Попалось недавно где-то в дебрях фейсбучной сети: «Вы уж меня простите, отцы, но ваши пересказы Минеи я все равно не слушаю...». Так или примерно так было сформулировано. Контекст и смысл при этом следующие: ничего нового вы мне не скажете, все одно и то же, поэтому и проповеди ваши слушать мне нечего.
Не знаю — просто походя написал такое человек или его побудило к этому что-то особенное, но его слова резанули меня по сердцу. Не потому, безусловно, что я переживаю, слушают меня во время проповеди прихожане или предпочитают прочесть житие из Минеи — ведь каждый священник сам, по людским глазам может понять, кто слушает, а кто нет. Просто... неправильно это. Очень.
Когда я, стоя в храме и слыша, как произносит священник «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа...», ловлю себя на мысли, что мне неинтересно, что он скажет дальше, мне всегда становится не только стыдно, но и страшно. Стыдно — оттого, что я только что очевидным образом превознесся над собратом. Страшно — потому, что возможно, Господь хотел бы мне что-то сказать его устами, а я этого не услышу. И я стараюсь открыть свое сердце, воспринять слово просто, если получится — по-детски. И получается порой!..
А порой — нет. И я нахожу в этом свою вину, ведь чужую искать какой толк? Думаю о том, как мнение о себе, «ум», «опыт» и прочие глупости мешают обогащаться тем, что дарит нам жизнь.
Но и о другом думаю — не могу не думать. О том, как все-таки надо говорить самому, как вообще говорить нам — и пастырям Христовым, и тем верным, которые неравнодушны к спасению ближних, чтобы нас слышали.
«В Иконии они (Павел и Варнава) вошли вместе в Иудейскую синагогу и говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Еллинов» (Деян. 14, 1). Говорили так — как же именно? И почему мы не можем так говорить? И если вдруг удается это, то почему же так редко? Очень серьезный вопрос...
Почему слово апостолов покоряло (да и сегодня нередко покоряет) сердца даже тех, кто изо всех своих сил противится Богу, а наше слово подчас и единоверцев наших не трогает всерьез? Ведь среди нас есть разные проповедники — и по-настоящему одаренные, красноречивые, и ревностные, и необычные... Но чаще всего если и воодушевляются слушающие, то ненадолго, и сказанное быстро забывается, точно выветривается из памяти.
Может, потому, что люди обязательно хотят видеть нашу жизнь соответствующей нашим словам, единой с ними? Может... А может, и не так. Не надо им даже ничего видеть. Жизнью рожденное слово имеет власть воздействовать на сердце человека, изменять его, а «от ума» сказанное лишь скользит по его поверхности.
Дети всегда чувствуют, говорят ли родители «правильные вещи», потому что «так надо», или же потому, что сами в этих вещах убеждены. И люди, к которым бывает обращена наша проповедь, тоже это чувствуют. Точно об этом говорил владыка Антоний Сурожский: «Если слово проповедника не уязвило его собственное сердце, то не уязвит оно и сердец слушающих». Делиться с другими надо тем, что способно помочь нам самим.
«Когда Господь ненароком исторгает из меня душеспасительное слово, я чувствую это по боли, которую оно мне причиняет» (Жорж Бернанос, «Дневник сельского священника»).
Удивительно верно. Потому что если нам удается сказать что-то, могущее достичь сердца другого человека, то это лишь то, что родилось из боли нашего собственного сердца, боли от сознания, глубинного ощущения своего несовершенства. Если мы кого-то «учим», то мы точно нарушаем заповедь Христову, запрещающую нам называться учителями. Мы можем лишь учиться — вместе с теми, кого поручил нам Господь. Просто долг наш — быть в числе первых учеников. И горе нам, когда это не так. А не так — часто.
И, наверное, именно поэтому кто-то предпочитает чтение Минеи нашим словам, кто-то в принципе не воспринимает их всерьез, а у кого-то они вызывают отторжение и раздражение...
...Неправильно это, конечно. Очень.
Но только что с этим поделаешь? Ничего. Что-то «поделать» лишь собой можно.
В проповеде должен гореть и сам проповедующий. Тут тоже о.Нектарий сам ответил на свой вопрос.
А проповедь может быть и в одном слове. Помню историю про монаха, который умер и потом воскрес и на вопрос братии, - что там ты видел и что нам делать? инок отвечал одно - СПАСАЙТЕСЬ!
Спасайтесь, ибо грехов у нас не перечесть!
Спасайтесь, ибо нет живой веры, нет страха Божия!
А есть одна суета житейская, похоть ума, очей и сплошное осуждение ближнего.
Спасайтесь, потому что Бог суров к грешникам!
А надежды наши на Его милосердие по большей части самонодеянно ложные.
Спасайтесь, потому что погрузили себя в болото рутинного, ежедневного, плотского и лубомудрого греха.
Не молчим, не молимся, не любим..
И проповеди еще не слушаем, или не слышим.
- "народ дивился учению Его, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи";
- "дивились учению Его, ибо слово Его было со властию".
