Почаев: исповедники 1960-х

Стремительно движется время, уходят в вечность духоносные старцы, на молодость которых выпали испытания 1950–1960-х годов, обозначенных в новейшей истории Церкви как «хрущевские гонения». Вот и автор этих строк в начале 1990-х, общаясь с насельниками Почаевской Лавры, легкомысленно думал: «Интересные истории рассказывают батюшки, надо бы записать, зафиксировать детали времени, последовательно выстроить хронологию, воспоминания очевидцев и опубликовать…» Однако текущие темы в жизни Церкви, кровоточащий раскол, захваты храмов униатами, информационная блокада со стороны государства всё отодвигали задуманную тему о почаевских гонениях 1960-х «на потом». А старцы тихо уходили, оставляя в сердцах людей теплый свет любви Христовой…

Из воспоминаний иеромонаха Сергия (Соломки; † 2011)
и монаха Нестора (Онука; † 2003)

Они были друзьями. Оба небольшого роста, седобородые, излучавшие любовь, кротость и духовную мудрость. Глядя на добродушных «старчиков», как их именовала молодежь, трудно было представить, что за плечами светящихся лаской и добротой почаевских монахов участие в кровопролитной Великой Отечественной войне и многие десятилетия иноческого подвига. Их духовными школами стали ежедневные богослужения, неустанная молитва, чтения святых отцов, послушания и опыт старших монахов, захвативших еще «царское время», знавших святых Иоанна Кронштадтского, Иону Одесского, Оптинских старцев, других прославленных в лике святых начала ХХ века. Но самым большим испытанием, выпавшим почаевской братии во второй половине минувшего века, стала пора «хрущевской оттепели» 1950–1690-х годов, обернувшаяся для Церкви Христовой настоящим бедствием. В этот период они проявили удивительное мужество и готовность умереть за Христа. Отстаивая святую обитель от безбожных гонителей, они прошли через застенки КГБ, аресты и тюрьмы, но не сдались.

После смерти Сталина, вернувшего Православной Церкви ряд полномочий и свобод, Никита Сергеевич воспылал желанием стереть с лица земли все начинания «вождя народов». В 1954 году ЦК КПСС принял два постановления по вопросам научно-атеистической пропаганды. В постановлении от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» ЦК КПСС отмечал, что «партийные организации неудовлетворительно руководят научно-атеистической пропагандой среди населения», и «наметил конкретные меры» по усилению антирелигиозной работы. В постановлении от 10 ноября 1954 года «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» ЦК КПСС потребовал от партийных организаций дальнейшего «усиления идейной борьбы против религиозных воззрений, воспитания трудящихся в духе воинствующего материализма».

Почаевская братия. 1970-е гг.

«Конкретные меры» не заставили себя ждать.

В 1959 году властями был принят «План мероприятий по прекращению паломничества к так называемым “святым местам”». У святых врат Почаевской Лавры разместили пункт милиции, на воротах дежурили «стражи порядка», проверяя документы у каждого входящего. Молодежь без экскурсий в Лавру не пускали.

Слушая рассказ старцев в 1994 году, я старался записать его в блокнот.

Иеромонах Сергий (Соломка). 1990-е гг.

– А ты расскажи брату про чудо в день Святой Троицы в 1958 году, – примкнул к беседе отец Нестор (Онук).

Прибежал послушник и говорит: «Храм сияет: три раза вспыхнул неземным светом!..»

– Да, как сейчас помню: шла ранняя Литургия в Троицком соборе. Вдруг к нам на клирос прибежал послушник и говорит: «Храм сияет, как молния: три раза вспыхнул неземным светом…» А сторож на рассвете видел над собором Матерь Божию… Мы выскочили во двор и увидели, что лики на росписях храма обновились, нимбы над Матерью Божией и Младенцем, ранее темные, сияли золотым светом. Богомольцы стояли на коленях, читали акафист Царице Небесной. А вскоре и милиция прибыла разгонять верующих.

– Так Матушка наша подала нам знамение, что Она с нами в часы испытаний, – резюмировал отец Нестор.

