Чтобы душа не остывала

Всем нам хорошо знакомы слова апостола Павла, обращенные к современным ему членам Церкви: Духа не угашайте (1 Фес. 5: 19). Практически каждый человек, придя к вере, переживает совершенно особенный период горения духа — время, когда жизнь ощущается им по-настоящему полной, когда он с удивлением и радостью узнаёт о том, что такое быть учеником Христовым. Однако проходит время, и уже постоянный прихожанин храма начинает жаловаться на апатию и утрату ревности духовной. Явление это, в общем-то, известное, но каков его внутренний механизм? И каким должен быть образ действий, образ мыслей, чтобы вновь свою душу согреть? Об этом рассуждает в беседе с прихожанами игумен Нектарий (Морозов).

Как-то стало принято сейчас относиться к утрате «неофитской» ревности как к некой данности. Есть краткий период новизны, узнавания — а дальше нужно просто жить христианской жизнью, с ощущением ее необходимости и по чувству долга. На мой взгляд, это совершенно неправильно, потому что каким бы делом мы ни занимались, сколько бы времени ни проходило, мы должны год за годом открывать в нем всё новые глубины, познавать новые тайны.

Горение и радость, которые мы переживаем вначале, — это дело благодати

Почему же этот процесс угасания происходит? Прежде всего — по нашему нерадению, в том числе потому, что мы просто-напросто не берем на себя труда узнать, как и отчего это горение возникает и почему заканчивается. То горение и та радость, которые мы переживаем вначале, — это дело не нашего труда, не нашего усердия, не нашего подвига, а исключительно дело благодати. Господь показывает нам, какой может быть жизнь с Ним. Вначале от человека, пришедшего к Богу, не требуется практически ничего, как от новорожденного младенца, но со временем Господь начинает спрашивать с него — чуть больше, еще больше и еще… Так происходит не потому, что Господь нам не хочет чего-то дать даром, а потому, что только то, ради чего мы потрудились, действительно становится нашим. Если благодать дается нам просто так, мы легко ее утрачиваем; если же мы трудимся ради стяжания благодати, то у нас появляется способность ее вмещать, усваивать — если можно так об этом сказать.

Окружающая нас жизнь отнюдь не способствует тому, чтобы наш дух горел

Однако есть один ключевой момент, и он заключается в том, что вся окружающая нас жизнь отнюдь не способствует тому, чтобы наш дух горел. Погружаясь в житейские дела, которые подобны морю, которых не избежать и все не переделать, мы, как правило, становимся холоднее, жестче. И это совершенно естественно: вот есть у человека определенная температура тела, погрузите его на длительное время в холодную воду — и он там окоченеет и в конце концов погибнет. То же самое происходит и с нашей душой. Когда мы находимся среди людей единомысленных, среди людей верующих, нам тепло и спокойно, но стоит нам столкнуться с обычной средой того мира, в котором мы живем, — мира, не помнящего о Боге, мира, подчас жестокого, — и наши ощущения меняются на противоположные; его дух извне постепенно начинает на нас воздействовать.

Пострадавшие от переохлаждения

Что под этим подразумевается? В принципе, вещи для христианина обычные. Прежде всего, ни в коем случае нельзя допускать такую мысль: раз уж я в таком замерзшем состоянии нахожусь, буду ли я что-то делать или не буду — ровным счетом ничего не изменится, поэтому буду просто выполнять некий внешний долг христианской жизни и авось как-нибудь проживу. Это то же самое, что, переохладившись и рискуя серьезно простудиться, оставаться, тем не менее, в том же состоянии и в тех же уличных условиях, которые нас к этому привели.

Что можно назвать тем жарко натопленным помещением, где душа отогревается? Конечно же, храм, приходскую общину, где человек пребывает и молится среди единомышленников. Из этого следует закономерный вывод: нужно стараться бывать в храме как можно чаще. Очень мало кому рабочие и домашние обязанности позволяют быть на Литургии каждый день, но несколько раз в неделю зайти на утреннюю или вечернюю службу на 10–15 минут или на полчаса — вполне возможно для большинства людей, в том числе и работающих. Нет ничего страшного в том, чтобы прийти на богослужение не к началу или уйти до его конца, если единственная альтернатива этому — вообще не приходить. Самое главное — не забыть, ради чего мы пришли: для того, чтобы постараться унести с собой тот огонек, который в храме каждый раз в нашем сердце загорается.

