Успенский Колоцкий монастырь. Часть 1

Успенский Колоцкий монастырь расположен на границе московской и смоленской земель. Это один из старейших монастырей Московской епархии, который в скором времени будет отмечать свой 600-летний юбилей. Богата история этого монастыря. Немало памятных исторических событий и выдающихся людей связано с этой обителью. Но главной святыней является Колочская икона Божией Матери, явившаяся в 1413 году бедному поселянину Луке и прославившая эту землю. Именно с этой иконой связано основание монастыря.

Колочская икона Божией Матери В 1413 году «от Можайска за 15 верст во отчине князя Андрея Дмитриевича… явися знамение в Колочи». Простой и убогий земледелец, именем Лука, ходя в лесу близ своего жилища, нашел на дереве икону с двумя затворами. На средней доске был изображен лик Божией Матери с Предвечным Младенцем, на затворах с одной стороны – пророк Илия, с другой – святитель Николай Чудотворец. Поклонившись иконе, Лука с благоговением взял ее и принес в дом свой.

В тот же день от иконы получил исцеление расслабленный больной, лежавший в доме Луки. Он помолился пред нею с живою верою, «приложи чело и очи и устне ко святей иконе Божия Матери и в той час воста весь здрав, яко ж никогда не болев». Весть о чуде разнеслась по всей округе, к иконе отовсюду стали стекаться недужные и, по молитвам к Божией Матери, получали исцеление. Узнав о таком событии, благочестивый князь Андрей Дмитриевич, сын великого князя Дмитрия Донского, также пожелал видеть чудотворную икону в своем стольном городе, и Лука отправился с иконой в Можайск. К нему навстречу крестным ходом вышел сам благоверный князь с духовенством и боярами и «весь град от великих до малых». При этом совершились многие знамения и чудеса от иконы Божией Матери.

После торжественной встречи Колочского образа Пречистой Богородицы князем Можайским Андреем и всем населением его стольного города последовало не менее торжественное чествование иконы из Колочи в Москве, где ее встречал сам митрополит Фотий († 1431; память 27 мая, 2 июля) с епископами и со всем Священным Собором, великий князь Василий Дмитриевич с боярами и весь народ московский.

Таким образом Лука ходил с иконою из города в город, и где бы он ни был, везде оставлены были следы чудесных исцелений. «И быша чудеса без числа многа: слепи прозираху, хромии хожаху, разслаблены востаху, немии глаголаху, глусии слышаху, во всяком недузе сущии здравии бываху… И хожаше Лука от града во град со иконою Божия Матери, и везде чудеса безчисленна и неизреченна бываху от тоя иконы. И вси даяху Луке…» Собрав большое богатство, Лука возвратился в Колочу и на собранные деньги построил там церковь во имя Пречистой Богородицы, где и был поставлен Ее чудотворный образ.

Но враг рода человеческого ловко расставлял сети неумудренному крестьянину: соблазнился Лука на собранные деньги, да и построил себе хоромы каменные не хуже княжеских, нанял слуг, предался роскоши. Забыл Лука, Кому он обязан своим возвышением, потерял страх Божий, сделался высокомерен и пред боярами, и пред самим князем своим Андреем Дмитриевичем. А уж простых людей и княжеских слуг вообще ни во что не ставил: оскорблял, обижал, подсмеивался. Так бы и погибла его душа, если бы не один случай, попущенный Человеколюбивым Богом, желающим всем спасения.

Лука Колочский и медведь. Миниатюра XVI век Однажды ловчий князя, поймав огромного медведя, вез его мимо дома Луки в деревянном ларе. На свою беду велел Лука выпустить медведя на своем дворе, что и сделал ловчий, а выпущенный дикий медведь ринулся на Луку и изломал его до полусмерти.

