Заключение специалистов

Мы, Агаджанян Эмиль Гургенович (врач-стоматолог высшей категории, стаж по специальности 29 лет, вице-президент Стоматологической ассоциации Санкт-Петербурга, член Европейской Ассоциации Эстетической Стоматологии (EAED), член Американской Ассоциации Косметической Стоматологии (AACD), Болотин Леонид Евгеньевич (историк) и Оболенский Алексей Анатольевич (историк) на основании обращения Русского культурно-просветительного фонда имени Святого Василия Великого провели исследование зубо-челюстной системы (стоматологического статуса) и историко-источниковедческое исследование по так называемым «екатеринбургским останкам» по представленным вопросам и документам.

На исследование представлены:

Серия интервью, взятых главным редактором портала «Русская народная линия» Анатолием Дмитриевич Степановым у членов экспертных комиссий (В.Л. Попов, В.Н. Трезубов, Д.В.Пежемский, П.П. Грицаенко), работавших с так называемыми «Екатеринбургскими останками» и опубликованных на сайте: «Православие.ру»:

1. От 03 июля 2017 г. Интервьюируемый: Вячеслав Леонидович Попов, российский криминалист и судебный медик, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный врач Российской Федерации, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского университета морского и речного флота:

https://www.pravoslavie.ru/104826.html

«– Насколько я знаю, очень важный источник информации в таких случаях – стоматология. Проводилась ли стоматологическая экспертиза? В каком состоянии находятся зубы?

– Сейчас они находятся в более худшем состоянии, чем в 1991 году. В новом следствии к экспертизе мы привлекли того же самого стоматолога. Мы снова с ним исследовали и описывали все зубы. Поэтому у нас есть возможность сопоставить, что было и что есть. Мы будем опираться на результаты первичной стоматологической экспертизы. Слава Богу, в 1991 году сфотографировали зубы со всех сторон.

– О чем свидетельствует стоматологическая экспертиза?

– Пять человек, особенно четыре женщины, представляют одну семью. У этих женщин особое строение зубов и челюстей. Например, четвертый нижний правый зуб у каждой повернут. Это – важное свидетельство родственных связей. Второй признак связи – наследственное заболевание зубов. У всех начинался ранний кариес. У молоденькой девушки почти все зубы запломбированы. Мы установили, что эти женщины имеют высокий социальный статус. Почему? Потому что они имели персонального стоматолога. Семейный стоматолог знал особенности семьи, что все болеют зубами, поэтому еще до разрастания кариеса ставил серебряную пломбу. Отмечу, что рядовым людям не ставили серебряные амальгамные пломбы. Если говорить о скелете № 7 – предполагается, что это Александра Федоровна, – то тут были поставлены искусственные зубы фантастической работы. Например, два передних резца были сделаны из фарфора с золотыми стержнями и платиновыми крампонами.

– Это дорогостоящая операция?

– Были лишь единичные опыты такой работы, это – эксклюзивное лечение».

2. От 09 августа 2017 г. Интервьюируемый: Владимир Николаевич Трезубов, профессор, академик РАЕН, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой ортопедической стоматологии и материаловедения с курсом ортодонтии Первого Санкт-Петербургского медицинского ныне университета им. Академика И.П. Павлова:

http://www.pravoslavie.ru/105658.html

«– Изменилась ли по сравнению с 1992 годом сохранность зубов?

– Изменилась. К сожалению, ухудшилась. Больше стало механических посмертных изменений. Лунки некоторых зубов – свежие – остались, а самих зубов нет, отсутствуют. Видимо, выпали во время экспертиз или во время захоронения – я не знаю. Повредились и тонкие участки костей. Есть следы забора материала для генетических исследований. Есть большое количество фиксирующего воска – для фотографий, видимо, для измерений. Имеется воздействие какое-то, видимо влаги: это плесень и т.д. И я отметил также: те зубы, которые мы видели в 1992 году, сейчас повреждены; части зубов нет, сохранились остатки».

«…Ну, и множественный кариес: у всех этих женщин был сильно развит кариес. Видимо, сказывалось отсутствие в организме определенных минеральных микроэлементов либо наследственность.

– То есть это наследственная черта?

– Да. Что еще хотелось бы отметить: у всех четверых есть следы высококачественной, очень профессиональной стоматологической помощи, это видно по состоянию зубов. Материал пломб, а их было множество, – амальгама или из одной партии, или очень близок по составу, то есть материал приобретался где-то в одном месте, похоже, поставщик был один. Высокий стандарт: металлокерамические протезы на основе платины; лечение кариеса в самом начале его проявления; лечение кариеса дистальной (задней) поверхности последнего моляра (в этом случае, как правило, зуб удаляют). И это в отличие от других останков, не относящихся к вышеперечисленным. И вот таких сходных для этих пяти останков признаков или общих для них наследственных признаков у других четырех останков обнаружено не было.

– У остальных людей уровень стоматологической помощи был значительно ниже?

– Ниже. И сходства в строении зубов нет. Как между собой у остальных четырех черепов, так и с этой группой из пяти черепов. Все эти признаки свидетельствуют о том, что в этой группе из девяти останков – пять родственники высокого социального положения (исключение – состояние зубов черепа № 4), все остальные – люди, не имеющие кровного родства и принадлежащие к более низкой социальной группе. Поэтому все эти признаки в комплексе заставляют думать, что это то, что искали. Очень много похожего. Но чтобы идентифицировать с 95% долей вероятности, когда можно сказать: «Теперь мы ставим точку», необходимо наличие медицинских документов.

– Вы упомянули о черепе № 4, который, как предполагается, принадлежит Государю Императору Николаю Александровичу. Что можно сказать о состоянии зубов этого человека?

– Некоторые пациенты – профессионалам это хорошо известно – испытывают страх перед стоматологами. Он генетически заложен – может быть, потому что раньше было много болезненных операций. Вообще человек инстинктивно не любит, когда у него манипулируют в полости рта, равно как и в половых органах. Кстати, американские психологи считают это очень близким, отсюда нелюбовь, отторжение к манипуляциям там. Мне приходилось сталкиваться с людьми культурного слоя и высокого социального статуса, у которых было ужасное состояние зубочелюстной системы из-за сильного страха. Они идут к стоматологу только тогда, когда возникает невыносимая боль. Они измучаются с этой болью, но, только когда снижается уровень страха, идут получать помощь. Я думаю, что, если удастся доказать окончательно, что череп № 4 принадлежит Государю Императору, можно будет сказать, что он был таким вот человеком. При медицинском надзоре высококлассных специалистов всех областей медицины подобная неухоженная полость рта парадоксальна. Но мне понятно, что это может быть. Такое и в моей практике встречалось, когда человек высокопоставленный и культурный панически боится сесть в кресло стоматолога. С Государем, видимо, был этот же вариант.

– Вам, наверное, известно мнение уже упоминавшегося американского профессора Вильяма Мэплза. В книге «Dead men do tell tales» (N.-Y., 1994) Мэплз пишет о зубах черепа № 4: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования; они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, где налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствуют о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни Императора, который не получал никакого лечения». Вы согласны с оценкой американского ученого?

– Да, я согласен с этим.

– А профессор Мэплз участвовал в экспертизах?

– Он приезжал тогда в Свердловск.

– Он пришел к такому выводу на основании изучения материала?

– Американцы принимали достаточно пассивное участие в экспертизах, когда мы там были. Но я думаю, в наше отсутствие им давали возможность работать. Думаю, губернатор Россель дал им возможность посмотреть всё внимательно.

– И тут ваши оценки совпадают с мнением американского специалиста…

– Такое могло быть.

– Известно, что в Тобольске Государя осматривала местная дантистка Мария Лазаревна Рендель. Ее сын Лазарь Анатолиевич Рендель в своих воспоминаниях в 1978 году написал: «Видел я и доктора Боткина, который сопровождал Царскую Семью как личный врач Царского Дома. Мне помнится, это был блестящий военный врач в армейской форме. Он приезжал к матери и просил ее провести курс лечения некоторых членов Царской Семьи. Вспоминаю и дискуссии по этому поводу дома. Мать всегда была левых убеждений, однако врачебная этика перевесила, и мать согласилась на это. Я вспоминаю, что в губернаторский дом она ездила со своим инструментом, бормашиной и лекарствами несколько раз. Первым пациентом ее оказался бывший царь – Николай Романов… Больше всего поразило ее как врача то, что у него был полон рот гнилых зубов». М.Л. Рендель была расстреляна колчаковцами. Ее сыну в 1918 году, правда, было всего 10 лет, но эта фраза: «полон рот гнилых зубов» – вписывается в вашу оценку.

– Да, вписывается. Хотя я с этим документом не знаком, от вас впервые слышу».

3. От 13 сентября 2017 г. Интервьюируемый: Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института и Музея антропологии МГУ им. М.В. Ломоносова, член Патриаршей комиссии по изучению «Екатеринбургских останков» Денис Валерьевич Пежемский:

http://www.pravoslavie.ru/106344.html

«Я начал уже говорить об одной интересной системе признаков – об анатомических аномалиях. К сожалению, устойчивого комплекса этих признаков, который был бы характерен для нескольких индивидов из данного захоронения, не обнаружилось. Такие вопросы антропологи могут решать и по данным зубной системы. К сожалению, документация по работе первой комиссии находится в крайне плачевном состоянии, поэтому мы не можем посмотреть результаты описания, сделанного А.А. Зубовым (если таковое было). Проделать эту работу повторно пока невозможно, поскольку большинство зубов в ходе реставрации черепов были сжаты и залиты специальной мастикой. Если мы начнем разжимать челюсти, то мы их просто разрушим. В этой же связи отмечу, что до сих пор не выявлены медицинские документы Царской Семьи, где были бы подробные стоматологические описания. Это тоже не способствует быстрому решению вопросов идентификации останков».

4. От 22 октября 2017 г. Интервьюируемый: Петр Петрович Грицаенко – профессор кафедры правовой психологии и судебных экспертиз Уральского государственного юридического университета, участник вскрытия могилы в Поросенковом Логу в 1991 г.:

http://www.pravoslavie.ru/107317.html

«– А на состояние зубов вы обратили внимание? Были признаки лечения?

– Сообразно статусу и положению. Как вы понимаете, стоматологическая помощь того времени была без каких-то анестетиков, когда тебе каналы прочищают, а ты сидишь и дремлешь. Не было таких высокоскоростных буров, как сейчас, обезболивания. А были большие тяжелые бормашины, отсутствие анестезии. Естественно, человек боялся идти к дантисту. Кто следил за зубами, тот следил. Мы видели (при экспертизе) примеры тончайшей стоматологической работы с использованием платины, когда под корень срезался зуб, делалась платиновая площадка и шурупчиками прикручивалась. Эта методика была изобретена в то время, и она применялась. У Александры Федоровны это видно. Ну, а мужчины переносят боль чувствительнее, чем женщины. На черепе № 4 отсутствовали следы стоматологической помощи.

– А у девушек следы стоматологической помощи были?

– Да, у девушек были. Видно, что был постоянный стоматологический контроль: чуть кариес появлялся, пломбочки ставили. А потом контроль пропал, и появились проблемы…».

_____________________________

Отдельно необходимо отметить, что интервьюируемые делали вероятностные, а не точные заключения по «екатеринбургским останкам».

Допустим, П.П. Грицанко, говоря о возрасте обнаруженного в Поросенковом логу захоронения, отмечает: «Приблизительно более 50 лет назад. Точнее определить не представляется возможным». Д.В.Пежемский говорит о том, что «слишком многое» указывает на идентичность «екатеринбургских останков» с останками Царской семьи, а профессор В.Н. Трезубов придерживается мнения, что проведенные экспертизы не могут дать (в силу объективных причин) степени вероятности при идентификации выше 95%: «Очень много похожего. Но чтобы идентифицировать с 95% долей вероятности, когда можно сказать: «Теперь мы ставим точку», необходимо наличие медицинских документов».

Перед специалистами поставлены вопросы:

1. Производилось ли лечение зубов Императором Николаем Александровичем? Где, когда, в каком объеме?

2. Насколько можно доверять воспоминаниям (хранившимся в Тобольском архиве) Лазаря Анатольевича Рендель, сына стоматолога Марии Лазаревны Рендель, лечившей зубы Императору Николаю Александровичу в Тобольске в 1917году, писавшему со слов матери, что у Императора Николая II «полон рот гнилых зубов»?

3. Возможно ли допустить, что череп №4, не содержащий следов стоматологического лечения и содержащий гнилые зубы мог относиться к Императору Николаю Александровичу по тем основаниям, на которые указывают профессора В.Н. Трезубов и П.П. Грицаенко, что Император Николай Александрович был ярым противником всякого зубоврачебного вмешательства?

4. Являются ли методы лечения и методы протезирования, применяемые к черепу №7 «из екатеринбургских останков», отождествляемого некоторыми экспертами с черепом Царицы Александры Федоровны, в том числе фарфоровые колонки с золотыми штифтами, и платиновым крампоном, золотые пломбы, уникальными операциями для России начала XX века, доступными только самым высокопоставленным людям в Империи, либо это был относительно распространенный метод лечения зубов, доступный представителям многих слоев общества?

5. В соответствии с данными, высказываемыми В.Н. Трезубовым и В.Л. Поповым, черепа № 3, № 5 и № 6 из «Екатеринбургских останков», приписанные Цесаревнам Ольге, Татьяне, Анастасии имеют следы постановки пломб на многих зубах этих черепов. Возможно ли в таком юном возрасте, в котором находились Ольга, Татьяна, Анастасия, наличие такого количества пломб на зубах. Имеются ли какие-либо подобные заболевания или примеры, когда девушки, не бывшие замужем, не вскармливающие грудью детей уже к возрасту 15-ти, 20-ти, 22-х лет имеют на всех зубах пломбы? Что за болезнь, вызывающая такой обширный кариес?

6. Известно ли из независимых источников о таких проблемах с зубами Цесаревен Ольги, Татьяны, Анастасии из исторических свидетельств: мемуаров, писем, дневников членов Царской Семьи и их близких?

