Россия: третий Рим или новый Иерусалим?

Каковы принципы взаимоотношений духовной и политической власти? Что исторически предпочтительней для России: их взаимодействие, взаимопроникновение или противостояние? Наконец, что такое духовная власть? Эти вопросы стали предметом обсуждения на прошедших в конце декабря в Москве в Паломническом центре Московского Патриархата V Панаринских чтениях, организованных ОВЦС Московского Патриархата, Институтом философии РАН, философским факультетом МГУ, Государственной академией славянской культуры. Один из докладов, прозвучавших на чтениях, мы предлагаем вниманию читателей.

Что есть Россия: третий Рим или новый Иерусалим? Ответ на вопрос: как соотносятся эти два великих предназначения России, связан с другим: как соотносятся власть духовная и власть политическая. В нашей стране этот вопрос традиционно сводился к проблеме отношений священства (Церкви) и царства (власти).

После большевистского переворота Церковь в России была окончательно отделена от государства, и таким образом оно, это государство, обозначило свой светский характер. Это то, что можно назвать институциональным подходом, в соответствии с которым устанавливаются два принципа – принцип отделения института Церкви от института власти и принцип верховенства политической власти по отношению к власти духовной в общей системе государственности и ее структур.

В соответствии с институциональным подходом власть духовную отождествляют с социальным институтом в общем ряду других социальных институтов, по сути приравнивая ее к ним и не выделяя ее. Взаимоотношения политической и духовной власти сведены к формальным юридическим нормам. И в этом смысле духовная власть отождествляется с Церковью, а Церковь понимается с правовой точки зрения как организация, подобная другим организациям. Институциональный подход строится на светском отношении к Церкви со стороны политической власти.

Но духовную власть следует понимать еще и в широком смысле – как власть духа. Известно, что престол в душе человека никогда не бывает пуст: там или Бог, или его противоположность. В этом смысле политическая власть – это совокупность людей, которые являются носителями того или иного духа. И потому не может быть светской политической власти, не подчиненной власти духовной. Есть власть, в большинстве своем подчинившая себя тому или иному духу. Этот выбор определяет режим ее правления и проводимую ею политику: является ли она богоугодной или богопротивной, дарованной Господом или попущенной Им вследствие богоотступничества народа.

Таким образом, политическая власть объективно неизбежно занимает подчиненное положение по отношению к власти духовной, и судьба государственности во многом зависит от духовного выбора политической власти. Политическая власть может руководствоваться либо властью духа Божиего, либо духа языческого, антихристова. Эти два духа, отражаясь в государственности, противостоят друг другу духовно и политически.

Если политическая власть делает свой выбор в пользу Бога, подчиняя себя Его власти и рассматривая свое предназначение как особую ответственность перед Ним, как форму послушания, сродни монашескому, как несение креста, тогда возникает тот идеал, который исторически называется священной государственностью.

С этих позиций политическая власть – это многотрудный и скорбный путь, полный лишений и испытаний, сопряженный с самоотречением и жертвенностью ради веры, народа и Отечества. И, понимая это, верующий человек не может к ней сам стремиться. Поэтому и говорят, что на Руси традиционно к власти не приходят – к власти приводят. На этом духовном фундаменте строилась священная монархическая государственность, Российская империя.

Говорят: империя не исчезает, она лишь передает эстафету.

С точки зрения А.С. Панарина (1940–2003), выдающегося русского мыслителя^[1], Америка и Россия – два великих наследника Рима – западного (глобалистского, языческого) и восточного (христианского). Современный мир – это противостояние этих двух великих наследников Рима. Это – борьба духа, облеченного в форму имперской государственности. Это объективно так. Противники России, коллективный Запад внутри и вне ее, признавая США империей – наследницей первого Рима, пытаются заставить нас забыть наше имперское прошлое, нашу связь с Византийской империей – вторым Римом и отказаться от идеи имперскости как от чего-то для нас постыдного. Они делают все, чтобы нас дезориентировать, чтобы мы не дерзали воспринимать себя как империю, духовно противостоящую возрождающемуся в форме глобальной империи первому Риму (коллективному Западу), где должен воцариться антихрист.

