Поиск истины,
или Обретение истинной веры

Беседа со священником Фомой Диц

Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое,
и забудь народ твой и дом отца твоего.
И возжелает Царь красоты твоей;
ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему.

(Пс. 44: 11– 12)

В неделю Торжества Православия 2006 года ректор Московской духовной академии и семинарии архиепископ Верейский Евгений рукоположил в сан диакона студента 3-го курса семинарии Фому Диц (Thomas Diez), направленного в Московские духовные школы по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в ответ на ходатайство архиепископа Берлинского и Германского Марка. Это был первый диакон, ставленник Русской Зарубежной Церкви, который получил рукоположение в Московской Патриархии. Ныне священник Фома Диц служит в Москве, в храме Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря. Он также является редактором немецкой страницы интернет-проекта «Непридуманные рассказы о войне». У отца Фомы и матушки Иоанны растут четыре дочки[1].

Священник Фома Диц
Священник Фома Диц
– В чем была причина поиска новой религии, новой веры? Что подтолкнуло к такому решению? Люди, события? Была ли ваша семья религиозной?

– Я родился в 1963 году в немецкой лютеранской семье, азбуку веры мне передал отец. Он был верующим, лютеранином. С детства я был религиозным человеком и исповедовал свою веру перед сверстниками. Подростковый возраст означал для меня серьезное потрясение, я пережил эти годы очень тяжело. Отталкивала школа ее ориентацией на успех, желанием вызвать в молодежи конкуренцию и стремление к карьере и одновременно своим неумением ответить на вопросы о смысле жизни. Как и большинство людей, я потерял свою детскую веру в возрасте 15–16 лет. После окончания гимназии я прослушал курсы катехизации в одном католическом приходе в пригороде Мюнхена. Это был «Неокатехуменальный Путь» – одно из так называемых «духовных движений» Римско-католической церкви: в маленьких общинах читается слово Божие и совершается исповедь и Евхаристия. И здесь, в этом движении, я нашел некую опору в своем одиночестве и в своих религиозных исканиях.

– То есть поиск продолжался.

– В 1985 году я начал учебу на архитектурном факультете в Мюнхене, а также с большим энтузиазмом и с не меньшей преданностью углубился в жизнь Католической церкви, стал катехизатором, участвовал во многих паломничествах в Италию, к центру упомянутого выше движения, и принял католическую веру. Очень важным для всего моего дальнейшего жизненного пути стал 1988 год, когда я участвовал в миссии Неокатехумената в Западном Берлине. Это был последний год перед крушением Берлинской стены. По сути, я сопровождал одного итальянского священника и четыре многодетные семьи из Мюнхена и Вены, приглашенных Берлинским католическим кардиналом для постоянной евангелизации в этом городе. Опыт совместной молитвы и труда, благовествования Евангелия и семейной жизни под его светом, а также первое знакомство с Православием в его русском «облачении» перевернули во мне все жизненные чаяния. Дело в том, что волны празднования тысячелетия Крещения святой Руси докатились также до Западного Берлина, и можно было много об этом прочитать в прессе. Я начал изучать русский язык (мы так смеялись, когда услышали слово «преподавательница» впервые на магнитофоне). Шансы выучить язык казались мне небольшими. Но я не сдавался, и русское слово скоро стало для меня вообще воплощением красоты речи. Мне очень нравится славянский язык. Он как колокол, как мощный колокол. Это хороший способ для того, чтобы слово звучало и давало свое богатство, свое содержание через красоту звука…

С того года я загорелся желанием стать миссионером Католической церкви в России.

Вернувшись в свой родной город Мюнхен для продолжения образования, я хотел жениться, но у Господа были другие планы. Он готовил меня постепенно для принятия святого Православия.

Помню, когда я слушал по радио песнопение «Ich bete an die Macht der Liebe» («Коль славен наш Господь в Сионе») Бортнянского[2], я расплакался. И до сих пор со мной так происходит, когда исполняют духовные песни нашей Церкви, полагая в них всю душу. На Западе, в католических храмах, начинают заменять пение в сопровождении органа песнями под гитару. Попытки оправданны, ведь песнопения традиционного католицизма оказываются неспособными вызвать в человеке покаяние. Другое дело – сложившиеся музыкальные традиции Православия. Их глубина несравнима с песнями, которые сейчас используют в католичестве или других инославных конфессиях.