Стоит пропустить молитвы хотя бы раз, и за ним следует другой, третий

Мы знаем, что в нашей жизни должны быть обязательно две некие константы — утренние и вечерние молитвы. Стоит пропустить их хотя бы раз, и за ним следует другой, третий, начинаешь чувствовать омертвение душевное, а потом в какой-то момент забываешь, зачем нужно молиться в принципе. С этим люди приходят на исповедь постоянно, и это тоже с угасанием духа очень тесно связано. Когда мы молимся утром и вечером, то есть пребываем в состоянии пусть очень несовершенного, но богообщения, наша душа в это время живет, и это способствует тому, чтобы мы чаще вспоминали о Боге. А уже от этого можно стремиться к другому состоянию — к тому, чтобы о Боге помнить так или иначе всё время.

Когда человек по малодушию уступает желанию не думать о Боге, его душа становится холодной

Почему человеку помнить о Боге всё время оказывается трудно? Потому что он подвержен суете, потому что его постоянно что-то от этой памяти о Боге отвлекает. Но бывает тому и другая причина, гораздо более серьезная и на самом деле страшная. Иногда человек собирается совершить какое-то действие, вспоминает о Боге — и понимает, что стоит ему о Нем хоть немного подумать, и он уже этого делать не будет. Но такая страсть в этот момент человеком овладевает, что он эту память о Боге изгоняет вон, лишь бы ничто не мешало ему делать то, что он в данный момент хочет. Причем речь далеко не всегда идет о каком-то смертном грехе: бывает, что память о Боге изгоняется из сердца, чтобы просто пребывать в суетных размышлениях о чем-то, что и одной минуты размышлений едва ли стоит. И когда человек по малодушию уступает этому желанию не думать о Боге, его душа становится совершенно холодной. Самонадеянно было бы полагать, что мы, борясь с этим, сразу можем прийти к тому, чтобы жить в ощущении присутствия Божия, как это было у святых отцов,— но помнить о том, что Господь есть, что Он всё видит и всё знает о нас, что Он готов всегда прийти нам на помощь, каждому из нас под силу. И эту память нужно постоянно в себе возгревать. Для разных людей здесь подходят разные способы. Для кого-то это молитва Иисусова, для кого-то — приведение себе на память кратких отрывков из псалмов, для кого-то — иные молитвы, может быть даже своими словами составленные. Только очень важно, приобретя навык к такому повторению молитвословий, не повторять их машинально. Чтобы сохраниться от этого, важно на какие-то мгновения молитву оставлять и просто размышлять: вспоминать о том, что Господь присутствует здесь и судит помышления, стремления и желания нашего сердца.

У огня духовного

Большую роль в нашей жизни играет не только пребывание с единомысленными людьми в храме, но и собеседование с людьми духовной жизни, могущими нас поддержать, предостеречь, утешить. Слава Богу, если такие люди в нашей жизни есть, но бывает, что и нет такого общения. Однако каждый из нас может обратиться к людям, которые уже прошли путем земной жизни и ныне о нас молятся. Я имею в виду, конечно же, святых. И, безусловно, среди тех средств, которыми мы свою душу, как спиртом, растираем, важное место занимает не только чтение Священного Писания, но и чтение творений, написанных святыми, и житийной литературы. Причем очень полезно перечитывать такие святоотеческие тексты, которые именно на нашу душу действуют оживляюще, возбуждают в ней ревность к жизни христианской.

Разумеется, следует как можно чаще прибегать к исповеди и причащению Святых Христовых Тайн — быть как можно ближе к Источнику огня духовного. И здесь опять же очень важно, чтобы человек к Причастию готовился — не только постом, чтением последования по молитвослову, но и памятованием о том, к какому великому таинству он приступает. Потому что случается порой парадоксальная вещь: человек накануне Причастия может молиться целый день, но ни разу не помыслить о том, что в момент причащения происходит. И потом получается так, что человек причащается, но душа его не готова, и потому он очень быстро лишается той радости, которую в причащении получает. И если это происходит с нами, то мы обязательно должны встрепенуться, я бы даже сказал — испугаться, и начать свою душу, замерзшую, лишающуюся жизни, тереть и согревать всеми возможными способами.

В завершение хотелось бы вернуться к тому, с чего я начал: к какому бы делу ни приступал человек, очень важно, чтобы его подход к нему был творческим. Это предполагает, что человек не просто что-то делает руками, ногами, головой, но и анализирует, знакомится с чьим-то опытом, размышляет над ним, ищет способы, как применить его в своей жизни. Всё то же самое должно иметь место и в жизни христианской: мы должны заниматься и исследованием, и изучением, и анализом, и самоиспытанием, и самоназиданием. И эта внутренняя деятельность поможет душе не остывать. Или, по крайней мере, не пребывать в состоянии охлаждения долго, но вскоре выходить из него. И двигаться дальше.