«А тебе будет труднее всех»

Cвященник Валерий Поведский

Какой бы стороны духовной жизни мы ни коснулись, какие бы добродетели мы ни попытались рассмотреть, нам не обойтись без соответствующих этим добродетелям ярких примеров, на которые мы могли бы указать: «Вот он – живой пример жертвенной любви, сострадания, терпения, крестоношения, наконец».

Хорошо, чтобы эти примеры были поближе к нашим дням.

Один из таких примеров, по моему твердому убеждению, заслуживающий того, чтобы о нем знало как можно больше православных христиан, я всегда привожу себе на память, когда мне приходится что-либо потерпеть. Так случилось, что я служу в храме, где в 1960–70-е годы минувшего столетия (по сути, не так уж и давно) служил замечательный священник – Валерий Поведский. Сразу скажу, что я не являюсь первооткрывателем его имени для православного читателя, поскольку на основе обширного собранного материала о нем написана книга, а также ему посвящены отдельные главы в книгах нескольких авторов. Цитаты из этих изданий в некоторых публикациях, в частности, у авторов портала Православие.Ru, зачастую стоят в одном ряду с поучениями таких подвижников благочестия, как схиигумен Иоанн (Алексеев), архимандрит Иоанн (Крестьянкин), игумен Никон (Воробьев) и других. И в одном ряду они стоят неслучайно: по духу они очень близки.

Путь на «Маросейку»

Отец Валерий родился в 1901-м году в семье сельского священника Тверской епархии. Надо сказать, что, как и в наши дни, жизнь священника на селе заметно отличалась от жизни городского духовенства. Священник в селе обязательно имел свое хозяйство: дом, участок пахотной земли, лошадь, корову, домашнюю птицу; излюбленным занятием многих сельских священников было пчеловодство. Вся семья сельского батюшки разделяла с ним труд в хозяйственных работах, и детей с раннего детства приучали к этому труду. Для Валерия, как будущего пастыря, это воспитание в нем трудолюбия будет как нельзя кстати. В одной из сохранившихся автобиографий отец Валерий между прочим пишет: «Работал летом 1918 и 1919 гг., исполняя все сельскохозяйственные работы в хозяйстве отца».

Отец Алексий Мечёв Естественно, что мальчики в семье священника были едва ли не первыми помощниками ему и за богослужением: знали, когда подать кадило и вынести свечу на Малом и Великом входах, сколько раз ударить в колокол во время «Верую…»; а те, что были постарше, читали на службе Часы, Шестопсалмие и Апостол и могли без устали экзаменовать друг друга в знании гласов и загадочных слов греческого происхождения, вроде: «катавасия», «полиелей», «ексапостиларий» и прочих церковных премудростей.

Однако когда юноше Валерию пришло время определиться с избранием жизненного пути, он, вопреки устоявшейся семейной традиции, не пошел по стопам отца, деда и прадедов, а в 1920-м году поступил в Высшее Московское Техническое училище им. Баумана (МВТУ). В Москве он попал на приход к отцу Алексию Мечёву (ныне – праведный Алексий Московский), у которого окормлялся до самой кончины этого уже тогда почитаемого старца, а затем стал духовным чадом отца Сергия Мечёва (ныне – священномученика Сергия). Там, в мечевской общине, он познакомился со своей будущей женой Надеждой Зубковой, с которой пел на правом клиросе.

В гости – в ссылку

В 1929-м году, когда начались массовые аресты духовенства и наиболее активных в церковной жизни мирян, не избежал ареста и отец Сергий Мечёв. Его приговорили к трем годам ссылки в Вологодскую область, в небольшой городок Кадников. Но связь Валерия со своим духовным отцом на этом не прекратилась. В 1930-м году Валерий и его невеста Надежда поехали к отцу Сергию, и не только для того, чтобы повидаться с духовным отцом, но и с просьбой обручить их. Отец Сергий охотно исполнил просьбу своих духовных детей. Через год они повенчаются и, всю дальнейшую жизнь поддерживая друг друга, вместе будут переживать и семейные радости, и все новые и новые испытания.

