Наперекор стереотипам

Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.
– Что ещё слепить тебе? – спросил Бог.
– Слепи мне счастье, – попросил человек.
Ничего не ответил Бог, только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.

***

– Мы ушли! – крикнул из прихожей свекор и, как подтверждение, последовал щелчок замка.

Нана только покачала головой, выражая свое непонимание и удивление одновременно.

Нодари-бидзия и Гулико-дейда, как Нана называла родителей своего покойного мужа, на старости лет, кажется, дружно тронулись умом. Последний месяц они зачастили в какие-то странные «гости», хотя до того мирно кряхтели дома и дальше ближайших магазинов никаких вылазок не совершали. А тут визит за визитом, блеск в глазах, нервность в движениях, какие-то заговорщицкие перешептывания, перемигивания. Ни дать ни взять теракт готовят с требованием поднятия пенсий.

Но все это, конечно, очень неудачное сравнение. Но факт, старички что-то затевают.

Нана уже давно ничего не хотела, просто тянула ежедневную лямку, разрываясь между работой и двумя детьми

Нана, в отличие от них, уже давно ничего не хотела и ни в какие авантюры не пускалась. Просто тянула ежедневную лямку трудоголика, разрываясь между работой в детсаду и двумя детьми.

Свекор со свекровью, которых она так и не научилась называть «мама» и «папа», всячески пытались ей помочь. Само собой, души не чаяли в двух внуках.

Нодар, в прошлом инженер, ухитрялся находить учеников по математике и корпел вечерами, разбирая тесты для выпускных экзаменов.

Гулико тоже вносила свой неоценимый вклад в семейный воз, но немного в другом эквиваленте.

Известие о смерти единственного сына, убитого в поезде при невыясненных обстоятельствах, сильно надломило Гулико. Вначале она изводила себя и других неразрешимым вопросом: «За что, Господи?»

Естественно, как-то она обратилась с этой головоломкой к первому попавшемуся священнику. Тот задал только два встречных вопроса.

– Кем вы работали?

– Гинекологом, – с нескрываемой гордостью произнесла Гулико. Она была настоящим профи и дело свое любила без памяти.

– Сколько абортов сделали? – Пятьсот, – не задумываясь, ответила Гулико и осеклась. – Что же вы еще хотите после стольких убийств?

– Сколько абортов сделали? – тут же последовало логичное продолжение.

– Пятьсот, – не задумываясь, ответила она и тут же осеклась.

Священник развел руками.

– Что же вы еще хотите после стольких убийств невинных младенцев?

Гулико, бывшая в свое время партийной и имевшая немало вполне заслуженных регалий, просто онемела. С этой стороны она никогда не рассматривала свои профессиональные действия.

Всю ночь она плакала, переваривая новый шок. На другой день спозаранку она, опираясь на руку Нодара, направилась к тому же священнику за ответом.

– Что же мне делать?

И получила расплывчатый совет: мол, надо каяться, молиться и совершать добрые дела.

Дома супруги стали обсуждать конкретное значение сакральной фразы.

Тогда Нодар предложил свой вариант.

– А если открутить этот процесс назад?

– Как назад? – Гулико слегка вынырнула из океана уныния.

– Ты можешь помочь людям в лечении бесплодия. А я лично перекопаю интернет и найду 1001 народный метод для этого дела. Причем лечить ты будешь бесплатно.

Гулико ухватилась за эту идею с тройной энергией.

Нодар до рези в глазах перелопатил неимоверное количество сайтов на своем стареньком компьютере, и Гулико приступила к лечению соседей в радиусе нескольких улиц.

Дело явно родилось под счастливой звездой. Слава множилась и разрасталась. Гулико удостоилась народного титула «тибетской травницы с грузинским уклоном». Без внимания ее тоже не оставляли. Несли кто что мог: начиная от кондитерских изделий и заканчивая 10–20 лари. Все даяния вливались в семейный бюджет.

Нодари поднапряг свой талант шахматиста и изобрел еще один источник заработка. Предложил хранить в своем подвале их фруктово-овощную продукцию. Цена – лари за ночь, независимо от количества тары.

Cам хозяин переселился ночевать в холодный подвал, чтобы, не дай Бог, чего-нибудь не стибрили соседские мальчишки. Зимой в подвале стоял жуткий холод, но Нодар мужественно охранял вверенную ему собственность, высунув кончик увесистого носа из спального мешка. И, как следствие этих героических действий, получил от соседей титул «Заслуженный полярник республики Грузия».

Так, в мирных трудах, катилась жизнь титулованной четы на закате дней.

Хотя бывали у сладкой парочки и нешуточные кризисы.

Гулико, знавшая Нодара со школы, иногда взбрыкивала и начинала на пустом месте выискивать следы супружеской неверности.

Как-то она даже выгнала мужа из дома, приревновав его к бывшей однокласснице, случайно встреченной на улице.

После прихода домой, Нодар был с позором выставлен за дверь, сопровождаемый визгливым напутствием:

– Не вздумай оставлять здесь свои вставные зубы, Касабланка!

К вечеру, остыв, Гулико лично отправилась на поиски изменщика и обрела его в Кировском парке, сидящим за нардами. Нодар был водворен в родные пенаты с объявлением на тональность ниже утреннего:

– Мы должны умереть на одной подушке в один и тот же день.