Узнав об этом несчастии, приехал князь Андрей и, видя едва дышащего Луку, как повествует нам летопись, сказал: «Почто еси бесовское позорище и плясание возлюбил и пьянству совокупился, како тя Бог прославил Своея Матери, Пречистыя Богородицы образом чудотворным, ты ж сия ни во что положи, но к неполезному мирскому житию сшел еси, тако тебе и случися». Понял Лука свой грех, раскаялся и со слезами умолял князя с пользой распорядиться всем его имением. Вот и распорядился благочестивый князь поставить здесь монастырь: «Многим и безчисленным имением на том месте монастырь постави во имя Пречистыя Богородицы и глаголемы Колочский». Около устроенной ранее Лукою церкви в честь Рождества Богородицы, где находился Ее чудотворный образ, были построены монастырские келии, а первым пострижеником и насельником нового монастыря стал раскаявшийся Лука.

Вскоре был построен соборный пятиглавый каменный храм в честь Успения Божией Матери. Почему и название монастырь получил Колочевский Успенский Можайский мужской монастырь. А на Соборе в 1547 году при митрополите Московском Макарии († 1563; память 30 декабря) было установлено празднование в честь Колочской иконы Божией Матери 9/22 июля.

Множество богомольцев привлекала чудотворная икона обители. Сам царь Иоанн Грозный, собираясь в 1563 году в поход для покорения Полоцка, в числе других святынь взял и Колочскую икону Божией Матери: «Изволи же с собою царь и великий князь взятии непобедимую воеводу чудотворную икону Пречистыя Богородицы, сиречь Донскую, прежде того стояла в соборном храме Успения Пречистыя на Коломне, да Пречистую Богородицу чудотворную Колотцкую и иные многие чудотворные образы и кресты»[1].

Монастырь в то время занимал особое положение: настоятели его в сане игуменов неоднократно присутствовали на Соборах в Москве, а игумен Корнилий в 1567 году был хиротонисан в архиепископа Ростовского. Принимали участие игумены монастыря и в политических актах: под Соборной грамотой 1566 года о продолжении военных действий против польского короля стоит подпись игумена Германа, а под грамотой об избрании на престол Бориса Годунова в 1598 году – игумена Никандра.

К 1609 году в монастыре было уже две каменные церкви: Успения Пресвятой Богородицы с приделом святителя Николая Чудотворца и Богоявленская церковь. Под колокольней находилась церковь святителя Алексия, митрополита Московского. Надпись, сделанная на чудотворной иконе, гласит: «В лето 7119 = от Р.Х. 1611 пречестныя и великия обители Пресвятой Богородицы Колочского монастыря…» Великой обителью назван был монастырь, хранивший чудотворный образ Пресвятой Богородицы.

Располагалась обитель на Смоленском тракте, ведущем от пограничного тогда города Смоленска к столичному граду Москве. Именно по этому пути совершали свои походы литовские и польские войска, пытавшиеся завладеть нашими землями, а позже и наполеоновская армия. И Промыслом Божием укреплялся православный народ этих неспокойных областей в вере и уповании на Господа Иисуса Христа и Его Пречистую Матерь двумя чудотворными образами Пресвятой Богородицы – Смоленским и Колочским. Летопись не сохранила описания чудес от чудотворной Колочской иконы при нашествии польско-литовских войск на обитель. Но почти полностью разоренный поляками в 1609 году монастырь вновь чудесно возрождается. И, в первую очередь, заботы направлены к Колочской чудотворной иконе Божией Матери. Сделанная на иконе надпись гласит: «Месяца сентября в 1-й день, при пастве великого господина кир Гермогена, патриарха Московского и всея Руси, а самодержавного государя великого князя не бе тогда в царствующем граде Москве на вдовствующей Русской земле, грех ради наших, во время междоусобныя брани повелением… Иакова… Божиим изволением поновлена бысть сия святая икона чудотворного образа Пресвятой Богородицы Колочския с Предвечным Младенцем Господом нашим Иисусом Христом в лето 7119, от Р.Х. 1611 года, пречестныя и великия обители Колочевскаго монастыря труды и тщанием многогрешного раба Божия… Григорьева сына, а прозвище Богдана Вологжанина, в славу Святыя Троицы Отца и Сына и Святаго Духа и Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии. Аминь».