После ареста отца Сергия приход на Маросейке на короткое время, до своего ареста в 1931-м году, возглавил протоиерей Борис Холчев (впоследствии – архимандрит Борис), с которым отца Валерия будут связывать тесные узы пастырской дружбы вплоть до кончины отца Бориса в 1971-м году. Сохранилось несколько писем отца Валерия из Таллина в Ташкент к отцу Борису, красноречиво говорящие о духовной близости этих двух старцев в миру.

Всего через три года после ареста отца Сергия Мечёва, в 1932-м году, все маросейковцы переживут новое тяжелое потрясение: их любимый храм будет закрыт и разорен. Начнутся годы существования общины на нелегальном положении: церковные службы будут совершаться тайно, по домам, в строжайшей секретности. Но в том же 1932-м году Господь даст утешение молодой семье Поведских: у них родится первый ребенок – девочка, которой родители дадут имя главной христианской добродетели: Любовь.

Выбор креста: «А тебе будет труднее всех»

Между тем дни пребывания в Москве для семьи Поведских были уже сочтены. В 1933-м году Валерия переводят с машиностроительного завода треста «Текмаш», где он работал старшим конструктором, в филиал треста в Орёл. Фактически это была ссылка. В Орле ему будет суждено прожить до самой войны, но эти годы станут для него не только годами изгнания, но и годами особых знаков милости Божией. В 1934-м году в Орле семья Поведских отпразднует рождение второго ребенка – дочери Татьяны, а следующий, 1935-й, год подарит Валерию встречу в Орле с отцом Борисом Холчевым, который возвратится в свой родной город после пятилетнего лагерного заключения. В 1937-м году у Валерия и Надежды родится третий ребенок, на сей раз сын Николай.

Тесное духовное общение между Валерием и отцом Борисом продлится в Орле до 1938 года, когда, по совету отца Сергия Мечева, отец Борис покинет Орел из-за постоянного преследования со стороны ОГПУ. Он переселится в Рыбинск, где проведет следующие 10 лет своей жизни в уединенной молитве. Наверняка не только благотворное духовное влияние отца Алексия и отца Сергия Мечёвых, но и это душеполезное общение с отцом Борисом в Орле станет решительным толчком к тому, что в том же 1938-м году произойдет событие, к которому Промысл Божий вел Валерия все эти годы: его рукоположат во священники.

Со стороны ставленников требовалось немалое мужество, чтобы решиться на этот шаг

Отец Сергий, проживая в это время в Калинине, как раз подбирал подходящих кандидатов для рукоположения во священники для своей общины и, рискуя получить новый срок, а то и рискуя жизнью, искал епископа, который согласился бы тайно совершить хиротонию. Из этих строк становится ясно, что не только со стороны организатора или организаторов тайного рукоположения, но и со стороны рукополагающего епископа, а также со стороны самих ставленников требовалось немалое мужество, чтобы решиться на этот шаг. Мог ли Валерий сделать его, не согласовав со своей женой, будущей матушкой? Конечно, нет. Этот шаг станет их общим христианским подвигом.

Из воспоминаний митрополита Корнилия (Якобса):

«В 1938-м году епископом Мануилом (Лемешевским) тайно, где-то в лесной глуши под Калинином, Валерий был рукоположен во диакона, а на следующий день – во священника. По совершении хиротонии епископ Мануил, видя горячую слезную молитву ставленника, сказал: ‟А тебе будет труднее всех”. Слова эти оказались пророческими – чашу скорбей отец Валерий испил в полной мере».

После хиротонии новорукоположенный иерей Валерий возвращается к своей семье в Орёл и продолжает работать на заводе, ничем не обнаруживая своего священнического сана. Служить он может только у себя на дому, да еще на квартирах таких же, как он, рассеянных по городам и весям маросейковцев. В следующем, 1939-м, году счастливые родители отпразднуют рождение второго сына – Серафима. Они окружат любовью своих детей, воспитывая их в вере словом и собственным примером. Перед самой войной, в мае 1941 года, в семье рождается пятый ребенок, дочка, ее назовут Екатериной. Могли ли родители маленькой Кати знать, что она станет последним ребенком в семье и что будет радовать их так недолго?..

