Слово Патриарха

О научно-техническом прогрессе

Насколько хорошо мы осознаем границу между реальностью этого мира и реальностью искусственной? Между миром живого слова и миром двоичных цифр? Насколько отчетливо мы понимаем последствия всей этой, с позволения сказать, цифровой интервенции в нашу жизнь?

Да, сегодня мы одним нажатием клавиши можем получить сотни, тысячи фотографий. Но почему старые, аналоговые, существующие в единственном экземпляре фотоснимки бесконечно дороже цифровых – те самые, которые лежат у нас в шкатулках и альбомах, которые хранились в домах наших родителей и к кому-то из нас перекочевали? Да, электронная почта и мессенджеры превратили мир в одно большое цифровое пространство без границ. Ну а куда исчезла радость, когда приходит долгожданный конверт с желанным письмом? Да, сегодня даже обычная почтовая открытка – уже раритет. Но какую память о нашей нынешней жизни мы оставим потомкам? В виде архивов электронной почты, сотен тысяч сделанных между делом и неразобранных фотоснимков? Когда я вижу людей, которые фотографируют самих себя, мне страшно делается. Такого же никогда не было! Что за этим стоит? Я в центре мира, вокруг меня ничего нет? На этой палке я фотографирую себя, а сзади, допустим, Исаакиевский собор. Исаакиевский собор – это декорация, я – самое главное!

Так вот, эти самые сотни тысяч сделанных между делом и неразобранных фотографий, замершие с нашим уходом аккаунты социальных сетей – лукавая, уродливая подмена прежних дневников. Нет больше никаких дневников, есть социальные сети. Современные дети искренне не понимают, зачем читать книги, когда обо всем есть ролики на YouTube. Предложение написать письмо от руки способно ввести в глубокий ступор. «А это как вообще делается?» – спрашивает ребенок маму или папу. Главное, о чем беспокоится человек, выходя из дома: не забыл ли он свой смартфон, Боже упаси!

Все эти примеры я привожу только с одной целью – напомнить, насколько сильно изменился мир за последние десятилетия. Интенсивность этих перемен постоянно растет. Можем ли мы честно признаться самим себе, что эти изменения нас не настораживают и не пугают? Многие изменения являются результатом технического прогресса, но все ли в этом прогрессе мы должны так прекраснодушно воспринимать и всему ли мы должны аплодировать? Не стоит ли нам критически оценивать некие последствия этого прогресса?

О науке и угрозе расчеловечивания

Современные открытия нейрофизиологии подталкивают некоторых интерпретаторов к утверждению, что найден некий отдел мозга, в котором и рождаются религиозные представления. Готовы ли мы признать, что все самое высокое, вдохновенное, прекрасное, созданное человеком за всю свою историю – не более чем результат случайных электрохимических процессов лимбической системы и височной доли коры головного мозга? Что нет никакой ни любви, ни жертвенности, ни предательства, ни чести, ни бесчестия – все это лишь постоянно меняющаяся конфигурация мозговой деятельности? Где личность? Только внешнее отражение этой конфигурации?

Где личность? И наша культура, искусство, наши страдания, радости, переживания – это всего лишь «химия»?

Что же тогда представляют собой вся наша культура, все искусство, все наши страдания, радости, переживания? Это что, все на уровне химии, как теперь говорят? Я вздрагиваю от того, как люди, полюбившие друг друга, говорят: «Между нами возникла химия». Не любовь, а «химия» возникла.

Более ста лет тому назад Петр Евгеньевич Астафьев, малоизвестный философ-славянофил (для нас очень известный, для общества – совсем неизвестный), писал: «Чем более дается современному человеку всё, чего он ищет, чем он ни озабочен, чем ни поглощены все интересы его души, – тем он недовольнее. Чем больше скопляется в его руках средств достижения того счастья, которого он добивается, и чем эти средства становятся более доступными, тем он несчастнее. Чем более растет его богатство, тем тягостнее ощущается им самим его убожество».

