Адамов комплекс

Семейные психологи часто отмечают любопытный факт: если один из супругов изменяет, ему первому становится в тягость присутствие рядом того, кого он обманул. Казалось бы, все должно быть ровно наоборот. Но нет: именно изменник-муж первым начинает ненавидеть свою подругу по бытию и инициирует большинство семейных скандалов.

Именно с этого жеста начинается адамово изгнание из рая. Не Бог, не ангел с огненным мечом, а сам человек делает себя отверженным. С особой драматургической силой говорит об адамовом комплексе Достоевский в романе «Преступление и наказание». Раскольников оказывается на каторге. Но отправляет его туда не следователь Порфирий Петрович, который, хотя и догадывается о том, кто совершил двойное убийство, но не имеет достаточных тому доказательств. И не голос совести. Как это видно из последних глав, Раскольников сожалеет лишь о том, что не смог перешагнуть через преступление, что он в результате своего эксперимента оказался не героем истории, а всего лишь статистом, «тварью дрожащей». Собственной рукой он запускает репрессивную судебную машину с одной-единственной целью – оказаться подальше от некогда любимых им людей – сестры и матери. Ради них, ради их свободы и благополучия нищий студент пошел на грабеж и убийство. Но тотчас же по совершении смертного греха он начинает ими тяготиться. По ходу всего романа Раскольников избегает общения с матерью и сестрой, предпочитая им общество воров, проституток и в конце концов каторжан далекой Сибири.

Отрицательная сила адамова комплекса, вытолкнувшая первых людей из рая, продолжает действовать в современниках и сейчас, когда Крестная Жертва Спасителя вновь открыла нам райские врата. Так, в Евангелии есть притча о человеке, попавшем на брачный пир в повседневной одежде. Он чувствовал себя не в своей тарелке и не мог радоваться вместе со всеми. Причем, по-видимому, ему было настолько неловко, что он даже не пожелал разговаривать с Царем, подошедшим с приветствием и вопросом: «Друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде?» (Мф. 22: 12). Не дождавшись ответа, Царь приказал слугам выгнать этого человека «во тьму кромешную». Нетрудно заметить, что причиной этого решения послужила вовсе не одежда, а молчанием выраженное: «я не хочу тебя видеть». Похоже, что наши грехи чреваты не столько гневом Божиим, сколько нашим молчанием перед Ним. Опасность не в том, что Бог не сможет или не захочет нас простить, а в том, что мы сами не захотим просить у Него прощения и пройдем мимо Небесного Царствия в поисках места, где можно было бы укрыться от Творца неба и земли.

Однако адамов комлекс проявляется не только отрицательно. Мы более всех ненавидим тех, кому сделали зло. Но также верно, что мы более всего любим тех, ради кого совершили подвиг. Плохой ученик, действительно, склонен ненавидеть школу и учителя. Но для того, кто хорошо пишет контрольные, школьные годы остаются светлым периодом жизни. Мать более остальных детей любит самого болезненного или неудачливого ребенка именно потому, что она просидела бессонные ночи у его постели или выстаивала многочасовые очереди у окошка тюрьмы, добиваясь свидания. Врач привязывается более всего к тем пациентам, которых он «вытащил с того света». Христианин молится за своих врагов для того, чтобы, сотворив им добро, перестать ненавидеть.

Блаженный Августин, размышляя о вере и знании, натолкнулся на замкнутый круг: с одной стороны, невозможно верить (или не верить) в то, чего не знаешь, о чем не имеешь представления. Но с другой стороны, Бог – это личность. Поэтому существует только один способ познать Его – вступить с Ним в общение через молитву, которая уже требует веры. Вероятно, именно об этом говорит апостол Павел: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12: 3).

Однако очевидная неспособность самостоятельно прийти к вере не означает, что столь важный поворот судьбы происходит без участия человека. Тот, кого инерция совершенного зла заставляет скрываться от Творца, подыскивая аргументы против бытия Бога, не способен откликнуться на призыв Святого Духа. И наоборот, человек, совершивший подвиг, носит в себе самом залог будущего Царствия, ибо он хочет, чтобы правы оказались те, кто говорит о бытии Божием утвердительно. Положительное действие адамова комплекса выражается в желании верить, которое запускает августинов механизм веры и знания: знание Бога укрепляет веру в Него, а вера, день ото дня крепчая, открывает новые возможности для богопознания и богословия.

Так, в «Бесах» Достоевского старый офицер, оказавшись в кругу «передовой» молодежи, восклицает: «Если Бога нет, то какой же я после этого штабс-капитан?» Аргумент в пользу веры только на первый взгляд кажется наивным и смешным. Если Бога нет, то «положить жизнь за други своя» – значит сделать глупость. Если Бога нет, то нет и настоящей славы, и офицер оказывается неудачником, руками которого «загребают жар» разумные эгоисты. Атеизм оказывается противоестественен самой природе героя. «Нет Бога» – в это хочется верить разве что Ставрогину, «растлевшемуся и омерзившемуся в беззакониях».

Впрочем, существует и третий вариант – когда страшный адамов комплекс молчит. Человек в этом случае «ни холоден, ни горяч, но тепл». Для добра он не находит сил, для преступления не имеет ярости. Таков современник: мать, прохладная к своим детям, потому что есть няня, облегчившая ей заботы; юноша, отрицающий смысл в понятии Отечества, потому что никогда ему не служил. Он рассматривает храм как музей, а в священнике видит безвредного служителя культа и конкурента регистратору ЗАГСа.