«За стенкой вечеринка, а я поклоны бью»

Настоятельница Вольского Владимирского женского монастыря, что в Саратовской епархии, игумения Макария (Семенова) о том, как и почему она пришла к монашеству, об уроках монашеского жития и о восстановлении Вольской обители.

Игумения Макария (Семенова)     

Как я собиралась стать писателем

Я с детства много читала, после школы поступила в Казанский государственный университет на факультет журналистики. Отучилась четыре курса, а потом поехала в Москву поступать в Литературный институт имени А.М. Горького. Хотела стать писателем и даже сама уже что-то писала. С этим и поступила. Искала свой стиль, мечтала научиться писать.

Ни у меня, ни у моих знакомых не имелось никаких духовных книг, и о вере с нами никто никогда не говорил. Я только гораздо позднее поняла, почему большевики уничтожали богослужебные книги и духовную литературу: ведь это слово Божие, это благодать. Настоящая литература размягчает душу, готовит человека к встрече с Богом, а духовная – приводит к Нему.

Когда начала читать «Повесть временных лет» преподобного Нестора Летописца, сразу же почувствовала глубину этого творения. А потом мне удалось прочитать Евангелие, и я была так поражена этой богодухновенной книгой, что мечта стать писателем навсегда покинула меня: лучше Евангелия никто и ничего не напишет!

За стенкой идет вечеринка, а я поклоны бью

Родилась я в 1967 году и росла, как и все мои сверстники, в атмосфере атеизма. Правда, моя бабушка была верующим человеком, и мама помогала ей, по ее просьбе, дойти до храма, но сама туда не заглядывала. Считалось, что вера – удел старушек и пережиток прошлого. Родители мои (папа – главный инженер, мама – преподаватель) меня даже не крестили.

Подруга по Литинституту привела меня в храм и сказала:

– Отец Владимир, нужно Елену (в миру меня так звали) окрестить!

– Пусть подготовится, в конце Великого поста окрестим, – ответил батюшка.

Шел 1994 год, и я училась на предпоследнем курсе. После крещения мой интерес к писательской стезе пропал, как и влечение к студенческой веселой жизни. Помню: в общежитии, за стенкой, идет вечеринка, музыка, смех, а я молюсь, поклоны бью.

Встречи, рассыпанные по моей жизни

В миру моим первым храмом был храм святых бессребреников Космы и Дамиана в Столешниковом переулке. Ходила туда каждое воскресенье. И теперь я чувствую помощь этих святых: встречи с ними рассыпаны по всей моей жизни. Так, в монастыре моей первой помощницей была инокиня Дамиана. Когда восстанавливали Гремячев монастырь, нам очень нужен был цемент, и как его найти, я поняла в праздник святых Космы и Дамиана, и привез нам этот цемент человек по имени Косьма (Кузьма).

Когда в юности собиралась уезжать из Казани в Москву, у моей двоюродной сестры родился сын Артем. Муж бросил ее с младенцем, и у меня душа болела за этого рыженького мальчишку. Я тогда еще была некрещеная и не умела молиться, но, мне кажется, Господь принял эту мою душевную боль за молитву. Потом, уже покрестившись, я по-настоящему молилась за Артема. И теперь у меня такое чувство, что его ангел-хранитель везде помогает мне: всех моих благодетелей зовут Артемами.

Как своими помыслами и поступками мы ткем «ковер» нашей жизни

Когда я задумываюсь над совпадениями в нашей жизни, мне кажется, что своими помыслами, своими поступками мы ткем ее «ковер». Господь посылает нам каких-то людей, устраивает какие-то жизненные обстоятельства и смотрит, как мы поведем себя в этих обстоятельствах. Ковер – ткань гладкая, а вот на обратной стороне – узелки. Господь вышивает его вместе с нами, ткет узор нашей жизни.

Если мы не принимаем то, что Господь нам дает, то в будущем снова натыкаемся на тот же «узелок»

Если мы не принимаем то, что Он нам дает, то в будущем снова натыкаемся на тот узелок, который сами создали своей неправильной реакцией на происходящее. Там, где мы кого-то не пожалели, кому-то отказали в помощи, там в будущем сами окажемся лишенными помощи, поскольку не обретем помощника, в котором будем нуждаться.

Мы должны расти духовно, но часто не растем, не обретаем благодати, не совершаем добрых поступков, которых ждет от нас Господь. И к нам снова возвращаются подобные ситуации, нас словно оставляют на второй год и опять дают решать те задачи, которые мы когда-то не решили.

