Первый храм херсонесского Владимирского монастыря

Когда в ноябре 1849 года архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов) занялся упрочением православного благосостояния Крыма, он, по слову иеромонаха Ефрема, прежде всего «извлек из-под спуда забвения драгоценный памятник христианских древностей» – Херсонес.

Современный вид храма в честь Семи сщмчч. Херсонесских. Фото Ю. Данилевского

Учреждая иноческое братство по «форме пустынножительства Афона», владыка решил побудить насельников еще и к творческому послушанию. Он желал, чтобы монахи «собирали исторические предания и описывали древности», ведь, по его глубокому убеждению, «священные воспоминания Тавриды» представляли к тому прекрасный материал. Получается, что мужской херсонесский монастырь мыслился архиепископом Иннокентием крымским аванпостом христианского просвещения. В 1857 году, за несколько дней до смерти, он сказал недавно возведенному им в настоятеля Владимирского монастыря игумену Евгению (Экштейну): «Мы у тебя устроим центр; заведешь училище, библиотеку; ты жил при мне, теперь я тебя оставляю одного, думай и живи своим умом, учись, привыкай к деятельности, а Крым-то, пожалуйста, изучи, и, когда я буду у тебя в другой раз, потребую строгого ответа».

Инициатива архиепископа Иннокентия нашла полную поддержку в Севастопольской городской думе, Главном морском штабе и у главных командиров Черноморского флота адмиралов М.П. Лазарева и М.Б. Берга (с 1851 года). По просьбе владыки инженер-прапорщик Диммерт в ноябре 1851 года вычертил «План участка земли, предполагаемого к уступке Черноморским ведомством епархиальному для возобновления святых мест и обители на развалинах древнего Херсониса». 19 марта 1852 года император Николай I дозволил передать церкви 39,78 гектаров территории Херсонесского городища и его окрестностей. Через два месяца специально созданная епархиальная комиссия в составе самого архипастыря, настоятеля бахчисарайского Успенского скита архимандрита Поликарпа, игумена Василия и иеромонаха Виссариона, будущего настоятеля монастыря святого Климента в Инкермане, приняла выделенные земельные участки. После чего в 1852 году высокопреосвященный Иннокентий открыл херсонесский монастырь в ранге общежительной киновии.

Первым настоятелем обители стал игумен Василий (Юдин), выпускник естественного факультета Московского университета, человек образованный и просвещенный. Постриг он принял после трагической смерти семьи и до приезда в Севастополь четыре года подвизался на Афоне.

Конечно, не случайно в сердце владыки Иннокентия Господь вложил мысль поставить управлять киновией отца Василия: прекрасно понимая значение Херсонеса для русского Православия, игумен смог и бережно воссоздавать его раннехристианские святыни, и деятельно налаживать монастырский уклад. Не дожидаясь средств от благотворителей, он на свои личные сбережения принялся исполнять благословение архипастыря: «Здесь, кроме, может быть, оснований древней церкви, надобно будет делать все снова, а именно: 1) устроить помещение священнослужащим с особою комнатою для любителей (старины. – О.К.), 2) возобновить древнюю, находящуюся при церкви, цистерну, 3) насадить вокруг церкви деревья и сделать ограду…»

Действительно, игумен Василий первым делом обнес каменной стеной принадлежащее обители городище Херсонеса. По свидетельству А. Гроздова, составителя «Исторической записки о херсонисском святого равноапостольного великого князя Владимира монастыре», настоятель «своими трудами успел возбудить к святому месту внимание окрестных жителей» и внутри ограды «при вратех устроил три небольших кельи для жительства». Кроме того, он получил от капитана 1-го ранга З.А. Аркаса, по приказу адмирала Лазарева наблюдавшего за археологическими изысканиями на «херсонесских развалинах», разрешение на постройку «в пользу киновии» известковой печи для пережигания мелкого камня, в изобилии разбросанного по ее территории.

Игумену Василию потребовалось всего несколько месяцев, чтобы, как говорил архиепископ Иннокентий, «едва ли не одними слезами» возвести небольшую каменную церковь, снабдив ее необходимой для богослужений утварью, ризницей, книгами и колоколами.

