Прославление Креста

Распятие

Апостолы, святые отцы, а вслед за ними вся литургическая традиция Церкви прославляют Крест в самых возвышенных выражениях. Святой апостол Павел «хвалится» Крестом, преподобный Ефрем Сирин, восхваляя Крест, произносит длинное перечисление, из которого мы приведем лишь фрагмент: «Крест – воскресение мертвых. Крест – упование христиан. Крест – жезл хромым. Крест – утешение бедных. Крест – узда для богатых, низложение горделивых. Крест – памятник победы над демонами, пестун юных. Крест – надежда отчаянных, кормило для плавателей. Крест – пристань обуреваемым, стена окруженным врагами. Крест – отец сирот, советник правдивых. Крест – утешение скорбящих, хранитель младенцев, слава мужей, венец старцев». Ему вторит святой Феодор Студийский: «Крест есть богатство, драгоценнейшее всякого другого богатства. Крест есть безопаснейшее прибежище для христиан. Крест есть легчайшее бремя, возлагаемое на рамена учеников Христовых. Крест есть сладчайшее утешение для душ скорбящих. Крест есть примиритель и посредник между небом и землею. Крестом умерщвлена смерть и Адаму возвращена жизнь».

Мы уже привыкли это слышать – но во времена апостолов и даже во времена отцов это звучало вызовом. Крест не ассоциировался с чем-то славным и победным. Совсем наоборот. Крест был символом отвращения и ужаса.

Со времен Каина люди изобрели много способов лишить ближнего своего жизни, технология казней постоянно развивалась

Со времен Каина люди изобрели много способов лишить ближнего своего жизни; технология казней постоянно развивалась и достигла большой изощренности. В древнем мире (как и позже, в средние века) смертная казнь была публичным представлением, в ней была определенная режиссура, театральность. Человека предавали смерти на виду у внимательно глазевшей толпы – главным образом для внушения надлежащего страха кому следует. Но казнимый, которому предстояло умереть, получал определенного рода трибуну: он мог сказать что-то, что люди запомнят, бросить последние упреки палачам или провозгласить правоту своего дела. Томас Мор, взойдя на эшафот, воскликнул: «Я умираю верным слугой короля, но прежде всего – Бога!» – и эти слова – слова человека, который ставит долг перед Богом выше воли монарха, – потом повторяют в поколениях.

Мору отрубили голову; когда тяжелое лезвие рассекает кожу, шейные позвонки, нервы, мышцы, артерии, так что голова валится в корзину, казнимый не успевает почувствовать боли. Человек мужественный и вполне уверенный в своей невинности может принять такую смерть с большим спокойствием, как Томас Мор и сделал. В этом случае смерть становится триумфом, демонстрацией мужества и стойкости, которые обязательно произведут впечатление на людей.

Римляне совсем не хотели, чтобы казнь их противников превращалась в воодушевляющую демонстрацию стойкости героев перед лицом смерти. Как и в предшествовавших им империях – ассирийцев, вавилонян, персов, македонян, они знали, как лишить смерть малейших признаков «красивости», героизма, романтичности. Те, кто бросал вызов их власти, должны были умирать не только мучительно, но и позорно – в казнимых не должно было остаться ни капли силы, ни капли достоинства; единственное впечатление, которое они должны были производить на людей, – это отвращение и ужас.

Поэтому человека сначала бичевали специальными бичами с вшитыми в них свинчатками и острыми кусками кости – которые раздирали тело в клочья, потом заставляли тащить тяжелую перекладину креста на спине, потом прибивали большими гвоздями за руки и за ноги… Это точно не оставляло места для воодушевляющих речей и красивых легенд.

Это было предельным поражением и бесчестьем. После всего этого самое лучшее, что можно было сделать с казненным, – его забыть, как забывают что-то отвратительное и позорное. И вот отвратительное орудие смерти делается орудием славы и победы; инструмент жуткой пытки – знамением надежды. Каким образом?

Бог превращает его в орудие спасения. Бог стал человеком в лице Господа нашего Иисуса Христа – человеком, во всем подобным нам, кроме греха. И этот Человек принимает смерть – страшную и отвратительную смерть на Кресте – нас ради человек и нашего ради спасения. Он одерживает победу и создает Царство, но это совсем не та победа и совсем не то царство, которого люди обычно хотят – и которого хотели Его современники.

Победы в этом мире одерживают те, кто творит насилие, – Христос одерживает победу, претерпевая насилие

Победы в этом мире одерживают те, кто творит насилие, – те, кто может приказать своим легионерам изрубить в куски, заколоть или распять кого угодно. Те, у кого легионеров больше.

Христос одерживает победу, претерпевая насилие. В миру побеждают те, кто несет смерть на остриях своих мечей и копий; Христос одерживает победу, принимая смерть. Страстная пятница – день, когда люди убили Бога, – становится днем, когда Бог спас людей.

Царства этого мира – и римляне это отлично понимали – держатся на насилии. Их правители принуждают людей к повиновению страхом боли и смерти. Христос созидает Царство, которое держится на доверии и любви.

Он собирает Своих подданных не принуждением, а любовью и верой; не угрожая, а увещевая; показывая Себя не грозным воителем с занесенным мечом, а Тем, Кто смиренно принимает смерть за других.

И это Царство побеждает: проходит три века, и сам римский император склоняется перед Крестом. И оно победит в вечности – когда, по слову преподобного Ефрема Сирина, «Крест явится на небе со всем воинством ангельским, озаряя всю землю от концов и до концов ее паче светлости солнечной и возвещая пришествие Владыки Христа».

Прославляя Крест, мы провозглашаем веру в то, что в итоге побеждает не насилие, которое запугивает и принуждает, а любовь, которая терпит распятие. И мы становимся на сторону этой любви в мире, которым правит насилие, – потому что, как члены Церкви Христовой, мы принадлежим к грядущему миру, где уже не будет насилия – а будет только любовь.