Обстоятельства, которые ждут нас в будущем, определяются нашими поступками в прошлом. И тяжесть жизни нынешней определяется проступками в прошлой. Если мы это осознаем – нам открыт путь к покаянию.

Носимы злыми страстями, как облака ветром

Раньше существовала культура православного воспитания. Люди хорошо понимали, что такое грех, что такое страсть. Когда ребенок с детства навыкает к исповеди, он учится отслеживать добрые и злые помыслы, имеет понятие о том, что нужно отсекать злые помыслы.

А сейчас я вижу многих молодых людей, которые обременены страстями, будучи еще совсем юными. Они не имеют ни малейшего представления о духовной жизни, духовной брани и бывают носимы злыми страстями, как облака ветром.

Неопытные и не понимающие, что с ними происходит, настоящие духовные младенцы, не имеющие понятия ни об исповеди, ни о Причастии, они теряют чистоту и здоровье еще в отроческом возрасте, пускаются во все тяжкие и останавливаются только годам к 25–27, и то только потому, что уже не имеют ни сил, ни здоровья, чтобы продолжать жить по страстям. Смотришь: совсем молодой человек, а весь измочален страстями.

Женятся и выходят замуж и тут же разводятся, заводят детей и не могут дать им ничего доброго, потому что сами доброго не получили. Они не знают, как привести детей к вере, как научить их бороться со страстями, потому что сами не были этому научены.

Десятилетия гонений на Церковь сделали свое дело: несколько поколений не имеют ни малейшего представления о Боге, о духовности, по-прежнему считают, что вера – удел старушек и тех, кто не вписался в «успешную» жизнь. И нужна настоящая встряска, чтобы эти люди «проснулись» и задумались о смысле бытия и о вере, а не просто плыли по бурному течению повседневности, обуреваемые многочисленными страстями.

Так почему же мы пришли в монастырь?

После пятого курса моя подруга ушла в Черноостровский Свято-Никольский монастырь в Малоярославце. Сейчас она матушка Нектария, игумения Серафимо-Покровского монастыря в Кемеровской епархии. В 1995 году я окончила Литинститут и последовала за подругой.

В миру меня больше ничто не привлекало, хотя было хорошее образование, профессия, друзья и даже достойный жених.

Митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов) вспоминал: когда он пришел к Богу в юности, изменилась вся его жизнь:

«Единственное место, где я чувствовал себя хорошо, был храм. Ни друзья, ни развлечения, ни желанная когда-то работа – ничто не касалось моего сердца. Даже книги, даже любимые Достоевский и Толстой не задерживали внимания. Я понял, что совершенно изменился. А может, безнадежно испортился для этого, столь любезного для меня раньше, мира. Открылась другая жизнь, по сравнению с которой все прожитое мною за 24 года не шло ни в какое сравнение».

А Господь уже позвал молодого человека, и этот зов был подобен тому, что услышали когда-то молодые рыбаки из Капернаума: они просто не могли больше продолжать свою обычную жизнь и, оставив все, поспешили за Господом, превратившись в Его учеников.

Позднее, уже подвизаясь несколько десятилетий в монашеском чине, владыка Тихон делился:

«Так почему же мы пришли в монастырь и всей душой желали остаться здесь навсегда? Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы».

Эти слова владыки Тихона очень хорошо передают мое тогдашнее состояние и мои устремления.

Монастырские будни

Начались мои монастырские будни. Духовный подъем, несмотря на неустроенность монастыря, который возрождался и отстраивался. Иноческий постриг я приняла в 1996 году, монашеский – в 2001 году с именем Макария. Говорят, что в иноческом постриге человек летает от дарованной ему благодати: Господь дает ему вкусить радость иноческой жизни, чтобы он помнил эту радость и стремился к ней.

А в монашестве он уже чувствует тяжесть своей монашеской мантии, и ему посылаются трудности для духовного возрастания. Господь попускает прийти искушениям для стяжания духовного опыта.

В монашестве много трудностей, но помнится только светлое и радостное

Когда оглядываюсь на свою монашескую жизнь, то вижу, что были трудности, но вспоминается в основном светлое и радостное. Радость от выполненного долга. Если бы ты тогда не преодолел трудности – не было бы сейчас так радостно.

Господь всегда дает то, что может пригодиться

К нам в Свято-Никольский монастырь приезжали старцы-афониты, и мы учились у них из уст в уста традициям откровения помыслов, Иисусовой молитве, умению видеть страсти и бороться с ними.

У сестер нашей обители было заведено трудиться по очереди на послушании в Горненском монастыре в Иерусалиме. Я жила там сначала полгода, потом еще три месяца. Помогала на кухне, на трапезе. Имела возможность посещать святые места – это было зримое Евангелие. Потом, когда читала Евангелие, все вставало перед глазами.