Например, почему командир способен отдавать беспрекословный приказ солдату выполнить боевую задачу, даже ценой смерти? Потому что за командиром полнота подобных полномочий, которые неоспоримы и принимаются без раздумий, и личная доблесть. Но разве можно назвать такие отношения лишенными смысла и здравого размышления, вовсе нет, т.к. и командир (более опытный, тоже, солдат) думал о целесообразности, возможности и посильности выполнения боевой задачи, так и сам солдат (менее опытный, но подготовленный) думает о фактическом исполнении посильной боевой задачи. Вариант жертвенности выполняется также осмысленно и основывается на высшем уровне осознания, который скрепляется верой в бесценность долга и непогрешимость командира.
Но разве командир, будучи сам трусом и предателем, способен внушить солдату такую необходимую уверенность в необходимость исполнения приказа.
Именно сейчас! ощутить присутствие Божие…
«Вот Он с умилением смотрит на нас, слушающих эти слова, ищущих Его, готовый всегда поддержать, – только руку протяни»… /чем-то напоминает увидеть "кроткое и милостивое" Лицо Господа… Нет?/.
Без ощущения Его присутствия лучше приостановить дальнейшее чтение… Без Бога оно в лучшем случае бесполезно… Постараться вспомнить о Боге, о Его милосердии…
Во времена СССР-а, проклинаемого теми, кто от его уничтожения получил наибольшую выгоду, была широко распространена следующая притча-анекдот:
Завод. Цех, несколько месяцев не выполняющий план. Невыспавшийся молодой парторг, весь в машинном масле, бегает от станка к станку, пытается хоть как-то наладить производство…
Тут, естественно на завод приезжает секретарь обкома, дает необходимую взбучку парторгу и нач. цеха… И начинает их учить: - «А вы с народом советовались.!?». Ну, дальше собрание цеха…
В конце собрания, после конструктивной критики цехового руководства, встает старый седой работяга, который на этом заводе каждый гвоздь знает, и, как водится, находит решение…
Цех выбивается в передовые…
Именно сейчас! Вспомнить о бездне своих грехов: лживости, лицемерии, фальши… и взмолится к присутствующему здесь и сейчас Господу о прощении: «Господи, прости и спаси мя…».
Олег, благодарю…
23.08.13 Сантехник.
.
1) Апостолы были ОЧЕВИДЦАМИ Воскресения Христова и соответственно их речь была речью не просто верующего человека, а человека видевшего.
2) Учение Христово было новым, необычным и следовательно привлекало больше интереса.
Хотелось бы поразмыслить и над собой - лицом, к кому обращена проповедь. Здесь, по моему мнению, тоже должна быть сосредоточена немалая работа.
Современный человек очень невосприимчив к любым хорошим советам. Не только к советам священника и даже Бога в Святом Его Благовестии, но и к простым житейским наставлениям.
Умение услышать и последовать разумному совету нужно воспитывать в себе, прививать сердцу, как прививают новые сорта плодовым деревьям: медленно, методично и трудолюбиво.
Весьма полезно в жизни не считать себя самым умным.
Часто бывает, что ребёнок в переходном возрасте выпаливает нам в глаза обличение нашего недостатка. Конечно, можно с презрением сказать или подумать: да что ты понимаешь? доживи до моих лет и т. д. А можно со смирением начать исправлять свой порок, чтобы не искушать дитя, от сердца благодаря его.
Когда мы приучим себя слушать и слышать правильные мысли людей вокруг нас, тогда и священников услышим и начнём слушаться, тогда связь между священником и паствой возрастёт стократно.
Спаси Господи!
Отец Нектарий как Вы всё верно подметели!
Я бы сказал, что даже дали ответ сами того не сознавая и о.Андрею Ткачёву("мужская религия"),и о.Александру Лебедеву ("свечки,мерседесы,церковное богатство").
Слава Богу есть такие Пастыри!
Мне посчастливилось слышать такие слова от протоиерея Алексия Бриленкова, слова без моралей и назиданий, без поучений и требований, а теплые, негромкие, обращенные в самое сердце так, что и не требовалось напрягаться, чтобы сердце открыть. Сердце само стремилось навстречу свету, мудрости и любви.
У Тагора: жили-были два друга - блестящих молодых интеллектуала… Им приходилось выступать перед людьми… Выступления одного сопровождались аплодисментами и одобрительными возгласами; слова другого также вызывали аплодисменты, но при этом они были громче и звучали гораздо дольше…
Т. е. популярностью он пользовался гораздо большей…
И когда у первого из друзей спрашивали: - «Почему слова твоего друга пользуются большим интересом и популярностью, чем твои? Ты ведь не глупее, а может и умнее его..?», он, с улыбкой, отвечал: - «Потому, что я говорю умом, а его слова являются ОТКРОВЕНИЕМ СЕРДЦА…».
Вспомни о Боге… Прервись до ощущения Его присутствия..! И о своих грехах: осуждении, гордыни, безнадеге…
*
А теперь – Диккенс: /в чувстве Бога!/:
«Мы, духовенство, должны иметь горячее сердце и холодную голову… И всегда придерживаться разумной средней линии…».
/Все по памяти, естественно…»./.
*
Вспомнить о Боге… Именно сейчас! Благослови, Боже!
*
Проповедник-проповедь-паства-проповедник… – это одно целое… В смысле возможности изменения какого-то отдельного элемента…
Но это мое мнение – вполне возможен «прокол»…
*
Ощутить Бога и бездну своего греха… Именно сейчас!
Господи, прости…
22. 9.13. Сантехник.