беседы, которая им предстояла, обоим, и митрополиту и отцу Владимиру, пришлось лечь на пол, чтобы филеры, которые нигде не выпускали из вида митрополита Никодима, не смогли записать разговор через оконное стекло.

Владыка Василий (Родзянко) в Почаеве. Фото автора

Уже на следующий день тема Почаева стала ведущей в религиозных программах Би-Би-Си и «Голоса Америки». Тысячи писем протеста со всего мира полетели в адрес советского правительства. Тогда это оказало свое влияние на вынужденное решение властей вновь разрешить деятельность Почаевской лавры.

Как-то мне довелось побывать с Владыкой Василием в Почаеве. Он впервые оказался здесь. Свершил литургию и смог встретиться с теми, кто, так же как и он, были участниками тех драматических событий тридцатилетней давности.

Что еще вспомнить о Владыке? Так уж получалось, что каждый его приезд совпадал с каким-нибудь исключительным событием. То Тысячелетие Крещения Руси, то первое принесение Благодатного огня, то панихида по царской семье, то первые религиозные программы по Центральному телевидению. Как любил повторять сам Владыка: «Когда я перестаю молиться, совпадения прекращаются».

Не составил исключения и приезд Владыки в Москву летом тысяча девятьсот девяносто первого года. Владыка прибыл тогда в составе большой делегации из Соединенных Штатов на первый Всемирный конгресс соотечественников. Представителей русской эмиграции из многих стран мира, независимо от их политических убеждений, впервые официально пригласили в Москву. По замыслу руководства страны, эта встреча должна была стать частью нового этапа жизни посткоммунистической России.

Народу тогда приехало великое множество! Рискнули появиться даже те эмигранты, которые раньше и носа не казали в Советский Союз. Прибыли такие «недобитые белогвардейцы», которые всю свою жизнь ни на йоту не верили советской власти. Приехали даже участники власовских формирований. Как уж этих смогли убедить, мне до сих пор непонятно. Видно, как ни страшно им было верить посулам советских эмиссаров, но уж очень всем хотелось повидать Родину!

Гостиница «Интурист» была забита до отказа. Эмигранты и их потомки гуляли по Москве, разглядывая город и лица людей. Поражались тому, с каким интересом к ним здесь относятся. А еще больше – с какими завышенными надеждами, доходящими порой до безудержных фантазий, их здесь принимают. В то время было действительно немало прекраснодушных людей, которые свято верили, что «заграница нам поможет». К слову сказать, если кто от лица русской эмиграции не на словах, а на деле и внес вклад в духовное возрождение России, то это был скромный, заштатный Владыка Василий, наряду с еще несколькими подвижниками-эмигрантами – архиереями, священниками и мирянами.

Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II и епископ Василий (Родзянко)

Рано утром девятнадцатого августа, в день Преображения Господня, из гостиницы «Интурист» выехали автобусы с эмигрантами со всех континентов. Их привезли к Кремлю, к Кутафьей башне. Со слезами на глазах, не веря себе, они прошествовали через кремлевские ворота к Успенскому собору, где Святейший Патриарх Алексий с сонмом архиереев     (в их числе и Владыка Василий на костылях) начал Божественную литургию.

Но, как известно, как раз в это время, утром девятнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года, произошло событие, которое будет вспоминаться в отечественной истории четырьмя заглавными буквами – ГКЧП. Да-да, именно в тот час, когда Святейший Патриарх молился в Успенском соборе, произошел тот самый переворот.

Вначале никто ничего не понял. Но потом кто-то в отчаянии закричал:

– Я так и знал!!! Большевики снова нас обманули! Это была ловушка!

Недоумевающие солдаты в рядах оцепления растерянно переглядывались. Из толпы эмигрантов раздались отчаянные крики:

– Я же предупреждал!!! Нельзя было ехать! Ловушка, ловушка!!! Это все специально подстроено!

В это время к впавшим в панику эмигрантам быстро приблизился офицер, которому уже были даны распоряжения относительно делегатов конгресса соотечественников: их надо было срочно проводить на Лубянскую площадь, где делегатов уже ждали автобусы, отправленные сюда после появления у Кремля войск. Затем, как можно скорее, всех иностранцев надо было доставить в гостиницу «Интурист».

– Товарищи, без паники! – командным голосом объявил офицер. – Предлагаю всем, без паники, организованно, пройти на Лубянку! Вот эти люди вас проводят!

При этом офицер указал на взвод автоматчиков.

– Нет, нет, мы не хотим на Лубянку!!! – в ужасе закричали эмигранты.

– Но вас же там ждут! – искренне удивился офицер.

Это привело эмигрантов в еще больший ужас.

– Нет, нет!!! Только не на Лубянку! Ни в коем случае! – кричали все.

Офицер еще несколько раз пытался воззвать к здравому смыслу этих странных людей, но поскольку все его попытки ни к чему не привели, а время для исполнение приказа вышло, он дал распоряжение своим бойцам, и те, энергично подталкивая эмигрантов то руками, то дулами автоматов, погнали их к Лубянской площади.

