Владыка Питирим и старцы

Портал Православие.Ru продолжает серию публикаций, посвященных 10-летию со дня кончины выдающегося архипастыря Русской Православной Церкви митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (Нечаева). Сегодня владыку вспоминает доктор экономических наук Николай Данилович Матрусов.

Схимник митрополит Питирим

Митрополит Питирим (Нечаев)

– Прежде я сделаю некоторое отступление. Перед нашей беседой я обратился к архимандриту Гермогену (Муртазову), который много лет знал владыку Питирима, был очень близок с ним.

Когда я попросил отца Гермогена сказать несколько слов о владыке Питириме, он был лаконичен, но очень четок. Вот что он сказал: «Владыка Питирим был, во-первых, глубоко православным человеком. И не просто глубоко православным человеком, но старческого духа». Это отец Гермоген подчеркнул несколько раз. «Он был глубочайшим молитвенником. Это было внешне мало кому заметно, но он таковым являлся».

Далее отец Гермоген, приводя слова святителя Филарета Московского, сказал: «Владыка Питирим жил в Церкви и жизнью Церкви. Это был нерв его жизни и его дух».

Очень важно, что владыка Питирим был глубоким патриотом Отечества – русского Отечества: эта боль была всегда присуща ему, и многие наши встречи с ним начинались и заканчивались обсуждением проблем русского народа, России и возможных путей помощи нашему народу, нашей Родине.

Перед кончиной Владыка был пострижен в схиму (в честь другого Питирима – священномученика Великопермского и Усть-Вымского – прим. Ред.).

Митрополит Питирима совершает водосвятный молебен

Владыка Зиновий был очень близок владыке Питириму и неоднократно встречался с ним. Эта страница жизни приснопамятного владыки Питирима – особая таинственная ипостась, которую немного приоткрыл мне отец Гермоген в нашем разговоре.

– Николай Данилович, но ведь об этом факте, по-моему, вообще мало кто из церковного народа знает!

– Кому нужно, те знают. Так живут очень многие старцы, и сам владыка Питирим говорил об этом же: «Придет такое время, когда настоящие старцы будут жить совсем рядом, и никто не будет их видеть и знать. Более того, многие вещи будут сокровенны, скрыты от людей, во избежание искушений». И вот, по своему великому смирению, этот факт жизни владыка Питирим скрывал до дня своей смерти.

– Известно, что совсем незадолго до кончины владыки у него состоялся близкий разговор со Святейшим Патриархом Алексием II. Так что, по всей вероятности, Святейший знал об этом?

– Безусловно, Святейший Алексий об этом знал.

Схиигумен Антоний

– Ну, а теперь несколько слов о моем общении с владыкой Питиримом.

Я был с ним знаком, может быть, с начала 80-х годов прошлого века. Мы очень быстро сошлись как раз на почве почитания старцев. Сейчас многие проповедники (в том числе и известные, московские) утверждают, что старцев уже нет, нечего к ним и ездить, как-то все это «не то», живите так, не надо искать никаких старцев…

Беседа с прихожанками

А владыка Питирим очень почитал старчество. В одну из наших поездок я спросил его: «Владыка, вот мы ездим с вами к старцам, а какой у вас главный мотив этих поездок?» Он назвал несколько.

Во-первых, прикоснуться к благодатной силе Божией, которая есть у старцев. Поклониться этим молитвенникам, этим страдальцам. Ну, и, наконец, обрести с ними молитвенную связь. Потому что, побывав у них, узнав друг друга, мы уже на всю жизнь молитвенно соединяемся с ними.

И вот однажды в разговоре со мной (он иногда вызывал меня, мы встречались и беседовали на разные темы) он сказал, что услышал про отца Антония.

Схиигумен Антоний проживал в Ярославле после многих лет пребывания в горах на Кавказе. Это был совсем особый подвижник, который подвизался в Глинской пустыни.

Так вот владыка Питирим попросил меня, чтобы я его отвез к отцу Антонию, поскольку я до этого уже много раз бывал у него.

Привожу свои записки об этой поездке.

«29 ноября 1992 года мы поехали к отцу Антонию. Было очень холодно, сильный мороз. В Ростове мы заехали в монастырь Свято-Иаковлевский, поклонились вместе с владыкой мощам тех угодников и в середине дня приехали к домику, где подвизался отец Антоний. Отец Антоний никогда не выходил из своего дома: обычно надо было стучать, а иногда и через забор перелезать. Но как только мы подошли к калитке, на крыльце показался отец Антоний, босой (он всегда ходил босиком), сине-красные ноги, мороз минус 20. Владыка зашел к нему, и они вместе провели более трех часов. После этого владыка Питирим сказал мне: “Эта поездка была чрезвычайно важна для меня, потому что многие вещи я проверил, и мы с отцом Антонием единодушного мнения по важнейшим событиям церковной жизни, государственной жизни…»

А в это время продолжался распад России. Отец Антоний кричал криком, с великой болью, видя, что творится с нашим Отечеством. Владыка Питирим более сдержанно, но с такой же болью сердечной воспринимал всё происходящее.

Потом я, уже сам приехав к отцу Антонию, спросил его о владыке Питириме. Надо сказать, что отца Антония очень многие боялись и многие не любили, потому что он обличал: настолько был обличительный старец, что говорил в самое-самое «яблочко», «в сердечко». Поэтому многие, побывав у него однажды, во второй раз уже не ехали. Но про владыку Питирима он сказал: «Это истинный, настоящий владыка!» Трудно было даже предположить, что такую оценку даст отец Антоний – с его невероятной щепетильностью и строгостью по отношению к любым людям.

Схимонахиня Макария

Схимонахиня Макария (Артемьева)

Выехали рано утром и быстро, за два часа добрались: улицы пустынные, Новый год все празднуют.

