«Хочу козинак»

Часть 1

Одна женщина сказала мне: «По воскресеньям я хожу помогать в Детский реабилитационный центр в Вуле. Я нянчусь с детишками, которых привозят в центр и у которых ограничены физические возможности. Мы помогаем выйти им из машины, раскладываем инвалидные коляски, сажаем их в коляски, отвозим в церковь, там они причащаются, а после мы снова сажаем их в машину и везем обратно».

Это «разложи-сложи» коляску, достань ее, убери, помоги выйти ребенку из машины, помоги ребенку сесть. А это «помоги ребенку выйти» – не мешок вытащить! Необходимо внимательно следить за его ножками, которые нужно повернуть, за тем, чтобы он слегка пригнул голову к притолоке дверцы автомобиля. Делать всё спокойно, с любовью.

В этом заключается любовь. Об этом сказал Господь: «Я дал вам пример. То, что делаю Я, делайте и вы». И еще Он сказал: «Ты хочешь быть первым – тебе нужно научиться быть последним!»

Где это видано? Кто последний? Вы встречали христианина, который «последний»? Я не помню, чтобы я когда-то был последним. Тот, кто хочет быть первым, пусть будет последним. Тот, кто хочет иметь власть, пусть станет слугой всем, слугой всем! Послушай, чтобы потом не переиначивать, что это якобы аллегории. Какая же это аллегория – «раб»? «Слуга» – это тоже сказано аллегорически? Что вообще означает «аллегорически»? Легко глубокомысленно богословствовать. Ну а исполнять кто будет? Кто-то другой? То есть существуют люди высокого богословия, и другие – смиренного служения? Да, ну а Господь в конце концов кого ублажил? Та женщина сказала мне, что ходила в реабилитационный центр в Вуле, и этим растрогала меня. Она сказала: «Я по воскресениям хожу и помогаю. И, естественно, мне нравится церковь, но я не могу в нее приходить тогда, когда хочу. Я прихожу немного позднее. И не могу присутствовать на всей службе, как мне этого хочется, потому что прежде помогаю детям». И пускай она не успевает всего того, что успеваю я «утру глубоку», но я в отличие от нее погружен в глубокое утро греха и непоследовательности в духовной жизни. А от ее слов сердце наполняется любовью, и благодатью, и милостью Божией.

Преподобный Макарий Великий

Раз отправился святой Макарий посетить келью одного монаха. Этот старчик жил один далеко в пустыне. И вот он пошел его проведать. И говорит ему:

– Ну, как ты поживаешь, отченька? Хорошо?

– Хорошо. Спасибо тебе, отец Макарий, за то, что ты пришел.

Святой Макарий. Великий святой, имевший духовный опыт и прозрения.

– Как ты поживаешь, отче? – спрашивает его святой Макарий.

– Очень хорошо, слава Богу.

– Хотелось бы тебе чего-нибудь? Хотел бы ты, чтобы я что-то сделал для тебя? Скажи мне. Попроси меня о чем-нибудь!

– О чем же мне тебя попросить? – засмущался монах.

– Скажи! Скажи мне, что ты хочешь.

– Да ничего. Я уже многие годы живу в пустыне. Ем одни сухари.

– Назови мне что-нибудь, что ты хочешь. Скажи, отче.

– Ну, наверное, мне хотелось бы козинак, один козинак! – говорит он ему. – Вот чего бы мне хотелось. Но я сказал тебе об этом потому, что ты сам меня попросил. Я ничего не хочу. Я просто так сказал. Как-нибудь в другой раз.

Святой Макарий ответил ему:

– Подожди! Подожди немножко, я сейчас приду!

Он вышел из кельи отшельника и проделал несколько часов пути, чтобы дойти до ближайшего села и там купить козинак.

Он вышел из кельи отшельника и проделал несколько часов пути, чтобы дойти до ближайшего села и там купить козинак. Вернувшись к старчику, святой Макарий сказал:

– Отче мой, я принес тебе козинак, о котором ты просил меня. Возьми его и съешь!

А тот говорит:

– Да что ты, отче! Я же просто так сказал!

– Ты просто так сказал, но я не мог этого просто так пропустить мимо ушей! Раз ты попросил, как же мне не оказать тебе услугу?

Ясно? Это не слова! Это дела! Конкретные дела. Математика: дважды два – четыре. Разве тут есть место теориям, аллегориям и символам? Никаких символов! Всё конкретно: святой Макарий пошел, вернулся, принес старчику козинак.