При строительстве храма были обнаружены остатки византийской базилики, которые легли в его основание. Так как практически все сакральные сооружения Херсонеса устраивались над могилами христиан, то, получается, и монастырский «первенец» приобщился к этой благочестивой традиции.

Еще в ноябре 1849 года архиепископ Иннокентий в 4-м параграфе своей «Записки о восстановлении древних святых мест по горам Крымским» отмечал необходимость «новейшую архитектуру» возводимых в монастыре церквей согласовывать с «данными видов» древних памятников, «как они были при Владимире». Таким образом, владыка обязывал работавших в обители мастеров сохранять преемственность форм церковного зодчества византийского Херсонеса. Надо сказать, что завет святителя исполнялся буквально: если средневековые базилики там строились из «остатков» античных, то в ХIХ столетии в дело шли камни разрушенных временем раннехристианских культовых зданий.

Панорама монастыря. Фото начала ХХ в. Справа – колокольня храма в честь Семи сщмчч. Херсонесских

По благословению Святейшего Синода 28 февраля (по некоторым источникам – 28 марта) 1853 года храм освятил настоятель крымских пустынножителей архимандрит Поликарп (Радкевич), впоследствии епископ Орловский.

Во время Крымской кампании, в конце 1854 года, не простоявшая и двух лет Владимирская киновия была стерта с лица земли. Архиепископ Иннокентий с горечью писал, что херсонесского скита «как не бывало», он «пошел на топливо для французов». После установления мира в марте 1856 года игумен Василий отправился собирать средства для восстановления обители и вскоре трагически погиб.

Так закончился очень короткий, яркий и интенсивный начальный этап истории монастыря. Однако попечительство святителя Иннокентия и неустанные труды отца Василия заложили незыблемое основание духовно-литургического бытия этого благочестивого монашеского приюта.

В краеведческой литературе построенную при игумене Василии церковь именуют по-разному: во имя святой княгини Ольги или Владимирской. Попробуем разобраться в этом вопросе.

В 1852 году настоятель представил владыке Иннокентию записку о предполагавшемся использовании земель монастыря, сопроводив ее планом Херсонеса с собственноручной расшифровкой обозначений. Проектируемый храм назван им во имя равноапостольного князя Владимира. И в своих письмах возводимую церковь настоятель упоминал не иначе как Владимирской. В архивном документе от 1 июня 1853 года, сохранившемся в делах канцелярии Севастопольского военного губернатора, приведена просьба управляющего киновией отца Василия к городским властям «приказать городовому архитектору составить планы… построившейся в Херсонесе церкви святого Владимира и находящейся при ней колокольни с комнатами» для отправления их на рассмотрение в Одесскую духовную консисторию. Благодаря этому источнику стало известно, что зодчим первого херсонесского храма был севастопольский городской архитектор Гаман.

В работах, отражающих историю херсонесского монастыря, будь то рукопись подвизавшегося в нем послушника М. Головина, историческое описание обители Ф. Ливанова, книга «Божии люди» митрополита Вениамина (Федченкова), бывшего епископа Севастопольского, первый храм единодушно назван Ольгинским. Причем Головин подчеркнул, что это посвящение игумен Василий определил «в память своей покойной дочери».

Как же могло получиться, что одна и та же церковь значится под двумя именованиями? Вопрос останется открытым, пока не будут обнаружены аутентичные планы или рисунки киновии. Впрочем, такому разночтению можно дать предположительное объяснение.

Архивные документы, современные храму, именуют его Владимирским, а, начиная с 1870-х годов, мемуаристы связывают эту церковь с памятью святой княгини Ольги. Конечно же, первая церковь киновии могла быть посвящена только ее небесному патрону – равноапостольному князю Владимиру. Ведь еще с 1825 года, когда главный командир Черноморского флота и портов адмирал А.С. Грейг вручил находившемуся в Севастополе императору Александру I докладную записку о необходимости в Херсонесе «соорудить небольшую, изящной архитектуры церковь», посвященную крещению князя Владимира, эта идея никогда не теряла своей актуальности.

