Воздушные мытарства. Мытарство десятое: «Я тоже хочу!»

Почему святые отцы называли зависть «поруганием человеческой природы»? Как связаны зависть и теплохладность веры? Что бывает, когда начинают завидовать… грехам другого? Рассказывает протоиерей Олег Стеняев.

«Также благополучно прошли мы и следующее мытарство, называемое мытарством зависти. У меня вовсе не оказалось грехов этого рода, потому что я никогда не завидовала. И хотя испытывались здесь и другие грехи: нелюбовь, братоненавидение, вражда, ненависть, но, по милосердию Божию, во всех этих грехах я оказалась невинна и видела, как яростно скрежетали зубами бесы, но не убоялась их, и, радуясь, мы пошли выше», – продолжает свое свидетельство блаженная Феодора.

В Писании сказано: «Кроткое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей» (Притч. 14: 30).

Я знал одного человека, у которого был рак костей, – этот человек не был завистливым. Но когда я вместе с другими православными христианами дежурил у его больничной койки, а это было совершенно необходимо, я понял, что такое боль. Этот молодой человек молился, чтобы ему умереть, и дважды пытался выброситься в окно, прямо из больничной палаты. Боль была постоянной и нарастающей… Когда я его спросил о характере боли, он ответил: «Вот когда сильно-сильно болит зуб – это локально и только с одной стороны челюсти. А рак костей – это когда так же нестерпимо ноют все кости, и ты буквально задыхаешься от боли».

Я рассказал об этом печальном случае, чтобы нам было понятнее, что такое «гниль для костей»: это чувство, которое не затихает и причиняет испытывающему его нестерпимое страдание. Вот так и живут завистники. Не позавидуешь…

Как-то один из лидеров современной России сказал: «Национальная идея – это когда все конкурируют друг с другом!» Услышав это, я вспомнил слова из Писания – Екклесиаста: «Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это – суета и томление духа!» (Еккл. 4: 4). То есть зависть – это всегда взаимное чувство.

Увы, стремление к обогащению, культ «золотого тельца» давно превратились для многих и многих русских людей в некую национальную идею. Но чему или кому завидуют все эти россияне – мужчины и женщины, дети и старики?

Однажды я проводил в храме в Сокольниках, где служу, беседу о 10 заповедях, мы рассматривали заповедь: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, [ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20: 17). И мы с прихожанами задались вопросом: почему иногда христиане испытывают чувство зависти по отношению к другим людям? Было высказано несколько предположений, но я, зная о сложных социальных условиях большей части наших прихожан, остановился на зависти по отношению к богатым. Это было связано с тем, что я часто слышал и мне об этом рассказывали, как жены-христианки часто ставят на вид своим верующим мужам домашнюю бедность. И действительно, рассуждал я, так называемые богатые не испытывают подобных трудностей. Но почему мы должны завидовать им или хотя бы стремиться быть похожими на них? Ведь никто не хочет быть похожим на Гитлера или Чикатило… Разница есть, и в то же время ее и нет. Я прямо обратился к нашим прихожанкам со словами:

– Вы знаете, почему ваши мужья бедны? Это потому, что они не умеют воровать, обманывать, подставлять других людей, и предавать ближних, и присваивать себе то, что по праву должно в равной мере принадлежать многим. Представьте себе, – продолжал я, – сколько друзей надо предать, через сколько людей перешагнуть, чтобы стать, например, хозяином крупного банка или крупной нефтяной компании. Ведь внутренним двигателем такого человека должна быть зависть и желание дома ближнего, жены ближнего, рабов и волов ближнего и всего того, что есть у ближнего его, а все это вместе означает – и самой жизни ближнего своего. И чем выше человек поднимается, разбрасывая и расшвыривая других, убивая и заставляя убивать, тем он – или правильнее сказать: «оно» – уже меньше похоже на человека, созданного по образу и подобию Бога. И вы хотите, чтобы ваши мужья…

Я не успел окончательно сформулировать вопрос, когда услышал решительное и даже раздраженное:

– НЕТ!

Сказано: «Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская» (Иак. 3: 14–15).

Святые отцы с древности учили нас, что есть три типа людей: человек плотской, человек душевный и человек духовный.

Человек плотской – это такой редкий тип людей, которые наслаждаются через страдания других (таких, слава Богу, меньше всего).

Такими были «нефилимы» (ивр. ‏נפילים‏‎ – падшие), их также называют «сильными людьми», «героями». Сказано: «В то время были на земле исполины («нефилимы»), особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь [Бог], что велико развращение человеков на земле» (Быт. 6: 4–5). Эти исполины наполнили всю землю злодеяниями. Древнееврейский корень этого слова – нафлу – означает «падать», они-то и опрокинули (хипилу) мир, так что «всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт. 6: 12). На древнееврейском языке они еще называются анаким («гиганты»). Некоторые древние отцы считали, что это были бесы, воплощенные на земле, или нечестивые потомки Каина (каиниты). Похоже на то, что мир так и не очистился от их «бесовской крови».

Такие «гиганты» в наше время, как правило, небольшого роста и тщедушного телосложения, но они обладают сильным воздействием на массы. Ради своих внутренних амбиций они готовы буквально опрокинуть мир, развязать самую кровопролитную бойню, будучи снедаемы завистью и ненавистью ко всему праведному и святому (Наполеон, Гитлер, Ленин).