_________________________________

ВВЕДЕНИЕ

Как отмечают специалисты в области судебно-медицинской экспертизы, среди частных физических признаков человека большое значение имеет состояние зубов и челюстей, поскольку оно в достаточной степени индивидуально и, что важно, как правило, подробно исследуется и фиксируется в медицинских документах при жизни человека. В связи с чем, при проведении экспертизы считается необходимым исследовать и зафиксировать следующие признаки:

1. особенности смыкания зубов, определяющих тип прикуса;
2. количество зубов; отсутствующие зубы и состояние лунки или свободного края челюсти на месте отсутствующего зуба;
3. размеры зубов; зубные отложения;
4. патологические изменения (локализацию и глубину кариеса и др.);
5. следы от лечения (пломбы, материал, из которого они изготовлены). При наличии зубных протезов отмечают его тип (съемный, несъемный), расположение, конструкцию и материал, из которого он изготовлен.
6. При исследовании трупов неизвестных лиц рекомендуется производить рентгенографию челюстей, изъятие протезов для дальнейшего исследования, а также изготовление схематических рисунков зубных рядов и фотографии зубов.

Грамотно проведенная с соблюдением всех требований, стоматологическая экспертиза, широко используемая в судебной медицине, давно считается одним из наиболее точных методов идентификации тел, в том числе и скелетированных. Недаром, именно по обнаруженной в воронке от авиабомбы близ Рейхстага челюсти советским криминалистам удалось идентифицировать тело Адольфа Гитлера.

Таким образом, более чем объяснимо внимание общественности, прикованное к стоматологической экспертизе т.н. екатеринбургских останков, выдаваемых (по версии следствия) за останки Царской семьи Императора Николая II и Ее слуг.

В 1990-е гг. в рамках работы следственной группы под руководством старшего следователя-криминалиста по особо важным делам Главного управления криминалистики Следственного комитета РФ В.Н. Соловьева проведением стоматологической экспертизы обнаруженных в Поросенковом логу останков 9 человек занимались петербургские специалисты: профессора В.Л. Попов, В.Н. Трезубов, В.И. Балин и к.м.н. A.B. Ковалев.

Согласно опубликованному заключению, скелет № 4, по мнению членов комиссии, принадлежал «Романову Николаю Александровичу; скелет № 7 – Романовой Александре Федоровне; скелет № 3 – Романовой Ольге Николаевне; скелет № 5 – Романовой Татьяне Николаевне; скелет № 6 – Романовой Анастасии Николаевне».

Однако, результаты стоматологической экспертизы были противоречивы. С одной стороны, «Экспертами отдельно было отмечено наличие признаков системного поражения кариесом зубов на скелетах №№ 3, 5, 6 и 7 со следами тщательного и высококвалифицированного лечения». Вместе с тем, судебно-стоматологическое исследование показало, что: «Стоматологический статус людей, которым принадлежат останки №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и 9, позволяет осуществить их отождествление при предъявлении медицинских документов о прижизненном состоянии их зубов. Женщины, которым принадлежат останки №№ 3, 5, 6 и 7, объединены кровным родством, имели высокий социальный статус, пользовались постоянной высококвалифицированной стоматологической помощью, в течение некоторого времени до смерти (возможно – месяцы) были лишены такой помощи. Женщина, которой принадлежат останки № 1, получала зубоврачебную помощь невысокого качества. Найдены два верхних 7-х зуба, принадлежащих подростку 1-16 лет, которые не могут принадлежать останкам №№ 1–9»^[1].

Помимо отечественных специалистов, к экспертизе был привлечен ряд ученых из США - известный антрополог, профессор доктор У. Мэйплз, М. Баден, В. Гамильтон, Л. Левин, К. Оукс и А. Меламуд. В своем заключении о черепе № 4 Уильям Мэйплз указал следующее: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования; они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, где налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствуют о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни императора, который не получал никакого лечения» ^[2].

Фотографий в высоком разрешении, как черепа № 4, так и других костных останков никогда не публиковалось. Однако, как не трудно догадаться, подобное заключение экспертов не могло не вызвать сомнений, поскольку сложно предположить, что Российский Император на протяжении половины столетия своей жизни ни разу не получал никакого лечения у стоматологов.

Чтобы дать обстоятельные ответы на поставленные перед нами вопросы, мы считаем, что наше исследование должно быть разделено на несколько аспектов:

1. Общая симптоматика, этиология, патогенез и лечение кариеса и пародонтоза (пародонтита), отмеченных в заключениях экспертов, предложенных нашему рассмотрению;
2. История стоматологии в России в XIX-начале XX веков, применяемые методики лечения, используемые материалы, распространенность и доступность зубоврачебной помощи для населения;
3. Сохранившаяся информация о стоматологическом статусе (состоянии зубов и их лечении) Императора Николая Александровича и членов его семьи, а также критический анализ документальных источников, на основании которых он составлен и, наконец,
4. Заключительные выводы, содержащие ответы на поставленные вопросы.

ПЕРЕЧЕНЬ ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Александра Федоровна (императрица). Последние дневники императрицы Александры Федоровны Романовой: Февр. 1917 г. – 16 июля 1918 г. / Сост., ред., предисл., введ. и коммент. В. А. Козлова и В. М. Хрусталева; пер. с англ. Л. Н. Пищик при участии О. В. Лавинской и В. М. Хрусталёва. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. – 341 с. – (Архив новейшей истории России).
2. Алексеев В.В. Гибель царской семьи: мифы и реальность. – Екатеринбург: НИСО УрО РАН, 1993. – 286 с.
3. Антропова И.Е. Сборник документов по истории евреев Урала из фондов учреждений досоветского периода Государственного архива Свердловской области. - М.: Древлехранилище, 2004. – 460 с.
4. Боханов А.Н. Сердечные тайны. - М., 1999.
5. Весь Петербург на 1915 год. – СПб., 1915.
6. ГА РФ. Ф. Б П. Оп. 1. Д. 71. Л. 130-131 об.
7. Дневники Императора Николая II.- М., «Orbita», 1991.
8. Зайончковский П. А. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной // Вопросы истории. - М., 1981. - № 4. - С.21-29.
9. Зимин И.В. Из истории зубоврачевания или, Кто лечил зубы российским монархам. - М.: Центрполиграф, 2010.
10. Зимин И.В. Няни и воспитательницы/Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. — М.: Центрполиграф, 2010. — 576 с. — (Повседневная жизнь Российского императорского двора).
11. Зимин И.В. Филологическая подготовка русских монархов/Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в. – М.: Центрполиграф, 2010. — (Повседневная жизнь Российского императорского двора).
12. Идентификация останков царской семьи. - СПб., 1994.
13. Профессор Владимир Трезубов: «Думаю, мы работали с останками Царской Семьи». Интервью, взятое А.Д. Степановым: http://pravoslavie.ru/105658.html
14. Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз // Звезда. – Л., 1972. - №№ 8-9. – 1973. - №№ 7-10.
15. Медико-криминалистическая идентификация / Под ред. В.В. Томилина. — М.: Изд. Группа НОРМА; ИНФРА. - М., 2000. — 472 с.
16. Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. – М., 1998.
17. Меньшиков И.А. К вопросу о быте чинов корпуса лесничих: на основании анкеты 1910 г. – СПб., 1912.
18. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.): В 2 тт. — 3-е изд., испр., доп. - С-Пб: Дмитрий Буланин, 2003. - 548 с.
19. Мосолов А.А. При дворе последнего Императора. СПб.: Наука, 1992.
20. Панкратов В.С. С царем в Тобольске // Былое. – Л. - № 25/26.
21. Пашкова В.И. и Резников Б.Д. Судебно-медицинское отождествление личности по костным останкам. - Саратов: Изд-во Саратовского университета,1978.
22. Переписка Николая и Александры Романовых 1914-1917: В 5-ти томах. – М.-Пг, М.-Л., 1921-1927.
23. Письма Царской Семьи из заточения/ Сост. Е. Е. Алферьев. - Джорданвиль, 1974.
24. Практикум по судебной медицине: Идентификация личности и пограничные с ней вопросы: / Колл. Авт.: Е.А. Башкирева, И.В. Буромский, Н.В. Власова, Н.Н. Качина, Е.М. Кильдюшов, В.Н. Крюков, Е.Н. Леонова, Б.С. Николаев, П.В. Пинчук, Ю.К. Сальников, З.Ю. Соколова, Ю.А. Солохин. - М., 2012. - 44 с., илл.
25. Пропедевтическая стоматология: Учебник для медицинских ВУЗов/Под ред. Э.А. Базикяна. - 2008. - 768 с.: ил.
26. РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. ЛЛ. 1-17 // Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.
27. РГИА Ф. 525. Оп. 3. Д. 1. Л. 7 об. // Бухгалтерская книга по суммам Его Императорского Величества Государя Императора. 1896 г.
28. РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 3 // Бухгалтерская книга по суммам Его Императорского Величества Государя Императора. 1914-1916 гг.
29. РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 32. Л. 23 // Отчеты по суммам бывшего Великого Князя Алексея Николаевича за 1916 г.
30. РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 65. Л. 56 // Бухгалтерская книга Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны. 1895-1899 гг.
31. РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 535 // Денежные документы по суммам Государя Императора. Январь 1917-март 1918 гг.
32. Русская летопись. - Париж, 1922. – Кн. 4.
33. Сироткин В.Г. Анастасия, или Кому выгоден миф о гибели Романовых. - М.: ЭКСМО, 2010. - 251 с.
34. Руководство по судебной медицине / Под ред. В.В. Томилина, Г.А. Пашиняна. — М., Медицина, 2001. — 576 с.
35. Руководство по судебной стоматологии / Под ред. Г.А. Пашиняна.— М.: ООО «Медицинское информационное агентство», 2009. — 528 с.: илл.
36. Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917 гг. – Нью-Йорк, 1960.
37. Список генерал-адъютантам, генерал-майорам и контр-адмиралам свиты Его Величества, и флигель-адъютантам по старшинству. Составлен по 20-е марта 1916 года. - Пг., 1916.
38. Столяренко П.Ю. История обезболивания в стоматологии. - Самара: Самарский государственный медицинский университет, 2001. - Ч. 2.
39. Судебная медицина: Учебник / В.Н. Крюков, И.В. Буромский и др./Ред. В. Н. Крюкова. — Изд. 5-е, перераб. и доп. — М.: ОАО «Издательство «Медицина», 2006. — 448 с.: илл. (Учеб. Лит. Для студентов медицинских вузов).
40. Танеева (Вырубова) А.А. Страницы из моей жизни. - Берлин, 1923.
41. ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 1-31 + 1.
42. Шумовский С. Эволюция ценообразования металлов платиновой группы // Драгоценные металлы. Драгоценные камни. -М., 2007. -№ 1.
43. Maples, Dr. William R. and Michael Browning. Dead Men Do tell Nales. – New-York, 1994.

_________________________________

МЕДИЦИНСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДУЕМЫХ ВОПРОСОВ

Прежде всего, необходимо отметить, что в заключениях экспертов представлены свидетельства о наличии у членов Императорской семьи двух совершенно различных заболеваний: множественного или системного кариеса и пародонтоза или пародонтита.

Множественный (он же — системный, генерализованный или цветущий) кариес является комплексной патологией поражения зубов, возникающей вследствие интенсивной деминерализации зубной эмали.

При такой форме заболевания характерно поражение от 5 до 20 зубов, причем в одном зубе нередко бывает сразу несколько кариозных полостей. Однозначной оценки количества пораженных зубов для диагностирования множественной формы кариеса не существует. Как правило, диагноз, соответствующий генерализованному кариесу, ставится пациентам с КПУ (Индекс КПУ определяется как сумма поверхностей зубов, имеющих кариозные образования, запломбированных и удаленных) от 5 и более, и взрослым с КПУ-6 и более.

Генерализованный кариес является острым заболеванием, для которого характерно интенсивное развитие. Спровоцировать его могут тяжело протекающие инфекционные болезни, хронические заболевания органов дыхания и т.д.

Генерализованный кариес чрезвычайно опасен тем, что развивается чрезвычайно быстро. Иногда большая часть зубов поражается в течение одного года.

Симптомы заболевания очевидны и могут быть выявлены пациентами самостоятельно. При визуальном осмотре полости рта кариес обнаруживается почти на всех зубах, причем нередко наблюдается несколько очагов поражения в каждом зубе. К тому же, заболевание сопровождается сильным болевым синдромом, появляется неприятный запах изо рта.

Клинические проявления, характерные для множественного кариеса:

• одновременное поражение большого числа зубов;
• несильное повреждение эмали наряду с обширным разрушением дентина;
• образование полостей на разных поверхностях одного зуба;
• появление поражений даже на зубах, максимально устойчивых к кариозному поражению — резцах и клыках;
• болезненные ощущения при контакте с кислыми и сладкими пищевыми продуктами;
• присутствие реакции на температурные раздражители;
• быстрое образование зубного налета;
• повышение вязкости слюны;
• болезненное зондирование из-за отсутствия заместительного дентина;
• присутствие поражений на разных этапах развития – от начального «белого» кариеса до запущенного периодонтита.

Графически причины возникновения кариеса часто изображают в виде так называемого «трилистника Кейза» — символа, состоящего из трех взаимно перекрывающихся в центре окружностей. Это изображение «трилистника Кейза» дает понимание, что кариес появляется, когда совпадают три условия:

• на поверхности зубов развивается кариесогенная микрофлора, кислотные выделения которой и разрушают ткани зуба;
• в полости рта большую часть времени присутствуют легкоусваевыемые углеводы, служащие пищей для бактерий;
• по разным причинам — от генетических до патологических – развивается низкая резистентность эмали.

Общими факторами, влияющими на развитие кариеса, выступают:

• химический состав питьевой воды;
• рацион питания;
• экологическая ситуация;
• наследственность;
• соматические заболевания;
• неадекватная гигиена полости рта (нарушения правил гигиены).

Чаще всего подобная ситуация наблюдается у детей, перенесших острые инфекционные заболевания, страдающих различными хроническими болезнями и имеющих врожденные пороки сердца.