Все были в таком шоке, что забыли про Владыку Василия. Он на своих костылях так и остался у Кутафьей башни в окружении солдат и бронетехники. О ГКЧП к тому часу еще никто не слышал. Советские граждане, оказавшиеся около Кремля, строили свои догадки, но конечно же, никто ничего не мог понять. Многие стали узнавать Владыку Василия и обращаться к нему за разъяснениями. Скоро вокруг растерянного Владыки, который был на голову выше всех, образовался целый митинг.

Между тем эмигранты, оказавшись на Лубянской площади, поняли, что их привели к автобусам и что путь им предстоит в гостиницу, а не в подвалы КГБ. Тут-то, наконец, они и вспомнили о своем архиерее! Секретарь Владыки Мерилин Суизи выбежала из автобуса и мужественно устремилась назад к Кремлю, к танкам и бронетранспортерам, по этой загадочной стране, к своему дорогому Владыке Василию.

Владыка Василий (Родзянко). Москва, 1991 год

Мэрилин начала понимать весь ужас создавшейся ситуации. И вдруг она заметила, что неподалеку притормозила небольшая, вполне подходящая машина.

– А что если на этом джипе?! – воскликнула Мерилин.

– На «воронке», что ли? – обрадовался офицер – Это – пожалуйста! Сейчас договоримся с милицией!

Он проявил искреннее участие в судьбе иностранцев и скоро «воронок» подъехал к толпе, в центре которой был Владыка. Мэрилин вслед за офицером и двумя милиционерами стала пробираться к нему. Перекрикивая толпу и ревущие танки, Мерилин прокричала Владыке, что их ждет замечательный джип, который готов отвезти их на Лубянку.

Все вместе – милиционеры, офицер и Мэрилин – подхватили Владыку и потащили сквозь толпу. Увидев это, народ заволноваться.

– Что такое? Куда милиционеры уводят священника? – возмущались люди.

Когда же все увидели, что старого батюшку с загипсованной ногой пытаются засунуть в «черный воронок», разъяренный народ бросился защищать Владыку:

– Начинается!!! Уже священников арестовывают! Не отдадим батюшку! Стеной станем за него!

– Нет, нет! – в отчаянии кричал Владыка, отбиваясь от своих спасителей. – Отпустите меня, пожалуйста! Я хочу на Лубянку!

Еле-еле, с его ногой и костылями, Владыку удалось затащить в машину и вывезти сквозь разгневанную толпу.

Владыка смотрел в окно «воронка» и сквозь слезы благодарности только и повторял:

– Какие люди! какие люди!

Епископ Василий (Родзянко) совершает архиерейское богослужение в Московском Сретенском монастыре. Справа: келейник владыки Дмитрий Гливинский

Последний раз Владыка приехал в Москву уже совсем больной. Несколько недель он провел в постели. Наталья Васильевна Нестерова, в доме которой он гостил, обеспечила ему самый заботливый уход. Но я, понимая, что Владыка, возможно, последний раз в России, попросил, чтобы вместо сиделок у его постели по очереди дежурили монахи и послушники нашего Сретенского монастыря. Ведь молодые монахи смогли бы пообщалась с Владыкой, спросить его совета, задать вопросы, на которые может ответить только много переживший, духовно опытный священник.

Хотя, наверное, мои монахи были не самыми лучшими сиделками. Наверное, они задавали больному архиерею слишком много вопросов и требовали слишком большой отдачи сил. Но так же как для них было необычайно полезно провести со старым мудрым архиереем эти дни и ночи, и для Владыки было очень важно общаться с теми, кто шел ему на смену в Церкви. Он был совершенно счастлив, от того, что, пусть даже превозмогая себя, но может отвечать на вопросы, наставлять, передавать свой опыт и знания, может совершать служение, ради которого он жил и вне которого себя не мыслил.

В свое последнее сокровенное путешествие, в небесное странствие – из отечества земного в долгожданное отечество Небесное – Владыка Василий отправился совершенно один. Утром его нашли бездыханным, лежащим на полу в своей вашингтонской комнате. В ней Владыка прожил многие годы. Комнатка была крохотной, но кроме самого Владыки в ней каким-то образом умещались домовый храм, радиостудия, архив его радиопередач за несколько десятилетий, гостеприимная для всех гостей трапезная и рабочий кабинет. Хватало даже места для постояльцев: люди из России зачастую останавливались у Владыки на ночь-другую, а то и на недельку.

Даже после смерти Владыка не отказал себе в удовольствии и еще немного попутешествовал. Родные долго не могли решить, где же хоронить Владыку. Предлагали, то в России – все-таки Родина, то в Англии – рядом с его матушкой, то в Сербии – очень уж он ее любил.

Владыка Василий (Родзянко). Посмертная фотография

Владыка Василий (Родзянко)