Виноградник Ветхого Завета. Беседа с протоиереем Леонидом Грилихесом / Православие.Ru

Как присутствует в нашей жизни — жизни сегодняшних православных христиан — Ветхий Завет? Что он для нас — огромный неисследованный пласт, известный лишь местами и очень мало влияющий на нашу жизнь, или живой неиссякаемый источник смыслов, без понимания которых нельзя ни Евангелие, ни апостольские послания, ни православное богослужение постичь в необходимой мере? Какие трудности ждут нас при погружении в книги Ветхого Завета? Что мы должны знать, чтобы чтение этих книг действительно пошло нам на пользу? Наш собеседник — протоиерей Леонид Грилихес, ученый-семитолог, заведующий кафедрой библеистики МДА, преподаватель древнееврейского, арамейского и сирийского языков, поэт, настоятель храма Преображения Господня в селе Остров под Москвой.

— Да, есть Евангелие, и чем больше мы его читаем, тем лучше понимаем, как необходимо знание Ветхого Завета для адекватного понимания Нового. В Новом Завете нет книги, где не было бы ветхозаветных цитат. Более того, если мы откроем издание Нового Завета с перекрестными ссылками, мы увидим, что там на каждой странице десятки ссылок на Ветхий Завет. Язык Нового Завета весь пронизан не только прямыми цитатами, но и коннотациями, аллюзиями, образами Ветхого Завета. Все основные богословские положения были сформированы в ветхозаветную эпоху. Обратите внимание: Спаситель нигде не доказывает, не обосновывает бытия Божия. Общее представление о Едином Боге, о Его участии в истории о том, что Он ведет Свой народ ко спасению,— все эти истины известны уже Ветхому Завету. Углубленное чтение Нового Завета невозможно без Ветхого. Он дает нам историческую ретроспективу, рассказывает о домостроении нашего спасения, которое, в конце концов, увенчивается новозаветным откровением.

Вспомним притчу о злых виноградарях (см.: Мф. 21, 33–46). Человек, который знаком с Ветхим Заветом, в частности с книгой Исаии (а люди, слушавшие Спасителя, знали Ветхий Завет куда лучше нашего — близко к тексту), увидит, что именно оттуда взяты евангельские образы. У Возлюбленного моего был виноградник… Он обнес его оградой… и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды (Ис. 5, 1–2). Чуть ниже пророк поясняет: Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев (Ис. 5, 7). В притче о злых виноградарях тоже кажется все понятным: хозяин виноградника — это, конечно, Бог Отец; виноградари — это еврейский народ и его главы; слуги, которых хозяин посылает за плодами виноградника,— это пророки, и наконец, он посылает сына — это Единородный Сын Божий… Но остается вопрос: из евангельской притчи мы не сразу понимаем, что же такое виноградник. Если для Ветхого Завета виноградник — это именно Израиль, то что есть виноградник в Новом Завете? Но чуть ниже говорится, что хозяин, придя, отдаст виноградник другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои (Мф. 21, 41), и далее Господь поясняет: Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие… (Мф. 21, 43). И теперь нам становится понятно, что виноградник в евангельской притче — это уже не образ Израиля, а образ Царствия Божия, которое явлено в мире в лице Иисуса Христа. Господь в Своей притче не повторяет Ветхий Завет, Он наполняет его образы новым содержанием, происходит некий смысловой сдвиг: Израиль может быть виноградником, только если он привит к Царству, но не сам по себе. И поэтому, когда в Евангелии от Иоанна Господь говорит: Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь (Ин. 15, 1) — и чуть ниже: Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода (Ин. 15, 5) — это продолжение того же смыслового ряда, который мы не сможем разглядеть без знания и понимания Ветхого Завета.