Впрочем, есть одно вполне достоверное свидетельство, до сих пор остававшееся незамеченным, – слова Е.Л. Маркова из путевых «Очерков Крыма» о «двух бедных церквях, построенных в первый раз на развалинах Херсонеса, еще при преосвященном Иннокентии». Это упоминание двух первых храмов не могло быть оговоркой столь ответственного автора, посетившего монастырь в 1870-х годах. Возможно, и две даты освящения – 28 февраля и 28 марта 1853 года – тоже не архивная описка, а относятся к разным строениям.

Еще раз вспомним упоминание послушника Головина о «небольшом храме во имя святой княгини Ольги в память… покойной дочери» отца Василия. Нет, не мог настоятель киновии игумен Василий «забыться» до такой степени, чтобы первый храм на земле, где был крещен князь Владимир, превратить в семейную меморию. Другое дело, что придел или вторую церквушку вполне логично посвятить святой бабке Крестителя Руси.

После завершения Крымской кампании херсонесская киновия была вновь открыта. Однако развивалась она по новой строительной концепции. Еще летом 1853 года отец Василий рапортовал архиепископу Иннокентию об обнаружении на Херсонесском городище развалин Богородичной церкви и «терема царского», где якобы жила византийская царевна Анна, будущая супруга князя Владимира. После долгожданного открытия известного по русским летописям места крещения святого равноапостольного князя тут было назначено возведение Владимирского собора. Там, где стоял до «военнодействий и огня неприятельского» первый храм, построили корпус с настоятельскими покоями и домовой церковью, 14 июля 1863 года освященной епископом Таврическим и Симферопольским Алексием (Ржаницыным) в честь Покрова Пресвятой Богородицы (новое освящение – 16 июля 1900 года в честь Корсунской иконы Божией Матери).

Чтобы восстановить богослужебную практику монастыря, весной 1857 года попечением севастопольского купца 1-й гильдии Павла Телятникова на скорую руку соорудили небольшой деревянный храм в честь Семи священномучеников, в Херсонесе епископствовавших.

29 апреля 1857 года архиепископ Иннокентий хотел лично освятить новую херсонесскую церковь. Однако из-за болезни он поручил 30 апреля совершить чин освящения архимандриту балаклавского Георгиевского монастыря Геронтию, которому особенно наказал помолиться о своем здоровье на обедне и за молебном.

6 мая преосвященный Иннокентий побывал во Владимирской киновии. Его встретил настоятель с крестом и святой водой и приветствовал словами: «Вниди, преосвященный владыка, и вход твой да будет залогом радости сей страждущей земле; благовествуй нам мир». Вид обители, едва возникающей из развалин, болезненно подействовал на попечительного архипастыря. Он благословил киновию Корсунской иконой Божией Матери, перед которой, по установившемуся в монастыре обычаю, по средам стали совершать молебное пение с акафистом Покрову Пресвятой Богородицы. В 1895 году на этот образ сделали новую серебряную с позолотой ризу, украшенную драгоценными камнями.

В новой церкви после молитвы владыка благословил одного брата в рясофор, назвав Ефремом, по имени одного из священномучеников Херсонесских. Потом он обошел храм и, указывая на малые узкие окна алтаря, заметил: «Прекрасно сделали, придержавшись старины; это очень кстати на древних развалинах!»

В братских кельях архиепископ Иннокентий пробыл около часа. Во время чаепития он передал настоятелю Евгению 150 рублей серебром, сказав при этом: «На вот тебе на новоселье, на хлеб; а еще пришлю из Одессы, по приезде, 400 рублей». А братии, благословляя ее, промолвил: «Трудитесь и живите только, а мы для вас все сделаем, Бог даст». В заключение владыка преподал наставления бывшим на трапезе настоятелям крымских скитов и монастырей, после чего уехал в Балаклавский монастырь.

Посвящение храма семи епископам-мученикам выражало поклонение их подвигам во имя Христа Спасителя. 7 (20) марта празднуется день памяти этих истинных просветителей Херсонеса-Севастополя: Василия, Ефрема, Капитона, Евгения, Еферия, Елпидия и Агафодора.

Епископы Василий и Ефрем в начале IV века прибыли в Херсонес с миссией от Иерусалимского патриарха Ермона на христианскую проповедь. Язычники не желали внимать поучительному слову святителя Василия и, побив, выдворили его из города. Священномученик, согласно житию, удалился на Девичью гору, что «в ста стадиях от Херсонеса», где непрестанно благодарил Бога за возможность пострадать Христа ради. Множество чудес он сотворил в своей пещере, чем стяжал славу исповедника Господнего. Епископ Василий, несмотря на почитание его частью населения города, в 310 году принял в Херсонесе мученическую кончину от язычников.