– Вы много читали о Православии? Как происходило это проникновение в мир совершенно другой культуры, религии?

– Что только я нашел в немецкой литературе о Православии, я все прочитал. Особенно мне запомнилось жизнеописание святого Иоанна Кронштадтского и его «Жизнь во Христе», а также «Откровенные рассказы русского странника». Я все опасался прикоснуться слишком к Православию, боясь за свою католическую веру, и молился к Пресвятой Богородице, чтобы не потерять ее. Итак, когда меня пригласили посетить русскую Пасху в Мюнхене, я отказался. В 1990/1991 году я повторно был послан с миссией Неокатехумената, на этот раз в Венгрию. Тут было заложено призвание ко священству, и, закончив архитектурный факультет, я поступил уже в Международную католическую семинарию города Берлина.

– Интересен путь из другой религии, из Германии, в Православие. Причем не просто принять веру, но стать священником, принять рукоположение.

– Там шли два процесса параллельно. Один процесс – это мое вовлечение в католическую общину с 19-летнего возраста, а другой – это постепенное возрастание моего интереса к Православию, начавшегося на несколько лет позже. Я читал все, что можно было найти, что было тогда доступно на немецком языке. Существуют труды русских отцов Церкви на немецком языке, их биографии, также введения в Иисусову молитву.

Учась в католической семинарии, с 1992 по 1998 год, я скоро почувствовал, что эти две сферы не соединяются воедино. Католическая семинария делает сильную опору на общинную жизнь и на отказ каждого воспитанника от своих личных интересов и пристрастий. И я понял: если я хочу стать католическим священником, то рано или поздно придется отказаться от своей тяги к Православию. Но хочу ли я этого? В чем воля Божия? Я решил себя проверить тем, что отказался от всего, что было связано с Россией, с Православием, от всех моих учебников и книг. С этого момента прошло три с половиной года, и Господь мне ответил ясно, что же делать со своей жизнью. Но тогда я находился уже в Риме…

– А сколько лет вы учились в Риме?

– Один год на степень бакалавра теологии. Желание стать священником угасло, и оказалось, что путь целибата был не для меня. Я был вынужден отказаться и вернулся домой в свой родной город – в Мюнхен. Снова приступил к своей профессиональной деятельности как архитектор. Нашел работу, слава Богу. И тогда я отложил все самоограничения и стал посещать богослужения в кафедральном соборе Русской Зарубежной Церкви и заниматься православным богословием. Экклезиология Православной Церкви стала для меня камнем преткновения, для моего, тогда еще католического, восприятия богословия и учения о Церкви. Важно понять, что Зарубежная Церковь всегда воздерживалась от всякой экуменической настроенности, и вследствие этого она утверждала не только, что Католическая церковь исторически отпала от Православия, но и то, что ее вероучительные отступления вели в ересь. Такое я тогда впервые слышал.

– Католики не знают об этом?

– Они сторонники теории ветвей, осужденной у нас архиерейским собором в 2000 году. В католическом сознании нет существенных вероучительных различий между Православием и католичеством. Как же возможно думать, что католическая вера ущербна, если 1 миллиард человек ее исповедует? Вначале я сомневался: не фанатики ли эти «зарубежники»? А потом я стал убеждаться в том, что другие Православные Церкви одинаково учат – они только более дипломатично выступают. Благодаря бескомпромиссности Зарубежной Церкви в отношении к инославным мне открылись двери святого Православия, за что я ей очень благодарен.

– Это был тяжелый процесс?

