Тарабарская грамота

Н. П. Богданов-Бельский. «Воскресное чтение в школе» (1895, Государственный Русский музей)

Почему дети неправильно пишут? Чаще всего этот вопрос задается с плохо скрываемым раздражением. Мол, мы же все делаем нормально. Неужели трудно писать безударные гласные и непроизносимые согласные‚ ставить большую букву в начале имен собственных‚ отделять частицы от глаголов‚ расставлять запятые и точки с запятой там, где это положено? Неужели так тяжело делать все по правилам? Тяжело. Взрослому ничуть не легче ребенка.

Вы никогда не пробовали сами писать так, как положено. Допустим‚ вы пишете письмо или заявление‚ составляете отчет‚ набрасываете проект… Остановитесь! Подумайте, правильно ли вы это делаете? Посмотрите, есть ли в вашем тексте словарные слова, просклоняйте каждое существительное в первом абзаце и проспрягайте каждый глагол в четырнадцатом. На третьей странице найдите и подчеркните однородные члены предложения. Разберите по составу пятое слово в восьмой строчке сверху. Определили‚ где приставка и суффикс? Нет? Как же так, ведь вам предстоит еще сделать его морфологический разбор. Вы не знаете‚ что такое “морфологический разбор”? Это печально, потому что вам также нужно определить тип зависимости членов в ваших словосочетаниях‚ понять каких предложений в тексте больше‚ сложносочиненных или сложноподчиненных. Понравилось? Хотите еще? А ваш ребенок, который делает то же самое в школе каждый день, каково ему?

Теперь скажите, какое отношение эти процедуры имеют к вашему тексту? На первый взгляд‚ абсолютно никакого. Текст – есть более или менее связный набор слов‚ несущий определенную информацию. Вы хотели что-то сказать, вы подумали об этом, но перед вами сейчас нет того, кому эти мысли нужны. Или они нужны очень многим. Поэтому вы пользуетесь письменностью, чтобы сохранить для себя и передать другим то, что вы хотели. Но ведь у языка есть определенные законы. Иначе передача сведений невозможна‚ каждый будет чертить на бумаге, что ему вздумается‚ и называть это своим видением мира. В искусстве такая «революция» (точное значение слова «ре-эволюция» – деградация, откат назад) уже произошла, поэтому понятие закона в современном искусстве отсутствует начисто. Ну и кому нужно такое искусство‚ кроме художников и критиков?

К счастью для общества‚ законы языка пока живы. Но как они живут в нас сегодня? Как мы, а, следовательно, и наши дети‚ относимся к закону вообще?

Когда заповедей всего десять, их несложно и даже желательно запомнить. Конституцию страны наизусть знает уже далеко не каждый. А уголовный кодекс? А гражданский? А семейный? Но как же мы тогда живем? Как ориентируемся в мире‚ как удерживаемся от преступлений, как находим работу, как заводим семью? Автоматически? Естественно? Сами по себе? Скорее, все же, с Божьей помощью‚ глядя вокруг‚ постепенно научаясь чему-то у окружающих‚ повторяя их действия. А если мы‚ ненароком‚ уклонимся в сторону, тогда есть и книги‚ и люди, которые укажут нам на нашу ошибку, на то, что наши действия незаконны‚ и даже объяснят почему. Так в жизни. А разве так в языке? Не в языке вообще, а в нашем сегодняшнем “русском языке” – главном предмете школьной программы.

Представьте себе, что ваше знакомство с жизнью протекает не от жизни к законам, а наоборот. Что вам во втором классе предлагают выучить конституцию, в пятом объясняют, что это такое, а в восьмом дают весьма отвлеченные примеры ее применения (между прочим, современные школьные программы по «правоведению» недалеко ушли от этого «образца», но это отдельный разговор). Причем‚ пока вы не знаете содержания статей о праве на труд и отдых‚ вы не имеете права даже пытаться самостоятельно трудиться и отдыхать. Абсурд? Отнюдь. Преподавание русского языка в школе все чаще выглядит именно так. Сначала правила языка, потом искусственно придуманные методистами примеры правил‚ и, наконец, живые жизненные проявления правил в литературном языке. Вы скажете, что это не так уж и плохо, что так учили и нас… Мы неграмотны ровно настолько, насколько нас так учили. Прекрасно‚ когда законы огораживают жизнь человека‚ как стены, но что станет с жизнью, когда они придавят ее сверху‚ как могильные плиты?

Наряду с формальным школьным обучением грамоте в недавние времена в жизни почти каждого ученика была совершенно противоположная струя. Были любимые книги, были люди, которые грамотно и приятно разговаривали (учителя-наставники ведь встречаются не только в школе)‚ было множество стихов, которые учили наизусть или хотя бы читали вслух. Даже на уроках еще недавно гораздо больше списывали классических текстов и слов‚ чем “разбирали” их. Это была та живая языковая стихия, в которой ребенок‚ осознанно и неосознанно подражая, учился ориентироваться. С таким самостоятельно приобретенным опытом законы языка сочетались органично, не диктуя, а только направляя. Для большинства образованных людей грамотность не была тем, что учат. Мы читали, слышали, переписывали литературные образцы и учились чувствовать речь. Мы чуяли законы языка‚ лишь время от времени проверяя себя по книжке.

Теперь все по-другому. Живая языковая среда гибнет у нас на глазах. Видеофильмы‚ компьютеры и приставки (вещи сами по себе неплохие) вытеснили книги. Количество грамотно, свободно и живо говорящих людей (включая учителей) резко упало. Стихов учат мало, читают вслух еще реже, списывание больших фрагментов литературных текстов заменилось разбором искореженных, вырванных из произведений цитат. Предметы русский язык и русская литература почти не связаны между собой. Классику на уроках литературы тоже почти перестали читать вслух, остался один “критический разбор”. Законы языка раньше направляли детей. Теперь они диктуют им, как писать и говорить. Что из этого может выйти? То, что выходит.

И все-таки‚ ребенок‚ к счастью, сильнее, чем учебная программа. Дайте ему разбирать или склонять слова – он сделает это, как придется, потому что его личные интересы никак не участвуют в письме. Но дайте ему написать то, что его волнует‚ и так, как ему захочется. Ослабьте на время контроль над формой и содержанием текста. Задайте вопрос и дайте ответу вылиться изнутри – и вы увидите чудо. Почти каждый сам начнет интересоваться правописанием и пунктуацией‚ сам станет проверять по десять раз каждое слово. Ведь это его слово. Ему дорого то, что он сказал.

Любой по-настоящему свободный человек, а тем более ребенок‚ чувствует естественную потребность в законах и правилах. И когда они не предписывают въедливо разбирать и судить каждое движение мысли‚ им всегда находится место внутри. В конце концов, то, что дети не умеют правильно писать, не самое страшное. Было бы гораздо хуже, если бы они не желали вдумываться и вглядываться в живую жизнь.