О смехе

Смеющийся Демокрит. Художник: Хендрик Тербрюгген, 1628

Библейский взгляд мудреца на дела, «которые делаются под солнцем», – это книга Екклесиаста. Чрезвычайно грустная книга, меланхоличная, снимающая одну за одной все маски с перепуганного лица заблудившегося человека. Богатство суетно, мудрость относительна, смерть неизбежна, справедливость желаема, но незаметна. И все оттого, что свет Воскресения отсутствует в этой книге. Еще не открыто Небо, еще не омыты грехи и не искуплен человек. И если у других пророков есть надежда и все сердце их в будущем, в царстве Мессии, то у Екклесиаста есть только круговращение одного и того же и неизменная грусть от созерцания этого огромного крутящегося колеса. Таково же мировоззрение Омара Хайяма, такова же грусть мудрецов Востока. Книгу Екклесиаста нужно прописывать как лекарство людям суетным и взбалмошным, не умеющим сконцентрироваться ни на одном предмете надолго. Тем, кто, вопреки очевидностям и неизбежностям, хочет превратить жизнь в нескончаемый праздник. Тем, кто упорно не замечает или делает вид, что не замечает, глубокую трагичность человеческого бытия.

***

Бывает коллективный оптимизм, навязанный официальной идеологией. Это находим в истории. А бывает никем вроде не навязываемая, массовая придурошливость, когда кругом одно «хи-хи» и «ха-ха» как проявление общей игривости и якобы беззаботности. Может, это просто коллективный невроз, просто попытка скрыться в стихию смеха как в норку или разрядить накопленную нервную усталость. Жить ведь тяжело, а думать страшно. И вот уставший и перепуганный человек бежит туда, где хохочут. Бежит так, как бежит испуганное дитя, чтобы уткнуться в мамины колени.

При этом смех у нас вполне публичен, вписан в общественные нормы и привычки. Как говорил в сердцах герой – он же и автор – поэмы «Москва – Петушки» (текст даем без купюр):

«О, позорники! Превратили мою землю в самый дерьмовый ад – и слезы заставляют скрывать от людей, а смех выставлять напоказ! О, низкие сволочи! Не оставили людям ничего, кроме “скорби” и “страха”, и после этого – и после этого смех у них публичен, а слеза под запретом!..» (Ерофеев В. Москва – Петушки. Глава «113-й километр – Омутище»).

Действительно, смеяться можно не стыдясь, на людях, а чтоб поплакать, нужно хорошенько спрятаться от чужих глаз и фальшивого сострадания. Отчасти потому и святая Библия у нас отсутствует в общественном пространстве. Еще бы! Там в Ветхом Завете сказано: О смехе сказал я: глупость!, а о веселье: что оно делает (Еккл. 2: 2). И еще: Смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это – суета! (Еккл. 7: 6).

А в Новом Завете тоже находим: Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6: 25). Или такое: Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте; смех ваш да обратится в плач, и радость – в печаль (Иак. 4: 9). Возьмешь Библию в руки – и не смешно сразу. А смеяться хочется. Значит – долой Библию! Вот так и живем.

***

Конечно, и смех не всегда один и тот же. Греки различали смех гомерический (это хохот бессмертных богов при взгляде на человеческую комедию и при участии в ней) и сардонический. Последний был смехом умирающего, по сути – горькой прощальной усмешкой или последним проявлением мужества. Гляньте ради интереса на 13-й минуте фильм «Богдан Хмельницкий» 1941 года выпуска. Там поднятые на дыбы, задыхающиеся в кострах, разведенных под их ногами, казаки говорят: «Смейтесь, братья, над ляхами! Смейтесь!» И начинают действительно хохотать страшным хохотом умирающих людей. Такой смех зритель не подхватывает. У него другое назначение. От такого смеха зрителю хочется плакать.

Еще греки имели в своем багаже двух философов, которых сильно любили и поминали вместе в Средневековье. Это Демокрит и Гераклит. Демокрит учил об атомах, из комбинаций которых состоит мир. Гераклит за 500 лет до Иоанна Богослова учил о Логосе, Который управляет Вселенной. Оба были выдающимися людьми не только своей современности, но и всей мировой истории. При этом Демокрит часто смеялся, а Гераклит столь же часто плакал. Так они и вошли в историю – как «смеющийся Демокрит» и «плачущий Гераклит». В данном случае смех и слезы были из одного источника. Просто Демокрит, когда отрывался от своих размышлений и переводил взгляд на людей и их повседневные дела, не мог сдержать смеха от зрелища очевидной ничтожности наших занятий и глупости большинства из них. За это его считали безумцем, и легендарный Гиппократ должен был осмотреть философа и засвидетельствовать, что тот не только нормален, но и более умен чем кто бы то ни было. Гераклит же, глядя на ту же самую суету и бытовое безумие, не мог сдержать слез.

И Лазарь громко захохотал: «Глядите: глина ворует глину!»