Счастье и скорбь служения

Война ворвется в семью Поведских так же внезапно и вероломно, как и в сотни тысяч других семей, не оставив шанса на скорый возврат к мирной жизни. Третьего октября 1941 года Орёл захвачен немцами. Отец Валерий с семьей, как и многие другие орловчане, пытаются уйти из города вместе с отступающими войсками Красной армии, но не успевают. Из автобиографии: «Бежал с семьей по направлению отступления наших войск, но неуспешно, и в 20 км от Орла оказался на оккупированной немцами территории. Десять месяцев не работал, терпя голод и другие лишения вместе с семьей. Так оказались мы во временной оккупации. Все родные остались за линией фронта».

С отцом Валерием были тогда матушка Надежда и все пятеро их детей – Любовь (9 лет), Татьяна (7 лет), Николай (4 года), Серафим (2 года) и Екатерина (5 месяцев). Как видно, положение стало угрожающим для всей семьи, особенно для маленькой Кати: у матери пропало молоко.

И тут совершается чудо Промысла Божия: случай помогает раскрыться тайне рукоположения отца Валерия, и его приглашают совершать богослужения в церкви села Послово, находившейся недалеко от того места, где проживала на тот момент семья Поведских. Так семья спаслась от голодной смерти. Не удалось спасти только Катю. Из автобиографии:

«Похоронил годовалую дочь Екатерину, умершую 2-го августа 1942 г. от болезни желудка после длительного недоедания».

Всего один год отец Валерий прослужит в Послово. Впервые за все годы вынужденного сокрытия от властей своего сана ему выпадет счастье стоять у Престола, совершать Божественную литургию и обращаться с амвона к народу со словами пастырского утешения. Этот храм он будет благодарно вспоминать всю свою жизнь. Годы спустя, переживая новую огромную скорбь в связи с насильственной смертью сына Серафима, отец Валерий напишет стихотворение, в котором обратится к сыну как к живому, вспоминая храм в селе Послово и размышляя о горьких и светлых событиях, пережитых в дни своего служения в этом храме.

Воспоминание
Сыну Серафиму
(Печатается в сокращенном виде)

Помнишь ли, милый, деревню Послово?
Там храм на кургане стоял.
Стоит ли теперь – я не знаю,
Тогда же нас всех принимал.

В нем мы встречались, в молитве сливались
И словом делились потом.
И много моментов не временных – вечных
За год пережили мы в нем.

Теперь все ушли мы, а он оставался
За пеплом и прахом смотреть.
Ушел ли Христос? Или в нем Он остался,
Чтоб вновь поруганье терпеть…

И часто я мыслью хожу на могилки,
Чтоб плакать над прахом и петь.
И если б не пенье, и если б не вера,
То можно ли боль претерпеть?

Монахиня Магдалина (Некрасова)

Страшные испытания продолжались, в семье одно горе следовало за другим

Страшные испытания продолжались, в семье одно горе следовало за другим. После смерти младенца Екатерины в пожаре сгорел их старший сын Коля. Из воспоминаний Ольги Михайловны Некрасовой (монахини Магдалины):

«Во время войны зажигательная бомба попала в их дом. Переполох, все выскакивают, у отца Валерия в это время матушка Надежда была очень больная, дочка больная… Колю вынесли, а он от испуга побежал обратно и где-то спрятался. Его и не хватились, так как знали, что он уже вынесен. Отец Валерий говорил мне, что это было самое сильное страдание в его жизни – то, что сгорел его любимый сын, тем более что он был уже разумным шестилетним мальчиком».

Наступил 1943 год. Немцы стали отступать, но, не желая уходить восвояси налегке, угоняли с собой и все трудоспособное население вместе с детьми. Так отец Валерий с семьей попал в Эстонию, в один из немецких лагерей, где, по свидетельству многих очевидцев, был настоящей духовной опорой для сотен заключенных в этом лагере. По ходатайству таллинского православного духовенства к концу войны семью отца Валерия удалось вызволить из лагеря, в котором он претерпел от немцев много лишений и унижений.