Высокая поражаемость генерализованным кариесом отмечается у детей, переболевших ангиной, скарлатиной, корью, страдающих хроническим ревматизмом, болеющих туберкулезом и имеющих в целом слабый иммунитет. Он практически всегда встречается у пораженных ВИЧ инфекцией. Эндокринные нарушения и сахарный диабет тоже часто становятся причинами развития острейшего кариеса.

Нужно отметить, что в группу риска попадают подростки в период полового созревания, так как во время гормональной перестройки это заболевание часто прогрессирует.

Обследования учащихся школ в России показывают, что чем больше ребенок перенес инфекционных заболеваний, тем больше у него зубов, пораженных кариесом. Часто у детей с множественным кариесом обнаруживается хронический тонзиллит и аденоиды.

Множественный кариес способен развиться и у взрослого человека. Болезнь бывает настолько разрушительна, что иногда приводит к деструкции коронковой части отдельных зубов уже через несколько недель после начала развития.

Существует высокая опасность поражения у лиц, страдающих гастродуоденальными заболеваниями и у перенесших острые инфекции.

Лечение кариеса включает в себя:

• проведение препарирования с обезболиванием;
• удаление поврежденного дентина;
• формирование полостей и их обработку антисептиком;
• последующее пломбирование;
• применение препаратов, стимулирующих выработку заместительного дентина в зубе.
• В особенно запущенных случаях требуется депульпация, установка коронок или даже удаление зубов с последующим протезированием.

Для эффективного устранения запущенного множественного кариеса требуется выявление и лечение заболевания, ставшего первопричиной его развития. Помимо этого, пациенту назначается общеукрепляющая терапия, физиотерапия, прием витаминов и специализированная диета.

Чтобы восстановить фосфорно-кальциевый баланс и укрепить иммунитет, пациенту прописываются препараты кальция, фосфора, фтора и железа, а также витамины A, B, C, D. Обычно лечение занимает несколько месяцев, что обусловлено медленной нормализацией минерального обмена.

Диета разрабатывается индивидуально для каждого пациента с учетом причин возникновения и характера течения болезни. Она обязательно включает продукты, богатые белками, витаминами и минеральными солями.

При множественном кариесе показаны физиотерапевтические процедуры: кальцинирование и фторирование зубов при помощи специальных препаратов и (или) электрофореза.

Резюме:

Множественный кариес широко распространен как среди детей, так и взрослых. Часто поражает большую часть зубов в очень короткие сроки до 1 (одного) года. Предрасполагающими факторами (в рамках нашего исследования) являются перенесенные острые инфекционные заболевания, период полового созревания у подростков, ряд других причин, которые упомянуты выше. Заболеванию сопутствует острая зубная боль, устранение которой возможно исключительно путем зубоврачебного вмешательства. Лечение занимает продолжительный период времени.

В отличие от кариеса, Пародонтит – воспалительное заболевание не зубов, а пародонта, которое характеризуется воспалением и кровоточивостью десен, выпадением зубов и поражением альвеолярного отростка челюсти, на котором собственно и расположены зубы. Пародонтит распространен почти исключительно у взрослых и отличается медленным развитием заболевания.

Пародонт представляет собой совокупность окружающих зуб тканей – десен, периодонта, цемента и альвеолярного отростка (часть челюсти), которые удерживают зуб в альвеоле (зубном кармане).

Основная причина развития пародонтита – бактериальная инфекция, в частности – стрептококки, которые своей жизнедеятельностью в ротовой полости вырабатывают определенную кислоту, которая в свою очередь разрушает не только сам зуб, но и окружающие зуб ткани.

Развитие пародонтита начинается с воспаления десен, впоследствии переходящего в гингивит, сопровождаемый кровоточивостью десен. Если процесс не остановить, гингивит способствует появлению щелей между зубами и десной (пародонтальные карманы), что открывает путь для инфекции не только к верхней части зуба (коронке), но и под коронку, к корням зуба. Эта стадия пародонтита характеризуется развитием периодонтита. Помимо кровоточивости она сопровождается чувствительностью зубов к холодному и горячему.

Далее процесс ускоряется и при поражении инфекцией корня зуба и подкорневого пространства, т.е. когда воспалительный процесс охватил весь пародонт, врач ставит диагноз – пародонтит. Здесь уже появляется подвижность зубов.

Конечным результатом пародонтита является расшатывание зуба и его выпадение.

Пародонтит является одним из наиболее распространенных заболеваний зубов, по количеству случаев лишь немного не дотягивает до кариеса зубов. По статистике ВОЗ, пародонтитом страдает 93-95 % населения Земли.

Клинические проявления пародонтита во многом зависят от формы, локализации и степени заболевания.

Первыми признаками пародонтита являются следующие симптомы:

• Неприятный запах из ротовой полости;
• Кровоточивость дёсен;
• Окрашивание зубов, особенно внизу коронки, желтовато-коричневатым налетом.

Основные симптомы пародонтита:

• Налет на зубах;
• Неприятный запах из ротовой полости;
• Кровоточивость десен;
• Изменение цвета десен;
• Образование пародонтальных карманов;
• Подвижность зубов;
• Повышенная чувствительность зубов на холодное или горячее (воздух, пищу);
• Дискомфорт при жевании;
• Деформирование межзубных перегородок;
• Увеличение расстояния между зубами;
• Цианотичность межзубных сосочков и краевой десны.
• Выпадение зубов.

Если говорить о причинах возникновения заболевания, то наиболее распространенной является поражение десен патогенными микроорганизмами: стрептококки (Streptococcus mutans), стафилококки(Staphylococcus aureus), Actinobacillus actinomycetemcomitans, Klebsiella pneumoniae, Porphyromonas gingivalis, Prevotella intermedia, Pseudomonas aeruginosa, Treponema denticola.

Кроме того, заболевание могут вызвать:

• Различные заболевания, особенно гингивит;
• Нарушение прикуса и расположения зубов;
• Гипертонус жевательной мускулатуры;
• Травмирование тканей пародонта пломбировочными материалами, брекетами;
• Травмирование тканей зуба и десны токсическими веществами — формальдегид, мышьяк;
• Физическое травмирование зубов при ударах, падении;

Дополнительными факторами, которые способствуют развитию пародонтита могут стать:

• Зубной камень;
• Курение;
• Стрессы.

Лечение пародонтита проводит стоматолог или ортодонт, и только на основании диагностики заболевания. Методы терапии в основном зависят от формы и степени тяжести поражения пародонта, но все они делятся на местные и общие способы лечения.

Местное лечение пародонтита начинается с санации ротовой полости, профессиональной чистки зубов (удаления зубных камней и отложений), устранения причины, способствующей травмированию пародонта.

После проведения вышеперечисленных процедур, проводится медикаментозное лечение пародонтита.

Хирургическое лечение пародонтита применяется при сильно расшатанных зубах, т.е. в запущенных случаях, и направлено на устранение подвижности такого зуба и восстановление пародонта. Для этого, под местной анестезией, производят лоскутные операции, шинирование зубов и открытый кюретаж.

Ортопедическое лечение пародонтита проводит врач-ортопед. Этот вид лечения применяется при отсутствии зуба, и основывается на установке зубных протезов, что необходимо для нормализации процесса жевания, предотвращения нарушения прикуса и прекращения развития заболевания.

В комплексе с медикаментозным и хирургическим лечением пародонтита показано применение физиотерапевтических методов терапии, которые направлены на нормализацию обмена веществ, уменьшение воспалительных процессов, укрепление и восстановление тканей пародонта.

Нужно отметить, что пародонтит даже в наши дни в поздней стадии заболевания зачастую полностью не излечивается и напоминает о себе рецидивами. Заболевания пародонта на рубеже до изобретения антибиотиков, сильнодействующих антисептических и антибактериальных препаратов считались неизлечимыми. Врачи осуществляли лишь симптоматическое лечение с последующим удалением пораженных шатающихся зубов и установкой на их место протезов.

Резюме: Пародонтит широко распространен среди взрослых пациентов. Причинами заболевания и предрасполагающими к нему факторами являются: бактериальные инфекции, нарушение прикуса и расположения зубов, гипертонус жевательной мускулатуры, травмирование тканей пародонта пломбировочными материалами, брекетами, травмирование тканей зуба и десны токсическими веществами — формальдегид, мышьяк; физическое травмирование зубов при ударах, падении; наличие зубного камня; курение и стрессы. Заболевание сопровождается кровоточивостью десен, расшатыванием зубов, часто не причиняет пациенту острой боли. Лечение затруднено.

Подводя некоторые предварительные итоги, можно заметить, что дочери Императора могли иметь быстро развившийся множественный кариес после перенесенной ими зимой-летом 1917 г. кори, которой все они переболели поочередно. Известно, что течение заболевания корью у Цесаревен протекало тяжело, а восстановительный период пришелся на время ареста и последующей ссылки. Впоследствии кариес был устранен прибывшим в Тобольск, о чем будет сказано ниже, стоматологом Кострицким. Аналогично кариес мог развиться и у Императрицы Александры Федоровны, чей организм был ослаблен рождением пяти детей и периодическими простудными заболеваниями.

Соответственно, можно предположить и наличие заболеваний зубов и полости рта у Императора, возникновению которых могли способствовать постоянные стрессы, курение, возможное травмирование полости рта и перенесенная им в октябре-ноябре 1900 г. тяжелая форма брюшного тифа^[3].

Однако, нужно отметить, что пародонтит (который раньше часто называли «цинга»), как правило возникает вследствие отсутствия в рационе человека витамина C и других полезных веществ, то есть от неправильного питания, что сложно применить к Императорской семье.

Кроме того, приведенные выше в цитатах из интервью слова экспертов не позволяют составить объективного представления о действительном состоянии и даже количестве сохранившихся в костных останках зубов. Не указывается ими и характер лунок от утраченных зубов, по которым можно с точностью определить время их утрачивания — прижизненное или уже после смерти. Такую информацию ни один из уважаемых экспертов не приводит. Кроме того, если к множественному кариесу можно применить определение «гнилые зубы», то к пародонтиту оно неприменимо в силу того, что собственно зубы при нем страдают незначительно и можно говорить об их расшатывании и выпадении, но никак не о «гнилости». Однако, учитывая то, что мы знаем, что Царь не только серьезно относился к здоровью, но и каждые два месяца менял зубные щетки и использовал специальные зубные ополаскиватели, сложно заподозрить его в том, что его зубы были нечищенные и источали гнилостный запах.

Этот аспект экспертами также не уточнен. К сожалению, ни в одной из приведенных цитат не содержится строгого описания стоматологического статуса исследуемых останков, как того требует методика проведения стоматологической судебно медицинской экспертизы:

«Для описания состояния зубочелюстного аппарата используют следующую стандартную схему:

1. Наличие и локализация кариозных полостей.
2. Признаки проведенного лечения: ортопедического, терапевтического и хирургического (наличие пломб и запломбированных каналов с указанием материала, из которого они изготовлены), разрушенных коронок, удаленных зубов, резекций корней зубов, протезов (искусственных коронок, мостовидных, съемных).
3. Наличие и локализация отклонений зубов от зубного ряда (с указанием наклона: вестибулярный, ротовой, мезиальный или дистальный).
4. Наличие сверхкомплектных зубов и их положение.
5. Вид прикуса.
6. Состояние пародонта (наличие гингивита и пародонтита).
7. Описание корней зубов (их количества у каждого зуба и состояния). При исследовании могут быть обнаружены аномалии формы коронки и корней, положения зубов, их размеров и строения (гипоплазия эмали), аномалии зубного ряда, прикуса и развития челюстей, дефекты зубов, возникшие в результате внешних воздействий и заболеваний (трещины, отломы и т.д.)»^[4].

___________________________

ИСТОРИЯ СТОМАТОЛОГИИ В РОССИИ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ

До сих пор в широких кругах бытует мнение, что стоматология в начале прошлого столетия пребывала едва ли не в зачаточном состоянии. Однако, это далеко не так.

«В 1892 г. были открыты приват-доцентуры по одонтологии при Военно-медицинской академии (возглавил П.Ф. Федоров) и на высших женских курсах в Санкт-Петербурге (возглавил проф. А.К. Лимберг). А.К. Лимберг первый в России (1891) защитил диссертацию по одонтологии на тему «Современная профилактика и терапия костоеды зубов». А.К. Лимберг является основоположником плановой санации рта школьников. С полным основанием можно считать, что в факультетской хирургической клинике проф. Н.В. Склифосовского в Москве, Военно-медицинской академии и на Высших женских курсах в Санкт-Петербурге были воспитаны первые ученые-стоматологи: М.М. Чемоданов, Н.Н. Знаменский, Н.Н. Несмеянов, А.К. Лимберг.

В 1883 г. в Санкт-Петербурге было организовано первое в России научное общество дантистов, а в 1885 г. был учрежден печатный орган «Зубоврачебный вестник». Появление печатного органа позволило в короткий срок объединить разрозненные общества дантистов различных городов. В 1889 г. Московским одонтологическим обществом был учрежден свой журнал «Одонтологическое обозрение». Огромную роль в деле объединения дантистов в России сыграл I Всероссийский одонтологический съезд, который состоялся в Нижнем Новгороде в 1896 г. На съезде, кроме научных докладов, обсуждались вопросы подготовки зубоврачебных кадров, был поставлен вопрос о запрещении подготовки специалистов путем ученичества, и впервые была сформулирована идея санации полости рта учащихся.

По мере становления одонтологии все больше раздавалось голосов в пользу точки зрения, что подготовка специалистов этого профиля должна проводиться в университетах. Так, в 1910 г. на XI Пироговском съезде было принято решение о необходимости учреждения на всех медицинских факультетах самостоятельных кафедр одонтологии с самостоятельными клиниками и техническими лабораториями.

После организации зубоврачебных школ число специалистов по зубоврачеванию начинает быстро увеличиваться, и к 1900 г. достигает 1657 человек. К 1910 г. число дантистов и зубных врачей составило 5966 человек. В 1913 г. в России практиковало 6700 зубных врачей и дантистов»^[5].

