Он был воистину отец

Священник Петр Чоляриди

В конце апреля раздался звонок.

– Здравствуйте. Я звоню из Казахстана. Прочел вашу книгу «Чудо – дело тихое» о старце Симеоне и решил обратиться с просьбой. У нас недавно скончался отец Петр Чоляриди. Сегодня девятый день. Это был замечательный пастырь, достойный того, чтобы о нем написать книгу. Вы не представляете, какой он был молитвенник. По его молитвам исцелялись не только православные, но даже казахи. И любили его все: и русские, и курды, и греки, и казахи. У нас ведь полный интернационал. И все его любили. Он сам грек. Правда, наполовину. Мама русская. В России трудно понять, в каких мы живем условиях. А этот священник показал, что такое истинная Христова любовь, для которой нет преград ни национальных, ни религиозных. На его похороны пришел весь город. У него иконы мироточили. Приезжали к нему в церковь целыми автобусами. Ну, тут рассказывать и рассказывать…

– Примите мои соболезнования. Простите, но чем я могу вам помочь?

– Как чем?! Я хочу вас пригласить к нам в Казахстан, познакомить с вдовой отца Петра – тоже замечательной женщиной. Может, вы напишите книгу о нем.

Не скажу, что был удивлен этим предложением. Это уже четвертая аналогичная просьба. Я поблагодарил звонившего, узнал, что зовут его Владимиром Степановичем Бугаевым. Он один из директоров строящегося в Джамбульской области предприятия. Пообещал постараться выбраться в этот Джамбульский край и написать если и не книгу, то хотя бы статью.

Согласился я не раздумывая. В это время я собирал материал об отце Симеоне для второго дополненного издания книги о нем и воспринял эту просьбу как его благословение. Кроме того, живу я в Петербурге в переулке Джамбула. Хоть и воспринял я эту весть из богоспасаемого града имени известного казахского акына, чей памятник стоит у меня почти под окном, с юмором, но все же усмотрел в этом не совпадение, а сопряжение. Вскоре стало сопрягаться множество обстоятельств, что укрепило мою решимость исполнить просьбу Владимира Степановича непременно и с усердием. Дело в том, что меня пригласили на встречу с читателями в Углич и Ярославль, а вдова отца Петра матушка Мария уехала к дочери не куда-нибудь (страна у нас, как известно, велика и широка), а именно в Ярославль. Казахстан далеко. Удастся ли приехать – Бог весть. А то, что мы одновременно окажемся в одном городе, далеко не случайно.

Дочь матушки Марии Таисия тоже матушка – жена протоиерея Сергия. Так что я решил в день преподобного Сергия Радонежского прийти на службу в церковь к отцу Сергию. Попал я не только на именины, но еще и на храмовый праздник. Правда, церковь Сергия Радонежского еще предстоит построить, а пока служат в храме Спиридона Тримифунтского. Построили его недавно вдали от центра – в поселке Ляпинка, где не водятся серьезные спонсоры. Все прихожане в один голос говорят, что их храм – это чудо Божие.

Приступили к строительству без средств (отцу Сергию пришлось взять кредит на свое имя), но каждый этап, когда казалось, что стройка никогда не завершится, заканчивался тем, что появлялся человек и помогал именно тем, что было необходимо. Многие работали во славу Божию. Храм деревянный. Изнутри обшит светлой вагонкой. Иконы новые, канонического письма. Но при абсолютной новизне храма и икон с первых минут чувствуется, что молятся здесь усердно. И батюшка служит красиво и молитвенно, и небольшой хор поет слаженно, и, как выяснилось на трапезе, прихожане дружные, всегда готовые помочь и батюшке, и друг другу.

Матушку Марию я узнал (видел ее фотографии), и она меня сразу «вычислила». Встретились, как старые знакомые, а через два дня прощались, как старые друзья. Не подружиться было трудно. В матушке была благородная простота и сердечность – качества, встречающиеся нынче не часто. Поначалу я боялся предстоящего разговора о ее покойном супруге. Владимир Степанович по телефону рассказывал о том, как она долго безутешно горевала. А вдруг придется утешать ее, и все сведения о покойном отце Петре ограничатся рассказом о том, как он нежно и бережно относился к ней? Он, действительно, именно так к ней и относился, но об этом рассказывала не она, а ее зять – отец Сергий.