– Это рухнула твердыня. Что Церковь возглавляется папой. И что она непогрешимо сохраняет и передает Священное Предание. Это рухнуло тогда в моем сознании. Есть еще один важный момент, и я должен это сказать. В католичестве есть много симпатии к Православной Церкви. Например, тогдашний папа Иоанн Павел II писал немало о Православии, в том числе о монашестве. Говорил о том, что нужно много сил приложить, чтобы найти потерянное единство с Православными Церквами. Потерянное единство. Действительно, католики потеряли единство Церкви. Даже кардинал Вальтер Каспер, возглавляющий Конгрегацию единства Церкви в Риме, признавался, что отделение от Православия привело Западную церковь к глубокому кризису в веках, следующих за Великой схизмой 1054 года, и в конце концов вызвало Реформацию.

– То есть это признается даже Каспером.

– Да. Мне стала очень важной мысль обретения единства в Церкви. Можно сказать, Господь вложил ее мне в сердце. И я нашел ответ в поиске единства Церкви в Православии и его учении. Поэтому, когда я увидел, что в Православии нет отступлений от Священного Предания, но верное и целое его сохранение, я перешел на другую сторону реки. Мне казалось, что довольно поздно для такого шага – мне тогда было 36 лет; и более того – это было большим риском. Ведь все мои знакомые, вся среда движения Неокатехумената – все были католики. И я знал, что наши отношения, вольно или невольно, прерываются навсегда. Так и произошло.

В скиту святой Анны на Афоне
В скиту святой Анны на Афоне
– Вы легко вошли в православную среду?

– Да, относительно легко. Я знал русский язык, мог общаться, тем более владыка Марк много делал тогда и делает сейчас для немцев. Поэтому для меня это было относительно легко, я любил русскую культуру. Конечно, другим немцам, не говорящим по-русски, было труднее удержаться в среде русского прихода. И не один обращенный в Православие потом ушел через несколько лет, в том числе священники. Для немца принять Православие очень тяжело потому, что все Православные Церкви, которые существуют в Германии, делают сильный акцент на сохранение своего языка и своей культуры.

– Вы имеете в виду язык богослужения?

– И язык богослужения, и язык общения между собой. Поэтому перед человеком встает проблема: меняется не только литургическая жизнь, но он вступает в Византийский мир богослужения из Западного. Мы с вами знаем, что Православие определяется не обрядом богослужения. Римский обряд богослужения тоже считался православным – до разделения. Православие определяется богословием, духом и молитвой. Однако Православной Церкви западного обряда ныне не существует, по крайне мере в Германии, и поэтому немцы стоят, с одной стороны, перед необходимостью привыкнуть, вжиться в византийский обряд и, с другой стороны, дополнительно разбираться в этой новой языковой среде. Эта двойная сложность объясняет, почему так мало немцев до сих пор принимает Православие. Часть из них предпочитает, приняв Православие, оставлять свое отечество, чтобы жить в Греции или в России.

– Вы приняли крещение в Мюнхене?

– Да, в 2000 году в храме Новомучеников и исповедников Российских и святителя Николая Мирликийского. Сразу начал нести послушание на клиросе. Я чувствовал, что Бог меня призывает к священству. То, что было невозможным у католиков, казалось осуществимым в условиях Православия. Владыка Марк поддерживал меня в намерении принять священство, правда, после некоторых колебаний. Потом созрело желание получить образование в России и остаться там. Я чувствовал это как призыв, как заступничество святителя Николая, что мой путь идет туда, в Россию, надолго и, может, навсегда. Начали искать возможности. Сначала владыка подумал о Свято-Тихоновском университете. Но потом показалось, что самое подходящее место – Московская духовная семинария в Сергиевом Посаде. В 2006 году я стал диаконом, первым ставленником Русской Зарубежной Церкви в Московской Патриархии. Это было тогда большое событие, послужившее сигналом для непосредственно предстоящего объединения двух Церквей.

– Актуален ли для вас вопрос взаимоотношения между Православием и католичеством?