Разве мог этот поступок не растрогать отшельника? Возможно ли, чтобы после этого тот не почувствовал любовь святого Макария, чтобы его сердце не прилепилось к нему? И чтобы после он не говорил: «Я действительно видел христианина! Вот этот человек – христианин!»? А что бы я сказал ему? «Ах, тебе нравятся козинаки? Ну ладно, в следующий раз, когда я приду к тебе, то захвачу с собой, если найду их где-нибудь. Посмотрим! Да и пойду ли я еще раз к тебе, если мне придется идти и искать для тебя эти козинаки за три часа пути, при том что никто меня не увидит, и никому об этом не расскажет, и никто меня за это не похвалит?» Ну разве не так?!

И когда он шел и нес хлеб, то по дороге споткнулся о камень. И явился ему ангел Господень.

Другой, говорят, как-то испек хлеб, и вокруг благоухало теплым хлебом. Он хотел передать одному человеку, чтобы тот пришел и взял этот хлеб. А потом про себя подумал: «Ну, хорошо, а зачем же мне сообщать ему это через кого-то другого? Пойду я сам и отнесу ему хлебушек. Зачем мне другие? Лучше я пожертвую собой, пойду к нему, увижу его, сам не пожалею сил». И вот когда он шел и нес хлеб, то по дороге споткнулся о камень, и из его ноги стала сочиться кровь. И явился ему ангел Господень и сказал:

– Знай, – говорит, – эти шаги, сделанные тобой сейчас ради любви (потому что то, что ты сейчас делаешь, это и есть христианская любовь), их записывает Господь. Знай: этот труд не пропадет даром. Всё отмечает Господь.

И радость его была велика! Он позабыл и о ране, он позабыл и о ноге и воскликнул:

– Если это так, слава Богу! Я это делал просто. А оказывается, что Бог учитывает даже это – даже это маленькое путешествие.

И пошел. А на следующий день сказал себе, что снова отправится уже в другое место:

– Раз так, – говорит, – пойду и проявлю любовь, помогу, не буду пустомелей! Буду делать дела!

И когда он отправился куда-то еще отнести хлеб, оттуда уже вышел тот самый человек. То есть не успел пекарь дойти до него, а тот, к кому он шел, уже направлялся ему навстречу. Посредине пути они встретились. И один говорит:

– Почему ты идешь, отче? Я бы сам пришел к тебе, в твою келью, и принес бы хлеб! Зачем ты пошел мне навстречу? Ты должен был дать мне потрудиться ради тебя!

А другой отвечает:

– Отчего же? Прости меня, но разве врата рая только для тебя одного открыты? Разве мы не можем зайти в них вместе? Ты совершил половину труда. Пусть другую половину совершу я. Давай мы потрудимся оба и получим от Бога воздаяние!

Пекарь же ему опять говорит:

– Нет, тебе надо было остаться, отдохнуть. А мне надо было прийти к тебе!

А тот за свое:

– Ну что такое ты говоришь?! Надо было…

И так снова и снова. И явился им ангел Господень – и знаете, что он им сказал?

Эта распря – как «воня благоухания» перед лицом Божиим. Лишь такие ссоры Богу угодны

– Эта ссора, эта распря – как «воня благоухания» перед лицом Божиим, словно ладан она поднимается к Богу. Лишь такие ссоры Богу угодны.

Вот такая ссора – ссора из-за любви! Ты ссоришься, потому что любишь. Представь! Один говорит: «Нет, тебе надо было бы остаться, отдохнуть». – «Ну что такое ты говоришь!» И всякое этому подобное.

Ты когда-нибудь ссорился из-за любви? Ты когда-нибудь ссорился со своей женой, потому что она хочет посмотреть по телевизору эту передачу, тогда как ты хочешь смотреть другую?

– Ну что такое ты говоришь, любимая! Давай посмотрим ту, которую хочешь ты. Прости, что я так долго смотрел свои передачи и совсем забыл, что уже началась программа, которая нравится тебе. Давай смотреть ее!

Ты когда-нибудь так поступал? Или каждый у вас смотрит свое? И говорит: «Ну, сколько там времени? Давай переключай, началась та, которую я хочу посмотреть!» Та, которую хочешь посмотреть ты. А почему не та, которую хочу посмотреть я? И потом получается, что выход один: купить второй телевизор. У меня будет свой телевизор, у тебя будет свой, и мы будем каждый смотреть то, что нам нравится. То есть у нас дома каждый будет жить своей жизнью. Ты – своей, я – своей. И никаких самопожертвований!

