Обуреваемых пристанище

Четыре года назад, в марте 2005 года, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II был начат первый совместный социальный проект Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за рубежом – создание на территории Богоявленского Аланского женского монастыря реабилитационного центра для жертв теракта в Беслане.

Богоявленский Аланский монастырь. Фото Александра Болмасова

Реабилитационный центр при Богоявленском Аланском женском монастыре в г. Алагире (Северная Осетия-Алания) возник как отклик на трагедию в Беслане по инициативе клиpикa Берлинскoй епархии РПЦЗ иepeя Aндpeя Cикoeвa. В те дни, когда теракт в школе № 1 стал ежедневной болью для тысяч жителей Беслана, было понятно, что душевные травмы жертв трагедии не заживут еще долгие годы. В первую очередь, это, конечно, касалось детей, выживших в трехдневном аду, устроенном в стенах школы. Таких детей и подростков до 18 лет было 558. Именно для продолжительной помощи этим детям Церковь остановилась на такой форме помощи как реабилитация.

Знаменательно, что основание центра для помощи жертвам самого ужасающего теракта современности стало первым совместным проектом двух епархий тогда еще не воссоединившейся Русской Церкви: 10 марта 2005 года в присутствии Патриарха Московского и всея Руси Алексия II архиепископ Феофан Ставропольский и Владикавказский (РПЦ) и архиепископ Марк Берлинский и Германский (РПЦЗ) подписали соглашение о создании реабилитационного центра. Часть финансирования проекта взял на себя Детский фонд Германии (Kindernothilfe), финансовую помощь оказали также приходы Австралийской епархии, которыми руководил тогда нынешний первоиерарх РПЦЗ митрополит Иларион. Это соглашение, которое будущие историки Русской Церкви, возможно, отметят как историческое, дало жизнь центру, ставшему спасительным пристанищем для сотен страждущих людей.

Бесланцы

Все эти годы, прошедшие со времени теракта в школе, монахини Аланского монастыря постоянно общаются с пострадавшими. Сначала это было больше общение молитвенное, а полтора года назад, в ноябре 2007 года, реабилитационный центр монастыря принял первые бесланские семьи. С тех пор работа с каждой новой группой убеждает и сестер, и коллектив центра, состоящий из профессиональных психологов, в необходимости продолжения реабилитационной помощи бесланцам.

Спустя почти пять лет после теракта пострадавшие тогда дети и взрослые продолжают испытывать множество проблем, затрудняющих их развитие и нормальную жизнь. В семьях пострадавших детей родители из-за чувства вины перед ними не справляются с их воспитанием. Нарушены нормальные детско-родительские отношения, особенно трудно с подростками. Еще больше проблем в семьях, где после гибели одного или обоих родителей детей растит один отец, бабушки или же близкие родственники.

Многие дети до сих пор боятся спать без света, боятся замкнутого пространства. Есть дети, испытывающие приступы агрессии, замкнутые, не идущие на контакт. Есть родители, никуда не отпускающие детей одних.

У пострадавших нарушены отношения и с обществом. Они склонны противопоставлять себя обществу, мир для них поделился на пострадавших и всех остальных. В то же время в обществе присутствует раздражение по отношению к пострадавшим, потому что они пользуются льготами и все время требуют от властей дополнительных.

У значительной части пострадавших уязвлено чувство справедливости, и они изо всех сил борются с несправедливым, как им кажется, распределением материальных благ, путевок в различные поездки. По этой причине много недовольных и раздраженных друг на друга даже между пострадавшими. Вместе с тем есть еще категория нуждающихся в медицинском и санаторно-курортном лечении.

При этом светская психологическая помощь скомпрометировала себя с самого начала, и потому даже при той массе очевидных проблем и переживаний бесланцы обращаются к ней крайне неохотно. Дело в том, что после трагедии в Беслане с пострадавшими работали все подряд – от светил самых разных психологических и медицинских школ до обыкновенных шарлатанов: кто-то собирал материал для диссертации, а кто-то вымогал деньги за «воскрешение». Люди стали уклоняться от назойливой «помощи», а в среде самих психологов родилось выражение «догнать и причинить добро».

Сейчас в обществе больше доверия к Церкви, чем к светским психологам, поэтому в реабилитационный центр монастыря семьи охотно едут. Хотя и здесь не все складывается просто. Монахини рассказывают про бабушку, которая, потеряв в теракте взрослую дочь, жизнь свою посвятила трауру: она каждый день ходит на кладбище, оставаясь там до вечера. А на руках у бабушки осталась пятилетняя внучка, которая лишилась мамы. При такой жизни на ребенка просто нет времени. Когда эта престарелая женщина согласилась приехать с девочкой в центр на несколько дней, она все переживала, что не сможет, как всегда, провести день на кладбище; девочка же теребила всех педагогов, громко что-то говорила, старалась, чтобы на нее смотрели, – ей явно не хватает внимания.

Другая бабушка тоже приехала с внучкой. Эта бабушка ходит как тень, постоянно в угнетенном состоянии: у нее в теракте погиб внук, который не хотел в тот день идти в школу, а она его отправила.