После трапезы народ разошелся. Остались только матушки Мария и Таисия да мы с отцом Сергием.

Матушку Марию не пришлось долго упрашивать: она довольно спокойно стала рассказывать об отце Петре и своей жизни с ним.

Рассказ матушки Марии

Священник Петр и Мария Чоляриди

Родился мой муж в Казахстане. Его родителей выслали туда из Сухуми. Когда мы познакомились, мне было 15, а ему 17. А поженились: мне 17, а ему не полных 20. Господь подарил нам троих детей, семь внуков и двух правнуков. Я в 36 лет стала бабушкой, а в 56 – прабабушкой. А он в 39 дедушкой, а в 59 – прадедушкой.

Отношение к ссыльным было плохое. Жилось им непросто. Отцу Петру (конечно, тогда просто Петру) пришлось работать с самого детства. Но зато навыки, тогда приобретенные, очень помогли ему в жизни. Он был и плотник, и штукатур, и механик, и огородник. Сам дом построил, сам мебель сделал, сад и огород посадил. Он очень хорошо рисовал, но главное – был хорошим отцом. У него был педагогический дар. Дочек никогда насильно ничему не учил и не заставлял делать то, чего они не хотели. Он умел как-то деликатно заинтересовать девочек, и им казалось, что это они упросили его научить их тому или другому. Они с 12 лет стали петь на клиросе…

В юности он страдал невыносимыми головными болями. Получал облегчение только в церкви, особенно когда стал алтарником

В молодости он работал на стройке и получил очень серьезную травму. Ему дали инвалидность. Страдал он невыносимыми головными болями. Получал облегчение только в церкви, особенно когда стал алтарником. Священник его очень ценил за исполнительность и аккуратность. Главное – у Петра была крепкая вера. Через некоторое время наш духовник отец Николай спросил меня, как я отнесусь к тому, что мой муж станет священником. Я была против. Привыкла работать. Он был инвалидом, и в основном мне приходилось зарабатывать на семью.

В один прекрасный день муж говорит мне, что уезжает в Чимкент: «Будут меня рукополагать». Через неделю подошла ко мне женщина (она работала в храме) и поклонилась до земли: «Здравствуй, матушка». Я даже испугалась. Как мне теперь жить? Я еще молодая. А тут всё должно измениться. Позвонила своему духовнику отцу Николаю: «Батюшка, как мне жить?» А он говорит: «Как жила, так и живи. Только подрясники хорошо стирай» И все? Я так обрадовалась, что ничего не придется менять.

Мужа из диаконов быстро рукоположили во священники, и отправили нас в Джамбул. Нужно работу бросать. Было страшно. Сможет ли (уже отец) Петр прокормить семью? Через два года нас направили в Каратау. В Джамбуле был у нас домик, а в Каратау жить негде. Приехали вечером. Темно. Февраль месяц. Несем сумки тяжелые с богослужебными книгами. Пришли, а ночевать-то негде. Батюшка пошурудил в замке сторожки, вошли, а там холодней, чем на улице. Никто давно не жил. Топить нечем. Как же до утра дожить? Нашли чайник электрический. Вскипятили воду. У нас осталась из еды только горчица и хлеб. И вот мы пили кипяток и согревались хлебом с горчицей. Хватало минут на пять.

Холод страшный. Мы пили кипяток и согревались хлебом с горчицей – хватало минут на пять

Батюшка стал ходить взад-вперед, а я решила лечь. Кровать там была. Только все промерзло. Ледяное. Я даже матрац на себя натянула. Только к утру немного согрелась. Вдруг слышу: «Бедная женщина»…

Мне от одной мысли, что надо вылезать из моего бункера, здороваться и общаться, стало плохо. Но все же вылезла из-под матраца. Разбудила меня баба Люба. Она в храме работала – добрейший человек. «Пойдемте скорее ко мне». Батюшка поблагодарил, но говорит: «Нужно сначала обедню отслужить». Баба Люба: «А это не долго?» «Да нет, не долго».