В селах, вотчинах монастыря, строятся и обновляются храмы, разоренные поляками. Жизнь постепенно входит в свое мирное русло. И разные отголоски документов и рукописей напоминают, что заботится братия и о пополнении обители богослужебной литературой, и благоговейно освящаются новые иконы через прикладывание их к Колочской чудотворной иконе, и что монастырь, любимый народом простым, посещается и архиереями, и даже в 1684 году патриархом: «Патриарх Иоаким из Лужецкого монастыря пошел в Колоцкий монастырь и пел там панихиду по деде своем, в том монастыре положенном Иване Савелове»[2].

К началу XVIII века монастырю принадлежало 73 крестьянских двора, обширные земельные угодья и пять прудов. В 1722 году у монастыря появляется подворье в Москве близ Спасо-Новинского монастыря (старинное название Новоспасского монастыря). С 1724 по 1726 годы Колоцкий монастырь, в котором проживало лишь 15 монахов, приписан к Новоспасскому монастырю, но уже в 1726 году он вновь становится самостоятельным[3].

В 1732 году при игумене Нифонте начали строить вокруг монастыря камен­ную ограду. С 1738 года назначается строителем монастыря иеромонах Герасим (Грачев), при котором строится замечательная многоярусная колокольня с часами. В монастыре начинается строительный период. Перестраивается и Успенский собор.

Административное подчинение монастыря в эти годы несколько раз изменялось: вначале Колоцкий монастырь находился в ведении Можайских и Волоколамских епископов (викарная кафедра Переславль-Залесской епископии до 1753 года), потом Крутицких и Можайских (до 1788 г.), а по упразднении Крутицкой кафедры перешел в управление Смоленских епископов.

В России в эти годы происходят бурные преобразования, как государственные, так и в управлении и жизни Церкви: упраздняется патриаршество, после Указа императрицы Екатерины II от 26 февраля 1764 года о секуляризации церковных владений у монастырей отбираются их земли, деревни и прочие угодья, монастыри становятся на государственное обеспечение в зависимости от определенного им класса. Только что начавшая подниматься Колоцкая обитель остается на скудном попечении, соответствующем третьеклассному монастырю, при этом численность монашествующих, по новому укладу, не должна была превышать 12 человек. И все же в эти трудные для всех монастырей годы обитель не только не была упразднена, как многие другие монастыри, но по милости Божией сохранила свои некоторые владения и продолжала понемногу благоустраиваться.

Медленно, из-за скудости средств и из-за малочисленности братии, обветшавшие строения монастыря ремонтируют, перестраивают, а где и заново строят. В 1784 году Екатерина II отпустила 5750 рублей на ремонт зданий оби­тели. И к 1794 году монастырь вновь приобретает благолепный вид: посредине соборная Успенская церковь о пяти главах с восьмериком (т.е. с фонарем об восьми окнах), при ней около алтаря были достроены две палаты: одна для ризницы, другая для книгохранилища. В трапезной части собора устроены два придела: по правую сторону – во имя святителя Николая Чудотворца, по левую – во имя пророка Божия Илии.

Иконостас в главной церкви – резной, с таковыми же царскими вратами и сенью над ними. На многих иконах серебряно-позлащенные венцы, а на чудотворной иконе, кроме богатой серебряной ризы, осыпанной разными драгоценными камнями с золотыми венцами, положено было сканное золотое кружево; вверху иконостаса резное позолоченное распятие с предстоящими при кресте Иоанном Богословом, Божиею Материю и ангелами, держащими рипиды; все эти лица также резные, позолоченные. В приделах иконостасы не резные, но вызолоченные.

Тогда же построены каменные двухэтажные кельи настоятельские, обновлена трапеза и братские корпуса, из братских корпусов, расположенных по бокам колокольни, оставлено три кельи, одна по правую сторону, с часовней, а две по левую[4].