– Очень актуален. Важнейшей темой в настоящий момент для наших взаимоотношений остается примат папы. Мы привыкли смотреть на вопрос примата, верховенства Петра и его служения, как на изолированный, отдельный факт, как будто это касается только администрирования и юрисдикционных вопросов. Но он сказывается также на духовной жизни человека в Католической церкви. Как это понять? Римский папа претендует на непогрешимость, что для нас, православных, является искажением Священного Предания. Это неприемлемо для Православия, ни один человек не является непогрешимым. И с признанием непогрешимости связан вопрос послушания. Непогрешимому человеку, хотя бы лишь в вопросах вероучения, должно оказываться безоговорочное послушание. Оказывается, что специфическое для католиков требование послушания проникает все слои иерархии. Даже среди простых верующих вспыхивает порой фраза: «Ты должен мне послушать». В чем заключается послушание, и в чем состоит христианская свобода, свобода совести перед Богом в нашем понимании? В Православной Церкви есть огромная свобода и ответственность человека. Старец, направляя и наставляя своих пасомых в духовной жизни, как бы вместе с ними ищет воли Божией (во взаимном возрастании). Духовник, слушая волю своего чада, осознает, что в ней, возможно, явится голос Божий. Богословие греческих отцов Церкви (Григория Нисского, Василия Великого) гораздо положительнее оценивает человеческую волю, нежели западное под влиянием блаженного Августина. Отражение этого найдем в молитве Симеона Нового Богослова: «Даждь ми дерзновенно глаголати, яже хощу, Христе мой, паче же и научи мя, что ми подобает творити и глаголати» (Последование ко святому Причащению. Молитва 6). В глубоком уважении свободы и воли человека как предпосылки христианского послушания я вижу разницу с его католическим пониманием. Для католичества характерна безоговорочность, а нам этот дух чужд.

В паломничестве с прихожанами в Белоруссии
В паломничестве с прихожанами в Белоруссии
– А как же быть с этой известной притчей? Старец велел ученику посадить репу, причем корешками кверху. А ученик подумал: «Вот, старец что-то перепутал», – и посадил правильно: вершками наверх. Репа, конечно же, взошла. Тогда ученик и говорит старцу: «Видите, репа-то выросла, потому что я не послушал вас». На что старец ответил: «Но иначе выросло бы твое послушание».

– Послушание нужно. Но здесь какая разница? Послушание значит, что придется порой делать то, чего я не понимаю. И, как верный ученик, я не должен сейчас понимать. Я могу доверять старцу, что Бог ведет его, и могу в послушании делать то, что он говорит, хотя я пока не понимаю. Это православное понимание. Здесь мы еще едины. Где мы расходимся с католиками – это момент, когда католичество требует безоговорочного послушания для того, чтобы вообще оставаться в конкретной общине или вообще в лоне церкви.

– Нужен ли диалог с католиками?

– Надо быть очень осторожным при контакте с католиками и не забывать о том, что их учение о Церкви скрывает в себе огромные камни гордости, которые разламывать нелегко. Здесь нужны гибкость и мудрость, чтобы не только не сдавать свои позиции, но и поломать, в хорошем смысле, эту гордыню богословского учения, касающуюся примата. Мы также обязаны молиться о единстве, чтобы те, кто потерял единство с нами, вернулся в лоно Церкви. Бог силен реализовать это шаг за шагом. Поэтому полезны контакты с католиками, полезны диалоги, если они только происходят на фоне истины. Необходимо умение различать вопросы первостепенного значения от второстепенного. Необходимо ознакомить католических богословов в широком масштабе с православным богословием, которое, что любопытно, не входит ни в один учебный план факультетов католической теологии для получения диплома или степени бакалавра. Обычный католический священник с Православием совершенно не знаком, его учения не знает. В Русской Православной Церкви каждый священник хотя бы один год обучается основам западных христианских конфессий.

Когда Католическая церковь продолжает стучаться в наши двери в поиске единства, возможного соединения, мы должны им предложить: введите основы православного богословия как обязательный предмет теологического образования будущего католического священника.

– Очень часто говорят, что это не поиск единства, а поиск новой паствы. Часто говорится, что Католическая церковь испытывает недостаток паствы, а Россия – это страна традиционно верующая. И это поиск новой паствы.