С 1944 года отец Валерий стал служить в храмах Таллина. Службы совершал он очень часто, почти ежедневно – как это было принято в его любимой общине на Маросейке. Его полюбили, и скоро все в нем увидели мудрого и сострадательного пастыря и молитвенника. Жизнь стала налаживаться, дети подрастали, приходская жизнь укреплялась.

Разговор с умершим сыном

Но здесь семью отца Валерия постигло новое испытание: в 1958-м году от множества ножевых ран, нанесённых неизвестными преступниками, умер 18-летний сын Серафим. Духовные дети отца Валерия сохранили прощальное слово, сказанное отцом Валерием у гроба сына. Это слово едва ли кого-нибудь может оставить равнодушным:

« Во Имя Отца и Сына и Святого Духа.

Хочу побеседовать с тобой, дорогой сын, вслух при всех собравшихся здесь ради тебя. Я задам тебе некоторые существенные вопросы, касающиеся возможности нам беседовать с тобой сейчас и в будущем.

Видишь ли ты нас?

Теми телесными очами, которые закрыты, – нет, но мысленное мое душевное око простерто к восприятию ваших мыслей, – отвечаешь ты.

Слышишь ли нас?

Телесный слух не действует, но ухо душевное улавливает ваши сердечные молитвы за меня.

Чувствуешь ли ты что-нибудь?

Все мои телесные органы бесчувственны, но душа моя объемлет всякую душу, простирающую ко мне душевные, сердечные объятия.

Можешь ли ты теперь вместе с нами славословить Господа во святых храмах наших?

Очень прошу вас призывать меня к себе сердечным поминовением, в особенности на литургии, на панихидах, литиях и домашних молитвах. На панихидах, например, если вы будете внимательны, вы услышите меня поющим от всей души, как и сейчас слышали меня, поющего с вами. Например, вспоминая, что ‟святых лик обрел Источник жизни”, который есть Бог, ‟и дверь райскую”, я просил: да обрящу и я покаянием путь туда, к райской в Боге жизни. ‟Погибшая овча аз есмь, воззови мя, Спасе, и спаси мя!” – так слышали вы меня взывающим.

Да, дорогой наш сын, я, например, ухом сердца слышал это твое воззвание ко Христу Спасителю, ищущему заблудших овечек своих. Слышал… и подпевал тебе и сердцем, и телесными устами.

Слышал, как ты вместе с нами умолял тех, которые ‟Агнца Божия проповедуя, были закланы сами как агнцы”, умолял их, чтобы они молились ‟о разрешении”, о прощении ‟долгов”, т.е. твоих грехов и наших. И все в вере усопшие присоединяли к сему свой глас. Вместе с тобой, родной, мы слышали и Господа, призывающего всех усопших (и тебя также) словами: ‟Шедшие путем узким и прискорбным” в земной жизни и последовавшие Мне верою, ‟приидите насладитесь почестями и венцами небесными, которые Я вам уготовал”.

Слышал я и твой ответ Господу на этот Его призыв. Ты, называя себя образом неизреченной славы Божией, просил очистить тебя от язв греховных, с которыми нельзя явиться за венцами Небесными. Затем мы слышали, как ты умолял ‟древле от несущих Создавшего тебя, образом Своим Почетшего и опять (по телу) в землю за преступление заповедей Возвращающего”. Ты умолял Его опять возвести тебя из этой земли, вернув прежнее благообразие безгрешных тела и души…

И Господь, дорогой мой, не оставит твоей просьбы без исполнения. Ты слышал Его говорящим: «И Аз воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 40). Эти слова относятся ко всякому верующему в Господа, а следовательно, и к тебе, который и в момент нанесения твоему телу смертельных ран имел на себе знак этой веры – маленький нательный крестик.

