Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам

В своем Послании святой апостол Иаков говорит: «Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам». Бог начинает действовать, как только человек скажет себе: «Хочу быть ближе к Богу!» И тотчас Бог обнаруживает Свою отеческую любовь.

Отцы говорят, что даже само намерение, возникающее у нас, о котором мы думаем, что оно наше, даже тот факт, что мы хотим, мы имеем желание, даже само это хотение наше – тоже от Бога. В конечном счете, все от Бога. А что же остается нам? Наша расположенность приблизиться к Нему.

Часто люди, придя на исповедь, говорят: «Я погряз в страстях; я порабощен ими и не имею силы освободиться от них; я не вижу выхода. Я живу в вечных терзаниях: страсти все время побеждают меня, позорят, уязвляют».

Да, это так. Такова реальность. Страсти вообще не дают человеку поднять головы, и он льет горькие слезы о себе.

Ты говоришь такому человеку:

– Но ведь ты хочешь спастись?

– Конечно!

– Тогда перестань бояться! Бог найдет способ спасти тебя.

В «Патерике» говорится: «Отдай Богу намерение свое, и получишь силу!»[1] Так отдай Богу свое намерение, свою волю, свое желание быть ближе к Нему – и Бог даст тебе силу для этого. Мы не знаем способа нашего спасения. Благий Бог явит его нам, если мы дадим Ему, так сказать, право вмешаться в нашу жизнь, если мы дадим Ему возможность и свободу вмешаться в нашу жизнь. Если мы действительно желаем спасения, Бог найдет способ спасти нас. Быть не может, чтобы Он сказал: «Вот, Я для этого человека ничего не могу сделать!»

Это врач может сказать: «Я сделал все возможное, но, к сожалению, больной умрет. Увы, он не выживет». Врач может оказаться в безвыходном положении, но для Бога не существует ни безвыходных положений, ни невозможных вещей. Бог не совершает ошибок.

Зачем я говорю это? Чтобы подчеркнуть, что мы приглашены в Царство Божие. Бог зовет нас к Себе, и даже одно только наше расположение что-то увидеть, услышать о Боге – уже значимо. Следовательно, если Бог призывает нас, это значит, что как-то так мы открыли свое сердце для Него. Бог не приблизился бы к нам, если бы мы не подлежали спасению, если бы мы отвергали Божий план нашего спасения.

Бог никогда не пренебрежет нами. Когда у нас есть право быть просвещенными Богом – потому что таково наше намерение, воля или что бы там ни было, – Бог даст нам то, что нам надлежит. Бог не лишит нас того, в чем мы нуждаемся, если мы действительно ищем этого.

Так происходит, когда мы идем к Богу. Ведь когда человек поворачивается к Богу, это значит, что до этого Он Сам повернулся к нам, потому что как же мы повернемся к Богу, если Он не просветит нас? Как же мы можем начать искать Бога, если Он до этого не побудит наше сердце искать Его? Так в детстве взрослые водят нашей рукой, когда мы пишем первые буквы, или держат за руку, когда мы делаем первые шаги, а мы думаем, что вот, сами идем; и думаем, подпрыгнув, что вот, сами прыгнули, а на самом деле это мать или отец приподняли нас, точно так и Бог поступает с нами. Если бы родители не поддерживали малыша, он не смог бы ничего сделать. Так же бывает и с нами. Мы думаем, что мы желаем и ищем Бога, а на самом деле за нашими действиями стоит Сам Бог. У нас просто есть намерение, расположение услышать Бога. Мы только это и можем сделать, а остальное совершается вместе с Богом, в соработничестве с Богом.

Где-то в Писании Бог говорит человеку: «Еще до того, как Ты позовешь Меня, Я уже буду там»[2], – то есть еще до того, как ты откроешь рот, чтобы позвать Бога, Он уже будет рядом. Ты еще будешь договаривать, а Он уже ответит тебе, что Он тут, – чтобы мы видели непосредственное присутствие Бога при каждом нашем молении, при каждом призывании Бога.

Разумеется, если этого не происходит, то неуспех не может быть приписан Богу, а только человеку. За свой неуспех мы ответственны, Бог никогда не бывает повинен в нем, потому что, когда Бог вершит Свои дела, в них не бывает изъяна.

Ты, например, говоришь: «Вот Бог дал мне нечто. Ах, если бы Он дал мне этого немного больше! Вот если бы этого было больше, если бы оно было совершеннее, тогда, думаю, было бы лучше!»

Нет. Дела Бога совершенны и не имеют недостатков, которые есть у наших дел, когда мы делаем все что можем и говорим: «Да, получилось хорошо – по человеческим меркам. Но могло быть и лучше!»

У Него так не бывает. Все дела Божии совершенны. Мы же должны трудиться, имея этот дар – присутствие Бога в нашей жизни, и продолжать возрастать, каждый – там, где он поставлен, своим способом, в своих обстоятельствах, но всегда ища связи с Богом, которая, конечно же, установится, когда человек постигнет великую тайну, как привлечь Бога к себе – или, правильнее сказать, самому прийти к Богу. А это та самая тайна, о которой говорилось во вчерашнем евангельском тексте[3], – стяжать в сердцах наших смирение мытаря, его скорбь.

***

Сказано: «Очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные» (Иак. 4: 8).