– Я не думаю, что Рим делает ставку на успешную миссионерскую работу в России. Католиков здесь просто не принимают. Я, однако, недостаточно информирован, насколько униаты в России и в странах СНГ занимаются вербованием. Но есть формы косвенного, непрямого влияния Католической церкви на Православие. Это, например, ее миссионерские движения, начавшие после перемен, в начале 1990-х годов, свою деятельность в России, прямо с Москвы. Среди них есть также «Неокатехуменальный Путь», к которому принадлежат и православные верующие, которые стараются внедрять в наших приходах этот путь. Сложность заключается в том, что верующие, находящиеся лет десять, двадцать в непрерывном молитвенном общении с католиками, от них в результате уже ничем не отличаются: для них службы, подобные всенощному бдению, оказываются лишенными смысла, церковнославянский язык является лишь помехой, иконопочитание – преувеличено, догматические различия между католицизмом и Православием несущественны. И проводя катехизацию – под другим названием, разумеется, – в наших приходах, они, к сожалению, насаждают этот дух в православных верующих. Пока у нас нет механизма защиты от этого нового типа католического миссионерства.

– А если немного отступить от богословия. Как сложилась ваша семья? Как вы встретились, как познакомились? Как образовалась такая замечательная семья, семья православного священника, и еще в России? Ведь многие стремятся уехать из России.

– Моя матушка из Белостока, это Восточная Польша, и родом из православной семьи. Она тоже приехала на учебу в Сергиев Посад с благословения архиепископа Иакова (Белосток и Гданьск). И там мы познакомились на клиросе. Сначала было сложно, потому что я хотел остаться в России, а она – вернуться в Польшу. Мы только начинаем понимать, как Господь ведет нашу историю. Появились друзья, подруги. Появились дети. Со временем стало легче жить в России благодаря тому, что есть приход, среда, которая нас сильно поддерживает. Мы находимся как в лоне одной большой семьи. Сколько помощи мы получали, когда просто на финансовом уровне было очень трудно держаться. Кто-то поможет с врачом, кто-то с машиной, с квартирой. Сложно, конечно, с языком, особенно для меня. Проповеди говорить по-русски – дело непростое. Иногда мешает акцент, иногда интонация.

– В ваших планах сейчас быть здесь, в России?

– Если удастся решить все житейские проблемы, в том числе жилищный вопрос, и священноначалие даст свое благословение, тогда останемся в России.

– Когда вы начали служить в России, работать здесь, общаться с людьми, с паствой, в чем была трудность? В чем отличие от немецкой, католической паствы, в чем плюсы, минусы? Что вас, может быть, удивляет?

– Если сравнивать с католичеством, то отличия настолько велики, что просто нет смысла сравнивать. В России мне бросается в глаза, что очень важны личные отношения с духовником. В рамках исповеди решаются в принципе все важные вопросы. И это было для меня что-то совершенно новое. Я знал из католичества, что очень многое личное решается общинно и гласно, например в катехизационных встречах. В некотором смысле исповедь у нас заменяет отсутствие таких встреч.

Она – мощное средство душепопечения в своем индивидуальном обращении к каждому приступающему к Причастию.

Но чувствуется недостаток общения среди верующих. И желательно, чтобы появились группы или братства, где люди жили бы вместе и делили бы все совместно друг с другом. Если есть маленький приход, это появляется. В XVII, XVIII веках существовали такие братства в Юго-Западной Руси, но и сейчас есть, например, братство в Москве – «Всемилостивого Спаса» – и другие.

С некоторыми членами миссионерского движения, основанного иереем Даниилом Сысоевым, мы задумываемся об основании миссионерско-богословского братства[3].

Четыре дочери отца Фомы
Четыре дочери отца Фомы
– Расскажите о своей семье. Как вы общаетесь с детьми? На каком языке?

– Мы такая семья – с родителями из двух наций. Нам педагоги и друзья посоветовали обращаться к детям на своем родном языке. То есть я делаю это исключительно на немецком языке, а моя супруга – на польском языке. Между собой говорим только на русском как на нашем единственном общем языке. Дети обращаются ко мне по-русски, а к моей супруге по-польски или по-русски.

– Отношение к семье на Западе и здесь, в России. Есть большая разница или нет?