Мытарство 10-е, зависти

Многие из современных нам «анаким» совершают преступления из зависти по отношению к другим согрешающим, чтобы самоутвердиться в их глазах, а чаще для самоутверждения в своих собственных. Блаженный Августин с горечью свидетельствовал о себе в «Исповеди»: «Мать моя хотела, чтобы я не распутничал, и особенно боялась связи с замужней женщиной, – я помню, с каким беспокойством уговаривала она меня наедине. Это казалось мне женскими уговорами; мне стыдно было их слушаться. А на самом деле они были Твоими, но я не знал этого и думал, что Ты молчишь, а говорит моя мать. Ты через нее обращался ко мне, и в ней презрел я Тебя, я, ее сын, “сын служанки Твоей, раб Твой”. Я не знал этого и стремглав катился вниз, ослепленный настолько, что мне стыдно было перед сверстниками своей малой порочности. Я слушал их хвастовство своими преступлениями; чем они были мерзее, тем больше они хвастались собой. Мне и распутничать нравилось не только из любви к распутству, но и из тщеславия. Не порок ли заслуживает порицания? А я, боясь порицания, становился порочнее, и если не было проступка, в котором мог бы я сравниваться с другими негодяями, то я сочинял, что мною сделано то, чего я в действительности не делал, лишь бы меня не презирали за мою невинность и не ставили бы ни в грош за мое целомудрие» (Исповедь. 2. 7).

Человек душевный – таких подавляющее большинство; подобный человек хочет, чтобы и ему было хорошо, и окружающим его. Такому было бы очень неуютно, если бы он узнал, что сосед заболел раком или что старый школьный приятель разорился, развелся с женой и спился. Но при всем этом человек душевный – это опасное колебание между душевностью и плотяностью, мораль такого человека «земная, душевная».

Такой тип человека называется «лаодикийским» (это будет последний период в жизни исторического христианства, период «Лаодикийской церкви»). Сказано в Книге Откровения Иоанна Богослова: «И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия: знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр. 3: 14–17).

Это будет церковь людей, не пребывающих в сомнении о самих себе. Их стиль жизни будет очень походить на американское «Ноу проблем!» Но именно тогда, когда в своем тепленьком благополучии они «будут говорить: “мир и безопасность”, тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5: 3).

Почему о лаодикийских христианах сказано: «О, если бы ты был холоден, или горяч»? Ответ очевиден.

Холодное – в грехах оледенелое, застывшее – может инстинктивно начать искать тепло спасающей благодати Духа Святого.

Горячее – пламенеющее Духом Святым, святое само – несет теплоту оледеневшему во грехах, как в «вечной мерзлоте», миру.

И только теплое, теплохладное христианство застыло в реликтовом благополучии духовной смерти.

Но вернемся к типам людей.

Человек духовный – это самая малочисленная на земле группа людей, это те, которые готовы сами испытывать страдание, чтобы другим было лучше. Их жертвенный дух уподобляет их Христу и делает некоторой противоположностью миру, погрязшему в зависти и эгоизме.

Лаодикийский хлад подводит нас к 11-му мытарству – гордыни и тщеславия.

А что же о зависти говорят святые отцы?

«Зависть – это порча жизни, поругание природы, вражда против того, что дано нам от Бога, противление Богу»

Святитель Василий Великий учил: «Зависть – это порча жизни, поругание природы, вражда против того, что дано нам от Бога, противление Богу»^[1].

Но почему зависть к другому человеку (едва ли кто-то может испытать зависть к Богу) святитель называет «порча жизни», «поругание природы» и «противление Богу»? Вспомним, прежде всего, о природе первозданного человека: «Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его» (Быт. 5: 1); «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2: 18). Человек сотворен общественным существом, то есть для семейной соборности – как первой ячейки соборности церковной. Апостол Павел называл семью домашней Церковью, в его обычае было приветствовать некоторых семейных христиан словами: «сподвижнику нашему и домашней твоей Церкви» – так Павел направлял приветствие женщине «Апфии, (сестре) возлюбленной, и Архиппу» (Флм. 1: 2), ее мужу.

Мир и был создан Триединым Богом, чтобы ввести род человеческий в союз любви Лиц Святой Троицы. Христос призывает разобщенное человечество к божественному единству словами: «Да будут все едино, как Ты, отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17: 21). Единство любви Лиц Святой Троицы – это единство Отца и Сына в Духе Святом, ибо сказано: «потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5: 5). То есть в тот же союз соборной любви в Духе Святом вошло в день святой Пятидесятницы и человечество, до грехопадения в лице наших прародителей естественно пребывавшее в этом божественном единстве. Поэтому зависть и есть вызов и поругание человеческой природы, «вражда против того, что дано нам от Бога» и «противление Богу».

Три путешественника нашли однажды на дороге нечто драгоценное. Надлежало разделить это поровну между всеми. Находка была так велика, что часть каждого была бы весьма значительна, но тотчас явился диавол со своими спутниками – духами зависти, коварства и жадности. Полюбовавшись своей находкой, путешественники сели отдохнуть, чтобы подкрепить себя пищей, но каждый думал не о пище, а о том, как бы одному завладеть сокровищем. Нужно было кому-нибудь из них сходить в ближайший город, чтобы купить припасов. Один отправился. Двое оставшихся на месте договорились убить третьего, когда тот вернется, чтобы разделить между собой его часть. Между тем отправившийся за припасами решил отравить их ядом, чтобы по смерти обоих товарищей богатство осталось ему одному. Когда он вернулся, то немедленно был убит своими спутниками, а они, в свою очередь, поев принесенную им пищу, оба умерли. Драгоценная находка осталась на месте ждать или других безумцев, или более достойных людей^[2].

Святитель Иоанн Златоуст посему и пишет: «Нет ничего хуже зависти и злобы. Через них смерть вошла в мир. Когда диавол увидел человека в чести, то не вынес его благоденствия и сделал все, чтобы погубить его»^[3]. Словами «диавол увидел человека в чести» Златоуст как бы говорит: он увидел, что потерял, – и «не вынес его благоденствия и сделал все, чтобы погубить его (человека. – прот. О.С.)» – то есть из зависти.