Открыли храм трех святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Холод страшный. Батюшка свою первую обедницу служит. А тетя Люба только кофточку накинула да галоши на босу ногу. Так к нам спешила. Но вытерпела. Она нас у себя поселила и до самой смерти была незаменимой помощницей.

Стали мы на новом месте обживаться. Батюшка служил часто. Принимал народ и в церкви, и у нас дома. Мог и ночью поехать к больному или умирающему. Очень скоро его народ оценил. Уважали и русские, и казахи.

Однажды ехали мы на машине. Гаишники-казахи останавливают. Я переживаю: что случилось? Смотрю, а он таким большим крестом их перекрестил. Вернулся и говорит: «Попросили благословить их, чтобы день был удачным». Казахи хороший народ. Простой, добрый, гостеприимный. Всегда с отцом Петром уважительно здоровались. Прижмет руку к сердцу: «Батюшка, здравствуйте». «Святым отцом» называли. А в соседском магазине приветствовали: «Царь-батюшка, здравствуйте». Так вот и жили: день за днем. Служба, воспитание детей, хлопоты по дому, разъезды по вызову – он ведь как скорая помощь был в городе. Никогда никому не отказывал. Даже бомжам и нищим не мог отказать. Я просила его не всем нищим подавать. А он, когда я его настойчиво просила, в первый раз нищему отказал, а потом три дня мучился…

Скончался он на второй день Великого поста. В Прощеное воскресение причастился, попросил у всех прощения. В понедельник прочитал Покаянный канон Андрея Критского. Первую часть. А утром во вторник скончался. Его друг священник сразу позвонил мне и говорит: «Матушка, не горюй. О такой кончине можно только мечтать». Мне было очень тяжело. Я просила Господа: «Прими его и помоги, чтобы скорбь моя утихла».

Хоронили его на третий день, как умер. Весь город его провожал. Священники приехали со всей области. Март месяц, уже тепло. В морге не был ни одного дня. Везли его в ритуальной машине. Вдруг нам звонят: «Гроб потек». Мы в ужасе. Люди ждут прощаться, а мы его в морг повезем. Остановились. Что такое? А это вода от цветов. Когда из ваз вынимали, вода на стеблях оставалась. Цветов много. Вот вода с них и набралась. Мы успокоились. Третий день, а запаха трупного вообще не было.

У нас несколько лет мироточили иконы, а когда батюшка скончался, перестали мироточить.

На Радоницу к нему на могилу очень много народа пришло. Пели тропарь пасхальный. Здоровались: «Батюшка, Христос воскрес!» Многие плакали, а кто-то говорил: «Батюшка в Царствии Небесном помолится за нас». Соболезнования мне высказывали. Поддерживали меня. А мой ум не воспринимал, что его нет. Как будто он далеко, но в любой момент может вернуться. Умом-то знаю, что душа вечная, но то, что я не могу с ним увидеться, было очень тяжело. Я не представляла жизнь без него. Столько лет вместе. Когда я болела, он меня всячески поддерживал и не давал мне раскисать. А когда сам болел, а болел он часто, не подавал виду, чтобы меня не огорчать.

Я иногда думала: почему народ тянется к нему? Ну, добрый, ну, отзывчивый, скромный – не выпячивает себя… Но таких ведь много. Потом я поняла, что с ним хорошо просто быть рядом. Тепло и покойно. Некоторые так и приходили без вопросов, а чтобы только посидеть рядом с ним.

Я вспоминаю такой случай. В Греции, в Кефалонии, после поездки в храм, где ядовитые змейки приползают к иконе Богородицы и никого не жалят, мы поднимались на корабль. Видим светловолосую стюардессу-гречанку. Она кого-то высматривает. Увидела отца Петра и сказала: «Я вас пять лет жду. В одном монастыре монахиня сказала, что мне нужно исповедоваться священнику на корабле. Ты его узнаешь. Я вас сразу узнала». Батюшка говорит: «Я не знаю греческого. Как я вас исповедую? И где на корабле можно вас исповедать?»