И есть еще масса подобных примеров. Можно сказать, что даже сами евангельские повествования формируются в связи с чтением Ветхого Завета. Евреев всегда волновали мессианские пророчества, т. е. пророчества о приходе Мессии; в евангельскую эпоху уже существовали подборки таких пророчеств, они известны среди кумранских находок, это так называемые тестемонии, то есть свидетельства. Апостолы смогли увидеть эти пророчества в свете той истории, той реальности, к которой сами были причастны, в свете того знания, которое получили, следуя за Христом. В первой же главе Евангелия от Матфея мы читаем: А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка (Мф. 1, 22), и потом это да сбудется реченное (т. е. отсылка к мессианскому пророчеству) повторяется десятки раз. Новозаветное событие ставится в соответствие с ветхозаветным текстом. Евангелист хочет показать, что мессианские пророчества, хорошо известные евреям I века, исполнились в лице Спасителя. Создается даже впечатление, что Матфей рассказывает не обо всем, а лишь о том, что как бы высвечено этими мессианскими пророчествами. Так формируется евангельское повествование.

— Но ведь и Сам Спаситель не раз обращается к Ветхому Завету, прямо цитирует или ссылается на него. Почему?

— Потому что именно такая проповедь наиболее понятна и наиболее убедительна для евреев того времени. Для них обоснованное, аргументированное высказывание — это только то высказывание, которое снабжено цитатой из Ветхого Завета. Иудаизм эпохи Второго храма «торацентричен», Тора, т. е. Пятикнижие, Закон для него — во главе угла. Всякое утверждение должно быть скреплено отсылкой на Писание. Мы видим, что часто вопросы, которые задают Спасителю, касаются смысла Закона, например: Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? И Он отвечает, цитируя Закон: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим (Мф. 22, 36–37). Ответ Спасителя — прямая цитата из Второзакония (см.: Втор. 6, 5).

И точно так же ведет себя апостол Павел. Он объясняет иудеям в синагоге, Кто Такой Христос, исходя из Закона и пророков. Если бы он не ссылался на них, его слово не было бы принято. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая... (Деян. 17, 2–3). И он (т. е. апостол Павел) от утра до вечера излагал им [учение] о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и пророков (Деян. 28, 23).

Интересно, что отголосок этой дидактической традиции мы находим и в более позднее время во II веке: формальное следованию этому принципу среди иудействующих породит жалобу святого Игнатия Богоносца: «Я слышал от некоторых слова: «Если не найду в древних Писаниях, то не верю написанному в Евангелии»» (Послание к Филадельфийцам, гл. 8). На что Игнатий отвечает: «А для меня Христос древнее Писаний».

В целом можно сказать, что евреи евангельской эпохи могли прийти к Новому Завету только через Ветхий, а мы, начиная с первых христиан-европейцев, идем, как правило, наоборот — от Нового к Ветхому. Но и таким образом восстанавливается необходимая связь двух Заветов.

— Знакомство с Ветхим Заветом обогащает и углубляет нашу духовную жизнь, но, обращаясь к нему, мы должны быть готовы также и к трудностям: неразрешимым, как кажется поначалу, вопросам, порождаемым ими сомнениям… Что мы должны понимать, коль скоро мы открыли Ветхий Завет?

— Прежде всего — то, что это литература, отстоящая от нас на два, на три тысячелетия. И поэтому она значительно отличается от той литературы, к которой мы привыкли. Наше читательское восприятие, сформированное за школьной скамьей чтением современных произведений, учебников, газет и т. п., не годится при чтении Священного Писания, древняя литература строится по совершенно другим законам. Мы привыкли получать информацию в эксплицитном виде, пассивно считывать то, что изложено. В Священном Писании все иначе. Слово Божие подается сокровенным образом. Священное Писание не сообщает нам все до последней точки, оно совсем иначе выстраивает свое общение с читателем. Оно вовлекает нас в диалог, оно подводит нас к вопросам и требует, чтобы мы искали ответа. Ответ часто тоже содержится в Священном Писании. Читатель — не пассивный считыватель, он должен постоянно задавать себе вопросы и искать на них ответы: вопросы, обусловленные Писанием, и ответы, подсказанные тем же Писанием. Это характерно и для Ветхого, и для Нового Завета: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 13, 9).

Поэтому те вопросы, недоумения, ощущение недосказанности — это не должно нас пугать, напротив, это должно привлекать нас к этой книге, вновь и вновь возвращать к ее чтению.