Только в столичном Санкт-Петербурге на начало 1900 г. практиковало 634 зубных врача и 59 дантистов. А на центральном Невском проспекте одновременно вело прием 59 стоматологов!^[6]

Если мы рассмотрим рекламные объявления, размещавшиеся в те годы зубными врачами в печати, то заметим, что большая часть докторов гарантировала своим пациентам при лечении «полное отсутствие боли».

Местная анестезия в зубоврачебной практике была широко распространена уже с середины XIX века. Создание эффективных методов местной анестезии было подготовлено введением в медицинскую практику шприца [Вуд (А.Wood), Правац (G. Рrаvaz), 1853], полой иглы [Ринд (F.Rynd), 1845] и, в первую очередь, открытием местно-анестезирующего действия кокаина.

В Российских медицинских журналах того времени регулярно публиковались материалы, посвященные успешному применению растворов кокаина для местной анестезии не только при лечении и удалении зубов, но и при проведении серьезных, в том числе и полостных операций.

Статья Ф.Я. Барского, «Врач», 1886, № 50

Страница из работы А.И. Лукашевича, «Медицинское обозрение», 1886, № 10

Кроме местной анестезии, при проведении операций, связанных с челюстно-лицевой хирургией, стоматологи использовали также общий эфирный и хлороформный наркоз.

Наконец, «в 1905 г. в Германии химик Альфред Айнхорн (Alfred Einhorn) открыл прокаин - анестетик эфирного типа. Основываясь на данных Альберта Ниманна он изучал структуры веществ, обладающих свойствами местной анестезии, и уже в 1899 г. смог опубликовать основополагающие взаимосвязи этих веществ с анестезирующим действием на организм человека (Einhorn А. On the chemistry of local anestetics. -1899. - MMW 46. - Р. 1218-1220. Цит. М. Liрр, 1992). Трудно оценить, по какому пути пошло бы развитие местной анестезии, если бы синтезированный А. Эйнгорном в 1898 г. нирванин (nirva n in) - местный анестетик амидного типа - был бы безболезненным при инъекции. Нирванин вызывал сильную боль во время введения, поэтому был невостребован.

Вероятно, Эйнгорну удалось синтезировать прокаин в 1904 г., не публикуя при этом никакого специфического отчета. Вскоре, в 1905 г., анестетик автором был запатентован и получил торговое название «новокаин» (от латинского «novus» плюс «cocaine») и с 1906 г. стал производиться фармацевтической фирмой "Хехст" (Германия).

В 1905 г. хирург Генрих Браун (Heinrich Braun), по результатам использования новокаина с 1904 г., опубликовав в Немецком Медицинском Еженедельнике статью «О некоторых новых местных анестетиках (стоваин, алипин, новокаин)», ввел новокаин в медицину. После 20-летнего применения кокаина открытие новокаина стало первым существенным успехом, обеспечившим широкое использование местной анестезии при многих медицинских, хирургических и стоматологических вмешательствах»^[7].

Таким образом, начиная с 1905 года пациентам стоматологов стала доступна и повсеместно применяемая до конца прошлого столетия новокаиновая анестезия.

Развивались и передовые технологии в лечении и протезировании зубов. Известная коронка Логана, запатентованная во Франции в 1885 году, представляла собой фарфоровую коронку, закреплённую на платиновом штифте. Она пришла на смену деревянным штифтам. В 1907 году была разработана коронка с раздельным штифтом, которая была более простой в установке^[8].

Уровень зубоврачебной помощи в тогдашней России был даже, возможно, выше, чем в некоторых регионах современной российской глубинки. Обычная московская клиника («Зуботехническая лаборатория, мастерская и кабинет Пашкевич и Ко») предлагала те же услуги, что и современные стоматологи:

«Восстановление искусственных зубов по новейшей американской системе без удаления корней» - ни что иное, как культевые вкладки, в наши дни снова начали использоваться чуть более 20 лет назад. На рубеже 1980-1990 гг. в современной России металлические культевые вкладки только начали делать на передние зубы. А мастерская Пашкевича отливала их из золота и платины уже в 1901 году. Эта конструкция ничем не отличалась от современной, только относительно недавно появились системы разборных культевых вкладок на жевательные зубы с 2-3 корнями, которых не было прежде. Широко использовались штифтовые конструкции.

На них устанавливались сверхточные протезы из золота и платины. Делали мостовидные протезы «без неба и крючков», то есть бюгельные протезы с замковыми креплениями.

Предлагались услуги по пломбированию зубов с помощью фарфоровых вкладок. Сегодня эта технология «появилась» лишь лет 20 назад и представлена, как самая новая и надежная при восстановлении зуба, разрушенного кариесом.

Мало того, что кабинет в начале 20 века делал практически все, что имеют стоматологи в начале 21 века, за исключением имплантации (которую, кстати, первым предложил профессор Знаменский еще в далеком 1891 году), так этот кабинет мог считаться одним из лучших в мире, т.к. среди его наград золотые и серебряные медали крупнейших стоматологических мероприятий в Париже, Лемзале и Мадриде. Таким образом клиника гордо рекламировала себя, как «1-я в России, дипломированная везде за границей».

В начале прошлого века клиника Пашкевича, предлагающая подобные услуги в Москве, располагалась по адресу: «Кузнецкий мост, над магазином Фаберже». Вероятно, такое совместное расположение магазина известнейшей ювелирной фирмы и стоматологической клиники не было простым совпадением. Зуботехнические работы (протезирование) были объединены со стоматологией и представлялись в то время некими слесарно-ювелирными работами. И стоматологи тех лет работали как раз преимущественно с платиной, золотом и фарфором.

Сегодня в России пломбирование зубов золотом и платиной практически не применяется, а в начале XX века стоматологи использовали золотую и платиновую фольгу. Удаляли поврежденные кариесом ткани зуба, создавая при этом полость в виде ласточкиного хвоста, то есть так, чтобы ее основание было широким и сужалось кверху. Слоями закладывали фольгу и утрамбовывали. Через несколько дней пластичный металл превращался в монолит, плотно прилегающий к обработанным стенкам зуба. Такие пломбы могут служить десятилетиями и многие стоматологи сегодня признают, что если бы не слабая эстетика, они и сегодня были бы куда лучше современных композитных материалов.

Тут мы должны учитывать два факта: во-первых, отсутствие композитных материалов (пластмасс) в сочетании с доступностью фарфора, а, во-вторых, низкие цены на золото и платину. Кстати говоря, Россия в середине XIX века была единственной страной, чеканившей из уральской платины монеты достоинством 3, 6 и 12 рублей. Вес монеты номиналом 3 рубля составлял 10,35 г, 6 рублей - 20,71 г и 12 рублей - 41,41 г.

К началу XX в. стоимость платины в связи с возросшим объемом ее использования в промышленном производстве резко возросла («основным фактором роста цен на платину в начале ХХ века стал научно-технический прогресс. Резкое повышение эффективности синтеза азотных соединений позволило перейти к их массовому производству и привело к созданию новой отрасли химической промышленности, ставшей одной из основных потребителей платиноидов. Увеличение цен обусловлено не только расширением спроса, но и повышением полезности платины (т.е. эффекта от ее применения) для потребителей в химической промышленности. Между научно-техническими разработками и ценами на платину наблюдалась четкая корреляция»)^[9], сровнявшись с золотом, однако, оба эти металла оставались более чем доступными на фоне нахождения в обороте золотых монет. Нужно учитывать, что платина несколько уступала по популярности золоту в стоматологии вовсе не из-за своей стоимости, а лишь из-за более сложной обработки, связанной с ее большей плотностью.

Говорить о конкретной стоимости услуг по лечению зубов и протезированию не представляется корректным, так как каждый конкретный случай зубоврачебного вмешательства сугубо индивидуален и требует как различных материалов, так и трудозатрат доктора. Но разница с минимальной ценой, указываемой в рекламе, в 10-20 раз мы можем считать вполне корректной. С подобным ценообразованием мы столкнемся и сегодня, анализируя уровень цен на более дешевые материалы и более затратные. Иными словами, описываемый протез мог иметь в то время стоимость от 3 до 5 рублей и более.

Продолжая рассказ о стоматологии в России рубежа XIX-XX веков, нельзя обойти стороной и успехи в области имплантации. В 1891 году на IV Пироговском съезде доктор Н.Н. Знаменский выступил с докладом «Имплантация искусственных зубов», в котором доказал, что для установки имплантата лучшим местом является восстановившаяся кость, из которой удален зуб, а чтобы имплантат не отторгался, необходимо изготавливать его из такого материала, который не включается в физиологические процессы, происходящие в кости.

На медицинских курсах велось преподавание работе стоматологов с перечисленными выше материалами.

Неверно полагать, что оснащенные по последнему слову техники с современным инструментарием и медикаментами стоматологические клиники существовали исключительно в столичных Санкт-Петербурге и Москве.

Наглядным доказательством доступности стоматологии может служить рекламная полоса из уездной газеты г. Екатеринбург «Зауральский край» (№ 258 от 18 ноября 1914 г.). На ней мы встретим и услуги рентгеновского кабинета, и пломбировку золотом и фарфором, и безболезненное удаление зубов, и мостовидные несъемные протезы и весь остальной спектр «столичных» и «заграничных» услуг.

Резюме:

К середине 1910-х гг. не только в столичных, но и губернских и даже уездных городах Российской Империи была широко распространена стоматологическая помощь с использованием анестезии и таких материалов как фарфор, золото и платина. Более того, услуги стоматологов были доступны большинству

представителей не только сановной аристократии, но и высшим представителям служилого сословия и купечеству. Зубные протезы с использованием этих материалов ни в коем случае нельзя считать чем-то исключительным для российской стоматологии начала ХХ века, а тем более в случае лечения членов Царской Семьи и их приближенных.

Убедиться в этом нам поможет краткая справка о заработной плате/окладам представителей различных социальных групп Российской Империи в 1910-е гг., составленная на основании доступных источников^[10]:

Наивысшие заработки среди рабочих относились к металлургическим производствам столичных Санкт-Петербурга и Москвы, составляя в месяц 25-35 руб. Высокопрофессиональные токари, слесари, фрезеровщики, машинисты паровозов получали от 50 до 80 руб. в месяц.

Самые низкие оклады в начале XX века были у младших чинов государственных служащих в размере 20 рублей в месяц. Столько же получали рядовые служащие почтового и лесного ведомств, земские учителя младших классов, помощники аптекарей, санитары, библиотекари. Гораздо больше получали врачи, например, в земских больницах у них было жалование 80 рублей, у фельдшеров 35 рублей, а заведующий больницей получал 125 рублей в месяц. В маленьких сельских больницах, где в штате был всего один фельдшер, его зарплата составляла 55 рублей. Учителя старших классов в женских и мужских гимназиях получали 80-100 рублей в месяц. Начальники почтовых, железнодорожных, пароходных станций в крупных городах имели месячные оклады 150-300 рублей. Депутаты Государственной Думы имели жалование в размере 350 рублей, губернаторы около 1000 рублей, а министры и высшие чиновники, члены Государственного Совета – 1500 рублей в месяц.

Армейский подпоручик (после повышения жалования в 1909 г.) имел оклад 70 рублей в месяц, плюс 30 коп в день за караульные и 7 рублей доплату за наем жилья. Поручик получал жалование в размере 80 рублей плюс те же квартирные и караульные, в сумме 90 рублей. Штабс-капитан получал оклад от 93 до 123 рублей, капитан - от 135 до 145 рублей, а подполковник от 185 до 200 рублей в месяц. Полковник Царской армии получал от Государя жалование в размере 320 рублей в месяц, генерал в должности командира дивизии имел оклад 500 рублей, а генерал в должности командира корпуса – 725 рублей в месяц^[11].

Из этой справки наглядно видно, что воспользоваться услугами протезирования по 3-5 руб за один зуб могли военные и члены их семей, чиновники, купечество, рабочие высокооплачиваемых специальностей и зажиточное крестьянство.

______________________________

СТОМАТОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ПРИ ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЕ

Стоматологической помощи при дворах Русских Императоров всегда уделялось достойное внимание. Как убедительно доказал доктор исторических наук И.В. Зимин, зубной протез был установлен еще Императору Александру I Павловичу^[12], при котором в Дворцовом ведомстве впервые была введена штатная должность зубного врача. Регулярно пользовались услугами стоматологов и трепетно относились к гигиене полости рта Императоры Николай I, Александр II и отец Николая II — Александр III.

Однако, судя по отсутствию детальных описаний их заболеваний, логично допустить, что они не носили хронической формы и никак не привлекали внимания придворных «летописцев».

Так, об Александре III известно лишь, что два раза на протяжении своей жизни он отменял запланированные мероприятия из-за внезапно возникшей зубной боли, которая прекращалась после посещения Императором зубоврачебного кабинета. А первые счета за лечение Николая I появились лишь, начиная с 1849 г., когда Императору минуло 53 года. До этого он обходился исключительно зубными щетками и порошком.

Теперь рассмотрим, как обстояли дела со стоматологической помощью в Семье Российского Императора Николая II. Для этого нам придется обратиться к фондам одного из крупнейших документохранилищ в мире и крупнейшего в Европе Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге. Там до сих пор бережно сохраняются документы Придворной медицинской части и другие источники, способные пролить свет на интересующие нас вопросы. Правда, должен сразу оговориться, что исчерпывающих ответов они не дают, поскольку ни медицинских карт Венценосных пациентов, ни детального описания, осуществляемого докторами лечения документально, зафиксировано не было.

Дополнительными источниками нам послужат также дневники Императора Николая Александровича, Императрицы Александры Федоровны (на их судьбе и сохранности подробнее остановимся ниже), а также личная переписка членов Царской Семьи.

Первым стоматологом, прослужившим с 1894 по 1898 гг. в должности «Дантиста Его Императорского Величества» был американец Жорж Шарль де Марини. Как и его коллега американский врач, почетный дантист Уоллисон (Wollison), де Марини начал службу еще при дворе Императора Александра III.

C 1896 г. Генрих Уоллисон был назначен Почетным дантистом при Министерстве Императорского Двора.