Целью его сил является то, чтобы мы, как православный народ, перестав воспринимать себя как великое сильное государство, священную империю, наследницу Византии, посчитали бы Россию слабым, ничтожным, не способным ни на какую брань государством, единственный удел которого – подчиниться глобальной империи, восставшему первому Риму.

Поэтому отказ от идеи имперскости для православной Руси есть отказ от духовной брани, духовное и физическое подчинение первому Риму, превращение в его рабов, отказ от национальной государственности, а главное – от веры.

И не нужно думать, что борьба пока не началась, она просто не перешла еще в вооруженную фазу. Как пишет А.С. Панарин: «Сегодня она (глобальная катастрофа) все явственнее выступает перед нами в ином качестве, как начатая победителями в холодной войне четвертая мировая война за передел мира и право беспрепятственно распоряжаться планетой по своему усмотрению. Нас не должен обманывать тот факт, что эта война пока что ведется постклассическими, нетрадиционными средствами, исключающими прямое физическое насилие. Суть не в формах пущенного в ход оружия, суть в том, каковы цели войны и масштабы задуманного захвата».

А масштаб этот поистине огромен и беспрецедентен, потому что речь идет, прежде всего, об оккупации духовного пространства России, нашего народа и всего человечества. Современная война – это война нетрадиционная, война религиозная, в ходе которой достигаются духовные цели. А.С. Панарин дает ей такую характеристику: «Классические войны были связаны с технологиями поражения человеческого тела, новейшие постклассические – с технологиями поражения человеческой души, теряющей нравственную и культурную опоры».

США откровенно заявляют и пишут в официальных военно-стратегических документах о том, что они ведут «глобальную», «длительную» войну, что это война «за умы и сердца». Война Америкой ведется за демократию в мире, против тоталитаризма, соотносимого, по сути, с сильной государственностью, и потому, кроме США, ни у кого не должно быть права на имперскость. В противном случае такое государство объявляют «глобальным» или «региональным» конкурентом США, что, в соответствии с их военной стратегией, рассматривается как угроза глобальным интересам Америки. Здесь заложен механизм запугивания стран, осмелившихся конкурировать с США, чтобы отпало всякое желание сопротивляться духовному и физическому порабощению со стороны первого Рима.

Выход России в свой имперский проект наследницы Византии как второго Рима означает выход из навязанного нам первым Римом и скроенного по его духовным и политическим эталонам демократического проекта, которому А.С. Панарин дал следующую лаконичную характеристику: «Там, где царит озабоченность о правах человека, но ощущается дефицит его обязанностей в отношении окружающего мира, ближнего и дальнего, там неумолимо растет хаос и правит бал тот, кто злорадно тешится беспорядком, – князь мира сего».

Как писали Майкл Хардт и Антонио Негри в своей программной книге под знаковым названием «Империя», изданной Гарвардским университетом: «Новый мировой порядок предполагает, что новые этические и законодательные стандарты добра и зла будут утверждаться одним для всех». Нетрудно догадаться, кто будет этим одним.

Именно за установление его правления ведется нынешняя война. Наш выход из так называемого демократического проекта, чужого нам и разрушительного для нас, в проект имперский, исторической священной государственности, позволит не только сделать Россию сильной, но и лишит «войну за демократию» мобилизующей силы и объединяющей духовной и политической идеи. Ведь упомянутые выше авторы в книге «Множество», являющейся продолжением их работы «Империя», указывают цели современной войны за демократию, которые носят духовный, религиозный характер: «война США за демократию» является войной за установление нового мирового порядка путем «демократического использования силы» и формирования социальных сетей.

