Особый голод

Для людей, знающих, что Бог есть и что Он, а не случай, правит миром, голод – это знак Божиего гнева. В каком-то очень неправильном образе мысли и действия нужно закоснеть людям, чтобы в некий момент было сказано: «Вот, Господь, Господь Саваоф, отнимет у Иуды посох и трость, всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою» (Ис. 3: 1).

Если люди сделают из своей гордыни стены и укроются за ними от лица Божия, если Бога люди сделают для себя врагом и над словами Его будут посмеиваться, то голод стает стенобитным орудием, от которого падут богоборные стены. Об этом сказано: «Если и после сего не исправитесь и пойдете против Меня, то и Я пойду против вас и поражу вас всемеро за грехи ваши. Хлеб, подкрепляющий человека, истреблю у вас…» (Лев. 26: 23-25).

Стоит ли ворошить недавние архивы, вспоминать о блокадном Ленинграде, об искусственном голоде на Украине и в Поволжье, чтобы развить эту тему? Неужели не ясно, что будь то голод природный, рожденный отказом земли рожать, будь то голод искусственный, рожденный злой человеческой волей, мы имеем дело с бедой – с великой бедой и, скорее всего, с наказанием.

Но есть и особый вид голода. О нем говорит пророк: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод – не голод хлеба и не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря, и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8: 11-12).

***

Нам, «родившимся в СССР», легче легкого понимать эти слова как исполнившиеся в нашем недалеком прошлом.

Удивительна наша Родина. Если любить ее, то (прав Лермонтов) – «странною любовью». Вся Родина моя сшита из парадоксов, вся – выше логики – или ниже ее.

Страна, победившая и искоренившая безграмотность, страна, посадившая всех своих граждан за парты, стоявшая в очередях за хлебом в дни войны и за книгами в дни мира, эта страна забрала у своих умеющих читать граждан Библию. И действительно скитались люди в поисках Живых Слов. И садились в тюрьму люди за чтение и хранение Книги. И переписывали от руки Книгу, превращаясь невольно в царей Израильских, которым Закон вменял в обязанность переписать Тору и поучаться в ней.

***

Кто из людей старшего поколения не помнит о том едком литературном мусоре, который назывался «Забавная Библия», «Смешная Библия» и т.д.? «Там», на Западе, Господа попытались сделать «притчей во острых и ядовитых языцех» такие персонажи, как Шоу или Твен. У нас же на безблагодатной ниве обливались потом труженики помельче. Но отсутствие таланта восполнял госзаказ, и книжонки эти паскудненькие пылились на многих полках.

И вот как может быть связан голод слышания слов Господних с эпохой публичного печатного осмеяния Господа Бога!

Читаю однажды в «Журнальном зале» ученую дискуссию о возможности или невозможности, уместности или неуместности ученому быть верующим. Ученые, как водится, говорят то ни о чем, то так умно и тонко «о своем», что никому не понятно. А самые яркие искры высекаются не из прохладных рассуждений, а из спора двух людей, из которых один явно не верит, а другой верит по-настоящему. М. Гаспаров, выражая свое ученое «не credo», возьми и затронь не к месту таинство Евхаристии. И тут ему в ответ слышу женский голос. На высокой ноте небезразличия, с хорошим знанием темы и на красивом языке маститому ученому указали на его место в тех вопросах, где речь идет о вере, которой Гаспаров, в отличие от колоссальных знаний, не имеет. Ищу имя автора – И.Б. Роднянская, литературный критик. Кстати И. и Б. расшифровываются как Ирина Бенционовна. Эх, дал бы я ту статью почитать любому антисемиту, от доморощенных до идейных. Глядишь, какая-нибудь головушка бы и остыла.

И пишет там Ирина Бенционовна (спаси ее, Господи) среди прочего о том, как учила по программе переписку Гоголя с Белинским. О том, как среди дежурных фраз критики о правоте Виссариона и его победе над Гоголем почувствовала она впервые сладость имени Иисусова и смутно ощутила, что в Нем – Истина.

Пишет также о том, как рассказывал ей один старенький и видавший виды священник о самодельных «молитвенниках» советской поры. Это были скорее цитатники, чем молитвенники, и состояли они из бережно вырезанных священных цитат, ради смеха и критики размещенных в атеистических книжонках, в которых атеист смеялся больным пролетарским смехом над сотворением мира, над обрядами книги Левит, над Непорочным зачатием, над насыщением пяти тысяч пятью хлебами. Смеялся и… приводил цитаты. Вот эти-то цитаты бережно вырезали верующие и делали из них меленькие книжечки.