— Но вот только один из многих возможных примеров недоумения. В книге Бытия сказано: да будут светила на тверди небесной (Быт. 1, 14). Но мы-то знаем, что небесные тела отнюдь не к тверди прикреплены. Как мы должны воспринимать эти слова — как отражение воззрений людей того времени или как истину?

— Во-первых, слов «твердь» попало к нам из греческого текста. А значение достаточно редкого еврейского слово «ракиа», переведенного греками как «твердь», не до конца понятно. Однокоренной глагол «рака» означает и «растягивать», и «сплющивать». Если принять значение «растягивать», то можно предположить, что речь идет о пространстве. То есть это проблема перевода. Важно, однако, понимать, что она — не главная. В Священном Писании надо различать главные вещи и второстепенные. Главное, что мы узнаем из книги Бытия — то, что Бог есть Творец Вселенной. Первые же строки этой книги отметают языческие представления о цепочке Божественных порождений. Мы видим одного-единственного Бога — Элохим.

Второе, что должно нас поразить — то, что на вершине творения стоит человек. Он появляется в последний день — как венец творения. И Бог хочет обитать в человеке. Он хочет, чтоб человек разделил с Ним Его Божественную жизнь. Человек должен стать тем центром, через который мир соединяется с Богом, Бог любит человека и жаждет общения с Ним. Языческие боги ревнивы, они не хотят, чтобы люди вторгались в их сферу, а уже на самых первых страницах Ветхого Завета мы видим Бога человеколюбивого, Который хочет, чтобы человек был общником Его жизни. Это то главное, то удивительное, с чем мы встречаемся на страницах книги Бытия. Но свое окончательное осуществление это, конечно, найдет только с приходом Спасителя.

Важно понимать, что история до Авраама — это как бы протоистория, здесь обозначены основные проблемы человеческого бытия, и ее не надо понимать слишком буквально (иначе нам придется признать, что змея может говорить человеческим голосом и т. п.). Здесь говорится о мужчине и женщине, про верность и предательство, про первое убийство, про грех непочитания родителей, про искушение — это важнейшие архетипы человеческого бытия. Это в первую очередь богословский текст, изложенный языком притчи, но отражающий реальные события.

Недоумения могут возникать еще и от незнания языковых особенностей. Священное Писание говорит, используя тот язык, те образы, те словесные обороты, которые имели хождение в свое время. Когда мы читаем «сотворил Господь небо и землю» — это идиоматический оборот, означающий «сотворил Вселенную». В еврейском языке нет слова «Вселенная», вместо него употребляется выражение «небо и земля».

— В одной беседе невозможно, конечно, задать все возникающие вопросы — хотя бы уже потому, что Ветхий Завет огромен; но попробуем остановиться на самых распространенных. Многих смущает жестокость того закона, который дает Бог Своему народу: закона, требующего немедленной и страшной казни для человека, нарушившего субботу, или для женщины, изменившей супругу. Верить ли, что этот закон на самом деле был дан Богом, а не порожден нравами того времени?

— Мне так же трудно ответить на эти вопросы, как и вам, потому что я тоже живу в христианское время. Но надо помнить: вся история Ветхого Завета — это история воспитания народа, который приуготовляется к тому, чтобы принять Слово Божественной истины. Бог как воспитатель бывает достаточно строг, но это соответствует нравам тех людей и соблазнам, которые этих людей окружали. Этим людям были нужны очень жесткие нормы, иначе они развратились бы и уклонились в язычество. Все, что мы читаем, мы должны сравнивать не с нашей действительностью, а с той действительностью, которая окружала ветхозаветный народ. Если мы будем поступать таким образом, мы поймем, что ветхозаветный закон — это на самом деле шаг вперед, это шаг к тому, чтобы поставить некий предел первобытной жестокости. Так утверждение воздаяния по принципу талионного права «око за око, зуб за зуб» для нас — людей, воспитанных на христианском призыве к прощению и милосердию,— представляется проявлением крайней жестокости. Но если мы вспомним песню Ламеха (см.: Быт. 4, 23), который говорит, что он готов убить отрока за рану, то мы увидим, что закон «око за око» пытается ограничить мстительность.