– Да, это было в 1958-м, а ровно через год новое чудо у иконы Почаевской Божией Матери, – продолжил воспоминания иеромонах Сергий. – Вы знаете, что боголюбивая помещица Анна Гойская передала в монастырь икону, подаренную ей греческим митрополитом Неофитом в 1559 году, после того, как ее родной слепорожденный брат Филипп прозрел. После акафиста у образа Почаевской в Успенском соборе икона опускается на лентах для поклонения. И вот к ней привели слепорожденного раба Божиего, и он, после того как приложился, заплакал от боли в глазах. Отняв платок, стал видеть окружающее: он прозрел…

Монах Нестор (Онук). 1990-е гг.

– Да, это так. Простые люди, жители местных сел вокруг Почаева сопереживали нам; чем могли, помогали, – ответствовал батюшка. – Когда нас стали изгонять, лишать прописки, они предоставляли временное жилье, рискуя быть арестованными. Но и безбожников хватало, ярых гонителей. Был такой в Кременце первый секретарь райкома Андрей Ичанский, он поставил себе за цель закрыть Лавру любыми средствами. Собирал данные на монахов, докладывал в КГБ. Когда закрывали монашеский Троицкий скит, лично присутствовал при поломке старинного иконостаса, чуть ли не плевал на иконы, хулил святых. Одна из женщин сказала ему: «Чи ви Бога не боїтесь, Його кари?» «Якщо Він є, нехай карає!» – засмеялся и ушел. А в этот же день его дочка, что училась во Львове в институте на химика, в лаборатории делала какие-то опыты, и в ее руках взорвалась колба с кислотой, обожгло лицо и глаза, ослепла… Потом этот коммунист горько плакал и приговаривал: «Боже, Боже, нащо Ти мене так тяжко покарав…» После этого он стал смирным как овца, уже никого не трогал, а лишь вздыхал и плакал, глядя на Лавру…

Мозаичная роспись над центральным входом Троицкого собора

А потом, рассказывали старцы, начались настоящие бедствия. Киево-Печерская Лавра была закрыта, закрывались другие обители на территории СССР. Почаевская Лавра, расположенная недалеко от польской границы, привлекала внимание зарубежных гостей. В стране, в которой к 1980 году по телевизору должны были показать последнего попа, как объявил Н.С. Хрущев, монастыри следовало превращать в музеи, монахов – выселять. Ретивые тернопольские чиновники вместе с областным управлением КГБ разработали специальный план закрытия Почаева.

Милиция использовала даже пожарные шланги: заливала кельи и закрывшихся там иноков

Тактика была такова: по результатам архитектурного обследования доказать, что Лавра пребывает в аварийном состоянии и требует капитального ремонта. Согласно принятым постановлениям, все миряне, трудившиеся в Церкви, лишались права получать официальную зарплату и платить налоги, попадая в статус безработных. А человек без работы в течение года оказывался в разряде «тунеядцев» и карался лишением свободы от одного года. Следовательно, все сотрудники Лавры, а также трудники с временной пропиской автоматически увольнялись. Следующим и самым коварным шагом было лишение прописки насельников Лавры из числа братии. К 1962 году из проживавших в Лавре 180 человек прописка осталась лишь у 23. По ночам к обители приезжали крытые грузовики. Монахов насильно сажали в них, вывозили за много километров и отпускали, пригрозив расправой и тюрьмой. Доходило до того, что милиция использовала пожарные шланги, заливая кельи и закрывшихся там иноков. Хватали и паломников, тащили в кутузку, допрашивали и избивали. Бывало и со смертельным исходом: одну молодую паломницу нашли мертвой и изнасилованной в лесу.

Рассказали старцы и такой эпизод. При очередной ночной облаве милиция потребовала ключи от Троицкого собора. Наместник архимандрит Севастиан вошел в собор в сопровождении «стражей порядка», положил три великих поклона перед царскими вратами, вознес молитву: «Пресвятая Владычица Богородица, Хранительница нашей обители! Вот, власти требуют отдать ключи от святого храма. Я кладу их на святой Престол. Если допустишь Ты, чтоб они их забрали, не боясь гнева Божиего, пусть творят свою волю. Аминь». Отворил царские врата и положил ключи на Престол. Милиционеры потоптались на месте, выругались и ушли восвояси.

Почаевская икона Божией Матери

А когда наступила ночь, иноки собрались в монастырской канцелярии готовить письма в Верховный Совет СССР. Посланцем в Москву определили быть монаху Нестору (Онуку), имевшему опыт подобных поручений. Он уже неоднократно возил письма Святейшему Патриарху в Чистый переулок, в Совет по делам религий. К тому же в Москве у него были покровители из числа высокопоставленных советских чиновников, сочувствующих Церкви. Сексоты знали, кто возит письма в Москву, на воротах дежурила милиция. Но и среди сотрудников органов были доброжелатели. Один из них провел монаха через закрытые мастерские у экономических ворот, где ожидала машина.