Она нашла каюту. Моя дочь знает греческий. Она переводила. Эта женщина упала на колени и, рыдая, говорила о своих грехах так, что моя дочь была потрясена. Она, конечно, тайну исповеди унесет с собой. Но она даже не представляла, что так можно сокрушаться о своих грехах.

Когда бывало трудно, он молился: «Господи, предаю себя в Твои руки». И советовал другим в тяжких обстоятельствах делать так же

Когда его просили о помощи, а понять, что случилось и в чем суть проблемы, не могли, он рассказывал: когда ему бывало очень трудно, а таких моментов было очень много, он вставал на колени и говорил: «Господи, предаю себя в Твои руки. Поступай со мной, как Тебе угодно». И советовал вопрошавшим так же поступать. Он всегда полагался на волю Божию. Говорил: «Матушка, Господь знает, что нам нужно, лучше, чем мы. Доверься Богу. Его планы лучше наших. Господь нас слышит и всех нас любит. Даже тех, кого не любим мы». И он в эти моменты молился. Он всегда помнил слова Паисия Святогорца: «Дайте место Богу в вашей жизни». А мы все хотим решать сами. Всю жизнь надо учиться и брать пример со святых отцов. Даже если проблемы и не решаются, то меняется отношение к ним. Нужно молиться и не ждать, что все сразу решится по мановению волшебной палочки. Главное – душа успокоится. И станет легче.

А вообще, несмотря на эту утрату, я благодарю Господа Бога за все, за то, что была с таким человеком столько лет. Архиерей сказал, что он несомненно у Господа Бога, да еще за нас помолится.

Рассказ отца Сергия

Матушка вздохнула и посмотрела на отца Сергия. Тот во время монолога матушки Марии несколько раз хотел что-то дополнить, но не решался перебить ее. Он слегка поклонился, словно прося позволения вступить в разговор:

– Отец Петр был скромным, никогда не сидел без дела. Он был, несомненно, праведником. Служил много лет без пономаря. И в алтаре все сделал сам – от жертвенника и до маленькой полочки. И кадило сам разжигал, и убирал в алтаре, а часто и в храме. Все сам – от штукатурки до сварки… Каратау – город депрессивный. Брошенные дома. Русские почти все уехали. Помощников не найти. Больной – не больной: вставал и делал.

У меня был очень сложный период. Я приехал к отцу Петру. Хотел пожаловаться на жизнь, но когда увидел, как он живет, как служит, в каких условиях, да еще при таких болезнях, я понял, что мои проблемы просто пустяшные по сравнению с его. Он не только не ропщет, но еще и с юмором подбадривает меня, впавшего в уныние. Это был удивительный человек.

Люди чувствуют священников не глазами, не ушами, а сердцем. Народ Божий не обманешь. Одна женщина сказала: «Я пообщалась с отцом Петром и как будто побывала в детстве, когда все легко и просто, когда не знаешь никаких проблем. Рядом папа и мама».

Рядом с отцом Петром люди чувствовали покой и радость. Чувствовали Благодать. Люди без слов чувствовали, что этот человек соединяет их с Богом.

Однажды пришел к нему казах и попросил помолиться о его семье.

Батюшка выслушал его и говорит: «Идите к мулле». – «А он к вам послал. Сказал: тебе может помочь только русский поп».

И он действительно помог. И наркоману одному помог (да не одному, а многим). А этот во всех клиниках побывал. Ничего не помогло. По молитвам отца Петра излечился полностью. Пожил у отца Петра и постригся в монахи. Сейчас игумен. Прекрасный священник. Одного наркомана батюшка взял по просьбе его матери. Совсем погибал. Три года жил при храме. Избавился от тяги к наркотикам. Теперь работает. Совершенно здоров.