Вот на основании всех этих психологических нюансов Нана и решила, что у старичков очередное весеннее обострение, и спокойно занялась стиркой.

Свекор и свекровь явились домой чрезвычайно довольные и, видимо, решили, что пора раскрывать карты.

– Завтра к нам в гости придет Омари, – торжественно объявил Нане свекор, нервно протирая очки.

Гулико не менее возбужденно чертила зигзаги на кухне между столом и раковиной, развернув фронт работ, равный разве что новогоднему. В полуфабрикатах виднелись сациви, пхали с орехами и прочие вкусности.

Долгожданный гость оказался слегка затюканным компьютерщиком в толстенных очках. Сними он их, выглядел бы точно каким-то беззащитным увальнем.

Нана вежливо поддерживала застольную беседу ни о чем, внутренне психуя на пустую трату времени

Нана вежливо поддерживала застольную беседу ни о чем, внутренне психуя на пустую трату времени.

После его ухода Нодари завел с невесткой совершенно неприличный разговор.

– Как тебе этот Омари? Мне кажется, неплохой парень...

– Обыкновенно. Человек как человек. – Нана не могла понять, чему приписать такое вступление.

– Нам бы с Гулико хотелось, чтобы ты вышла за него замуж! – с места в карьер сказанул неслыханное Нодар.

– Это вы серьезно или шутите? – возмутилась Нана. – Неужели я давала повод...

– Не давала, – перекрыл свекор лишние эмоции. – Я абсолютно серьезно. Со всей ответственностью и в здравом уме тебе это говорю. Я все проверил, просчитал все комбинации. Омар вполне хорошая партия. Он бездетный. Был два раза женат, но неудачно. Мечтает о семье и уже готовых детях. Хорошо зарабатывает. Мы с Гулико уходящие. Ни с нашей, ни с твоей стороны нет родственников, которые могли бы тебе реально чем-то помочь. А нам хотелось бы умереть спокойно, знать, что ты и дети в надежных руках. Сейчас очень тяжелое время.

– Но я даже не думала...

– А ты подумай, пообщайся, – упорно гнул свое свекор, слегка нагнув совершенно седую голову.

– Это невозможно, – у Наны не было сил для спора, для того, чтоб выразить всю абсурдность ситуации...

***

Тем не менее через три месяца дело сладилось как-то само собой. Омар вел себя так просто и естественно, будто всегда жил с титулованным семейством. С детьми довольно безболезненно установился прочный контакт. Затюканный компьютерщик оказался мастером на всякие трюки и забавы, на которые ни у кого из старших не хватало времени. Нана даже стала находить в нем какое-то отдаленное сходство с первым мужем.

Старики вели себя как ни в чем не бывало. Нодар подыгрывал Омару, а у Гулико как будто выросли крылья делать все хозяйственные дела.

И только иногда, оставшись наедине, супруги позволяли себе скинуть маски показного веселья и необъяснимого прилива энергии.

– ...Нодар, ты слышал, сегодня Мишико назвал его папой, – шептала Гулико на ухо мужу. – Я еле сдержалась, чтоб не заплакать. Бедный мой мальчик... Почему он ушел?!

У Нодара дрогнул голос, и он закашлялся, прочищая горло.

– Гулико, генацвале. Не рви себе сердце. Наш сын живет в наших внуках. Все идет по плану. Надо держаться до конца. Скоро мы с ним встретимся...

Все действительно шло по тому графику, который высчитал заслуженный инженер и полярник по совместительству.

Но однажды случилось непредвиденное.

Нана, ужасно смущаясь, призналась Гулико:

– Даже не знаю, как сказать. Я беременна. Вот думаю теперь...

Экс-свекровь всплеснула руками.

– Что тут думать?! Конечно, рожать!

Вечером старики в своей комнатке обсуждали неожиданность.

– Я просчитал все варианты, – возбужденно говорил Нодар, не то оправдываясь, не то отчитываясь. – Но этот случай я упустил. Что ж, так даже интереснее. Могу себе представить, как лопнет от злости Гурам. Помнишь, Гулико, мы работали с ним в одном КБ. Встретился он мне недавно, пыхтит прямо как паровоз в гражданскую войну. Только свистка не хватает. «Какие, – говорит, – у нас с тобой бессовестные невестки. Твоя бесстыдница еще посмела к вам в дом второго мужа привести! Моя стерва-невестка тоже хороша! Развелась с моим сыном и замуж вышла. Я с ней не разговариваю!»

– А ты что ответил? – спросила Гулико, замирая. Ее очень заботило людское мнение.

Гулико, я не жалею об этой непросчитанной комбинации. Это только сплотит семью

– Сказал, что очень глупо. «Так ты и внука потерял! Сиди теперь, старей без детского смеха! Страшное дело – эгоизм! А у меня полный дом людей! Все лучше этой проклятой тишины, когда слышен скрип полов при порывах ветра!» Так что, Гулико, я не жалею об этой непросчитанной комбинации. Это только сплотит семью.

– Ты у меня всегда был умницей, – поддакнула жена. – Недаром в восьмом классе ты лучше всех решал квадратные уравнения.

– Да, было дело, – горделиво крякнул Нодар, обнимая свою вторую половину.

И оба погрузились в обсуждение планов о том, что и как надо сделать до того, как на свет появится новый внук или внучка.