— Вещи, кажущиеся бессмысленными, часто становятся понятными в свете современных исследований, исторических и археологических. Ну, например, такое странное, казалось бы, требование: не вари козленка в молоке матери его (Исх. 23, 19, Исх. 34, 26, Втор. 14, 21). Оно привело к тому, в конце концов, что иудеи не совмещают в своем рационе мясные и молочные продукты. В 30-е годы прошлого века при раскопках древнего города Угарит была обнаружена клинописная библиотека, и теперь это наш основной источник знаний о финикийско-ханаанейской мифологии. В частности, таблички рассказывают о центральном празднике, посвященном верховному богу хананейского пантеона: в качестве жертвоприношения там варился козленок именно в молоке его матери. Запрет, кажущийся нам нелепым, на деле означает запрет на участие евреев в языческом празднике.

Когда что-то кажется непонятным, следует вспомнить, что наши знания об истории Ближнего Востока невелики и фрагментарны — даже знания ученых (библейская археология как наука существует не более 150 лет), не говоря о знаниях рядового читателя. Поэтому не надо думать, что те вещи, которые нам кажутся сегодня бессмысленными, бессмысленны на самом деле.

— Особую проблему для читающих Ветхий Завет составляют те самые мессианские пророчества: нам не всегда легко соотнести их с тем, что мы знаем о Христе, будучи христианами. У Исаии говорится о Том, Кто взял на себя наши немощи и понес наши болезни (53, 4), изъязвлен был за грехи наши (53, 5), истязуем был, но страдал добровольно (53, 7), но там не говорится о Сыне Божием, Единосущном Отцу, не говорится об одном из Лиц Троицы.

— Надо помнить: Ветхий Завет — это лишь приближение. Вся полнота откровения является в Новом Завете. Только там мы и можем услышать Видевший Меня видел Отца… Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 14, 9–10). Тождество Мессии и Бога провозглашается только в Новом Завете. Но и в пределах ветхозаветной церкви назревали новозаветные интуиции. Само представление о творческом «Слове Божьем», о Премудрости, которая предсидит престолу Бога, о Славе — совершенно ветхозаветное. В эпоху второго храма в иудейском богословии возникает такое понятие, как мемра — Слово. Это богословское представление — о том, что есть Бог и есть Слово Божие. Ветхий Завет пронизан такими откровениями грядущего Спасителя, но их можно сравнить с проблесками, а во всей полноте Личность Сына Божия предстает нам в Новом Завете.

— Ветхий Завет — это, по сути, огромная разветвленная родословная, и Евангелие от Матфея также начинается с родословной Спасителя. Это ведь тоже говорит о непосредственной связи двух Заветов?

— Если бы Евангелие от Матфея не начиналось именно так, то все эти вереницы имен в Ветхом Завете остались бы для нас просто археологией. Череда имен привела к тому, что на древе человеческого рода созрел вот такой удивительный плод — человеческий, но одновременно и Божественный, т. е. Христос, Который объединил в Себе всю полноту двух природ. Если такой плод мог созреть, значит, это древо совершенно особого рода, древо, способное приносить богочеловеческие плоды, плоды, исполненные Божественного духа. Цепочки имен в Ветхом Завете говорят о том, что еврейский народ жил ожиданием, надеялся достигнуть ожидаемого, дотянуться до него хотя бы через своих потомков. А если потомки сохраняют память о своих предках, то это делает предков участниками евангельских событий.

— Не зная Ветхого Завета, можем ли мы понимать православное богослужение?