Сеть – это то, что противостоит иерархии, на которой основано религиозное сознание и традиционная священная государственность. Мировая теневая элита планирует строить глобальную империю на обломках государственности, которую надлежит разрушить сети путем внедрения демократического плюрализма и в ходе войны за демократию. Сеть под прикрытием демократии провоцирует войну, потому что, в отличие от монотеизма иерархии, устремленной к Богу как к высшей истине, строится на политеизме и полицентризме. Политеизм означает язычество, секты и антитеизм, то есть духовное разложение государственности. Полицентризм означает появление множества центров управления государством, включая антинациональный внешний центр, что означает хаос и размывание власти, утрату суверенитета и политическое уничтожение государственности. Полицентризм в этнодемографической сфере означает сужение идентичности с широкой, государственной (я – гражданин государства) до этнической (я – член этнической группы), что ведет к этносепаратизму, войнам на этнической почве и развалу государственности вследствие парада суверенитетов. Примером такого сценария стала Югославия, государственность которой была буквально распылена.

Графически иерархия выглядит как треугольник вершиной вверх, устремленный к Богу, к Отечеству Небесному, которое связано с Отечеством земным.

Глобальная империя антихриста, представляющая собой новый первый Рим, как прямая противоположность иерархии может быть изображена треугольником вершиной вниз, устремленным в бездну. Это антиподобие иерархии можно назвать анти-рархия.

В иерархии как стержне священной государственности религиозное, духовное как определяющий фактор всегда стоит выше всех других сфер: средней – политической и нижней – материальной (физической), включающей экономическую и этнодемографическую составляющие. И если в государстве какая-нибудь из нижестоящих сфер оказывается выше сферы духовной, то это означает отход от иерархии и переход к ее антиподобию – анти-рархии – треугольнику вершиной вниз, то есть к матрице глобальной империи антихриста.

Два Рима противостоят друг другу. И в этом противостоянии Царства Христова и царства антихриста, как пишут святые отцы, заключается суть всего исторического процесса.

Глобальную империю можно создать только разрушив иерархическую государственность. Роль такого разрушителя, по планам архитекторов нового мирового порядка, и должна сыграть сеть, которая рассматривается как промежуточный этап перехода к глобальной империи. Стратеги и идеологи сети называют сеть «плюрархия». В этом названии заложена технология ее деструктивного воздействия. Сеть разваливает государственность путем внедрения в ее сферы множества ложных иерархий, лже-иерархий, которые нацелены на то, чтобы заставить политическую власть и народ отказаться от одного центра духовной власти, от одной истины, от одной веры и от единого Отечества.

Апостол так описывает это состояние людей: «Здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4: 3).

Протоиерей Валентин Свенцицкий писал: «Прогресс – это не аэропланы, радио, чудеса техники и утонченные наслаждения; это страшная борьба с мировым злом, препятствующим достижению конечной цели мироздания – единству с Богом». Обретение этого единства с Богом и есть цель иерархической священной государственности. Недопущение этого единства через разрушение этой государственности – главная цель сети. Вторая ее цель – подготовка и участие в создании глобальной империи.

В нынешней демократии заложен сетевой принцип полицентризма в форме демократического плюрализма и толерантности, терпимости ко всякого рода отклонениям от истины. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, понимая, что несет с собой это «зло демократического правления», писал: «Демократия – в аду, а на небе – Царство».

Небесное Царство симметрично царству земному, и потому в имперской государственности на царство не приходят, на царство приводят. А тех, кто рвался сам, называли самозванцами. Вся демократия по западному образцу, весь ритуал выборов строится на избрании тех, кто рвется к власти сам. И, таким образом, так называемые демократические выборы не оставляют народу никакого выбора. В основе самозванства лежит гордыня. Это одна из причин, почему «демократия – в аду».

Современная демократия так же, как и сеть, строится на принципе разделения и полицентризма. В этом смысле можно сказать, что нынешняя демократия – это очень удобная форма внедрения сети.