Итак, дорогой наш, мы снова увидим тебя не только мысленными, сердечными очами, как сейчас, но очами своего преображенного для пакибытия тела. И твое тело не уничтожается, а лишь преображается. Мы сегодня отдаем ему должную почесть. Спи, дорогой, телом до общего нашего воскресенья, когда все умершие ‟услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут” (Ин. 5, 25). Мы с телом твоим только и прощаемся, зная, что душой ты с нами вместе молишься, как это ясно из вышесказанного.

Слава Господу Искупителю, даровавшему нам такие возможности – поддерживать с тобой свои отношения! Правда, это теперь не так просто, но зато – свято, ибо совершается через молитву или углубленное чтение Слова Божия, и Псалтири в особенности. Никогда в жизни я так долго и углубленно не беседовал с тобой, как в эти, по выходе твоей души из тела, дни, и, в частности, при положенном чтении псалмов. И естественная скорбь, которую я вместе с мамой и другими любящими тебя имел в связи с твоим переходом в вечность, скорбь, говорю, помогла мне углубиться в себя и глубоко воспринимать читаемое. И следует, думаю, умеренно держаться этой скорби, чтобы таким образом быть ближе к Мужу Скорбей, как называет Пророк Господа нашего Иисуса Христа (Ис. 53, 3), быть ближе к Той, сердце Которой было прободено оружием скорби, ибо

Чем ночь темней,
Тем ярче звезды,
Чем глубже скорбь,
Тем ближе Бог!..

А в Боге и мы ближе друг к другу и к тебе, наш родной!

Прости, прости нас, дорогой! Кто знает, насколько и мои грехи были причиной такой трагической, внезапной смерти твоей.

А всех вас, дорогие, Преосвященнейший владыка, отцы, братья и сестры, прошу помочь сыну пройти путь в селения Небесные без задержки на так называемых мытарствах… Общая усердная молитва это сделать может. Прошу об этом и благодарю за сына, за любовь, оказанную ему вами в эти посмертные дни и сегодня.

Благодарю и Господа за все!

Аминь».

Из воспоминаний митр. Корнилия:

«Серьезные жизненные испытания не оставляли отца Валерия. В 1958-м году неизвестными был убит его младший сын Серафим, других членов семьи одолевают тяжелые, неизлечимые болезни. Старшая дочь Люба в том же году после смерти Серафима заболевает тяжелым психическим расстройством, от которого не избавится до конца своих дней. Но, несмотря ни на что, отец Валерий переносит все с удивительным смирением и кротостью и твердо идет по своему неизменному пути служения Богу и людям…».

Нельзя не упомянуть о том, что отец Валерий тесно общался с почитаемым уже тогда старцем – иеросхимонахом Симеоном (Желниным), прославленным в лике святых в 2000-м году как преподобный Симеон. Вот одно из писем, в котором старец утешает семью отца Валерия по случаю страдальческой кончины сына Серафима:

«Ваше Преподобие, Честный отец Валерий и достопочтимейшая матушка Надежда с семейством, братски приветствую всех вас и выражаю всем вам мое соболезнование по случаю необычной кончины Вашего единственного сына, но при сем невольно приходят на память слова, читаемые за отпеванием из Апостола: ‟Не хощу вас братие не ведети об умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования” (1 Фес. 4, 13). Вот и я, когда пишу Вам свой ответ, от души желаю, чтобы и Вы не скорбели так, как скорбят прочие не имущие упования, так как св. Апостол Павел не оставляет нас в неведении об умерших. Вам, конечно, небезызвестны намерения Божии, по которым Он не благоволил явно показывать сразу же всем загробную участь наших ближних, но все нам необходимое Он обильно преподал в Священном Писании и святоотеческих творениях, которые и рассеивают всякий мрак неведения.

Ваш сын был верующий. Пострадал он невинно, а посему он в лике святых мучеников. Но молитвы о упокоении его души, конечно, необходимы; ведь и прославляемых ныне святых угодников Божиих также отпевали и также до момента их прославления поминали их о упокоении. И мы, сознавая эту необходимость и выполняя Вашу просьбу, имя Вашего сына, раба Божиего Серафима, записали в помянник монастыря на вечное поминовение и начали ежедневно поминать его о упокоении за проскомидией. И я лично молюсь о упокоении его души.