Это же через что надо было людям многим пройти, что надо было передумать и перечувствовать, какие сомненья побороть, какими вздохами грудь измучить, чтобы пройти сквозь красную эпоху и веру сохранить!

***

Вот вам наглядная картина, вот вам капля крови, взятая для анализа эпохи «голода слышания слов Господних». Вот вам маленький штрих, мелкий, как йота или черта в Законе, при рассмотрении которого многое становится ясным.

Выжил народ, перетерпев различные голодовки, и вот наконец вступил в эпоху, богатую всем, в том числе и доступом к информации.

Здесь мы плавно подходим к теме голода не как наказания, а как признака здоровья. Больной организм отворачивается от пищи. Здоровый человек хочет есть. В этом смысле понимаем повеление Христа об исцеленной Им дочери Иаира: «Она тотчас встала, и Он велел дать ей есть» (Лк. 8: 55). Это значит, что девочка не только жива, но и здорова.

Если здоровый организм хочет еды, то здоровая душа хочет слова Божия, помня, что одним лишь хлебом жива не будет (См.: Мф. 4: 4).

Нам сегодня вернули Библию. Но теперь мы ее не хотим. Она лежит у многих на полке, как ржавое оружие у пьяного дезертира, и редко человеческие пальцы осторожно прикасаются к ней.

***

Стоит повторить несколько мыслей, иначе есть риск запутаться.

Человек жив двояко и от двух видов хлеба – земного и небесного. Любой голод ужасен – как голод хлеба, так и голод Божественных слов. И тот, и другой приводят к людоедству. Отнюдь не образному, а самому настоящему. В книге Левит так и сказано: «Будете есть плоть сынов ваших, и плоть дочерей ваших будете есть» (Лев. 26: 29).

История наша столь полна доказательствами – фотографиями, документами, рассказами очевидцев, что пускаться в доказательства – тратить слова.

Народ наш «во время оно» отвратился от здоровой пищи (не будем здесь разбирать причины) и возжелал питаться только пирожными, их же ему испечет светлое будущее. В результате пришлось долго мешать хлеб то с опилками, то с хвоей, то с отрубями. Причем это касается «обоих хлебов» (см. выше о цитатниках, вырезанных из книг по атеистической пропаганде).

Теперь же у нас есть и еда на столе, и Библия на журнальном столике. В самый раз изголодаться по слову Божию и читать его, читать, затверживая наизусть, делая выписки и заметки, доискиваясь смысла, заполняя сердечную пустоту. Как древние отцы Синайских, Палестинских и прочих пустынь, нужно при встрече делиться словами о том, что прочел, во что проник, что прочувствовал из Божественных Писаний. Это – здоровый голод, то есть голод, свидетельствующий о здоровье души. И этот голод – не наказание, а благословение.

Если небесный хлеб и чистое словесное молоко не полюблены и не востребованы, то в пищу пойдет только религиозный фаст-фуд, а именно: погоня за чудесами, распутывание всемирных заговоров и «эсхатологическая паранойя».

***

Что практически можно предложить? Ты пришел ко мне в гости, а я, прежде чем усадить тебя за стол, говорю: «Давай из Псалтири псалмов по пять прочтем».

Мы с тобой на улице встретились, а ты мне сразу после рукопожатия рассказываешь о том, где в книге Иова содержатся мессианские пророчества.

Ну и из храма, конечно, ни разу мы не выйдем, чтобы не унести с собою в памяти либо объясненное Господне слово, либо запомнившееся апостольское выражение.

А как вам такие практические примеры?

«Если это есть в нас и умножается, то мы не останемся без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (см.: 2 Пет. 1: 8).

Если же этого нет в нас, а еще хуже – не хотим мы этого и не интересно оно нам, то и не знаю, что сказать.

Если Сладчайший Иисус народу не сладок и небесный хлеб народу не вкусен, то как знать, не исчезнем ли мы вскоре, как пар, и не скажет ли случайный прохожий: «Здесь когда-то жили люди».

И если родителям можно часто говорить: «Отберите у детей жвачки и шоколадные батончики. Научите их чувствовать вкус простого хлеба», то стоит также и всем, от кого это зависит, напоминать: «Приучите народ к Божиему слову. Народу гибель без слова Божия».

Последнее, кажется, прямая цитата из Достоевского.