В чем причина такого противоречия? В недостаточном осуществлении поставленной задачи прогресса или неправильной постановке самой задачи? Быть может, уже пришло время радикального пересмотра места и значения ориентированных прежде всего на самого человека гуманитарных наук, религии, искусства, без вовлеченности которых в осмысление происходящих сегодня процессов катастрофа расчеловечивания неизбежна? Вот от этого самого традиционного разговора: «наука – религия», «совместимы – несовместимы», «есть Бог или нет Бога», «можем мы говорить на одном языке или не можем» – настало время переходить к осмыслению, совместному осмыслению других процессов и других проблем. Действительно, неизбежна ли катастрофа расчеловечивания человека?

Вот здесь поле нашего взаимодействия сегодня. Можно проследить, как исторически менялось представление человека о себе самом, начиная с появления письменности до наших дней. Это само по себе интересно и познавательно. Но важно, что именно христианство показало людям, что думает о настоящей человечности Тот, Кто создал человека, то есть Бог, как Бог вообще смотрит на человека. Это не какая-то красивая идея или удачная формула – это весть о жизни, которая была у Бога и явилась нам, как мы находим у апостола Иоанна Богослова в его Первом послании. Христос входит в погрязший в пороках мир не как революционер, не как законодатель, а как победитель греха. Святые отцы называли Его новым Адамом, Родоначальником обновленного человечества. Веками именно на Его, Христов образ равнялось человечество.

Веками на образ Христа равнялось человечество, а сегодня идеал общества скорее полный антипод Христу

Сегодня же идеал общества скорее полный антипод Христу – этакий супергерой, наделенный сверхспособностями, интегрированный в электронную среду обитания. Но зададимся вопросом: как можно не предавать Христа, будучи увлеченными идеями преодоления человечности? Не приведут ли разработки нейроинтерфейса к глубинному коллапсу наших глубинных представлений о границах человеческого?

О кодексе безопасности

«Все мне позволительно, – говорит апостол Павел, – но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6: 12). Многоразличные зависимости, среди которых появилось немало нехимических, – одна из важнейших тем актуальной психотерапии. Но ведь лучшее лечение – это профилактика. Почему бы нам вместе – ученым и богословам – не разработать своего рода кодекс безопасности, который просто и доступно, но при этом обоснованно описал бы здоровый, неразрушительный уклад жизни для современного человека? Не пора ли применить весь богатый арсенал христианской аскетической практики в реалиях сегодняшнего дня? И показать, как можно не растерять человечность в дебрях виртуальных пространств, сетевых игр, социальных сетей и мессенджеров? Может, пришло время переходить к рутинной, но очень нужной работе по осмыслению и упорядочиванию всех тех плодов, которые нам принесли технологии последних десятилетий?

О порядке в прошлом и его отсутствии в настоящем

Когда люди давно не виделись и вдруг встретились, они обычно задают вопрос: а как дела, все ли в порядке? И мне сегодня хочется обратиться с этим вопросом к каждому, кто сидит сегодня в зале: все ли у нас в порядке? И это не ритуальный знак проявления вежливости, а вопрос содержательный, я бы даже назвал его экзистенциональным. Все ли в порядке с нами как с людьми? Все ли в порядке с нами как с гражданами России?

А что значит порядок? Есть очень простое определение: порядок – это когда все на своем месте. Порядок в принципе невозможен там, где место для каждой вещи, явления, события жизни не определено.

На протяжении веков одной из важнейших функций религии в обществе было именно утверждение того или иного принципа, исходя из которого и определялось, что уместно, что правильно, что допустимо, что неуместно, что неверно и греховно. Именно религия, утверждая незыблемые истины веры, выступала в качестве доктринального института, на который затем опирались и наука, и философия, и политика, и культура в целом.

Что же мы сегодня имеем? Мы имеем разрушение традиционного уклада общественной жизни, начавшееся на рубеже XIX и XX веков. На данный момент, похоже, это разрушение достигло своего апогея. Уклад как принятый обществом принцип упорядочивания бытия окончательно отвергнут. Чтобы в этом убедиться, достаточно пройтись по любой улице любого современного города и увидеть пеструю многоликость стилей, подходов, авторских видений. Какой разительный контраст, например, с любой древней архитектурой, с укладом Русского Севера! Но ведь наши дома – это овеществленные идеи, умы и сердца людей. Точно ли все с нами в порядке? Можно долго рассуждать о том, в какую эпоху мы живем – постмодерна, пост-постмодерна, нового консерватизма или чего-то другого. Но несомненно одно: доктринального института больше нет. И не потому, что он куда-то исчез, – дело в другом. В общественном сознании катастрофически уменьшилось количество однозначных и общепринятых истин.