— В нашем богослужении присутствует огромное количество ветхозаветных текстов. За нашим богослужением звучат псалмы, в смысл которых мы, к сожалению, далеко не всегда вникаем. За каждой всенощной звучит 50-й псалом Давида, но можем ли мы правильно понять его, если мы не читали книги Царств и не знаем, что произошло с Давидом, при каких обстоятельствах он воспел этот псалом? Помимо псалмов у нас есть паремии — это ветхозаветные фрагменты, которые читаются за богослужением, есть прокимны — это тоже стихи из псалмов, но и в канонах огромное количество образов из Ветхого Завета: «яко пешешествовал Израиль по бездне стопами…» О чем это? Более того, Ветхий Завет присутствует и в нашем молитвослове. «Яко хотением не хощу смерти грешника, но еже обратитися, и живу быти ему» — повторяем, не зная в большинстве случаев, что впервые это Господь рек через Иезекииля (см.: Иез. 33, 11).

— Почему в каноническую Библию не включены такие яркие поэтические тексты, как Иудифь, Товит, вторая и третья книга Ездры, книги Маккавейские, книга премудрости Иисуса, сына Сирахова? Они менее важны для нас, чем канонические книги?

— Канон формировался где-то в конце первого века после Рождества Христова. Канон — это книги, которые рекомендуются для чтения в качестве Священного Писания. Еврейский, масоретский канон формировался в Палестине, а в Александрии, в иной среде, сформировался христианский канон, который шире. В конце четвертого века блаженный Иероним вводит понятие канонической и неканонической книги: он считает, что те книги, которые входят в Палестинский канон, не вызывают никаких сомнений в истинности (у него было даже такое понятие — «еврейская истина»). Книги, которые не входят в него, но присутствуют в греческой Библии, в каноне Септуагинты, блаженный Иероним считал полезными и допустимыми, но называл их второканоническими, то есть ставил их авторитет чуть ниже. Эта система установилась в христианском мире, и с той поры мы делим книги Библии на канонические и неканонические. Неканонические книги не выделены в какой-то отдельный блок, они вкраплены в Библию — каждая соответственно своему жанру и хронологии, и это говорит о том, что первоначально эти книги рассматривались наряду со всеми прочими. Читать их так же полезно и необходимо, как и другие. Это очень важные памятники ветхозаветной письменности.

— Как Вы бы посоветовали читать Ветхий Завет — подряд, сплошь? Но это тяжело, через иные книги просто не проберешься.

— Я бы советовал читать не сплошь, а с большими лакунами. Необходимо прочитать книгу Бытия, Исход, Второзаконие, которая была особенно важна для современников Спасителя, а дальше — исторические книги, Иисуса Навина, книгу Судей, книги Царств, большая часть которых посвящена истории царя Давида. Особое значение для христианина имеют пророческие книги, именно в них нам говорится о Спасителе, и они являют собою мост меж Ветхим и Новым Заветом. В Ветхом Завете много учительных и поэтических книг: книга Иова, Песня Песней, книга Экклезиаста… Библия — это ведь не единая книга, это своего рода библиотека, и она включает разные книги, и в любой из них можно найти много интересного, поучительного.

Комментарии

Павел27 июля 2015, 10:07

Очень толковая беседа получилась. грамотные,насущные вопросы. Хороши ответы отца Леонида.
Получил ответы на интересующие меня темы.

Виктор Бельский 5 апреля 2015, 15:46

Спаси вас Господи!

Павел 6 декабря 2010, 13:37

А исполины стали получаться оттого, что вся духовная сила сынов благочестивого Сифа ушла не на Богоугождение, а в земное, в земной успех, т.к. соединились эти сыны с грешными каинитками.
Похожий пример с искусством и науками. Только Европа отказалась от веры (ренессанс) - тут же процвели "исполины" - шедевры искусства и открытия науки. Процвели, да и кончились, т.к. народишко измельчал.

Павел 6 декабря 2010, 13:32

Janna,
сыны Божии - благочестивые потомки Сифа,
сыны человеческие - злое племя Каина.

Janna 3 декабря 2010, 14:38

Ветхий Завет
Бытие
Глава 6.
1Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, 2тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.

4В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.

kto takie сыны Божии ?

Виноградник Ветхого Завета.
Беседа с протоиереем Леонидом Грилихесом

Псковская митрополия, Псково-Печерский монастырь

Подпишитесь на рассылку Православие.Ru