Этот наркоман по молитвам отца Петра излечился полностью. Пожил у отца Петра – и постригся в монахи

Был еще такой случай: его попросили пособоровать больную. Он стал читать Евангелие, а она как захрюкает. Налетела на него. Зажала в углу и рычит: «Откуда ты, Петр, взялся на мою голову!?» А ей никто не говорил, как его зовут. Он стал объяснять родственникам, что на отчитку бесноватых нужно брать благословение правящего архиерея. А где его возьмешь? Это всё произошло в Греции в доме греков-понтийцев, уехавших из России. Они упросили его продолжить молитву. Он стал молиться, а бесноватая как закричит: «Ой, горю, горю, горю!» Потом затихла и прошептала: «Сгорел». Все были в ужасе от того, что произошло с ней. А батюшка настолько обессилел, что его шатало. Он еле до дома своей дочери добрался.

Отец Петр не мог лечь спать, если кто-то в семье в ссоре. Обязательно нужно было помириться. И он мирил. Перед сном все в семье просили друг у друга прощения. Если он чувствовал какую-то вину перед кем-то, просил меня исповедать его.

Когда в его храме замироточили иконы, стали приезжать целыми автобусами из разных городов. Привезли одну казашку с лицом, покрытым страшными язвами. То ли проказа, то ли псориаз. Много лет ее лечили в самых лучших клиниках. Ничего не помогало. Спрашивают родные: что нужно делать? Отец Петр показал икону Спаса Нерукотворного, которая обильно мироточила, и сказал, что нужно просить Бога об исцелении. Он вышел из храма, чтобы их не смущать. Как уж они там молились, никто не знает, только через год, 29 августа, в день иконы Спаса Нерукотворного, приехали казахи на нескольких машинах благодарить. Девушка полностью исцелилась и даже замуж вышла.

Когда первая икона «Пантанасса» («Всецарица») замироточила, мы никому не сообщали. Сомневались. Икона новая, только что написанная. Потом один священник доложил архиерею, и тот благословил привезти ее в Джамбул. Был Великий пост. Акафисты читать не положено, но тут архиерей благословил. И как только закончили читать акафист, девочка лет десяти подбежала к маме и закричала: «Мама, я вижу». А у нее было высокое внутричерепное давление, и она теряла зрение. Почти ничего не видела. Весь храм был свидетелем. Об этом даже есть статья в газете.

Как только закончили читать акафист, девочка подбежала к маме и закричала: «Мама, я вижу»

Конечно, явные чудеса удивляют, но когда я впервые попал в их дом, меня поразила какая-то неотмирная тишина, атмосфера любви и покоя. Словно в какой-то оазис попал из грохота современной жизни.

До сих пор не перестаю удивляться. Народа полный дом, а ощущение покоя. К ним приходили духовные чада отца Петра, его прихожане, какие-то незнакомые люди, узнавшие о нем от своих знакомых. И с какой бы скорбью ни приходили, всегда получали утешение.

Мне посчастливилось знать отца Петра 21 год. Для меня отец Петр был дважды отцом: духовным и заменившим родного отца. Я к нему так и относился – как к родному…

***

Отец Сергей замолчал. Я попросил его супругу рассказать что-нибудь об отце, но она извинилась и отказалась: «Отец Сергий и мама все в принципе рассказали. Если вспомню что-нибудь интересное, напишу».

Мы обменялись адресами и распрощались. На следующий день меня пригласили на обед в квартиру, которую снимает отец Сергий. Живет он в съемной двухкомнатной квартире с женой и тремя детьми. Да еще тещу пригласил на три месяца. Много ли нынче найдется таких зятьев?! Спать на полу под двухъярусным топчаном…

Всю обратную дорогу я думал об услышанном и пытался разобраться в своих впечатлениях от общения с этой семьей. Вечером позвонил в Казахстан Владимиру Степановичу и пообещал приехать в Каратау в октябре. Попросил его отыскать духовных чад отца Петра, которые могли бы рассказать о нем, и людей, получавших помощь и исцеления по его молитвам.

Признаюсь, у меня после общения с матушкой Марией и отцом Сергием и его семьей тоже возникло ощущение покоя, о котором говорил батюшка, хотя в какие-то моменты и он, и матушка говорили довольно эмоционально. Видно, за долгие годы совместной жизни с отцом Петром им передались его духовные дары…