Матушка игумения посылала сестер на подворья, мы восстанавливали Гремячево, Рождествено, Карижу. Приходилось доить коров, заготавливать сено, работать на огороде, учиться строительному делу. Господь всегда дает то, что может пригодиться: я училась молиться, строить храмы – и все это пригодилось мне, когда я стала игуменией. Пройдя через все послушания, многому научилась.

В Оптиной пустыни. В центре игумения Свято-Никольского монастыря матушка Николая и ее духовные дочери_ справа - игумения Макария, слева - игумения Феодосия     

Как я думала о корове, а стала игуменией

Как-то митрополит Саратовский и Вольский Лонгин обратился к нашей матушке игумении Николае с просьбой о монахине, которая могла бы стать игуменией в возрождающемся монастыре. Матушка предложила двух сестер, меня в том числе, предупредила меня об этом, но (для моего смирения) добавила:

– Шансы твои равны нулю: какая из тебя игумения?!

Поэтому об игуменстве я не думала и особо не волновалась – все мысли мои в тот момент были заняты коровой, которая собиралась отелиться у меня на подворье.

Владыка Лонгин объяснил нам, что в городе Вольске Церкви вернули наконец территорию бывшего монастыря, которая долгие годы использовалась не по назначению. Добавил, что монастырский храм там разрушен и его нужно отстраивать заново.

Вторая сестра, которая пришла к владыке на «смотрины» вместе со мной, была хорошим строителем, и я сказала:

– Владыко святый, вот сестра – отличный строитель.

А он поговорил с нами и выбрал отчего-то меня.

Как мне не хотелось покидать родной монастырь

Возвращаюсь я на подворье, чтобы забрать свои немудреные пожитки и отправиться в чужой, незнакомый город. Душа у меня при этом полна ропота: очень не хотелось покидать родной монастырь.

Сижу за рулем и переживаю. Пошел снег, стало скользко, машина передо мной резко затормозила, а я затормозить не успела и чуть-чуть ткнулась в чужой бампер. Водитель вышел, глянул на меня, вздохнул и сказал:

– Матушка, какой сегодня тяжелый день!

И не стал меня ругать – сел и уехал. И ропот у меня в душе прекратился, потому что я сразу осознала, что ропщу я на решение архиерея.

В монастырском храме Вольского Владимирского монастыря     

Как мы возрождали монастырь

В 2013 году я приехала в Вольск восстанавливать разрушенный монастырь. Встретили меня и сестру-помощницу с любовью. За месяц мы переоборудовали бывший актовый зал в домовую церковь во имя святителя Николая Чудотворца и отслужили первую службу. Мы читали святителю акафист и чувствовали его поддержку.

В мае 2014 года начали рыть котлован под строительство нового храма – его мы построили за два года.

При нашем монастыре действует кризисный центр для женщин в трудной ситуации

При монастыре действует кризисный центр для женщин в трудной ситуации, в данный момент у нас там семь мамочек и десять детей от девяти месяцев до трех лет. В основном эти мамочки сами сироты, не получившие ни должного воспитания, ни любви. Они находятся у нас на полном обеспечении. Если я покупаю продукты сестрам – то же самое покупаю для матерей и детишек кризисного центра. У них есть своя трапезная, кухня, прачечная, к ним ходят педагоги, психолог, юрист, медики.

Так мы и живем в нашем Вольском Владимирском монастыре. Сейчас у нас девять сестер.

Крестный ход в Вольском Владимирском монастыре     

К нам в обитель ежегодно ходит крестный ход со всех храмов города. Жители Вольска очень ждали восстановления нашего старинного монастыря.

Расстрелянные за веру монахини нашей обители молятся за нас, и мы хотим построить часовню в их память

После революции были расстреляны 37 монахинь нашей обители, и мы хотим построить часовню в память о мученицах за Христа. Они, видимо, молятся за нас, потому что мы чувствуем их сильнейшую духовную поддержку.

Думаю, именно благодаря их молитвам мы смогли так быстро возродить монастырь и выстроить храм.

Храм в честь Владимирской иконы Божией Матери в начале XX столетия     

Заново отстроенный храм Владимирского монастыря     

Кризисный центр у нас находится в новом корпусе, чтобы мамочки и дети могли жить с удобствами, сами же сестры живут пока в старом корпусе, который нужно еще восстанавливать. На это требуются большие средства, поэтому будем молиться за всех, кто пожелает нам помочь.