– (Матушка Иоанна): Бытовая неустроенность. Просто страшно иногда.

– Тяжело с семьей жить? Большинство людей бегут на Запад в том числе из-за детей. А вы оттуда сюда.

– Мы долго жили здесь на птичьих правах. Сейчас у нас уже есть разрешение на временное проживание – еще на два года. Социальное обеспечение иностранных граждан в России, в отличие от Евросоюза, слабее, чем для коренного населения.

– И четверо детей! Как же медицинская помощь?

– Нынешний наш статус включает уже бесплатную медицинскую помощь, а до этого нас лечили порой бесплатно. Адвокат из наших прихожан помогает нам выкрутиться из неудачного решения квартирного вопроса.

– То есть вы живете в приходской православной среде – и это вас спасает?

В России есть столько утешения, столько солидарности. И, несмотря на то, что не зарабатываем, наша одежда не снашивается и ботинки не в дырках. Наша жизнь погружена в Божественную экономию, в Божественный Промысл. Поэтому мы счастливы.

Со священником Фомой Диц беседовала Людмила Болотнова

19 ноября 2012 г.

[1] Интервью со священником Фомой Дицем любезно предоставлено для публикации на портале Православие.Ru редакцией журнала «Мир Божий», в 16-м номере которого оно и должно было выйти. Следуя пожеланиям отца Фомы, мы публикуем данный материал с некоторыми исправлениями и уточнениями.

[2] В дореволюционной России национальный духовный гимн.

Коль славен наш Господь в Сионе
(Музыка Д. Бортнянского, слова М. Хераскова)
Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык.
Велик Он в небесах на троне,
В былинах на земли велик.
Везде, Господь, везде Ты славен,
В нощи, во дни сияньем равен.
Тебя Твой Агнец златорунной
В Себе изображает нам:
Псалтырью мы десятострунной
Тебе приносим фимиам.
Прими от нас благодаренье,
Как благовонное куренье.
Ты солнцем смертных освещаешь,
Ты любишь, Боже, нас как чад,
Ты нас трапезой насыщаешь
И зиждешь нам в Сионе град.
Ты грешных, Боже, посещаешь
И плотию Твоей питаешь.
О Боже, во Твое селенье
Да внидут наши голоса,
Да взыдет наше умиленье,
К Тебе, как утрення роса!
Тебе в сердцах алтарь поставим,
Тебя, Господь, поем и славим!

[3] Со второй половины XIX века до 1917 года в России было образовано до 700 братств.