Проблемы в семьях самые разные. Есть мать, у которой один сын погиб, а другой выжил, так в доме теперь культ погибшего, а живой сын ее раздражает, вплоть до того, что высказываются сожаления, что погиб не он. А есть семьи, где родители, испытывая чувство вины, ни в чем детям не перечат, во всем потакают, и некоторые уже «плачут» от результатов такого воспитания.

Судьбы практически всех пострадавших бесланцев наглядно показывают, что реабилитация детей не может проходить в отрыве от реабилитации взрослых. Семья создает поле, в котором растет ребенок, и если взрослые сами не имеют душевного здоровья, то это сказывается на детях.

Настоящая реабилитация пострадавших должна быть делом одновременно индивидуальным и комплексным. Ведь речь идет не о чьей-то частной травме, а практически о целом городе, ставшем заложником страха и горя не на три дня, а на длительный период. В течение года Беслан не мог вернуться к нормальной жизни: несколько месяцев длилась идентификация трупов, были случаи эксгумации и перезахоронения. Все это время по городу были расклеены плакаты «Разыскивается» с портретами не найденных среди живых и погибших. Учитывая, что город небольшой и все друг другу родственники или знакомые, поминки и траур были общими. В течение года в школах не проводились утренники, на свадьбах не звучала музыка. Понятно, что последствия такой масштабной трагедии не могли пройти бесследно за короткое время. Тем не менее, до сих пор нет никаких комплексных планов реабилитации, и даже не ведется мониторинг, поэтому программы, которые осуществляются в Беслане, никак не связаны между собой, и каждый делает то, что сам считает нужным и правильным.

Как помочь?

Купола храма. Фото Александра Болмасова

Цель программы – создать для пострадавших ситуацию доверительного общения и творческого содружества. Уже сами условия проживания – в каждой спальне по шесть-восемь человек – заставляют строить тесные взаимоотношения с разными людьми. Причем пострадавшие в группе составляют 30-40%, остальные дети могут быть не только из Беслана, но и из других районов и городов; в последнее время это были дети из Цхинвала. Кроме пострадавших в теракте, центр принимает детей-инвалидов, детей из многодетных и малообеспеченных семей. В центр также попадают дети, пережившие смерть родителей или другие драматические ситуации. Поскольку центр уже известен в республике, некоторые находят дорогу сюда сами: недавно одна мама привезла в монастырь тринадцатилетнюю девочку, которая пережила сильный стресс во время последнего теракта в центре Владикавказа осенью 2008 года. Она была дома, а мама оказалась в районе взрыва. С тех пор девочку мучают страхи, и мама везде водит ее за руку.

В центре дети занимаются музыкой, рисованием, рукоделием, спортом, ставят спектакли. Причем все игры и занятия строятся таким образом, чтобы дело было общим: если это рисование, то в итоге должна получиться общая книжка, газета или выставка; если занятия по музыке или театральные, то в последний день ребята показывают спектакль или дают концерт, подготовленный общими усилиями.

Распорядок дня предусматривает дежурство по кухне и самообслуживание. Никто не должен чувствовать себя «гостем» и «потребителем». Родителям предлагают сотрудничать с педагогами, распределяя между ними ответственность за некоторые участки работы.

Так как в центр приезжают дети разного вероисповедания и из атеистических семей, сотрудники сразу оговаривают, что молитвы обязательны только для православных. А все остальные просто могут побыть рядом из уважения к принимающему их монастырю. Радостно, что за все время работы центра на этой почве ни разу не возникло ни одного недоразумения. Желающие могут побывать на службе. Несколько человек детей и взрослых захотели именно здесь креститься. Дети очень любят прогулки по монастырю, посещают храм, слушают рассказы сестер о почитаемых святых и православных праздниках. Если позволяет время, группы ходят на экскурсии к наиболее интересным древним христианским памятникам и в музеи. Монахини сами тоже приходят в центр, часто с подарочками, с иконками, книжками; дети всегда ждут их на свои концерты.

Новая боль

В августе и сентябре прошлого года монастырь и центр оказали спасительную помощь сотням беженцев из Южной Осетии. Монастырь расположен на Транскавказской магистрали, поэтому монахини были первыми, кто встречал спасающихся людей после пересечения ими границы. За время войны Богоявленская обитель пропустила через себя тысячи беженцев, а центр принял более 200 человек. Из них 50 находились в центре постоянно, остальные, получив первую помощь, были распределены в другие места.

В силу малой вместимости центр и монастырь могли предложить проживание только матерям с детьми. Когда возникли сложности с размещением, пришлось устанавливать раскладушки на верандах и в актовом зале. Кроме кроватей, понадобились детские коляски и манежи, ходунки, инвалидные коляски. Быстро создавали условия для того, чтобы у людей была возможность стирать и сушить белье.