Каков механизм этого воздействия на традиционную государственность? Какова матрица сети? Она представляет собой схему наложения матрицы глобальной империи – треугольника вершиной вниз – на матрицу традиционной государственности с целью отсечь ее верхнюю духовную составляющую, отсечь духовную Божию власть, вернее, заставить людей отречься от нее, и сформировать внизу свое инфернальное духовное пространство. Прельстить людей другой духовной властью, которая предложит не нравственные ограничения, а демократическую свободу, за которой будет скрываться обольщающая вседозволенность – «свобода к угождению плоти», по словам апостола Павла (см.: Гал. 5: 13).

В самой матрице глобальной империи антихриста (треугольник вершиной вниз) заложены два главных принципа сети, с помощью которых она разваливает традиционную государственность: во-первых, сужение идентичности и, во-вторых, внедрение внешних центров управления политикой и экономикой (полицентризм власти).

Вершина вниз означает сужение идентичности и превращение ее из широкой религиозной и общегосударственной (я – верующий гражданин государства, объединяющего много народов) в узкую родо-племенную (я – член этнической группы). В глобальной империи антихриста идентичность будет предельно узкой, атомизированной, сведенной к одной единственной цифре – 666.

Запускаемый сетью процесс сужения идентичности и культивирование узкой родоплеменной идентичности ведет к межэтническим конфликтам и государственному распаду. Родоплеменная идентичность является по своей природе не только антигосударственной, она отбрасывает людей на архаический догосударственный уровень, ставит нас в положение тех древних племен, которые до образования Руси воевали между собой. И это состояние борьбы на племенной почве всех против всех для нас не просто догосударственное, но и дохристианское. В этом смысле проводимое сетью разгосударствление означает и дехристианизацию, равно как и деисламизацию, потому что российская имперская государственность включала народы, представляющие обе эти религии. Русские цари это понимали, и не случайно в документах российской империи не было графы национальность, а была графа «вероисповедание», что ориентировало людей на широкую идентичность в рамках государственности.

Те, кто сейчас сеет разделения на этнической почве, те, кто кричит «Россия для русских», те, кто заявляет «сформируем сеть из русских и выйдем из состава России», – это либо провокаторы, западные сетевеки-технологи, либо те, кто, поддавшись их лжепророчествам, искренне заблуждается, впав в искушение. Но и те и другие (одни сознательно, другие неосознанно) стали проводниками идеологии сети и, по сути, носителями антихристианского сознания глобальной империи, претендентами на рабство в новом первом Риме. «Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь» (2 Тим. 3: 13).

Родоплеменное сознание несовместимо с сознанием третьего Рима и нового Иерусалима и откровенно конфронтационно им.

Мы рассмотрели, как действует первый принцип сети – сужение идентичности, который в матрице глобальной империи представлен вершиной вниз треугольника.

Два находящиеся наверху угла – символическое изображение второго принципа сети – полицентризма управления, нацеленного на хаотизацию государственной власти с целью внедрения двух внешних ненациональных и антинациональных центров управления – политического и экономического. Все это ведет к утрате государственного суверенитета, тотальной внешней приватизации политической и экономической власти и превращению бывшего государства и его народа в беспощадно эксплуатируемый, беззащитный придаток глобальной империи антихриста. Внедрение двух внешних центров управления национальной государственностью происходит несколькими путями.

Во-первых, идеологически – путем запрещения национальной государственно ориентированной идеологии и внедрения идеологии антигосударственной – так называемого открытого общества.

Во-вторых, политически – путем коррумпирования и таким образом постановки под полный внешний контроль политической власти.

В-третьих, экономически – путем открытия, денационализации и приватизации государственной экономики, перехода ее на рыночные устои, встраивания ее в систему международного рынка, постановки ее под его контроль и постепенного ее уничтожения с помощью соответствующих организаций и крупных иностранных инвесторов. Рынок означает фрагментацию и конфронтацию, потому что он рассматривает государство как своего врага и всячески борется против него. При этом сокращение государственного в угоду рыночному означает сокращение социального, нравственного в государственности в угоду насыщения ненасытного мамоны, и, следовательно, отход власти от веры и морали.