Однако через десять лет митрополит Московский Платон (Левшин; † 1812), в 1804 году посетивший монастырь, сдержанно отмечал, что «строения в нем немало каменного, церковь посредственная и величиною и утварью, оградою обнесен немалою каменною, но живущими в нем иноками скуден».

История Колоцкого монастыря, как и многих приграничных монастырей-крепостей, тесно связана с внешнеполитической историей страны, но многие подобные монастыри исчезали, а монахи расходились по другим монастырям, не в силах поднять, восстановить свою разоренную обитель. Не такая была судьба Колоцкого монастыря. И хотя периоды расцвета сменяются разорениями, упадком, но вновь воскресал монастырь, поднимался из руин в новом величии. Сколько войн происходило здесь, сколько крови пролилось на этой земле – знает только Господь. Как летопись, нам остались только названия рек: Колочь, Протва, Война, Стонец… Задумаемся над этими названиями.

1812 год также трагическая и в то же время героическая страничка истории Колоцкого монастыря. Стены древней святыни стали еще и памятником русской доблести. В Отечественную войну 1812 года Колоцкий монастырь оказался серьезной преградой на пути французской армии к Москве накануне Бородинского сражения.

Военные действия здесь начали разворачиваться 20 августа. В этот день в игуменском двухэтажном корпусе Колоцкого монастыря расположилась штаб-квартира главнокомандующего светлейшего князя М.И. Кутузова, а 21 августа здесь сосредоточились основные силы русской армии, отсюда отдавались приказы, отправлялись письма, здесь корректировалась стратегия будущего сражения.

В ночь с 21 на 22 августа М.И. Кутузов выехал из Колоцкого монастыря. Армия дислоцировалась на восток к селу Бородино.

Фото Прокудина-Горского 1911 г. О том, что происходило в эти дни в монастыре, писал Ф.Н. Глинка в «Письмах русского офицера»: «Никогда, думаю, не молились русские с таким усердием, как сегодня! Поутру полки расположились около Колоцкого монастыря. Там еще оставались два или три поседелых монаха. Целый день церковь была отперта и полна. Я был у вечерни. Унылый стон колокола, тихое пение, синеватый сумрак, слегка просветляемый лампадою и несколькими свечами, которые чуть теплились перед древними иконами, – все это вместе чудесным образом располагало душу к молитве. Глубокое молчание почивало в храме. Никто не смел нарушить его. В сии мгновения души и сердца русские были в тайной беседе с Богом. У некоторых только из молящихся избыток грусти вырывался в тихих рыданиях, мешаясь с дрожащим голосом убеленного сединами старца. Вид пылающего Отечества, бегущего народа и неизвестность о собственной судьбе сильно стеснили сердце. Я вышел и смотрел на заходящее солнце, которое усиливалось сохранить блеск свой в мутных облаках, гонимых холодным ветром. Уже ли, думал я, и древняя слава России угаснет в бурях, как оно!.. Нет! Восстал, пробудился дух Русской земли! Он спал богатырским сном и пробудился в величественном могуществе своем. Уже повсюду наносит он удары злодеям»[5].

23 августа арьергард русской армии начал отступать к стенам Колоцкого монастыря. А с рассветом 24 августа войска русского арьергарда под командованием генералов Коновницына, Крейца и Сиверса вступили в ожесточенную схватку с авангардом французской армии у стен обители.

После отступления русских войск Колоцкий монастырь был занят французами. Где-то после полудня Наполеон, двигаясь вслед за авангардом, подъехал к монастырю. Там еще оставалось несколько монахов, один из них много позже рассказывал: «Мы только что сели обедать, как они набежали. Он вошел как был, в шапке, пожелал нам по-польски доброго аппетита и – как раз против меня было пустое место, – перешагнув через скамейку, взял ложку и стал есть наши щи. Съел немного, сказал: “Добрые щи!” – и ушел…»[6] После этого Наполеон, вероятно, поднялся на колокольню, откуда попытался разглядеть вдалеке русские порядки.