Сподвижник святого Василия епископ Ефрем, автор «Сказания о свершившемся над отроком чуде священномученика и апостола Климента», некоторое время подвизался в Херсонесе, а затем отправился с проповедью в скифские земли. Его миссионерское служение обратило многих язычников ко Христу. Однако в 315 году епископ Ефрем был казнен противниками Церкви.

Епископ Евгений, узнавший о кончине святого Василия, с благословения Иерусалимского патриарха Ермона отправился в Херсонес. К нему присоединились епископы Агафодор и Елпидий. Труды их по распространению христианства среди местных жителей были столь успешны, что язычники, желая пресечь их, в 311 году подвергли истязаниям вначале святого Евгения, а затем и священномучеников Агафодора и Елпидия. Они были тайно погребены херсонесскими христианами.

Затем в Херсонесе мирно правил духовной паствой святитель Еферий († 324), убедивший византийского императора святого Константина Великого в необходимости указа о свободе христианского вероисповедания.

В 325 году на Херсонесскую кафедру прибыл епископ Капитон. В том же году он присутствовал на I Вселенском соборе в Никее. Увидев, что небольшая община херсонесских христиан подверглась остракизму всего городского населения, епископ явил чудо, свершившееся по вере его: остался невредимым в раскаленной пещи для обжига извести. После этого многие обратились ко Христу. Святой Капитон был утоплен язычниками во время его путешествия на корабле из Херсонеса в Константинополь. Мощи блаженного епископа покоились в посвященном ему херсонесском четырехапсидном храме, возведенном над чудесной пещью.

Из жития Херсонесских святителей известно, что два первых христианских храма в Херсонесе возвели святители Еферий (около 324 года) и Капитон (в 325 году). До того времени христиане не имели возможности строить храмовые здания и совершали литургия в частных домах.

Император Николай II во время осмотра Херсонеса. Фото 1902 г. В центре вверху – крест на колокольне храма в честь Семи сщмчч. Херсонесских

Этот храм, сохранившийся до наших дней, является подлинным раритетом Русской Православной Церкви и важным свидетелем духовной истории Отечества. Он почти 30 лет являлся престольным в херсонесском монастыре, и в нем неоднократно молились члены царской фамилии и выдающиеся деятели российского государства.

Первым августейшим попечителем церкви стал император Александр II. В 1857 году он повелел в воспоминание о крещении князя Владимира и о «страшном испытании, постигшем многострадальный Севастополь», ежегодно 15 июля проводить крестный ход, который начинался от Адмиралтейского собора и заканчивался у церкви Семи епископов-священномучеников.

29 июня 1859 года государь передал из малой церкви Зимнего дворца в херсонесскую обитель частицу мощей равноапостольного князя Владимира. И более 25 лет святыня покоилась в намоленном пространстве единственного храма киновии в специально изготовленном ковчеге с надписью: «Десницею Всевышнего укреплен, идольскую прелесть отринул еси, славнее, и святым крещением просветятся, светом познания Христова землю Русскую озарил еси».

23 августа 1861 года, после закладки Владимирского собора, император Александр II, государыня Мария Александровна, великий князь Константин Николаевич и великая княжна Мария Александровна передали обители список чудотворной иконы Богоматери, именуемой Корсунской. Образ торжественно поместили в храм Семи священномучеников Херсонесских. Молебен по этому случаю совершил преосвященный епископ Алексий.

Компактное и лаконичное здание храма – базиликального типа. Его прямоугольный удлиненный объем завершает полукруглая алтарная апсида, традиционно обращенная на северо-восток.

До предпринятой в 1887 году перестройки церкви над ее двускатной крышей высился барабан небольшого диаметра, завершаемый куполом и «яблоком» с крестом. К западному торцу примыкал притвор, перекрытый скатной крышей. Он выглядел довольно массивным из-за широких оконных проемов и высокого треугольного фронтона, увенчанного миниатюрным куполом с крестом. Монастырская колокольня располагалась напротив входа в церковь – над домом просфорной, называемым «старой трапезной».