Треугольник вершиной вниз представляет собой не только технологическую схему двух принципов разрушительного воздействия сети на традиционную государственность – фрагментацию через сужение идентичности и десуверенизацию через внедрение двух внешних центров управления. Внешне, с этими двумя углами вверху, он еще напоминает символическое изображение рогатого.

Сеть постепенно подготовляет такое состояние зла, при котором создается возможность воплощения духа антихриста в определенную личность.

Множество лже-иерархий в сети будут создаваться лжепророками. «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24: 24).

В традиционной государственности, против которой борется сеть, это будут не только лжепророки от веры, но и от политики и от экономики. И это неизбежно, потому что и политическая, и экономическая власть состоит из людей – носителей одного или другого духа. Главное – вовремя их распознать и не позволить увлечь себя в плен сети, не позволить ей опутать себя ложью.

Сеть, нацеленная на фрагментацию с ее войнами и разделениями, – это период окончательной дифференциации сил добра и зла в мировой истории, период окончательного формирования двух противостоящих друг другу Римов.

Почему строящаяся глобальная империя соотносится с новым первым Римом, а Россия, принявшая эстафету от Византии как второго Рима, названа третьим Римом? Дело в том, что коллективный Запад, формируя свою глобальную империю, возвращается к языческой, антихристианской архаике первого Рима. Россия же идет вперед. У нее другое призвание, о котором пишет А.С. Панарин: «Трагические срывы ХХ века в России как раз и связаны с тем, что даже в ходе религиозно-философского ренессанса начала ХХ века… ее национальный гений все же не сумел дать убедительный творческий синтез национальной судьбы и мировой истории, а вне такого синтеза Россия не может жить и не может выжить, ибо призвание ее – вселенское».

Осуществление этого вселенского призвания и должно быть выражено в имперском проекте третьего Рима, который призван объединить и защитить коллективный не-Запад. Россия не может спасать себя, не спасая других. В этой своей духовной миссии третий Рим как политический проект не может существовать без опоры на духовный проект России как империи духа, как нового Иерусалима.

Как пишет А.С. Панарин, «глобализация гегемонистских сил, выступающих как организованный мировой субъект, обязывает и оппонентов этого замысла принять форму глобально организованного субъекта». При этом Россия, оказавшаяся в рядах не-Запада, самим провидением обречена консолидировать не-Запад, превратив его в единый планетарный субъект. «Речь идет о том, каким образом его разрозненные и намеренно противопоставляемые части может объединить Небо – новая нравственно-религиозная реформация».

Антихристианский первый Рим коллективного Запада опирается на духовный проект Иерусалима, распявшего Христа.

Два Рима противостоят друг другу в современном мире, но также противостоят друг другу и два Иерусалима, соотносимых с духовной направленностью двух империй.

Политический проект третьего Рима может осуществить только полностью подчинившая себя Богу политическая власть, которая уймет свою гордыню, выражающуюся в отмежевании от традиционного духовного начала. А.С. Панарин подчеркивает: «Как “плоть” государственности насытить благим духом?.. Вместо принципа разделения сакрального и светского, вместо дуализма ценностей, разводящего дух и материю, принцип восточного христианства ориентировался на синергию, на гармонию этих начал».

Гармония этих двух начал – третьего Рима и нового Иерусалима – подводит к идее теократии, о которой пишет А.С. Панарин: «Сегодня либеральная критика восточного теократического принципа сознательно или бессознательно извращает идею теократии, приписывая ей мотив идолопоклонства и раболепия перед государством. На деле все обстоит как раз наоборот: принцип теократии означает не алиби и не карт-бланш, выдаваемый государству, а повышенный нравственно-религиозный спрос с него, приложение к нему универсальных христианских заповедей».

В идее теократии, объединяющей третий Рим и новый Иерусалим, сконцентрировано то, что называют Святой Русью. Именно ее мы призваны отстоять и защитить в развернувшейся решающей битве двух Римов и двух соотносимых с ними Иерусалимов, чтобы Святая Русь воссияла в ярких лучах Божественной славы и любви.