Однако, первые годы своей службы Почетному дантисту приходилось заниматься лечением зубов исключительно Александры Федоровны, проблемы у которой начались уже после рождения первых детей. Подтверждением этому служит сохранившийся в архиве счет, по которому в 1896 г. «доктору Воллисону» уплатили из средств Императрицы Александры Федоровны «за одно кресло – 250 руб.»^[13]. Иными словами, для лечения Императрицы было приобретено специальное стоматологическое кресло. О его использовании сохранилось упоминание в письме Александры Федоровны Николаю II, написанном летом 1900 г. перед приходом Уоллисона: «Я должна скорей позвать детей и кончать это послание, пока не пришел дантист. С большим трудом и морем слез я выдворила детей из комнаты, так как они хотели посмотреть, как дантист трудится над моими зубами… Он положил две пломбы, почистил зубы и полечил десны. Он приедет снова в понедельник, т. к. деснам нужен отдых»^[14].

Сам же Государь, насколько можно судить по сохранившимся документам, ограничивался до 1908 г. исключительно покупкой у того же Г. Уоллисона зубных щеток и зубного порошка. Судя по всему, вплоть до 1908 г. Николай II обходился только зубными щетками и зубным порошком. Так, в течение 1903 г. для Царя были куплены 24 зубные щетки и зубной порошок на 60 руб. Ими Император пользовался до января 1907 г., когда была закуплена следующая партия зубных щеток и зубного порошка. Периодически Генрих Уоллисон осматривал и зубы Августейшего пациента, но упоминаний об их лечении не сохранилось. Если подсчитать, то за 4 года Император использовал 24 щетки, то есть менял щетку каждые два месяца, что является идеальным поведением для пациента даже в наши дни. Особенно хочется подчеркнуть, что столь тщательный уход за зубами никак не мог способствовать возникновению пародонтита и воспалительных процессов в полости рта.

Но в 1910 г. доктор Уоллисон занялся уже и непосредственно лечением Императорских зубов. За этот год стоматолог получил 1327 руб. 25 коп., из которых 1300 руб. – «за работу», а 27 руб. 50 коп. – за зубные щетки, порошок и эликсир. Сумма по тем временам была более чем значительной, и можно предположить, что предложенное врачом лечение было серьезным^[15].

На смену пожилому доктору Уоллисону, Высочайшим приказом по Министерству Императорского двора, «данного в Ливадии мая 25 дня 1914 г. за № 12», зубной врач, коллежский регистратор Сергей Кострицкий был пожалован «в звание Зубного Врача Их Императорских Величеств»^[16]. С.С. Кострицкий окончил медицинский факультет Киевского университета и был, судя по всему, выкрестом из евреев, поскольку до нас дошло имя его отца – Л.С. Пельтцер. Продолжая постоянно жить в Ялте, новый стоматолог незамедлительно являлся в Петербург или Царское Село по первому зову своих Августейших пациентов.

В том же 1914 г. С.С. Кострицкий оборудовал зубоврачебный кабинет в Александровском дворце Царского Села. Как следует из письма Е.С. Боткина, определявшего размер гонораров нового лейб-стоматолога, он исходил из того, что «Кострицкий зарабатывает своею практикой около 400 руб. в неделю и пробыл в Царском Селе две недели, то было бы соответственно определить ему вознаграждение за труды по лечению и оборудованию зубоврачебного кабинета в 1 тыс. руб.». Далее из архивных документов следует, что Кострицкий, занимаясь оборудованием царского кабинета, счел необходимым закупить новый инструментарий – «боры на 200 руб. и инструменты на 400 руб».

12 сентября 1914 г. секретарь Императрицы сообщил С.С. Кострицкому, со ссылкой на лейб-медика Е.С. Боткина, что «по случаю приглашения Вас по повелению Их Императорских Величеств в Царское Село… за труды ваши по лечению и по оборудованию зубоврачебного кабинета… одну тысячу руб.»^[17].

Обращались к С.С. Кострицкому достаточно часто. Из финансовых документов видно, «…что зубной врач Кострицкий пользовал Ея Величество три раза. Наследника Цесаревича четыре раза; Великую княжну Ольгу Николаевну три раза; Великую княжну Татьяну Николаевну один раз; Великую княжну Марию Николаевну пять раз и Великую княжну Анастасию Николаевну пять раз. 19 августа 1915 г.». За эту работу зубной врач получил из кассы Министерства двора 1300 руб., которые распределялись следующим образом: на путевые расходы (200 руб.); на приобретение инструментов (400 руб.) и «вознаграждение за 21 визит» (700 руб.)^[18].

В декабре 1915 г. зубной врач С.С. Кострицкий получил еще 1000 руб. Тогда он проработал 4 дня – с 14 по 18 декабря 1915 г. Императрица Александра Федоровна писала супругу: «Завтра будет очень мало времени для писания, так как меня ожидает дантист… Я была целый час у дантиста… Сейчас я должна идти к дантисту… Он работает над моим зубом (фальшивым)… в 10.30. идти к дантисту… Дантист покончил со мной на этот раз, но зубная боль еще продолжается… я курю, потому, что болят зубы и – еще более лицевые нервы»^[19].

В 1916 г. из сумм Цесаревича Алексея Николаевича было уплачено «Зубному врачу Кострицкому за лечение и возмещение путевых расходов 1/6 часть – 116 руб. 66 коп.»^[20].

2 февраля 1916 г. Александра Федоровна писала Царю: «…не спала всю ночь. Сильная боль в лице, опухоль. Послала за крымским другом… я одурела: всю ночь не спала от боли в щеке, которая распухла и вид имеет отвратительный. Вл. Ник. думает, что это от зуба, и вызвал по телефону нашего дантиста. Всю ночь я держала компресс, меняла его, сидела в будуаре и курила, ходила взад и вперед… Боль не так сильна, как те сводящие с ума боли, какие у меня бывали, но мучит вполне достаточно и без перерыва, от 11 часу я устроила полный мрак, но без всякого результата, и голова начинает болеть, а сердце расширилось»^[21]. С.С. Кострицкий вновь срочно приехал из Ялты в Царское Село, получив за визит 700 руб.

Однако этот приезд не решил проблем, и доктору пришлось спустя месяц вновь прибыть в Царскосельский дворец. Императрица писала: «Опять послала за бедным дантистом – у меня было столько различных докторов за последнее время, что, думаю, лучше придти и ему, осмотреть и, быть может переменить пломбу, так как возможно, что образовалось новое дупло. Чувствую себя совершенно одуревшей… Дантист выехал из Крыма сегодня вечером… Это от тройничного нерва в лице. Одна ветка идет к глазу, другая к верхней челюсти, третья к нижней, а главный узел находится около уха… Щеке и зубам гораздо лучше – сегодня вечером, левая челюсть все время выпадает, а глаза очень болят… после завтрака у меня будет дантист…Мне пора вставать и идти к дантисту. Он убивает мне нерв в моем последнем зубе справа, полагая, что это успокоит остальные нервы, потому что для самого зуба совсем не требуется удаление нерва. Он очень расстроен моими болями. Голова и глаза продолжают болеть…»^[22].

Гонорар за выполненную работу ему был выплачен стандартный – 700 руб. О ритме работы Кострицкого говорят следующие данные: 13 марта 1916 г. Кострицкий выехал из Ялты, работал над зубами Императрицы 16,17,18 марта. 19 марта зубной врач уехал в Ялту, куда прибыл 23 марта 1916 г. Его гонорар за эти 10 дней сложился из платы за поездку туда и обратно (200 руб.) и собственно гонорара за работу (500 руб.). Всего 700 руб.

В июне 1916 г. Кострицкий вновь пробыл в Царском Селе 14 дней, получив за этот визит 1500 руб. При этом деньги платили из стандартного расчета – по 100 руб. в день за работу и по 100 руб. за материалы. Во время этого визита «Кострицкий пользовал почти исключительно Ея Императорское Величество Александру Федоровну и лишь самое незначительное время посвятил пользованию августейших детей»^[23].

Императрица писала тогда супругу: «…Зубной врач пришел и скоро начнет меня мучить… Сейчас зубной врач начнет меня терзать… Меня ежедневно терзает зубной врач и от этого у меня сильно болит щека… послала за зубным врачом (в третий раз за один день), чтобы вынуть пломбу, больно, – видишь ли, воспаление надкостницы очень затрудняет лечение… Зубной врач мучает меня ежедневно: лечение очень медленно продвигается из-за воспаления надкостницы… Должна принять многих, а также Кострицкого… потом на час придет зубной врач… после него опять зубной врач на 1 час 30 мин. От 5 до 7 у меня был зубной врач и сегодня жду его опять… Ежедневные посещения зубного врача способны довести до безумия – надеюсь завтра покончить с ним… Наконец сегодня вечером я заканчиваю лечение зубов»^[24]. Лечение заняло около двух недель, а каждый из сеансов лечения продолжался по 1,5-2 часа.

За месяц до переворота февраля 1917 г. С.С. Кострицкий приехал из Ялты в Царское Село в последний раз. Николай II записал в своем дневнике о своих визитах к стоматологу с 3 по 7 января. Это – первое собственноручное упоминание о лечении зубов, сделанное Императором: «После завтрака просидел полтора часа наверху у зубного врача Кострицкого, приехавшего из Ялты… После завтрака был у Кострицкого долго… От 2 до 3.30 сидел у Кострицкого»^[25].

Впрочем, начальник Императорской дворцовой охраны генерал-майор А.И. Спиридович вспоминал, что «Государь любил заходить побеседовать к зубному врачу С.С. Кострицкому… Простота, правдивость и искренность Сергея Сергеевича нравились Государю». Беседы шли «о литературе, о людях, о событиях. О многих приближенных говорил с ним Государь откровенно, зная, что собеседник сумеет сохранить в тайне, что следует. По часу, по два просиживал Государь у Кострицкого… и уходил морально отдохнувшим»^[26].

После событий февраля 1917 г. Кострицкий, как и остальные придворные медики, сохранил верность Государю. По разрешению Временного правительства, он в октябре посетил Тобольск, где оказывал помощь Государю и Государыне. Здесь о нем оставил воспоминания комиссар Временного Правительства при Отряде особого назначения, охранявшем находившегося в заточении Царскую Семью В.С. Панкратов: «Наконец приехал из Крыма зубной врач, который считался зубным лейб-медиком царской семьи… на меня он производил впечатление доброго открытого человека, именно человека, а не ремесленника, карьериста»^[27].

К величайшему сожалению, дневников Императрицы Александры Федоровны, способных пролить свет на лечение зубов членов Августейшей семьи фактически не сохранилось, за исключением периодов 1887-1892, 1894 и 1916-1918 гг. Сегодня они хранятся в личном архивном фонде Александры Федоровны (ГА РФ, фонд Р-640). В нем содержатся упоминания об утрате части дневников. Первые пропажи (дневники 1893, 1895, 1896 гг.) зафиксированы в акте от 4 июня 1953 г, в котором есть указания, что их отсутствие обнаружилось при проверке фонда в 1945 г. после возвращения фондов из эвакуации в г. Орск, «где охрана документальных материалов не была обеспечена должным образом». В январе 1991 года обнаружилось отсутствие дневника 1898 года и памятной книжки 1916 г. Вместо них в наличии имеются только обложки, которые якобы при проверках 1948 и 1953 гг. были учтены как полноценные документы, в то время как сами они также пропали в период эвакуации. С 1998 г. находится в картотеке розыска и не снят с учета и дневник Императрицы за 1917 г., бесследно исчезнувший в 1991 г. Однако, архивными переписчиками еще в 1923 г. были сняты копии с дневников Императрицы за период 1916-1918 гг^[28].

Таким образом, сегодня мы располагаем (в подлинниках или в копиях) 10 дневниками Александры Федоровны: за 1887-1892, 1894 и за 1916-1918 годы. «Дневник» 1887 года представляет собой пустую записную книжку небольшого формата с посвящением на немецком языке (в описи ошибочно указано «англ. язык»), записи в дневнике 1894 года обрываются 11 мая. Дневников 1897 и 1899-1915 гг. в архиве нет. Об их судьбе в учетных документах ГА РФ ничего не говорится. Вероятно, они никогда и не поступали туда на хранение. Возможно, они не были доставлены Юровским в Москву из Екатеринбурга, а возможно, были уничтожены самой Императрицей в период заточения. Анна Вырубова писала об уничтожении Александрой Федоровной «всех дорогих ей писем и дневников», чтобы они не «попали в руки злодеев»^[29].

В дошедших же до наших дней дневниковых записях Александры Федоровны стоматологические проблемы Государя и детей вовсе не нашли отражения, хотя Императрица пунктуально описывает течение заболевания корью Цесаревича Алексея и Цесаревен весной 1917 г.

Столь же тщательно и скрупулезно Александра Федоровна описывает проблемы со здоровьем своих домашних и в дальнейшем:

9 августа 1917 г. «Славный, теплый вечер — сидела на палубе. У меня сильно болели щека и зубы. Бэби провел ночь у меня в постели, сильная боль, спала с 2 1/2-4 [часов] и 5 [часов]».

Об этом же пишет и Государь: «У Марии была лихорадка, у Алексея болела немного левая рука»^[30].

25 августа 1917 г. «Алексей оставался дома, потому что насморк усилился и легкий бронхит. Вечером у него болело ухо. У Анастасии тоже. У Ольги. Ольга вся в румянце и все еще кашляет. Вечером шел небольшой дождь. Ал<ексей> — 37.7°».

28 августа 1917 г. «Татищев не ужинал, т. к. темп<ература> более 38°, озноб. Валю [Долгорукова] тоже лихорадит».

Подтверждение болезни придворных отмечает в своем дневнике и Николай Александрович: «У дочерей тоже насморки, но они выходят в сад. На балконе, понятно, никто не сидит. Читал много. И Татищев, и Валя [Долгоруков] были нездоровы»^[31].

30 августа: «Ежедневная зубная боль, днем и ночью».

15 сентября: «Лежала и отдыхала, голова и лицо продолжают [болеть]».

16 сентября: «37.1°, снова почти не спала, сильные приступы боли лица, зубов».

17 сентября: «В 10 [часов] я легла в постель, потому что чувствовала сильную слабость из-за всей этой боли лица и зубов и из-за многих почти бессонных ночей».