В эти дни наибольшая нагрузка легла на плечи медперсонала: они проводили первичный осмотр всех прибывших и заботились о том, чтобы при таком большом количестве тесно проживающих людей не было распространения инфекционных заболеваний. Действительно, многие приезжали с гнойной ангиной и воспалением легких, потому что сидели по несколько суток в холодных подвалах. Женщины, нашедшие у нас убежище, не хотели ложиться в больницу, возможно, потому, что боялись потерять место. Несмотря на большую перегруженность и тесноту, в центре были хорошие условия по сравнению с палаточными городками, в которых ютились одновременно до 10 000 человек. Семьи, в которых были больные, перевели из центра в монастырь, где также проживали беженцы, а в недостроенной гостинице было устроено что-то вроде изолятора.

Все беженцы были в состоянии стресса, но более всего война сказалась на детях: они были испуганы, отказывались от пищи, не играли, все время держались за мам, а при случившейся летней грозе начали плакать и просить, чтобы их отвели в подвал. К тому же им передавалось волнение мам, которые переживали за судьбу оставшихся защищать город мужей и сыновей.

Монахини и педагоги центра помогали беженцам устраиваться и сразу организовали их свободное время, наладили четкий ритм жизни. Женщинам поручили дежурства по кухне, уборку территории и помещений. Это не только помогло поддержать чистоту, но и отвлекало их от переживаний. Когда дети немного освоились, педагоги начали вовлекать их в игры и занятия. Все время, пока беженцы жили в центре, они получали психологическую помощь, которая оказывалась силами не только местных специалистов, но и высокопрофессионального «десанта» из Московского НИИ психиатрии Росздрава. Евгений Владимирович Корень и Ирина Сергеевна Кичатова показали замечательный пример душевного неформального подхода. Они звонили в монастырь и после отъезда в Москву, присылали материалы для работы. Их волновало не только состояние беженцев, но и состояние сотрудников центра.

Монастырь стал для беженцев не просто пристанищем. Он организовал и помощь в восстановлении утраченного имущества, распределял денежную помощь, приобретал одежду, школьные принадлежности, учебники, игрушки. Помощь не прекратилась и сейчас, сестры поддерживают связь с теми, кто жил в монастыре в дни войны. Настоятельница монастыря матушка Нонна (Багаева) периодически выезжает в Цхинвал с адресной помощью.

Одну из женщин, мать десятерых детей, во время боевых действий из Южной Осетии вывезли сестры. Она так и оставалась в монастыре с восемью другими своими детьми, пока двое ее старших сыновей вместе с отцом воевали на юге. Зная, что эта семья находится под патронажем нашего монастыря, Благотворительный отдел Московской Патриархии позаботился о них, приобретя им большой и удобный дом в Цхинвале. Это значительная помощь, так как до этого семья жила в двух маленьких комнатах.

Жизнь продолжается

Начало 2009 года центр встретил в обычном режиме, но в новом составе. Вместе с бесланскими детьми новогодние каникулы здесь провели дети из Южной Осетии. Для обеих республик это замечательный прецедент. Разделенный народ Осетии пока еще только мечтает о воссоединении, и такой единой территорией для детей Севера и Юга Осетии стал реабилитационный центр Богоявленского Аланского женского монастыря.

Вообще со всеми, кто так или иначе соприкоснулся с центром, здесь сохраняют добрые отношения. Взрослые и дети звонят в центр и монастырь по разным поводам; многие берут телефоны сотрудников, и отношения перерастают в дружбу. Люди, побывавшие в центре, в основном выражают благодарность и пожелания приехать еще раз, но есть здесь и специальная коробка «Обижулькины записки», куда каждый может положить письмо со своим замечанием или недовольством. Коробка вскрывается на педсовете, который подводит итоги каждого заезда. Педсовет выясняет, какие были срывы и что стало их причиной. Такая практика помогает не повторять ошибки.

О результатах работы центра говорить еще рано; первый год стал временем знакомства с основным контингентом. За это время в Алагире побывала почти половина пострадавших. Некоторые ребята смогли посетить центр повторно. Большая часть работы, конечно, еще впереди, но сестры и коллектив центра уже радуются изменениям в поведении детей. Те, кто держались в стороне и ни в чем не хотели участвовать, уже смелее берутся за общие дела, охотнее включаются в игры, чаще улыбаются.

Так случилось, что день открытия центра, 6 ноября 2007 года, совпал с днем чествования иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В этот день звучали замечательные слова тропаря: «Всех скорбящих Радосте, и обидимых Заступнице, и алчущих Питательнице, странных Утешение, обуреваемых Пристанище, больных Посещение, немощных Покрове и Заступнице, Жезле старости, Мати Бога Вышняго Ты еси, Пречистая; потщися, молимся, спастися рабом Твоим».

Для тех, кто в очень трудные для Осетии времена молитвами и трудами созидал реабилитационный центр при Богоявленском Аланском женском монастыре, слова эти имеют особое значение. Здесь молятся и надеются, что предстательством Заступницы Усердной перестанет литься кровь на земле древней Алании. Возродится однажды принятое от Византии Православие, и народ Осетии вместе со всей Русской Церковью обратится к Богу с покаянными молитвами о помиловании.

В статье использованы материалы доклада директора реабилитационного центра при Богоявленском Аланском женском монастыре Софии Короевой.