Величественным и благолепным предстал Колоцкий монастырь перед французами. Сохранились воспоминания лейтенанта штаба итальянской гвардии Ложье: «Одно только притягивает к себе наше внимание в этой печальной и жалкой картине – это Колоцкий монастырь, который сам по себе составляет целую деревню… Он находится в трех верстах от Гриднева и в полуверсте от реки Колочи, протекающей направо от него. Построенное во времена готов, это сооружение часто служило цитаделью во время международных войн, да и до сих пор оно окружено траншеями. На первый взгляд этот огромный монастырь, снизу поднимавшийся над нами, производил впечатление города. Разноцветные крыши его блестели под лучами солнца».

Другой французский офицер, Э. Лабом, писал: «Направо, ниже нас, виднелся Колоцкий монастырь: большие башни придавали ему вид города. Глянцевитые черепицы его крыш, освященные солнечными лучами, блестели сквозь густую пыль, поднятую нашей многочисленной кавалерией, и только еще сильнее заставляли выступать темные и мрачные тона, разлитые по всем окрестностям; русские, намереваясь остановить нас перед этой позицией, ужасающим образом опустошили равнину, на которой мы должны были расположиться. Еще зеленая, рожь была срезана, леса вырублены, деревни сожжены; словом, нам нечего было есть, нечем кормить лошадей и негде приютиться»[7].

Колоцкий монастырь был превращен в главный госпиталь французской армии. Адъютант Наполеона граф Сегюр сообщает, что после окончания Бородинской битвы раненых насчитывалось 20 тысяч[8]. Госпиталь находился здесь до самого отступления французской армии в октябре 1812 года.

Почему же только что восстановленный монастырь оказался занятым врагами России, отданным на поругание? И это касалось не только Колоцкого монастыря, но многочисленных других русских православных святынь. Получив пристанище в этом древнем монастыре, французы не могли не ощутить непонятный для них дух и величие русских святынь. Эта непонятность настораживала, пугала, раздражала, вызывала острое желание скорее вернуться в свои родные края: «Не место вам находиться в этих землях, эти стены не будут вам защитой, не для вас эти земли – они не будут вас кормить, не услышите вы зова Пресвятой Богородицы – окаменели ваши сердца, чтобы покаяться, раз поднялась у вас рука на Святую Русь». Да, Россия и простой русский человек – загадка для европейца: Наполеон, перед которым трепетала вся Европа, занял монастырь, а монахи, не обращая внимания на суету мира сего, трапезничают. К ним входит монарх, а они как хлебали щи, так и продолжают: ведь это не Российский помазанник Божий, не царь-батюшка, за которого они бы и жизнь отдали. Это даже не «непрошенный гость», а враг, а у монаха одно оружие – молитва, один страх – страх Божий.

Через несколько месяцев, через край получив русского духа, французы, как бесноватые, бежали из Москвы, из России, бросая своих раненых, оружие, награбленное имущество, злобно уничтожая русские святыни. А ведь, кроме Бородинского сражения, не было ни одного серьезного противостояния двух армий. Но каким ужасом был охвачен французский стан, как был подавлен дух французской армии! Кем, чем была сломлена их храбрость и непобедимость? Пустыми монастырями с несколькими монахами, оставленной населением Москвой с ее величественным Кремлем и соборами? А ведь русская победа в этой войне была сокрушительная. Нет, не на стороне этих самонадеянных, презирающих другую культуру, а главное, святую веру русского народа был Господь Бог!

До осени Колоцкий монастырь был занят французами под госпиталь в основном для раненых в Бородинском сражении. Но стены Колоцкого монастыря не были защитой для французов, а были скорее кладбищенскими стенами: по удостоверению пленных, в нем ежедневно умирало по 150 человек из-за недостатка продовольствия, медикаментов и прочего[9]. Монастырь постоянно атаковывался партизанскими отрядами и стихийно возникавшими отрядами из крестьян.