Великая Княжна Татьяна Николаевна в письме своей крестной Великой Княгине Ксении Александровне от 18 сентября 1917 года: «Мама мы везли в кресле, а то ей все-таки трудно столько идти. Грустно, что у нее все время сильные боли в лице, кажется от зубов и потом от сырости. А так все остальные здоровы [...]»^[32].

25 сентября в письме Великой Княгине Ксении Александровне в Крым: «Все здоровы, — сама сильно уже 6 нед<ель> страдаю невралгией в лице и зубными болями, очень мучительно и почти всю ночь не сплю. Все жду дантиста, — позволения его позвать все нет. Живем тихо, хорошо устроились — хотя далеко от всех — отрезаны, но Бог милостив [...]»^[33].

17 октября: «Приехал дантист Кострицкий (из Крыма)»;

«…Узнали о приезде Кострицкого из Крыма»^[34].

18 октября: «Повидала Кострицкого»;

19 октября: «11–12 [часов]. Дантист. V/2 [часа]»;

В этот же день на прием к стоматологу идет и Государь: «Перед завтраком посидел внизу у Кострицкого».

21 октября пишет Императрица: «1/2 [часа]. Дантист».

Посещает доктора и Государь: «До чая сидел у Кострицкого».

22 октября Императрица: «1/2 [часа]. Дантист».

23 октября она же: «Дантист».

25 октября в дневнике Императора Николая Александровича появляется запись: «Утром показывал Кострицкому все наши комнаты».

Императрица 26 октября: «Дантист. Обедала с Бэби. Отдыхала и читала. Попрощалась с Кострицким, который уезжает в субботу утром».

Перед отъездом доктора в Крым Государь также посетил его: «От 10 до 11 часов утра сидел у Кострицкого. Вечером простился с ним, он уезжает в Крым»^[35].

Показательно письмо Александры Федоровны, написанное 21 октября 1917 г. и адресованное А.А. Вырубовой: «Мы здоровы, — я очень страдала зубами и невр<алгией> в лице. Теперь приехал Кострицкий. Нас лечит»^[36].

Интересно письмо прежде всего употреблением слова «нас». Александра Федоровна в письмах близкой подруге никогда не говорила о себе во множественном числе. Вместе с тем, она подробно расписывала в письмах проблемы со здоровьем каждого из детей, называя их по имени. Однако, в этом письме такого указания на детей нет. Учитывая же упоминания о посещении доктора Кострицкого не только самой Александрой Федоровной, но Императором, нужно допустить, что «нас» относится именно к лечению Императорской Четы, что опять-таки противоречит заключению нынешних экспертов: Ульяма Мэйплза, Вячеслава Попова, Петра Грицаенко. Так, например, Ульям Мейплз пишет: «Челюсть и немногие уцелевшие зубы демонстрируют признаки серьезных пародонтальных заболеваний. На этих зубах нет никаких следов лечения или пломбирования; они буквально испещрены кариесными впадинами и съедены почти до самых десен. Подобное состояние челюсти, где налицо все признаки пародонтальных заболеваний, и состояние самих зубов свидетельствуют о том, что в таком виде они находились долгие годы при жизни императора, который не получал никакого лечения».

Вдовствующая Императрица Мария Федоровна, жившая тогда в Крыму, упомянула в письме к Императору Николаю II (27 ноября 1917 г.) о том, что вся корреспонденция, переданная через зубного врача С.С.Кострицкого, благополучно доставлена в Крым: «Никита^[37] был у дантиста К., только от него слышала о вас немного. Радуюсь, что у бедной Алике не болят зубы и что он окончил свою работу»^[38].

Более ни одного упоминания о проблемах с зубной болью в дневниках Императрицы до момента ее мученической кончины не встречается. Как нет и ни единого упоминания об этих проблемах ранее у кого-либо из членов Семьи, кроме нее самой.

Хотя, она по-прежнему продолжает скрупулезно отмечать малейшие недуги своих товарищей по несчастью. Например, 28 декабря: «М<истер> Жильяр повредил ногу».

Вторит ей в письме учителю П.В. Петрову и Татьяна Николаевна: «Во дворе у нас устроена маленькая горка. Когда наскучит ходить взад и вперед, то скатываемся с нее, часто бывают очень смешные падения. Так раз Жилик оказался сидящим на моей голове. Я его умоляла встать, а он не мог, потому что подвернул себе ногу, и она болела. Кое-как я вылезла. Ужасно было глупо и смешно, но ему все-таки пришлось пролежать несколько дней из-за ноги. Другой раз я спускалась с горы задом и страшно треснулась затылком об лед. Думала, что от горы ничего не останется, а оказывается, ни она, ни голова не лопнули, и даже не болело [...]»^[39].

Но и после отъезда доктора С.С. Кострицкого в Крым встречи Императорской семьи с зубными врачами не прекратились. Действительно, в дневниковых записях Императора Николая Александровича за 10, 11, 15, 17 и 24 декабря 1917 года содержится ряд упоминаний о посещении стоматолога:

«До завтрака сидел у зубного врача г-жи Рендль»;

«После завтрака снова сидел полчаса у той же Рендель»;

«После завтрака сидел у дантистки»;

«До завтрака сидел у дантистки»;

«Утром сидел полчаса у дантистки»^[40].

В дневнике же Александры Федоровне об этих посещениях вообще нет ни слова.

Однако, эти посещения Императором тобольского стоматолога дали повод В.Н. Трезубову сделать заявление (см. выше) о том что «полон рот гнилых зубов» из «Записок Рендель» вписываются в его экспертную оценку стоматологического статуса Императора.

Воспоминания Лазаря Анатольевича Рендель

Остановимся на данном свидетельстве подробнее. О существовании так называемой «Папки Ренделя» участникам дискуссии о подлинности «екатеринбургских останков» семьи Императора Николая II известно уже давно. Академик, доктор исторических наук В.В. Алексеев, отвечая сторонникам подлинности останков, писал: «Мы даже готовы предложить сторонникам Коптяковской версии аргумент в ее поддержку. Из фондов Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника нам удалось извлечь так называемую «Папку Ренделя», которая принадлежала сыну популярного в Сибири дантиста Марии Рендель. Зимой 1917-1918 годов, в период Тобольского заточения царской семьи, к М. Рендель обратился за помощью Николай II (имеется 7 записей по этому поводу в его дневнике). Каково же было ее изумление, когда она обнаружила у бывшего царя «полный рот гнилых зубов»^[41]. Этот суровый диагноз вполне соответствует заключению петербургского профессора Вячеслав Попова, что «изменения зубов и альвеолярных отростков челюстей (черепа № 4) указывают на имевшийся при жизни выраженный пародонтоз и хронический воспалительный процесс в области 4—8 зубов по типу одонтогенного остеомиелита»^[42]. Почему же они боятся серьезной исторической экспертизы?»^[43].

К сожалению, ни уважаемый В.В. Алексеев, ни другие исследователи, не провели полноценный источниковедческий анализ «Воспоминаний» сына Марии Рендель, ограничившись публикацией короткой цитаты источника, вследствие чего в скором времени содержание «Источника» стало постепенно мифологизироваться.

Десятилетие спустя доктор исторических наук В.Г. Сироткин включает на страницы своей книги следующие слова:

«Она оставила своему сыну записи по состоянию зубов Николая II. Она сообщила, какие пломбы накладывала. Мы попросили судебных экспертов посмотреть, какие пломбы на зубах скелета. Оказалось, что ничего не совпадает. Бюро судебно-медицинской экспертизы вновь заявило, что Рендель ошиблась. Как она ошиблась, если она, простите, лично лечила ему зубы?»^[44].

Эти строки слово в слово вошли даже в «Меморандум Российской зарубежной экспертной комиссии (США) и Центра по расследованию обстоятельств гибели членов Семьи Дома Романовых (РФ)».

Позднее главный редактор «Русской народной линии» А.Д. Степанов отмечал:

«Кстати, что касается стоматологической экспертизы, у меня на днях состоялся довольно обстоятельный разговор с известным знатоком темы «екатеринбургских останков» В.А. Винером из Екатеринбурга. Он посетовал, что Следствие не использовало найденный в Тобольском архиве дневник дантистки Марии Лазаревны Рендель, которая, согласно свидетельству самого Императора, осматривала его в тобольском заключении. Если Винер прав, это - серьезная претензия к качеству исторической и стоматологической экспертизы нынешнего следствия. По крайней мере, и этот вопрос нужно выяснять у экспертов».

Считаем возможным провести здесь источниковедческий анализ воспоминаний Лазаря Анатольевича Ренделя.

«Папка Ренделя», хранящаяся с февраля 1979 г. в фондах Тобольского государственного музея-заповедника, включает в себя 31 страничку стандартного формата А4 машинописного текста с незначительной корректорской правкой и пометками, выполненными простым карандашом и шариковой ручкой синего цвета, а также сопроводительное письмо автора на имя А. Малышкина в Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник, датированное январем 1979 г., т.е. примерно за полгода до раскопок, осуществленных А.Н. Авдониным и Г.Т. Рябовым, результатом которых стало обнаружение «екатеринбургских останков»^[45].

Итак, в начале своего повествования автор делится краткой биографией своих родителей – Анатолия Исаевича и Марии Лазаревны Рендель (л. 1), затем следует рассказ о младшей сестре матери – Фейге Лейзеровне Шехтман (далее в тексте – Фелицате Лазаревне Рик (Никифоровой) (л. 1). На страницах 3-9 идут обстоятельные воспоминания о революционном движении в Тобольске.

Наконец, страницы 9-14 посвящены событиям конца 1917 – середины 1918 гг, непосредственно связанными с Семьей Императора Николая II. При этом бОльшая часть текста (с. 10-13) отведена под «Записки» упомянутой выше младшей сестры матери автора Ф.Л. Никифоровой, публикуемые «почти целиком»^[46]. Кроме того, автор говорит, что «эти события относительно правильно описаны в опубликованной в нашей печати документальной повести М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз»», которая, как известно, представляет собой не более чем агитационно-пропагандистское произведение, имеющее мало общего с реальными событиями.

Весьма обстоятельно автор повествует о биографии супруга Ф.Л. Никифоровой – А.П. Никифорова (с. 14-15), рассказывает о событиях, происходящих во время нахождения города в руках армии адмирала Колчака (с. 16-21), запомнившихся автору в основном из-за ареста и последующего расстрела его матери М.Л. Рендель. Столь же обстоятелен его рассказ о других членах его семьи – Никифоровых, Киселевских и Писаревских (с. 22-23).

На страницах 24-27 идет описание «белокулацкого мятежа» 1921 г, рассказ о переезде автора с отцом в Ленинград (с. 27), обыске у Ренделей «по чьему-то доносу» (с. 28).

Далее, Л.А. Рендель вновь возвращается к биографии А.П. Никифорова (с. 28-29), упоминает о своем ранении в боях под Ленинградом в августе 1941 г. (с. 30-31) и завершает «Воспоминания» сведениями о последующей жизни людей, упомянутых на протяжении повествования – своего отца, Ф.Л. Никифоровой, М.Л. Киселевич.

В заключении текста следует краткая автобиография автора.

«Лазарь Анатольевич Рендель. г. Ленинград 1978 год. Родился в 1908 году в гор. Таре бывшей Тобольской губернии. В 1930 году закончил Ленинградский институт советского строительства и права. Работал в прокуратуре в Карелии и с 1934 года в Ленинграде. Участник Великой Отечественной войны. С 1942 года член КПСС. После войны работал по специальности в гор. Ленинграде в исполкоме и адвокатуре. Сейчас на пенсии».

Собственно, этим и ограничивается содержание «Воспоминаний» Л.А. Ренделя. Считем необходимым привести в приложении к своему очерку выдержку из них, относящуюся к интересующему нас периоду, полностью, несмотря на ее значительный объем. В тексте исправлены явные орфографические и пунктуационные ошибки. Внимательный читатель отметит для себя, что значительная часть этой выдержки является сокращенной компиляцией из соответствующих глав книги М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз»^[47].

Для большей наглядности, предлагаем сравнить ряд цитат из повести М. Касвинова с перефразированными отрывками из «Воспоминаний» Л.А. Ренделя, касающихся исследуемого периода 1917-1918 гг. Не стоит забывать о том что во время создания Л.А. Ренделем своих воспоминаний доступ к документам и мемуарам, касающимся последних дней семьи Николая II был фактически закрыт. В «Воспоминаниях» же нашли отражение моменты, которые никак не могли быть известны ни десятилетнему (на тот момент автору), ни сестре его матери.

Обратим внимание на ряд бросающихся в глаза при детальном знакомстве с «Воспоминаниями» Л.А. Ренделя несоответствий.

Начнем с биографии отца автора, который по словам Лазаря Анатольевича, занимал в Тобольске должность «ревизора лесоустройства Тобольской губернии… говорили, что отец был единственным евреем, занимавшим такую должность в ту пору в России. Он имел чин действительного статского советника, что по табели о рангах соответствовало генеральскому званию»^[48]. Правда, четырьмя строками выше автор говорит, что его отец был переведен в Тобольск из г. Тары, будучи «старшим таксатором лесоустройства»^[49].

Ревизор лесоустройства при столичном Лесном департаменте имел чин не выше VI класса «Табели о рангах», то есть никак не «действительного статского советника», а лишь коллежского советника^[50]. А вот в составе местного самоуправления (под которое подпадал и г. Тобольск) ревизоров лесоустройства не было вообще, а существовали лишь должности старшего и младшего лесного ревизора, соответствующие уже VII классу, т.е. надворному советнику. Точно такой же чин надворного советника (VII класс) носили и бывшие у них в подчинении старшие таксаторы^[51]. Именно старшим таксатором называет А.И. Ренделя и Председатель областного художественно-экспертного Совета по НХП Тюменской области Е.С. Негинский в своей статье «Художественно-историческая справка: «Тобольский косторезный промысел», опубликованной на интернет-сайте Тобольской фабрики художественных косторезных изделий.

Разумеется, надворный советник в Тобольске – далеко не последний человек в чиновной иерархии, но до «генеральского звания», в котором увидел своего отца Л.А. Рендель, все же далеко!