Братия составляет письма в ООН

Послания гонимой братии

Сохранился текст двух документов того периода – ходатайства насельников Лавры к Духовному собору. Поскольку Духовный собор не имел полномочий по возвращению прописки, письма отвозились в Москву. Таких документов отец Нестор вез более 50.

«Я, Ярспич Касий Семенович, 1891 года рождения, обращаюсь с просьбой к отцам Духовного собора Лавры исходатайствовать восстановление моей прописки в Лавре. Меня изгнала из Лавры милиция насильственным образом. Много раз вызывали в КГБ и милицию. Все начальники твердили: Лавру закрываем. Лавра закрыта, уходите из Лавры. Я отказывался, говорил, что я стар, мне некуда идти. Меня ругали, пугали, обзывали недобрыми словами, кричали: выходи куда хочешь. Пришел страшный большой начальник, майор, аж из Киева, пришел ко мне в келлию и приказывает выбираться из Лавры. Мне некуда выбираться. Кричит: иди на квартиру. У меня нету квартиры. И не хотел уходить, но они подгоняют машину, грузят мои вещи и отвозят на одну квартиру в Почаеве, забрали мой паспорт и записали, чтобы я там жил, на той квартире. Я там жить не мог, я старый монах, я 47 лет трудился в Лавре, от роду имею 73 года, уже слаб здоровьем, а там семья большая, а квартира тесная. Духовными властями из Лавры я не отчислен, и потому я вернулся жить в Лавру, но милиция продолжает меня выгонять из Лавры, не дает спокойствия. Куда же деваться? Я остаток своих дней хочу дожить в Лавре, а потому прошу отцов Духовного собора выхлопотать восстановление моей прописки».

Иноки молились в соборе при закрытых дверях. Так работники милиции по веревкам спустились в собор – в алтарь

Разумеется, отцы собора сделать ничего не могли.

«Я, архимандрит Самуил, в миру Волынец Серафим Иванович, родился в 1903 году в селе Давиняче Тернопольской области. В 1927 году поступил в Почаевскую Лавру…

За последние пару лет стоящие у власти органы много раз вызывали меня в милицию и настойчиво требовали, чтобы я выезжал из Лавры, потому что Лавра лишена своего прежнего назначения, а насельники должны устраиваться кто где хочет. На это я не соглашался. Последний раз меня вызывали и строго приказали, чтобы принес и отдал свой паспорт, но я этого не выполнил, за что был сугубо наказан.

3 ноября 1963 года большая группа милиции пришла в Лавру. Братия, в том числе и я, совершали молитву в Успенском соборе при закрытых дверях. Работники милиции по веревкам спустились в Успенский собор, в алтарь. Я увидал, как они спускались, испугался, спрятался за мантии, но от их обыска уже нельзя скрыться. Несколько человек взяли меня под руки и повели в мою келлию. Келлия уже была открыта. Они силой, без всякого на то разрешения, отобрали у меня паспорт и поставили штамп выписки и сами вынесли мои вещи на машину и отвезли меня на родину, к брату-колхознику, в темное и сырое помещение, где жить никак невозможно.

Духовными властями из Лавры я не отчислен. На этом основании я немедленно возвратился в Лавру. Но мне жить не дают. И теперь меня вызывают в милицию, угрожают судом, говорят: не уйдешь – жить не дадим».

Видит: горит свеча, сидит монах. Подходит ближе – о, ужас! Кромешная тьма! Ни монаха, ни света

Архимандрит Аввакум (Давиденко), будучи послушником Лавры в 1980-х, также хорошо знал отца Сергия и отца Нестора, общался с ними. Впоследствии написал несколько документальных очерков о Почаеве того периода. В его записках есть такой любопытный фрагмент:

«Иеромонаха Сергия (Соломку) вывозили несколько раз за 40–50 километров. “Ну, – говорили дружинники, – монах этот упорный, как домашний кот: ты его завози, а он все равно возвращается!” Монахиня Ирина (Шаляпина Ирина Дмитриевна), проживавшая по улице Липовая, 6, мне рассказывала: “В то гонение произошел очень странный случай с иеромонахом Сергием в Успенском соборе у записного стола. Вор-грабитель, коих в ту лихую годину безвременья ошивалось немало, остался в соборе с целью ограбления, спрятавшись на хорах, затаился, дожидаясь, пока замкнут собор. И когда всё стихло, начал помалу спускаться и пробираться к записному столу, где хранятся деньги за поминовения. Смотрит и видит: горит свеча, сидит монах, что-то записывает. Подходит ближе, обогнул храмовый столп, выходит в придел из-за колонны… о, ужас! Кромешная тьма! Ни монаха, ни света нет, все покрывает мгла. Вор, шаря руками по стенам, стал пробираться назад, дошел до средины собора и видит снова: сидит монах при свече и пишет. Пошел прямо на свет и опять в столбах запутался, ни монаха, ни света не нашел. Все тьма покрывала. Уже в камере предварительного заключения в тюрьме они встретились, сидя бок о бок. Вор узнал отца Сергия и про сей страшный для него случай как на духу иеромонаху Сергию рассказывал: "Я не мог подобраться. Издалека вижу: ты сидишь и что-то там пишешь, а как подойду – тебя нет, ничего не нахожу. Так два раза повторилось, и я убоялся. Видимо, Бог в мире есть. А так я бы мог тебя там и убить! Точно, есть какая-то сила, что тебя хранила"”».

Иеромонах Сергий (Соломка) после заключения

Аресты. Письма за рубеж. Позиция экзарха Филарета

Насильное выселение монахов оказалось безуспешным. Власти применили «букву закона»: за «хулиганские действия» и «тунеядство» последовали аресты.

В письме Н.С. Хрущеву и генеральному прокурору СССР Р.А. Руденко братия писала: «За истекшие годы гонений в Лавре не было ни одного агитатора, который сумел бы научно и обоснованно доказать, что Бога нет. “Доказывают” угрозами, насилием, высылкой, расправой и тюрьмами». За «нарушение паспортного режима» были привлечены к уголовной ответственности многие почаевские монахи: проживавший в Лавре более полувека игумен Вячеслав (Пассаман), иеромонахи Амвросий (Довгань), Валериан (Попович), Дионисий (Комонюк), иеродиаконы Апеллий (Станкевич), Антоний (Коростелов), Андрей (Щур) и другие…

Были арестованы и отцы Сергий и Нестор. В заключении они проповедовали, призывая уголовников к покаянию

Вскоре были арестованы и отцы Сергий и Нестор. Отец Сергий отбывал два года на гранитном карьере. В заключении они проповедовали, призывая уголовников к покаянию. Через годы многие бывшие заключенные приезжали в Лавру проведать своих праведных соузников, помолиться Богу.

Вернувшись из лагеря, отец Сергий и отец Нестор, лишенные прописки, прятались на лаврских чердаках, ночевали в деревянных ящиках, тайно посещали службы. Отцу Нестору удалось в Москве встретиться с журналистами «Би-Би-Си» и «Голоса Америки». Протестные письма попали в руки дочери Сталина Светланы Аллилуевой, проживавшей в США.

В ноябре 1963 года председатель КГБ В. Семичастный доложил в ЦК КПСС о том, что жалобами почаевской братии занимаются международные организации, Всемирный Совет Церквей и ООН. В марте 1964 года на митинге в Париже французский писатель, Нобелевский лауреат Франсуа Мориак заявил: «Когда в Москве распинают Христа, мы слышим Его стон в Париже». Был создан Международный комитет информации об антирелигиозных гонениях в СССР. Репутации Советского Союза был нанесен весомый ущерб. Гонения были прекращены, а главный их идеолог Н.С. Хрущев в праздник Покрова Божией Матери был бесславно смещен с поста генсека.

Почили оба старца смертью праведных. Отец Сергий в конце жизни проживал в Свято-Троицком лаврском скиту и мирно отошел ко Господу на 92-м году. А отец Нестор перед кончиной разослал духовным чадам телеграммы с просьбой приехать. Был воскресный день. Когда паломники пришли к домику отца Нестора, увидели, что двери не заперты. Горела лампада, старец лежал на кровати в новом подряснике, сложив руки на груди…

***

Посещая Почаевскую Лавру, каждый раз захожу на братское кладбище помолиться у могил незабвенных отцов. И каждый раз при этом охватывает теплое чувство их незримого присутствия, источающего тихую ласку и любовь. Вечная вам память, исповедники Христовы!