Современное фото монастыря 16 октября отступающие французские войска вновь прошли через село Колоцкое. Наполеон ночевал в монастыре, полностью забитом ранеными. Вот как вспоминает об этом граф Сегюр: «Дальше мы снова увидели большой Колоцкий монастырь, обращенный в госпиталь. Он представлял собой еще более ужасное зрелище, чем поле битвы. На Бородинском поле была смерть, но также и покой, там, по крайней мере, борьба была окончена, а в Колоцком монастыре она продолжалась; казалось, что тут смерть все еще преследует тех из своих жертв, которым удалось избегнуть ее на войне. Смерть проникала в них одновременно путем всех их пяти чувств. У нас не было ничего, чтобы бороться с ней, кроме врачебных советов, оставшихся невыполнимыми в тех пустынях, да и советы эти приходили свысока и издалека, проходили через столько рук, что оставались без действия. Тем не менее, несмотря на голод, на жалкие остатки амуниции, усердие нескольких хирургов и последний луч надежды поддерживали еще большую часть раненых в этой нездоровой жизни. Но когда они увидели, что армия возвращается, что их собираются покидать, что для них не осталось больше никакой надежды, слабейшие из них выползли на пороги; ими были усеяны все дороги, и они протягивали нам с мольбой свои руки. Тогда император отдал приказ, чтобы каждая повозка, каково бы ни было ее назначение, подобрала одного из этих несчастных, а чтобы слабейшие из них были оставлены, как и в Москве, на попечение тех русских пленных офицеров, которые выздоровели, благодаря нашим заботам»[10]. В монастыре еще какое-то время оставался французский арьергард под командою маршала Даву, но уже в феврале 1813 года он при сильнейшей атаке наших войск оставил монастырь.

Вот так прославил Господь Бог сей монастырь не только образом Своей Пречистой Богоматери, но человеческими воинскими подвигами защитников Отечества 1812 года.

Оказавшийся в центре военных событий Колоцкий монастырь претерпел сильное разрушение. Как же в таких условиях могла сохраниться чудотворная Колочская икона Божией Матери?

Летом 1812 года по мере продвижения французской армии вглубь России встал вопрос о вывозе и сохранении церковных ценностей. Святейший Синод предписал епископам вывозить церковное имущество и выезжать самим после получения от генерал-губернаторов уведомления о необходимости подобных мер.

«Смоленский епископ Ириней, получив от гражданского начальства сообщение о близком наступлении неприятеля, 4 августа отправился по Московскому тракту в Дорогобуж – Вязьму – Гжатск – Колоцкий монастырь – Москву – Ярославль, забрав с собой, по его словам, “сколько мог” церковных и ризничных вещей, денег и консисторских дел»[11]. Очевидно, вместе с епископом Иринеем (Фальковским; † 1823) уехал и настоятель Колоцкого монастыря, взяв с собою чудотворную икону. В монастыре осталось два или три монаха. В Спасо-Яковлевском Димитриевом монастыре Ростова сохранилась следующая запись: «Сентября 5-го числа принесена в Ростов святая чудотворная Смоленская икона Божией Матери, а при ней прибыл тамошний преосвященный епископ Ириней с многочисленной свитой. Имели пребывание в Богоявленском монастыре по 9-е число, в котором, услышав о вступлении французских войск в Москву, отправились в Ярославль. Также принесена Колочская чудотворная икона Божией Матери и при ней в сопровождении игумен того монастыря. Имели пребывание в Варницком монастыре»[12].

Получившее приют в монастыре «беспардонное войско», как метко определили французских вояк, при отступлении подвергло святую обитель беспощадному разорению: храм был опустошен, иконостас сожжен, имущество монастырское разграблено, все деревянные постройки также сожжены. Согласно рапорту настоятеля, в обители ничего не осталось, кроме стен. Убыток монастыря составил 30 600 рублей[13].

Это было второе, но не последнее, разорение святой обители, после которого вновь возродился дом Пресвятой Богородицы в местечке Колочь.

(Окончание следует.)