И лишь возглавлявший тогдашнее лесное хозяйство России Инспектор Корпуса лесничих по штату Лесного департамента в период до 1917 г. имел чин действительного статского советника (IV класс)^[52].

Далее, говоря об обыске сотрудниками ОГПУ в квартире Ренделей в Ленинграде, автор «Воспоминаний» упоминает принадлежавшие отцу: «отцовский кортик, царские золотые ордена Станислава I и II степени, Владимира и Анны», и далее: «Папины ордена мы в голодные годы проели в Торгсине»^[53].

Правда, в перечне кавалеров ордена Святого Станислава не только I и II, но и III степени имя А.И. Ренделя не фигурирует. Тут нужно вспомнить, что орден Св. Станислава считался низшим в иерархии русских наград.

Более высоким знаком отличия считался орден Св. Анны, знаком отличия III степени которого награждались чиновники «за беспорочную 12-летнюю службу в одной должности не ниже 8-го класса». Самая же низшая IV степень ордена выдавалась лишь офицерам за боевые заслуги. Как не трудно догадаться, имени А.И. Ренделя нет и в перечне кавалеров этого ордена любой из 4-х степеней.

Еще более «высоким» был статус ордена Св. Равноапостольного князя Владимира. Статут этого ордена предполагал, что награждаться им могут: 1-й степени лица, состоящие в гражданских или военных чинах не ниже III класса по Табели о рангах (тайный советник, генерал-лейтенант или вице-адмирал), 2-й степени — не ниже IV класса (действительный статский советник, генерал-майор, контр-адмирал), 3-й степени — не ниже V класса (статский советник, бригадир, капитан-командор) и 4-й степени — не ниже VII класса (надворный советник, подполковник, капитан второго ранга). 4-ю степень ордена вручали и за 35-летнюю беспорочную службу. В этом случае на левом и правом концах лицевой части креста добавлялась надпись золотом «35 лет». С 1845 г. награжденные орденом Св. Владимира и Св. Георгия любой степени жаловались в потомственное дворянство, в то время как для остальных орденов требовалось награждение высшей 1-й степенью. Указом от 28 мая (10 июня) 1900 г. награждённый орденом 4-й степени стал получать право только личного дворянства. Это было связано с тем, что орден 4-й степени широко выдавался за благотворительность и его имели возможность получать купцы и промышленники.

Можно было бы допустить, что А.И. Рендель имел орден Св. Владимира 4-й степени. Однако, его фамилии вновь не находится в перечне кавалеров и этого ордена.

И это – неудивительно! Единственным за всю историю уральским евреем, награжденным орденом Св. Станислава 3-й ст. (как мы помним, самым низшим в российской иерархии наград) был Н.И. Окунь^[54].

Нам же остается оставить и «генеральский чин» А.И. Ренделя, и его награждение орденами на совести сына – автора «Воспоминаний».

Впрочем, и многое другое, из описанного Лазарем Анатольевичем вызывает ничуть не меньшее недоумение. Так, он пишет: «Нас мальчишек интересовал, конечно, наследник Алексей, рядом с которым всегда была фигура бородатого дядьки в казацкой форме»^[55].

3 мая 1906 г. «дядькой» «Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича» был назначен квартирмейстер Гвардейского экипажа А.Е. Деревенько, произведенный к 1916 г. в кондукторы^[56].

1 июля 1917 года «с соизволения бывшего Императора» А. Е. Деревенько был назначен камердинером Цесаревича, но в состав свиты, назначенной сопровождать Царскую семью во время ссылки в Тобольск дядька не вошел. Комиссар Временного правительства B.C. Панкратов вспоминал: «при наследнике Алексее состоял дядька, матрос Деревенько, полуграмотный, но хитрый хохол, который пользовался большим доверием Александры Фёдоровны. Перед самым отъездом он подал счет (полковнику Кобылинскому) расходов. В счете оказалось, что сын Николая II за июль 1917 г. износил сапог более чем на 700 руб. Полковник Кобылинский возмутился и заявил матросу Деревенько, что в Тобольск его не пустят».

Таким образом «дядькой» Алексея Николаевича в период тобольской ссылки оказался матрос Гвардейского экипажа Климентий Григорьевич Нагорный, впоследствии расстрелянный большевиками 6 июля 1918 г. Во время пребывания в Тобольске уроженцу с. Пустоваровка, Антоновской волости, Свирского уезда Киевской губернии исполнилось 30 лет. С многочисленных дошедших до наших дней фотографий на нас смотрит лицо молодого улыбчивого безбородого матроса.

Правда, Царскую семью в ссылке сопровождал еще, и учитель французского языка Пьер Жильяр, но и он никак не подходит под описание «бородатого дядьки в казацкой форме».

Рассказывая далее о пребывании семьи Императора и его свиты в Тобольске, Л.А. Рендель пишет: «Из них (членов свиты – прим. авт.) хорошо помню высокую фигуру во всем черном, с седой головой, седыми усами типично донкихотского типа – граф Татищев. Когда он приходил лечить зубы, я торчал в приемной или у двери в кабинет, пытаясь что-то увидеть и услышать. Он говорил с материю по-французски, вставляя русские фразы. Говорили, что большую часть жизни он прожил в Италии, никогда не был близок ко двору и уехал с царской семьей только из принципов, вытекающих из его монархических убеждений. Он говорил, глядя в окно на яркое голубое сибирское небо: «Это же итальянское небо!»»^[57].

Уверены, что ключевым словом в приведенной цитате является «говорили». В противном случае, автору «Воспоминаний», как и его окружению, было бы известно, что генерал-адъютант Свиты Его Императорского Величества Илья Леонидович Татищев (никогда, кстати, не носивший графского титула!) был кадровым военным и всю свою жизнь посвятил службе Отечеству и своему Государю.

В подтверждение этому достаточно заглянуть в его послужной список^[58].

В службу вступил (01.09.1877); корнет Лейб-гвардии гусарского полка (08.08.1879); поручик (17.04.1883); штабс-ротмистр (13.04.1886); ротмистр (09.04.1889); подполковник (06.12.1895); полковник (06.12.1893); генерал-майор с зачислением в Свиту Его Императорского Величества (06.12.1905); был личным представителем Николая II при дворе Вильгельма II (6 .12.1905-18.07.1914); Свиты Его Величества генерал-майор по гвардейской кавалерии, состоящий при Его Императорском Высочестве принце А.П. Ольденбургском по званию верховного начальника санитарной и эвакуационной части (28.02.1916 г.); генерал-лейтенант (пр. 02.09.1916; ст. 02.09.1916) «за отличие», с назначением Генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству. Уволен от службы за болезнью 18.04.1917 г.

За годы службы был награжден^[59]: русскими орденами Св. Станислава 3-й (1886), 2-й (1895) и 1-й ст. (1906), Св. Анны 3-й (1891), 2-й (1897) и 1-й ст. (1910), Св. Владимира 4-й (1900), 3-й (1903 и 2-й степени (6.05.1913), Высочайшей благодарностью (6.05.1915), а также стал кавалером иностранных наград: персидского – Льва и Солнца (1878), командорского креста итальянского ордена Короны Италии (1894), кавалерского креста французского ордена Почетного Легиона (1894), почетного креста мекленбург-шверинского ордена Грифона (1895) и большого командорского креста (1897), прусского Орден Короны 2-й (1898), 1-й ст. (1907) и бриллиантовых знаков этого ордена (1909), кавалерского креста Вюртембергского ордена Вюртембергской Короны (1890), кавалерского креста Баденского ордена Церингенского льва (1890), Гессен-Дармштадтского ордена Филиппа Великодушного 2-й (1901) и 1-й степеней (1902), испанской коронационной медали (1903), командорского креста итальянского ордена Святых Маврикия и Лазаря (1904), сербского ордена Белого Орла 1-й ст. и японского ордена Священного Сокровища (1915).

Добровольно остался под арестом с семьей Николая II в Царском Селе, а потом, оставив в Петербурге больную мать, последовал в ссылку в Тобольск. Убит большевиками в Екатеринбурге вместе с князем В.А. Долгоруковым 10 июля 1918 г. В 1981 г. канонизирован Русской православной церковью за границей как «Святой мученик воин Илья».

Говоря о впечатлении, произведенном на М.Л. Рендель Императором Николаем II, автор «Воспоминаний» старается во всем следовать оценке Царя, данной автором понравившейся ему повести М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз»: «Он показался ей совсем неинтересным, каким-то серым человеком. Говорил он по-французски больше, чем по-русски. Больше всего ее поразило, как врача, то что у него был полон рот гнилых зубов»^[60].

Что имела в виду М.Л. Рендель, говоря о «гнилых зубах» неясно, поскольку, как мы знаем, Император двумя месяцами ранее прошел курс лечения зубов у доктора С.С. Кострицкого, но французский язык в общении с дантистом-еврейкой – явный вымысел. Хорошо известно, что если Император и владел в совершенстве французским языком, то Императрица знала его значительно хуже, и при общении как с придворными, так и в повседневной жизни Августейшая чета предпочитала наряду с русским никак не французский, а английский язык. Со своими же детьми и придворными Николай II общался исключительно на русском языке. Тем более странным выглядел бы разговор по-французски с русскоязычной еврейкой-дантисткой^[61].

Объяснение этому, как и подобным «французским» беседам с И.Л. Татищевым, якобы имевшим место, напрашивается лишь одно – не будучи ни очевидцем, ни участником этих бесед, автор «Воспоминаний», не знакомый к тому же с нравами и традициями русского Императорского двора, желал лишь подчеркнуть исключительность и образованность своей еврейской родни, в чем, как ему казалось, и основательно преуспел, сообщив о «генеральстве» и многочисленных «орденах» папеньки, свободном владении французским маменьки и рассказами о заслугах в самых различных областях тетушки. В рамках этого «Заключения» не затрагиваются описанные в «Воспоминаниях» события и биографии других персоналий, из числа родственников автора. Но не стоит не сильно удивляться, если и они окажутся столь же подвергнутыми своеобразной авторской «ретуши».

Резюмируя все вышесказанное, представляется вполне корректным, предложить несколько основных выводов:

Во-первых, никаких собственноручных «записей» и «дневников» М.Л. Рендель никогда не существовало. Как не существовало и записанного с ее слов описания хода лечения ею Императора (вид и число пломб и т.п.).

Во-вторых, в действительности, существующие «Воспоминания» сына М.Л. Рендель – Л.А. Рендель изобилуют не только неточностями, но и откровенными фальсификациями, что, наряду с недобросовестной компиляцией произведения М.К. Касвинова, никак не способствует их привлечению в качестве добросовестного мемуарного источника. Единственной целью создания мемуаров для их автора послужило желание рассказать о вкладе его ближайших родственников в дело построения советской власти и об их значимости в описываемый исторический период.

Наконец, в-третьих, единственной объективной информацией, содержащейся в «Записках» является констатация факта посещения Императором Рендель в декабре 1917 г, подтверждение чему мы и так встречаем в собственноручном дневнике Николая Александровича за этот период. Фразу из воспоминаний «у Государя полон рот гнилых зубов» можно трактовать как написанную специально для унижения Императора. А то, что какие-то зубы у Царя нуждались в лечении, об этом собственно и свидетельствует вызов стоматолога Марии Рендель.

Таким образом, изучение и анализ сохранившихся документальных источников позволяют нам утвердительно говорить о том, что:

1. Император Николай Александрович в течение всей своей жизни регулярно наблюдался у высококвалифицированных зубных врачей и уделял особое внимание гигиене полости рта, чему свидетельствует приобретение им зубных щеток и зубных элексиров. До 1910 г. случаев обращения Николая Александровича за стоматологической помощью не зафиксировано. В 1910 г. доктор Генрих Уоллисон получил гонорар в сумме 1300 руб. серебром за лечение зубов Императора. В 1914 г., ежедневно с 3 по 7 января и 19, 21 и 26 октября 1917 г. Николай Александрович был (по его словам - «долго») на приеме у доктора С.С. Кострицкого. Последние его визиты к стоматологу документально зафиксированы 10, 11, 15, 17 и 24 декабря 1917 г. в ссылке под арестом в г. Тобольск.
   При лечении должны были использоваться обычные в то время методы лечения, в том числе и местная анестезия для предотвращения боли при зубоврачебном вмешательстве. Оснований считать, что Царь Николай Александрович мог избегать зубоврачебного лечения в течение своей жизни, никаких нет.
2. Императрица Александра Федоровна на протяжении своей жизни регулярно обращалась за стоматологической помощью. Документально подтверждено более 30 (тридцати) ее сеансов лечения у С.С. Кострицкого с 1914 по 1917 гг. За это время С.С. Кострицкий осуществил (документально зафиксировано) постановку искусственного зуба (декабрь 1915 г.), удаление нерва и чистку канала в «последнем зубе справа» (март 1916 г.) и замену пломбы (июнь 1916 г.). Обращалась за помощью она и ранее — в 1896 г. к доктору Г. Уоллисону, а в 1900 г. - он же поставил ей 2 (две) пломбы).
3. В августе 1915 г. доктор С.С. Кострицкий лечил: «Наследника Цесаревича четыре раза; Великую княжну Ольгу Николаевну - 3 (три) раза; Великую княжну Татьяну Николаевну - 1 (один) раз; Великую княжну Марию Николаевну - 5 (пять) раз и Великую княжну Анастасию Николаевну - 5 (пять) раз». В июне 1916 г. он же «лишь самое незначительное время посвятил пользованию Августейших детей». Других известных обращений Царских детей к стоматологу не было.

___________________________

ВЫВОДЫ

1. Производилось ли лечение зубов Императором Николаем Александровичем? Где, когда, в каком объеме?

Император Николай Александрович в течение всей своей жизни регулярно наблюдался у высококвалифицированных зубных врачей и уделял особое внимание гигиене полости рта, чему свидетельствует приобретение им зубных щеток и зубных элексиров. До 1910 г. случаев обращения Николая Александровича за стоматологической помощью не зафиксировано. В 1910 г. доктор Генрих Уоллисон получил гонорар в сумме 1300 руб. серебром за лечение зубов Императора. В 1914 г., а также ежедневно с 3 по 7 января и 19, 21 и 26 октября 1917 г. Николай Александрович был (по его словам — «долго») на приеме у доктора С.С. Кострицкого. Последние его визиты к стоматологу документально зафиксированы 10, 11, 15, 17 и 24 декабря 1917 г. в ссылке под арестом в г. Тобольск.