Святые смеются редко и чаще всего там, где грешнику совсем не смешно. Известно предание о Лазаре, которого Господь Иисус воскресил из мертвых. Лазарь никому ничего не рассказывал о своем смертном опыте и никогда не смеялся. Даже не улыбался. Причина ясна, но что именно он пережил, мы можем только догадываться. Но все же однажды Лазарь громко и весело захохотал. Смех был вызван зрелищем того, как некий вор крал со двора горшечника глиняные горшки. Ну и что здесь смешного? Лазарь же сказал: «Как же! Глядите: глина ворует глину!»

Мы на этом месте точно бы не смеялись. Потому что видели бы только вора и уносимое чужое имущество. А Лазарь видел из глины сотворенного человека (все мы – одушевленная глина), который крадет другую глину! Это было глазам святого уморительно! Другие глаза и другой опыт нужно иметь, чтобы засмеяться в этих обстоятельствах. Вот почему святые смеются там, где грешнику не смешно. Там же, где грешнику смешно, святые чаще плачут.

***

В каноне Великой пятницы аду приложен эпитет «всесмешливый». Ему мало проглотить свою добычу. Он проглатывает ее с хохотом, и хохот этот жуток. Ад не знает ни сытости, ни милосердия.

31 мая 1223 года объединенное войско русских и половцев было наголову разбито татарами на реке Калке. Всех пленных казнили. Князей особо. Их связали и бросили на землю. Сверху положили настил из досок, на котором победители устроили пир. Тяжестью пирующих князья были удушены и раздавлены. Их стоны, видимо, заглушал хохот и крики пирующих победителей. Примерно так смеется и ад.

Поставить ногу на горло поверженного врага и злобно захохотать может человек? Еще как может! Вот это и есть человеческий вариант адского смеха: радость, рожденная чужим несчастьем. В Библии находим много примеров такого злого смеха. Вот что говорит плененный и обреченный на смерть царь хананеев Адони-Везек:

«Семьдесят царей с отсеченными на руках и ногах их большими пальцами собирали крохи под столом моим; как делал я, так и мне воздал Бог» (Суд. 1: 7).

Можно живо представить себе, какую злую потеху доставляли этому историческому персонажу ползающие под его столом и изувеченные бывшие цари. Только представьте себе, что значит собирать крошки, не имея больших пальцев на руках, и вы оцените цинизм и злую насмешку победителей.

Еще есть Хам, который посмеялся над обнажившимся отцом и позвал братьев разделить веселье. Еще есть филистимляне, которые, обманув Самсона, ослепили его. А потом на праздник вывели из темницы, чтобы позабавиться: «И призвали Самсона из темницы, и он забавлял их» (Суд. 16: 25). Еще есть жители неприступного Иерихона, которые шесть дней подряд наблюдали за тем, как евреи ходят вокруг стен их города, неся ковчег и трубя в трубы. Надо думать, они надрывали животики, наблюдая за этой бесполезной (как казалось) церемонией. Смех окончился на седьмой день, когда стены рухнули и начались резня и истребление (см.: Нав. Гл. 6). Собственно, и филистимлянский смех закончился, когда Самсон обрушил на головы их и свою дом, в котором проходило пиршество. Проклятием закончился смех Хама. Неслыханным потопом закончился смех людей, 120 лет наблюдавших за работой Ноя. Тот строил огромных размеров судно вдали от морского берега или большой реки. Без парусов, окон, руля, более похожее на огромный сундук, это судно и работа по его изготовлению были бесплатным «Камеди клабом» для тогдашних любителей посмеяться. Ной строил и говорил: «Будет потоп, будет потоп». Никто не верил, и все веселились. Потом небо почернело, и смех прекратился…

***

В Библии такого много. Гордый, циничный, жестокий, презрительный смех то и дело встречается на ее страницах. Но все эти виды смеха, как правило, внезапно обрываются. И совсем худо для только что смеявшегося, если наступит время над ним посмеяться Господу. А ведь написано об отступниках, и не простых, а о целом собрании князей и царей, собравшихся против Бога:

Живущий на небесах осмеет их, и Господь опозорит их (Пс. 2: 4).

Мы так любим похохотать! Вот почему Библия у нас отодвинута от центра общественной жизни

Вот почему Библия отодвинута от центра общественной жизни. Ведь мы так любим по делу и без дела похохотать, а жизнь весьма серьезна. Мы бы не прочь все дни жизни превратить в карнавал, но она серьезна настолько, что и простой взгляд на нее смывает с лица неуместное веселье. И пусть смывает. Потому что при внимательном взгляде на жизнь кто не поймет боль Иеремии:

О, кто даст голове моей воду и глазам моим источник слез! Я плакал бы день и ночь о пораженных дщери народа моего (Иер. 9: 1).

А уже потом, после благословенных и уместных слез, и только после них, приходит благословенное веселье. Об этом тоже написано:

Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь (Лк. 6: 21).