В общественном сознании катастрофически уменьшилось количество однозначных и общепринятых истин

Относительно едва ли не любого утверждения – будет ли оно связано с историей, образом жизни, идеологией, да с чем угодно – можно услышать: «Есть и другое мнение». И я как Предстоятель Русской Церкви с горечью свидетельствую: с каждым годом становится все сложнее говорить о вечных истинах именно потому, что пропускная способность канала слышания у нашего современника становится все меньше и меньше.

Казалось бы, сегодня перед нами открыты широчайшие возможности разными способами доносить до людей живительные слова Божественных истин, которыми тысячелетиями вдохновлялись писатели, художники, мыслители, да и самые простые люди. Плоды технологической, информационной революции предоставили невиданные ранее возможности. Это действительно так. Это совершенно новые возможности. Но почему-то люди не стали лучше слышать. Лучше говорить – да, а слышать стали хуже. И самое, может быть, сложное и опасное в том, что люди стали хуже слышать о самом главном.

Из слова на встрече с учеными во Всероссийском
научно-исследовательском институте
экспериментальной физики
в г. Сарове, 31 июля 2019 г.

О кротости

В сегодняшнем апостольском чтении мы находим такие слова: «Если впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости» (Гал. 6: 1). Неслучайно эти слова были оглашены сегодня за Божественной литургией, потому что они, как, может быть, никакие другие, говорят о самом главном, что было присуще святому преподобному Серафиму и многим другим преподобным отцам, – духе кротости.

Когда мы встречаем кроткого человека, то у большинства из нас он вызывает не самые лучшие чувства и часто воспринимается как нечто выпадающее из общего ряда привычных лиц. Когда наш великий писатель Федор Михайлович Достоевский решил создать художественный образ кроткого человека, он назвал свой роман «Идиот». И это было очень правильно подобранное название, потому что никто не мог понять главного героя – человека, в полной мере являющего окружающим смирение и кротость. Казалось бы, князь, представитель образованного класса, а ведет себя как сумасшедший… Настолько непривычным, удивительным, вызывающим было явление кроткого человека в среде русской аристократии, что его называли идиотом, а на самом деле он был кротким.

Действительно, кротость и у нас нередко вызывает разные чувства. Кто-то с недоверием относится к такому человеку, пытаясь понять, что же у него на уме, не личина ли это, которая скрывает иную сущность. Другие просто не понимают таких людей, сторонятся их. Вообще кротость никогда не оставляет людей безразличными, и через то, как мы реагируем на кротость, явленную тем или иным человеком, обнаруживается наша способность самими быть кроткими. Если же мы, встречая кроткого, его осуждаем, с недоумением пожимаем плечами, а то и крутим пальцем у виска, значит, мы сами неспособны быть кроткими людьми.

Кротость – это великая сила, помогающая выходить из самых трудных обстоятельств, сохраняя свой внутренний мир

А кротость – это не слабость, это не чудачество. Это великая сила. Иоанну Лествичнику принадлежат замечательные слова о том, что кротость делает нашу душу недвижимой, сохраняющей одно и то же состояние и в чести, и в бесчестии. Мы знаем: когда мы в почете, когда мы в благополучии, все вроде как спокойно, но стоит каким-то обстоятельствам вторгнуться в нашу жизнь, разрушить это благополучие, душа приходит в смятение. Об этом и говорит Иоанн Лествичник. А если внешние обстоятельства вводят нас в смятение, значит, у нас нет кротости. Поелику так, кротость есть действительно сила, помогающая человеку выходить из самых трудных жизненных обстоятельств, сохраняя свой внутренний мир.

Из слова после Литургии
в день памяти преподобного Серафима Саровского
в Серафимо-Дивеевском монастыре,
1 августа 2019 г.