Разумеется, здесь имеются в виду не наши руки – в чем они повинны, бедные? Они всего лишь члены нашего тела. В чем повинна рука, если она крадет, если бьет? Это дело человеческого ума, расположения. Рука не идет сама по себе, чтобы украсть или ударить другого человека. Апостол говорит, чтобы мы очистили нашу жизнь и дела.

Помните трагедию Шекспира «Макбет»? Я прочитал ее, когда еще был маленьким. Там некая королева совершила убийство, а потом, несчастная, каждую ночь вставала и без конца отмывала руки, говоря: «Они еще не чистые, еще не чистые!» Она была как сомнамбула.

Это произвело на меня сильное впечатление, сцена эта просто врезалась в мою память. Женщина совершила убийство, и ей, несчастной, нужно было бы очистить душу – вот так была выражена глубокая потребность совести в очищении от тяжести греха.

Мы часто говорим: у нас грязные руки. А у кого руки чистые? Кто чист от скверны? Никто. Как же мы очистим свои руки? Добрыми делами, этим противоядием греху. Но иметь чистые руки недостаточно. В «Патерике» рассказывается об одном человеке, который был добр, руки его были чисты, он ни у кого ничего ни разу не отнял, никогда не воровал, не совершал плохих дел. А когда умер, был отлучен от Бога – проще говоря, осужден на мучение в аду. И тогда он спросил:

– Бог мой, за что же? Ведь руки мои чисты, ведь я ничего не сделал!

И Бог ответил ему:

– Да, действительно: твои руки чисты. Ты ничего не сделал. Твои руки чисты, но они пусты.

Недостаточно того, чтобы они были чисты, если они пусты, если в них нет ничего.

Как же, действительно, человеку очиститься? С помощью противоядия. Многие люди говорят:

– Но я же добрый, я никого не трогаю, никому не мешаю…

Все правильно. Но… нет добрых дел. Нужны добрые дела, и такие, какие бы делались ради души нашей с усилием, а не с легкостью. Не те крошки, что сметаются с нашего стола. Если есть бедные, которые едят наши крошки, то это не милостыня; нужен труд – чтобы твоя жертва запечатывала доброе дело. Вот это имеет ценность пред Богом. Лишить себя чего-то, превозмочь себя, выйти из себя, сделать что-нибудь, лишая себя чего-то, – вот это имеет истинную ценность, это очищает нас от грехов.

Поэтому многие отцы Церкви для живущих в миру на первое место ставят не пост, молитву, аскезу и прочее – об этом есть и в аскетических сочинениях, и даже в самом Евангелии. Вы ведь знаете, что Господь на суде не спросит у людей, постились ли они, молились ли, ходили ли на бдения, на беседы, читали ли они душеполезные книги или нет. Он не спросит ни о чем таком. О чем же будет речь?

– Беден Я был, и вы помогли Мне. Странствовал, и вы приютили Меня. Наг был, и вы одели Меня. Голоден был, и вы дали Мне есть. В темнице был, и вы посетили Меня. Болен был, и вы позаботились обо Мне[4].

Иными словами, Божий суд будет судом о любви. Любовь – это не что-то абстрактное и неопределенное. Мы живем в миру, и у нас, конечно, практически нет сил (как тут лучше выразиться – возможностей? удобных случаев? времени?) на то, чтобы совершать те аскетические подвиги и дела, какие совершали святые и какие, естественно, имеют возможность совершать монахи. Мы во все дни находимся в миру. Как же мы можем приблизиться к Богу? Через любовь. Вот что такое аскеза для нас – это дела любви, добрые дела, преодоление себя, преодоление нашего себялюбия, нашей самости. Любовь должна проявляться в нашем поведении и во всех наших делах, которые, естественно, человек не может совершать с легкостью. Отцы придавали огромное значение этим делам.

Следовательно, для человека в очищении от греха «своего сердца, рук своих», то есть дел своих, – противодействие греху. Иными словами, совершать дела, противоположные тем, что терзают тебя, противоположные грехам и страстям, через милостыню, через добрые дела привлекая благодать Божию в свою душу.

В «Патерике» рассказывается об одном монахе, сестра которого была блудницей. Он просил отцов:

– Молитесь о моей сестре, чтобы она покончила с грехом!

А она была блудница, но при этом делала вот что: отдавала деньги, полученные таким образом, на милостыню, а себе оставляла самую малость. Отцы ему сказали:

— Не бойся! Если она подает милостыню, Бог ее помилует!

Прошли годы. Ничего не изменилось, она так же жила в грехе, но и милостыню так же подавала. Отцы продолжали утешать брата:

– Не бойся, она недалеко от Царства Божия! Если она подает милостыню, Бог ее помилует!

И действительно так все и произошло. Бог посетил ее в некий час, и она все осознала, изменила свой образ жизни и через покаяние вернулась к Богу[5]. Почему? Потому что хотя она и не совершала аскетических подвигов, а, напротив, вся погрязла в грехе, но ее милостыня имела такую силу, что привлекла благодать Божию в ее душу.

Помните Корнилия сотника, который был язычником и о котором Бог говорит, что его молитвы и милостыни привлекли Его?[6]

В тропаре святому Пантелеимону поется весьма красиво: «Пантелеимоне (то есть Всемилостиве), ты, имеющий имя милостивого Бога…»[7] – то есть он милостив, как милостив Бог. Бог милует именно милостивых, потому что, как говорит Христос в Евангелии, как вы поступаете с людьми, так и Бог поступит с вами[8].