К 1888 году, когда вся Россия готовилась к празднованию 900-летия крещения Руси, священноначалие и император Александр III постановили главные торжественные богослужения провести во Владимирском монастыре. К этой дате приурочивали открытие херсонесского собора во имя великого князя Владимира, а храм Семи священномучеников решили украсить колокольней, пристроенной к притвору.

Проект реконструкции, который осуществил севастопольский архитектор Ф. Барчем, утвердил 20 мая 1887 года епископ Таврический и Симферопольский Мартиниан (Муратовский).

Предполагалось стены храма облицевать инкерманским камнем, из него же сложить «шпиль», для подвески большого колокола проложить рельсы, покрыть купол, карнизы и крышу «русским листовым железом», отлить чугунную лестницу из 33 ступеней, окрасить главку, крышу и карнизы серой масляной краской по новому железу, две двери декорировать «с разделкой под дуб». Смета за работы по пристройке колокольни составила 3418 рублей 28,5 копеек. С разрешения духовной консистории Таврической епархии и по указу правящего архиерея договор на подрядные работы был подписан 2 июня 1887 года с севастопольским купцом Яковом Косачиным. Он брал на себя обязательство за 2450 рублей построить колокольню «из камня, принадлежащего херсонскому монастырю», не подвергая перестройке основной объем храма.

Согласно архивным документам, настоятель монастыря архимандрит Иннокентий (Солотчин) разрешил подрядчику «по его усмотрению» выбирать на территории Херсонеса крупный бутовый камень для строительства, кроме плит и камней археологической ценности.

После осмотра существующего притвора Косачев понял, что тот не выдержит пристроенной колокольни. Потому подрядчик решил «в счет той же суммы разобрать старый и устроить новый примыкающий к церкви притвор на более прочных и толстых каменных столбах – в размере прежнего притвора с употреблением нового материала, где это окажется нужным».

Купец Яков Косачев решил за свои деньги нанести «позолоту большой главки на шпиле колокольни, положенной по смете под окраску».

Из-за крайне сжатых сроков проведения работ проект архитектора был изменен. К тому же, использование старого фундамента и старых стен экономило расходы. В результате колокольня оказалась не пристроенной к притвору, а встроенной в его среднюю часть.

Искусствовед Л.К. Ильяшенко, внимательно изучив историю возведения колокольни, заключила, что в итоге «очевидно несовпадение карнизов, старого и нового, над входом. Выявилось несоответствие стилевых приемов: если ярус звона и его навершие выполнено в традиции русского стиля и с довольно замечательными деталями декора, то ранее возведенные части колокольни (старый притвор) сохраняют более классический характер с большими плоскостями и минимумом декора. Тем не менее, церковь, обретя колокольню, получила композиционно завершенный облик».

Судя по старым фотографиям, нарядный, легкий абрис колокольни гармонировал не только с окружавшими монастырскими постройками, но и прекрасно вписывался в общее пространство древнего Херсонеса.

С началом литургической жизни возведенного Владимирского собора храм Семи священномучеников Херсонесских стал называться малым, или летним, так как он не отапливался.

В 1924 году монастырь был упразднен и разорен, и все принадлежавшие ему постройки оказались на балансе организованного археологического музея – «Дирекции Херсонесских раскопок». Малый храм попал в список ветхих строений с неудовлетворительным внутренним состоянием и живописью, «не представляющих особой ценности». В 1926 году новоиспеченному учреждению культуры спустили директиву: «В самом срочном порядке приспособить старую церковь бывшего монастыря под нужды музея», то есть снять колокола, сбить кресты и купола, смыть фрески, разобрать иконостас. Тогда же в храмовом помещении разместили античный лапидарий.

Разборка колокольни храма в честь Семи сщмчч. Херсонесских. 1927 г.

В 1998 году возобновились службы в храме в честь Семи священномучеников Херсонесских. Как и в середине ХIХ века, его литургическая жизнь легла в основание постепенно воскресающей Владимирской обители. Уже восстал из руин собор во имя Крестителя Руси. Вскоре должен обрести подлинный вид исторический и духовный памятник – церковь Семи священномучеников, в Херсонесе епископствовавших.