Истина любви — это любовь к истине

Христианство, бывшее ранее высшей ценностью для человечества, призванного к обожению, стало религией скрываемой, которую местами терпят и каждый день клеймят позором цепные псы европейской политкорректности. Таким образом, западные общества оказались лицом к лицу с завезенными извне цивилизациями, отличающимися крайней нетерпимостью и командным духом и распространяющимися подобно социальной эпидемии.

Кризис христианских ценностей не обрушился на старый континент в одночасье, подобно цунами, а систематически программировался и подготавливался через общество, воспитание, правосудие, нравственность и даже религию. А теперь, когда активные христианские общины оказались в состоянии клинической смерти, начали отдавать себе отчет в том, что источник нравственности и терпимости был затоптан ради жалкой похлебки из ценностей, не имеющих даже запаха, в которой для истины места уже нет.

Вспоминаю горячий спор, который вышел у меня с одним голландским профессором теологии, идея фикс которого заключалась в том, что толерантность должна быть максимальной; он говорил, что нельзя утверждать, что Христос – Бог, чтобы тем самым не ущемлять достоинство мусульман, буддистов и т. д. Главная ошибка его умозаключения состояла в том, что он путал принятие плюрализма с исповеданием истины. Мы призваны Христом любить всех людей, без различия наций, религий и социальных классов, но перед ними мы должны до смерти свидетельствовать об истине, а именно о том, что Бог явился во плоти, умер и воскрес плотью ради нас, вознесся на небеса и пребывает в Церкви вовеки.

Всякое осторожничанье из боязни причинить своим исповеданием спасительной истины неприятность кому-то означает отсутствие любви к тем, кто не верует. Всякое разбавление истины ради мирного сосуществования – это не только фундаментальная ошибка умозаключения, но и источник зла в обществе. С этой точки зрения мученики, отдавшие жизнь за Истину, были нетолерантными, Вселенские Соборы, заклеймившие ереси, были собраниями радикалов, если выражаться эвфемизмами, а преподобные, в пещерах молившиеся Богу Троице, грешили односторонностью взглядов и т. д.

Все, что мы говорим, говорит о нас самих и бывает или истинно, или ложно. Tertium non datur[1]. Истина – это источник жизни, это Личность, а не сумма идей, Она творит мир, основывает его на любви и управляет к бессмертию. «Ибо у Тебя источник жизни, во свете Твоем мы видим свет»[2]. Утверждать, что сгодится все, лишь бы не огорчить тех, кто ошибается, – значит делать предисловие к вечной ошибке, то есть к аду. Отсюда до доктрин немецких философов «по ту сторону добра и зла», оправдывавших массовые убийства, только один шаг. Сложение истины с ложью дает абсолютную ложь.

В этом контексте известная в Соединенных Штатах телеведущая Опра Уинфри, чье значение для телевидения никто оспорить не может, недавно завершила свое ток-шоу («Опра-шоу») словами о том, что намерена размыслить о бездонной глубине человеческого существа. В следующей же передаче религиозность была фактически представлена ею как нарциссистское самолюбование, Бог – как душа человека, а сама жизнь предстала в свете нравственного пантеизма американского пошиба.

Этот тип ложной религиозности, сколь бы эффектно он ни смотрелся в лучах прожекторов, является в действительности прельщением люциферического толка, коллективной эголатрией[3] и возвратом к язычеству. Если мы – Бог по естеству, значит, любое наше поведение, будь оно даже преступным, Божественно. В широком смысле, серийный маньяк и истинный благотворитель ничем не отличаются друг от друга. На самом же деле это – смерть морали на путях морализма.

Возвращаясь к толерантности и любви к истине: христианское богословие на протяжении двух тысячелетий разработало целую вселенную боговедения, поиска Бога и любви к Нему. Христианин никогда не оправдывает насилия, потому что верит в рай и жизнь вечную. Он никогда не назовет зло добром и добро злом. Его любовь к собратьям своим, пусть они даже пребывают в заблуждении или отчуждены от Бога, проявляется в желании обратить их своим исповеданием на путь истины, а не принимать и оправдывать их ошибки. Истина любви – это любовь к истине.

Ирония заключается в том, что христианская религия сдает, заявляя о своем уважении к плюрализму, в то время как другие религии радикализируют свою позицию, прибегая к прозелитизму, насилию и даже убийствам.

В 2002 году я проходил стажировку в Великобритании, в докторантуре Воскресенского колледжа города Мирфилда. Благодаря моим профессорам мне удалось встретить Пасху в русской общине города Ноттингема. Я нашел там столько мира, искренней радости, восточного гостеприимства и веры! Однако какая-то боль, слишком глубокая, чтобы можно было выразить ее словами, читалась на лицах христиан, собравшихся в этой маленькой церквушке, чтобы возвестить Воскресение Христа из мертвых. Я недоумевал, что бы это могло быть, – тоска по родине, печаль отчужденности?

И вот в полночь тридцать православных христиан, держа в руках свечи, вышли на улицу, чтобы услышать живодательное Евангелие и пропеть «Христос воскресе!» Священник поднял свечу и Крест, возвещая смерть смерти и воскресение жизни. И вдруг в сотне метров от нас раздались жуткие, хриплые крики каких-то мужчин, пьяных до умопомрачения, они хватали булыжники с мостовой и бросали в нашу сторону. Видимо, закрылись бары.

В пьяных криках я разобрал всяческую ругань и слово «буддист». Малое стадо православных христиан убежало за церквушку, прячась от камней, летящих в них из темноты. Я пережил чувства христиан эпохи гонений, в страхе шептавших: «Христос воскресе!», – зная, что прольют свою кровь за Христа рано или поздно.

Звери, нападавшие на нас, не были ни мусульманами, ни буддистами, это были, конечно же, христиане, крещеные во имя Святой Троицы, получившие, однако, иммунитет против вечности, яростно отрицая всякий проблеск света, сходящий свыше, и даваясь алкоголем в отчаянной попытке забыть о своем райском происхождении и небесном предназначении.

Христианство должно стать религией мучеников, шедших на смерть, поя песнь Христу Богу, религией продавцов рыбы, горячо споривших в Константинополе о термине «омусия», религией людей, отстаивающих истину ценой собственной жизни и исповедующих Бога, не взирая ни на какие устремления мира сего. Только через Литургию, эту евхаристическую вечную реальность, мы сможем понять и исполнить слова, сказанные Богом о Церкви Его: «и врата ада не одолеют ее»[4].