А представь себе такое: супруги ссорятся и говорят:

– Куда мы поедем в отпуск?

И муж жене говорит:

– Куда ты хочешь, любимая! Поедем в твою деревню. А то мы всё ездим ко мне. Давай навестим и твоих родных.

А жена отвечает:

– Ну что ты такое говоришь?! Как мы можем не навестить твою мать? Едем, едем к твоим!

И вот так они ссорятся. Ну что сказать! Словно ладан восходит ваша ссора к Богу. Словно жертва. Словно «воня благоухания духовного». Вы где-нибудь видели такие ссоры? По-моему, это страшно.

Как-то я приехал в одну церковь. Там был старенький батюшка, который по правилам церковным должен был возглавлять Божественную Литургию, по канонам. Но тут, поскольку меня пригласили служить и выступить перед прихожанами, он мне говорит:

– Отче, ты будешь служить. То же мне сказал и благочинный, что не я буду возглавлять службу, а ты. А я буду рядом с тобой.

Представь! И он это принял.

Я говорю ему:

– Батюшка, не беспокойтесь! Когда будет нужно, я скажу проповедь, а сейчас оставайтесь вы в центре перед Святым Престолом.

– Нет, нет, нет!

И эти мгновения, пока я принуждал его остаться, он сопротивлялся. И радовался возможности быть вторым. А в конце он с такой же радостью после Божественной Литургии обратился ко мне:

– Отче, я так рад, что мы с тобой вместе послужили!

Порядок есть порядок, но иной раз любовь может подсказать поступить иначе

И я видел, что он говорит это без всякого лицемерия и притворства (как если бы про себя он думал: «Конечно, я рад, но вообще-то ты тут приехал, сам моложе меня, а строишь из себя умного»). Нет: он источал подлинную любовь. И я сказал про себя: «Боже мой, когда я достигну его возраста, как бы я хотел иметь такую чистую любовь, которую бы жертвовал более молодым, и чтобы меня совершенно не волновало, если я потеряю свою чреду, первенство, власть». Потому что и в Церкви существует свой установленный порядок. Вы понимаете, что я имею в виду? Есть свой иерархический порядок. И кто-то, кто разбирается в этом, может сказать: «Ну а как же порядок церковный?!» Хорошо. Порядок есть порядок, но иной раз любовь может подсказать поступить иначе, пусть и ради исключения. Любовь. Разве не так? То есть если бы в мою церковь приехал отец Порфирий – и, скажем, я был бы старше его, – то, согласно церковному порядку, я должен был бы ему сказать: «Отче, ты будешь рядом со мной, потому что я старше». Любовь же сказала бы: «Отче, идите, становитесь в центре!» А он бы сказал: «Нет, нет, ты оставайся!» И мы бы так спорили с ним. Вот то, о чем сказал ангел: подобные ссоры самые прекрасные перед Богом. Ты ссоришься из-за христианской любви. Не из-за эгоизма, а из стремления к самопожертвованию.

Где всё это, а? Разве так мы живем? Я не знаю, кто так живет. Все те, кто так живут, блаженны. Если ты один-другой раз испытал это на собственном опыте, то стараешься, прилагаешь все силы. И тогда ты достоин похвалы. И, правду тебе говорю, я перед тобой преклоняюсь, меня трогает твое смирение, которое ты порой являешь.

Он говорил другу: «Иди и продай меня рабом в такой-то дом: я там нужен».

Теперь послушай. Был такой Серапион Синдонит (его звали Синдонит, потому что на нем был только один синдон – простыня). А почему он носил только простыню? Потому что все остальные одеяла, деньги и имущество он раздал. У него не было ничего своего. Ничего. Он не хотел иметь собственного имущества – ни комнаты, ни дома. Ничего. Лишь одну простыню, чтобы заворачиваться в нее. Почему? Потому что он хотел очень сильно любить других, не оставляя ничего для себя. Всё – другим. И он достиг того, что от большой любви шел и нанимался к людям, которым нужно было помочь. Одному своему другу он говорил:

– Иди и продай меня рабом в такой-то дом: я там нужен.