Целую Вас, честный отец Валерий, лобзанием святым, а на матушку с семейством призываю Божие благословение. Просим Ваших за нас святых молитв.

Дорогую Любу благодарю за наколеннички.

С братскою о Христе любовию
Ваш почитатель и богомолец
Псково-Печерского монастыря
Иеросхимонах Симеон».

Венец Христовой любви

В 1972-м году отец Валерий тяжело заболел. У него диагностировали рак желудка.

Митрополит Алексий (Ридигер), узнав о тяжелом состоянии отца Валерия, пишет ему письмо из Москвы со словами утешения:

«Дорогой отец протоиерей!

Соболезную Вам, что болезнь лишила Вас возможности молиться дневными службами первой седмицы Великого Поста, но на все Святая воля Божия. Верю, что скоро вызволит Вас Господь от одра болезни.

Простите и меня, если чем обидел или огорчил Вас, и Вас Господь да простит и благословит на поприще Великого Поста.

Отец Иоанн изнемогает, а потому на шесть служб первой седмицы Великого Поста мною определен служить в Никольской церкви отец Петр Рахманин.

Не беспокойтесь ни о чем. Лечитесь и поправляйтесь. Прошу Ваших святых молитв.

С любовью о Господе. Алексий».

Из воспоминаний митрополита Корнилия:

Тяжелая болезнь – рак желудка – прервала его светлую жизнь. Но за все это время – ни слова ропота

«В последний год жизни отцу Валерию пришлось переносить тяжелые физические страдания. Тяжелая болезнь – рак желудка – прервала его светлую жизнь. Но за все это время – ни слова ропота из уст отца Валерия. Из последних сил, совсем немощный, с трудом держась на ногах, батюшка приходил в храм, служил, проповедовал, а когда не смог вставать с постели, ежедневно причащался дома: пока хватало сил – сам, а потом, до последнего дня, его причащали навещавшие его священники».

Из воспоминаний монахини Магдалины (Некрасовой):

«Когда батюшка болел, и было ясно, что остались последние недели, состоялось соборование. Мне дали читать третий Апостол. Первой читала матушка самого отца Валерия, потом матушка отца Владимира Залипского, а мне дали третий, самый, на мой взгляд, замечательный. Я знала, что отец Валерий очень любит этот текст. И я видела, как он плакал тогда, слушая гимн любви святого апостола Павла...».

Возлюбив в своей многотрудной жизни во всём умеренность и спасительную печаль по Богу, отец Валерий и отошёл ко Господу в дни строгого воздержания и переживания светлой великопостной печали – на первой седмице Великого поста.

«13 марта 1973 г., во вторник первой седмицы Великого Поста, протоиерей Валерий Поведский скончался. Похороны отца Валерия вылились в общее горе всех православных верующих города. Xрам был переполнен молящимися, как на Пасху. Но, несмотря на слезы и сознание тяжёлой утраты, чувствовалась какая-то особенная торжественность, потому что провожали в вечную жизнь человека, о котором действительно можно сказать словами тропаря из чина священнического отпевания: ‟В вере, и надежде, и любви, и кротости, и чистоте, и в священническом достоинстве благочестно пожил еси, приснопамятне”». «Замечательно сказал на отпевании отца Валерия, – вспоминает монахиня Магдалина, – протоиерей Владимир Залипский, повторяя слова, сказанные на смерть Оптинского старца Амвросия: ‟Он всю жизнь носил венец, а перед смертью позолотил этот венец своими страданиями”. И мы действительно чувствовали, что о. Валерий сейчас венчается, и созерцали это венчание».

Господь дает каждому из нас крест по силам, и далеко не все мы смогли бы справиться хотя бы с долей тяжести креста отца Валерия Поведского. Но давайте помнить: при правильном устроении духовной жизни мы увидим, что и наши маленькие кресты даны нам Христом. В эти дни мы слышим: «Свет Христов просвещает всех». Пусть пример отца Валерия поможет нам в этом просвещении.