Ответ:

При лечении должны были использоваться ставшими обычными для того времени методы лечения, в том числе и местная анестезия для предотвращения боли при зубоврачебном вмешательстве. Нет никаких оснований считать, что Царь Николай Александрович мог избегать зубоврачебного лечения в течение своей жизни.

2. Насколько можно доверять воспоминаниям (хранившихся в Тобольском архиве) Лазаря Анатольевича Рендель, сына стоматолога Марии Лазаревны Рендель, лечившей зубы Императору Николаю Александровичу в Тобольске в 1917 году, писавшему со слов матери, что у Императора Николая II «полон рот гнилых зубов»?

Ответ:

Воспоминаниям Лазаря Анатольевича Ренделя доверять нельзя: во-первых, потому что в декабре 1917 года он был 10-летним отроком, а воспоминания составлял к концу жизни, когда ему было под семьдесят, в 1970 годах. Во-вторых, он с предубеждением относился к Императору Николаю Александровичу и во многом базировал свои «воспоминания» на книге М. Касвинова «Двадцать три ступени вниз», в-третьих, в воспоминаниях содержится целый ряд заведомо недостоверных сведений.

3. Возможно ли допустить, что череп №4, не содержащий следов стоматологического лечения и содержащий гнилые зубы мог относиться к Императору Николаю Александровичу по тем основаниям, на которые указывают профессора В.Н. Трезубов и П.П. Грицаенко, что Император Николай Александрович был ярым противником всякого зубоврачебного вмешательства, например, из-за непереносимости зубной боли.

Нет, такое допустить затруднительно. Во-первых, если речь идет о пародонтите, то это заболевание является болезнью пародонта и десен, а не зубов. Зубы при нем расшатываются и могут выпадать, но никак не «гниют». Если же речь идет о кариесе, то это заболевание неизбежно сопровождается острой зубной болью, избавление от которой возможно исключительно вследствие стоматологического вмешательства. Кроме того, нет никаких оснований предполагать у Императора упомянутого профессорами В.Н. Трезубовым и П.П. Грицаенко «страха» перед зубной болью. На протяжении всей своей жизни Николай Александрович зарекомендовал себя сильным и мужественным человеком. Вел активный образ жизни, занимался многими видами спорта: верховой ездой, игрой в теннис, греблей. В его дневниковых записях нет упоминаний о проблемах, причиняемых ему зубной болью и самим посещением стоматолога (хотя, последние в них многократно отражены). Показания очевидцев покушения (см. об этом выше) на Цесаревича Николая Александровича в г. Оцу (Япония) 29 апреля 1891 г., в ходе которого будущий Император получил серьезное рубящее ранение головы, сопровождаемое значительной кровопотерей, никак не отмечают проявления у него страха. Использование анестезии, аналогичной по своему действию современной, зафиксировано и в начале XX века, поэтому зубная боль при зубоврачебном вмешательстве не чувствовалась, и у Государя не могло возникать какого-либо страха перед лечением.

Таким образом, если бы череп № 4 принадлежал Императору Николаю Александровичу, на зубах этого черепа должны были быть следы зубоврачебного лечения, в том числе пломбы или следы удаления зубов. Однако таковых экспертами не зафиксировано.

4. Являются ли методы лечения и методы протезирования, применяемые к черепу №6, отождествляемого некоторыми экспертами с черепом Царицы Александры, в том числе фарфоровые коронки с золотыми штифтами, платиновые крампоны, золотые пломбы, уникальными операциями для России начала XX века, доступными только самым высшим людям в Империи, либо это был относительно распространенный метод лечения зубов, доступный многим слоям общества?

Протезирование с использованием фарфоровых коронок, элементов конструкции из платины и золота, пломбирование фарфором, золотой и платиновой фольгой имело широкое распространение в России начала XX столетия. Подобные технологии широко использовались не только в крупных городах (Санкт-Петербург, Москва), но и в Зауральских уездных центрах, таких как г. Екатеринбург. Материалы медицинской периодической печати 1900-1910 гг. свидетельствуют о широком распространении таких технологий и об их финансовой доступности для достаточно широкого круга пациентов, обладающих определенным достатком. Поэтому само по себе наличие фарфоровой коронки на платиновом штифте и золотых пломб не свидетельствует о том, что череп № 7 принадлежит женщине из Императорской Фамилии и вполне мог принадлежать женщине из широких российских кругов высокого и даже среднего достатка.

5. В соответствии с данными, высказываемыми В.Н. Трезубовым и В.Л. Поповым, черепа № 3, № 5 и № 6 из «Екатеринбургских останков», приписанные Цесаревнам Ольге, Татьяне, Анастасии, имеют следы постановки пломб практически на всех зубах этих черепов, т.е. более 30-ти пломб на каждом. Возможно ли в таком юном возрасте, в котором находились Ольга, Татьяна, Анастасия, наличие такого количества пломб на зубах. Имеются ли какие-либо подобные заболевания или примеры, когда девушки, не бывшие замужем, не вскармливающие грудью детей уже к возрасту 15-ти, 20-ти, 22-х лет имеют на всех зубах пломбы? Что за болезнь, вызывающая такой обширный кариес?

Подобное состояние зубов может быть следствием так называемого множественного или генерализованного кариеса, при котором у детей в короткий отрезок времени поражается большая часть зубов. Предрасполагающими факторами к возникновению заболевания являются: перенесенные острые инфекционные заболевания, период полового созревания у подростков, сниженный иммунитет после простудных заболеваний, химический состав воды, неблагоприятная экологическая обстановка, наследственная предрасположенность.

6. Известно ли из независимых источников о таких проблемах с зубами Цесаревен Ольги, Татьяны, Анастасии из исторических свидетельств: мемуаров, писем, дневников членов Царской Семьи и их близких?

Нет. Такой информации нигде обнаружить не удалось. Известно, что Ольга Николаевна посещала стоматолога С.С. Кострицкого 3 (три) раза, Татьяна Николаевна — 1 (один) раз и Анастасия Николаевна — 5 (пять) раз. Других случаев лечения зубов Цесаревен не зафиксировано. Нет об этом упоминаний и в дневниковых записях их родителей, и в частной переписке. Цесаревна Ольга, Татьяна, Анастасия не были особенно болезненными девушками, хотя и перенесли некоторые обычные инфекционные заболевания, например, корь, как и большинство девушек их возраста в то время. Предположения, выдвигаемые некоторыми экспертами, что у них сильно развивался кариес из-за плохой наследственности, ни на чем не основаны.

Специалисты:

врач-стоматолог высшей категории Эмиль Агаджанян

историк Леонид Болотин

историк Алексей Оболенский

^[1] Идентификация останков царской семьи. - СПб., 1994.

^[2] Maples, Dr. William R. and Michael Browning. Dead Men Do tell Nales. – New-York, 1994. – P. 259.

^[3] Мосолов А.А. При дворе последнего Императора. - СПб.: Наука, 1992. - С. 112.

^[4] Практикум по судебной медицине: Идентификация личности и пограничные с ней вопросы: /Колл. Авт.: Е.А. Башкирева, И.В. Буромский, Н.В. Власова, Н.Н. Качина, Е.М. Кильдюшов, В.Н. Крюков, Е.Н. Леонова, Б.С. Николаев, П.В. Пинчук, Ю.К. Сальников, З.Ю. Соколова, Ю.А. Солохин. - М., 2012. - 44 с., илл.

^[5] Пропедевтическая стоматология: Учебник для медицинских вузов / Под редакцией Э.А. Базикяна. - 2008. - 768 с.: ил.

^[6] Весь Петербург на 1915 год. – СПб., 1915. – С. 696-697.

^[7] Столяренко П.Ю. Истори обезболивания в стоматологии. - Самара: Самарский государственный медицинский университет, 2001. - Ч. 2.

^[8] По материалам http://www.discoveriesinmedicine.com/

^[9] Шумовский С. Эволюция ценообразования металлов платиновой группы//Драгоценные металлы. Драгоценные камни. -М., 2007. -№ 1.

^[10] Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.): В 2 тт. — 3-е изд., испр., доп. - С-Пб: Дмитрий Буланин, 2003. - 548 с.

^[11] Зайончковский П. А. Офицерский корпус русской армии перед Первой мировой войной // Вопросы истории. - М., 1981. - № 4. - С.21-29.

^[12] Зимин И.В. Из истории зубоврачевания или, Кто лечил зубы российским монархам. - М.: Центрполиграф, 2010.

^[13] РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 65. Л. 56 // Бухгалтерская книга Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны. 1895-1899 гг.

^[14] Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. – М., 1998. – С. 203.

^[15] РГИА Ф. 525. Оп. 3. Д. 1. Л. 7 об. // Бухгалтерская книга по суммам Его Императорского Величества Государя Императора. 1896 г.

РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 3 // Бухгалтерская книга по суммам Его Императорского Величества Государя Императора. 1914-1916 гг.

РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 535 // Денежные документы по сумма Государя Императора. Январь 1917-март 1918 гг.

^[16] РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. Л. 1//Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.

^[17] РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. Л. 2 // Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.

^[18] РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. Л. 7 // Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.

^[19] Переписка Николая и Александры Романовых. Т. 3. 1914-1915 гг. – М., 1923. – С. 490, 494, 498.

^[20] РГИА. Ф. 525. Оп. 3. Д. 32. Л. 23//Отчеты по суммам бывшего Великого Князя Алексея Николаевича за 1916 г.

^[21] Переписка Николая и Александры Романовых. Т. 4. 1916-1917 гг. – М., 1926. – С. 75.

^[22] Переписка Николая и Александры Романовых. Т. 4. 1916-1917 гг. – М., 1926. – С. 111, 120, 139, 145, 154.

^[23] РГИА. Ф. 525. Оп. 2 (217/2715). Д. 156. Л. 17//Кострицкий Сергей Сергеевич, коллежский регистратор, зубной врач. 25 мая 1914 г.

^[24] Переписка Николая и Александры Романовых. Т. 4. 1916-1917 гг. – М., 1926. – С. 305, 310, 314, 319, 322, 333, 334, 345, 350, 353.

^[25] Дневники Императора Николая II.- М., 1991. - С. 618.

^[26] Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917 гг. – Нью-Йорк, 1960. – Т. 1. – С. 27.

^[27] Панкратов В.С. С царем в Тобольске//Былое. – Л. - № 25/26. – С. 145, 156.

^[28] Александра Федоровна (императрица). Последние дневники императрицы Александры Федоровны Романовой: Февр. 1917 г. – 16 июля 1918 г. / Сост., ред., предисл., введ. и коммент. В. А. Козлова и В. М. Хрусталева; пер. с англ. Л. Н. Пищик при участии О. В. Лавинской и В. М. Хрусталёва. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. – 341 с. – (Архив новейшей истории России).

^[29] Танеева (Вырубова) А. А. Страницы из моей жизни. - Берлин, 1923. - С. 99.

^[30] Дневники Императора Николая II.- М., 1991.

^[31] Там же.

^[32] Письма Царской Семьи из заточения / Сост. Е. Е. Алферьев. - Джорданвиль, 1974. - С. 119-120.

^[33] Там же. - С. 127.

^[34] Там же. – С. 655.

^[35] Дневники Императора Николая II.- М., 1991. – С. 655-656.

^[36] Танеева (Вырубова) А. А. Указ. соч. С. 148 и Русская летопись. Кн. 4. Париж, 1922. С. 198-199.

^[37] Сын великой княгини Ксении Александровны, племянник Николая II.

^[38] Боханов А.Н. Сердечные тайны. - М., 1999. - С. 375.

^[39] ГА РФ. Ф. Б П. Оп. 1. Д. 71. Л. 130-131 об.

^[40] Дневники Императора Николая II.- М., 1991. – С. 660-662.

^[41] Тобольский ГИАМЗ. Научный архив. КП-13774. Л. 8-10.

^[42] Идентификация останков царской семьи. СПб., 1994. - С.19.

^[43] Алексеев В. В. Гибель царской семьи: мифы и реальность. – Екатеринбург: НИСО УрО РАН, 1993. – 286 с.

^[44] Сироткин В.Г. Анастасия, или Кому выгоден миф о гибели Романовых. - М.: ЭКСМО, 2010. - 251 с.

^[45] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 1-31 + 1.

^[46] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 10.

^[47] Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз//Звезда. – Л., 1972. - №№ 8-9. – 1973. - №№ 7-10.

^[48] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 1.

^[49] Там же.

^[50] Меньшиков И.А. К вопросу о быте чинов корпуса лесничих: На основании анкеты 1910 г. – СПб., 1912. – С. 4-5.

^[51] Меньшиков И.А. К вопросу о быте чинов корпуса лесничих: На основании анкеты 1910 г. – СПб., 1912. – С. 4-5.

^[52] Там же

^[53] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. – Л. 28.

^[54] Антропова И.Е. Сборник документов по истории евреев Урала из фондов учреждений досоветского периода Государственного архива Свердловской области. - М.: Древлехранилище, 2004. – 460 с.

^[55] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 9.

^[56] Зимин И.В. Няни и воспитательницы/Детский мир императорских резиденций. Быт монархов и их окружение. — М.: Центрполиграф, 2010. — 576 с. — (Повседневная жизнь Российского императорского двора).

^[57] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. – ЛЛ. 9-10.

^[58] Список генерал-адъютантам, генерал-майорам и контр-адмиралам свиты Его Величества, и флигель-адъютантам по старшинству. Составлен по 20-е марта 1916 года. - Пг., 1916. – С. 70.

^[59] Там же

^[60] ТИАМЗ. Научный архив КП-13774. - Л. 10.

^[61] Зимин И.В. Филологическая подготовка русских монархов/Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в. – М. .: Центрполиграф, 2010. — (Повседневная жизнь Российского императорского двора).