Православие.Ru рассчитывает на Вашу помощь!
Смотри также
Возможно ли возвращение в Церковь еретических сообществ? Возможно ли возвращение в Церковь еретических сообществ?
Священник Петр Андриевский
Что даст формальный отказ от ложных догматов, если эти догматы живут в сочинениях католических богословов, причисленных католической церковью к лику святых? Если этими догматами руководились в своей жизни тысячи католических «святых», что наложило, в частности, неизгладимый отпечаток на католическую мистику? Вместе с современными католиками, тоже, впрочем, обремененными еретическими заблуждениями, в Православную Церковь невидимо войдет гвардия Ватикана.
Как французский дипломат стал православным диаконом Как французский дипломат стал православным диаконом
Диакон Александр Брюне
Каждый приход к вере чудесен, каждая душа для Бога драгоценна. «Обыкновенных» историй обращения к Церкви, наверное, не бывает — и всё же есть случаи столь необычные, что о них нельзя умолчать. Специально для французского выпуска «Отрока» диакон Александр Брюне — клирик Киевской Митрополии Украинской Православной Церкви, французский дипломат — рассказал о важнейшем выборе своей жизни.
Полемика с католицизмом в творениях священномученика Горазда, епископа Чешского и Моравско-Силезского Полемика с католицизмом в творениях священномученика Горазда, епископа Чешского и Моравско-Силезского
Диакон Георгий Максимов
Священномученик Горазд (Павлик; 1879–1942) является наиболее выдающимся святым Православной Церкви Чешских земель и Словакии, просиявшим в ХХ веке.
Уния: метод папоцентристского экуменизма Уния: метод папоцентристского экуменизма
Архим. Георгий (Капсанис)
Уния: метод папоцентристского экуменизма Уния: метод папоцентристского экуменизма
Архимандрит Георгий (Капсанис)
Несмотря на то что Ватикан лицемерно «осуждает» Унию как метод соединения Церквей (Баламандское соглашение, §1), он подтверждает ее тем, что признает существование униатских общин (§31), всячески усиливая их присутствие и деятельность на канонических территориях Православных Церквей. Поэтому мы спрашиваем себя: до каких пор мы, православные, будем продолжать богословский диалог, терпя это чудовищно ненормальное положение вещей?
Комментарии
Олег С. 6 мая 2015, 10:05
Удивляюсь. Люди годами ищут Бога, мучаются духовно, а мне грешному принесено все на блюде.Как и всей нашей России. Только веруй,молись, ходи в храм, читай Евангелие, живи по силам исполняя Заповеди Божии, кайся. Так нет. Что досталось даром, по милосердию Господню, то человек не ценит. А вот когда припечет, и припечет не на денек другой, а что бы пострадать, поплакать, что бы была только твоя скорбь и Бог.
И когда слезами умоешься, смиришься, тогда и понятно как милостив к нам Господь! Господу нашему и Спасу Иисусу Христу честь и слава! С Безначальным Своим Отцом и Святым Духом! Троице Единосущной и Нераздельной! Ныне, присно и вовеки веков! Аминь!
алексей 3 апреля 2015, 10:59
В 2012 году с отцом Фомой шли вместе от монастыря Ивирин до Филофея. У нас была остановка яблочкем его угостил
иерей Александр Ролофф31 декабря 2014, 01:41
иерей Александр:
Храни Тебя Господь, отец Фома !!!
Желаю Тебе от всей души: сил, терпения и Божьей помощи!
Матушке низкий поклон за чад Ваших и за неподражаемое терпение
Себе желал-бы скорой встречи с Тобой (давненько не виделись).
Будешь на родине-заезжай, будем очень рады,благо от Аугсбурга до Мюнхена рукой подать. (rocor-augsburg.de)
Георгий 8 января 2014, 23:27
Очень интересная статья. Положительный взгляд на православие человека из другой религии. Очень просто и доходчиво суть отличия католицизма от православия. И руководство к действию "введите основы православного богословия как обязательный предмет теологического образования будущего католического священника."
Елена20 ноября 2013, 03:33
Бог в помощь отцу Фоме!
Дмитрий20 ноября 2012, 23:51
Очень хорошая статья. Помогай Господи отцу Фоме!
иерей Вячеслав20 ноября 2012, 18:43
Очень интересное интервью !Радует , что Православие даёт человеку трезвомыслие!Помещу эту статью у себя на приходском сайте .
Анна20 ноября 2012, 16:37
Полностью согласна с р.Б. Родионом. Пора служить Литургию на языке страны, в которой церковь, хотя бы иногда.
р.Б. Родион20 ноября 2012, 11:01
"...иконы – не предметы поклонения..." - Они и действительно не предмет поклонения, а почитания. Ошибка вкралась.
А в общем - слава Богу! Весть Господь своя и призьiвает людей из всех народов и обществ.
И тут надо задуматься над словами отца Фомьi: "Для немца принять Православие очень тяжело потому, что все Православные Церкви, которые существуют в Германии, делают сильный акцент на сохранение своего языка и своей культуры..." Так и есть, не надо превращать Церковь в Русский (Болгарский, Сербский, Греческий и т.д.) клуб...
Здесь вы можете оставить к данной статье свой комментарий, не превышающий 700 символов. Все комментарии будут прочитаны редакцией портала Православие.Ru.
Войдите через FaceBook ВКонтакте Яндекс Mail.Ru Google или введите свои данные:
Ваше имя:
Ваш email:
Введите число, напечатанное на картинке

Осталось символов: 700

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru

Рассылка выходит два раза в неделю:

  • Православный календарь на каждый день.
  • Новые книги издательства «Вольный странник».
  • Анонсы предстоящих мероприятий.
×