Друг шел туда и за деньги продавал его. И он оставался на месте два-три года. А в том доме существовали проблемы, скажем, ссоры, разводы, трудности. И он своей добротой изменял мышление и сердца этих людей. Умягчал их. И они говорили:

Преподобный Серапион Синдонит

И знаешь, что дальше сказано в его житии: он сперва ничего не говорил людям о Христе. Он вообще мало говорил. Но это действенная любовь, она выявляет проблемы и заставляет над ними задуматься. И люди говорили: «Слушай, дружище, ты поступаешь, как Христос». Представь! Дорогой мой, тебе хоть кто-нибудь говорил такие слова? Дай Бог, чтобы тебе однажды сказали: «Дружище, ты поступаешь, как Христос! Как Христос!»

Когда Серапион Синдонит примирил тех людей, он сказал:

– Всё, я больше вам не нужен. Раз вы всё поняли, полюбили друг друга, нашли общий язык, я ухожу. А деньги, за которые вы меня купили, возьмите обратно. Они ваши.

Слышишь: он и деньги, за которые его купили, вернул?

И говорит:

– Заберите их! Заберите!

И ушел. И снова нашел своего друга и говорит:

– Знаешь, пойди и продай меня в такой-то дом!

Почему?

– Там живет один еретик, и я хочу помочь ему, чтобы он понял некоторые вещи и вернулся к истинной вере.

И два-три года он оставался рядом с еретиком. Он спас и его. Он помог и ему. А потом отправился в другое место. Вот такая его жизнь…

Ты понимаешь? Что переживали эти люди в сердце? И выдерживали. А чтобы всё это делать и выдерживать, нужно в себе иметь радость. Они не мучились, не страдали от того, что так поступали, потому что чувствовали в себе источник другой силы и не ощущали лишения как трагедию. Они радовались им.

Да даст и нам Господь радость подлинной жизни по Евангелию, чтобы пережили это величайшее чудо и мы, чтобы поняли некоторые вещи, чтобы осознали, что одно Ты нам сказал, а делаем мы другое. Дай Бог нам понять, что мы исказили Твои слова, что, может, на словах-то мы и кричим, не упуская ничего из вида, но ведь Ты заповедал нам не только теорию. Ты оставил нам так много практических заветов, которые мы в своей повседневной жизни не исполняем.

Так убоимся хоть немного и зададим себе вопрос: «А мне что скажет Господь, когда Он меня увидит? “Я знаю тебя” или “Я тебя не знаю”?».

Потому что Он обещал, что скажет это (и священнослужителям!) – «не вем вас». А мы ему ответим: «Господи, но разве мы не сделали так много для Тебя?» – «Я не знаю вас, дружочки, не знаю, потому что не вижу, чтобы вы носили того, что ношу Я, – лентиона» (им Господь препоясался и омыл ноги ученикам на Тайной вечере). Он скажет: «Я не вижу, чтобы вы носили что-то подобное. Да, все вы безукоризненны, совершенны, ухожены, одеяния ваши отглажены. Вы все полны достоинства, чисты и правильны. Но лицемерны. Во всем этом вы фальшивы. Я же не имел такого достоинства, как вы».

Как ты явишь свою любовь, если ты «чист»? Как пойдешь помочь другому, если сам не запачкаешься вместе с ним? Если не преклонишься, чтобы омыть его ноги, которые в пыли и грязи? Как всё это у тебя получится? Как, если не потрудишься, ты сможешь навестить брата, живущего в одиночестве, далеко от всех, и отнести ему козинак, о котором он попросил?

Нужна жертва. Нужно презрение к себе. Нужна незаметность. Но ты же этого не хочешь! Ты хочешь быть в центре…

Для этого нужна жертва. Нужен труд. Нужно презрение к себе. Нужна незаметность. Нужно место на периферии. Но ты же этого не хочешь! Ты хочешь быть в центре церковной жизни. Ты хочешь иметь имя, славу, статус. А Христос какое отношение к этому имеет?..

Сейчас я должен закончить говорить и покаяться. Если хочешь, покайся и ты. Только ты должен сперва подумать, в чем ты раскаиваешься. А не так просто – покаяться без оснований. Скажи конкретно: «Ту возможность, которую Бог мне дал, я в жизнь не воплотил, не употребил ее на благо. Отныне то, к чему меня призвал Христос, я буду делать». А не так: расплывчатое покаяние ни о чем, когда я каюсь на эмоциях. А в чем ты каешься? Если ты каешься в конкретных вещах, то потом ты исправишься в конкретных вещах. Иначе мы так и останемся христианами теории и эмоций…

Давайте переживем прекраснейшее чудо – на опыте каждодневно воплощать всё то, что сказал нам Господь относительно нашей жизни, нашей души, нашего тела, нашей повседневности.