Матушка Макария встретила нас слезами. В последние годы всё время начинала плакать, жаловаться. А владыка Питирим с такой любовью ее воспринял…

Он приготовился к этой встрече очень серьезно: причастил матушку Макарию. После этого матушка как бы встрепенулась, ожила. Владыка благословил ее четками, и матушка стала его просить еще раз к ней приехать. А владыка встал перед ней на колени, и они тихонько стали беседовать. Вдруг матушка Макария громко сказала: «Мне так жаль, что с Россией расстанемся!» И владыка сразу же спросил: «Матушка, неужели Россия не возродится?» Она на это ответила: «Уже поздно! Россия на соль переводится!» Так глубоко таинственно ответила, а владыка сказал мне: «Николай, запиши слова, которые матушка сказала». И я записал.

Потом, когда мы уже уезжали, я попросил матушку сделать одну вещь. Дело в том, что раньше, когда мы приезжали к ней с разными священниками, монахами, она на дорогу пела песню-благословение: «Сей дом благодатный».

А в это время матушка уже даже улыбалась редко и совсем не пела. А для владыки всё-таки запела. И так у нее получилось хорошо! И снова она стала просить владыку, чтобы он еще к ней приехал. Усадила нас за стол, попросила, чтобы нас накормили, а когда я взял у матушки благословение (т.е. перекрестила – прим. ред.), встав на колени, владыка неожиданно (я даже не видел) меня сфотографировал. И вот, в одну из наших последующих встреч, он дал мне фотографию, на которой матушка Макария меня благословляет. Это редчайшая фотография, другой такой нет, где было бы отражено благословение матушки Макарии. Владыка себе тоже оставил такую фотографию.

Он был очень удовлетворен, ехал от матушки Макарии очень радостным. Были у него и еще разговоры с матушкой, но это уже такие разговоры, о которых не следует говорить публично.

– А владыка не возвращался впоследствии к этой фразе: «Россия переводится на соль»?

– Неоднократно мы с ним беседовали, но все эти разговоры, которые мы вели, вызывали у него великую боль: за Россию, за Отечество, конкретно – за русский народ. О русском народе он особенно переживал, особенно тревожился. Видел, что Россия уже вдребезги разрушена, это приносило ему великую боль, но при этом он держался исключительно аристократически. Я вам еще приведу пример, насколько владыка являл собой пример аристократа духа – неповторимый! Второго такого аристократа духа я просто не знаю.

Через некоторое время матушка Макария отошла в Царство Небесное. Прошло четыре года. И 5 августа 1997 года мы с владыкой Питиримом (за рулем был мой крестник, Геннадий, кстати, родом из Тамбова) и мой сын Данила поехали к другой старице – в Брянскую область, к матушке Ксении.

Матушка Ксения

– О ней я, наверное, должен сказать, потому что о ней менее знают, чем о матушке Макарии. О ней ничего не написано, хотя у нее род по отцу – 200 лет священства, а ее отец – протоиерей Кирилл – был расстрелян в 1937 году, а до этого от него требовали отречения от Христа, загоняли иголки под ногти, и он всё это претерпел. А матушка Ксения более 30 лет лежала парализованной: она не могла ни ножкой, ни ручкой пошевелить. Если матушка Макария могла ручкой по голове благословить (или даже ударить), то матушка Ксения была полностью парализованной.

Когда я рассказал владыке Питириму про матушку Ксению, про ее род, он ответил: «Мы обязательно должны побывать у матушки Ксении!»

Еще два слова о матушке Ксении. Когда я первый раз приехал к ней, то сказал: «Матушка, это меня, наверное, Божия Матерь привела к тебе, потому что я ездил к одной старице много-много лет, а она уже умерла!» А матушка Ксения улыбнулась и говорит: «Я знаю, к кому ты ездил: ты ездил к матушке Макарии!» И я сразу понял, кто такая матушка Ксения! Когда матушка была еще инокиней и мы приехали с отцом Гермогеном совершить монашеский постриг, отец Гермоген всё ходил, крутился по комнате, готовясь, и говорит: «Какое же имя дать вам (сначала он обращался к ней на «вы»), какое же ваше имя будет в монашестве? Может быть, Екатерина (у нас старица была великая в Пюхтицах)?» А матушка лежит, улыбается и говорит: «Ну да…» А он ничего не знал о том, как матушка почитала Ксению Блаженную и сколько раз Ксения Блаженная возле нее была и всегда пребывала.

В Пюхтицком монастыре

И вдруг отец Гермоген остановился, подошел вплотную к ней и говорит: «Ты будешь Ксения – в честь Ксении Блаженной!» А матушка улыбнулась: «Конечно, конечно! Я знала, что буду Ксенией!» Вот такое было у них общение.

Так вот, мы с владыкой Питиримом к матушке Ксении поехали рано утром, отъехали километров десять и вдруг владыка говорит: «Я епитрахиль забыл!» Пришлось возвращаться, а уже начинались пробки. Потом еще были искушения: дважды срывался капот на машине, стекло превратилось в сеть трещин, оставался только кружок, размером в пятак, через который еще что-то можно было видеть. ГАИ останавливала нас два раза, но когда владыка выходил, нас быстро отпускали. В общем, поездка была очень тяжелой.

У матушки уже были очень сильные боли в это время. Когда мы приехали, владыка глубоко исповедовал матушку, потом причастил ее. Она сразу успокоилась, была очень рада, и так же приглашала владыку: просила, чтобы он еще раз приехал (хотя она была исключительной скромности). И когда мы ехали назад, владыка снова улыбался, был такой радостный, как бывало с ним после возвращения от отца Антония, от матушки Макарии…

Протоиерей Николай Гурьянов

Потом прошло еще некоторое время, и владыка напомнил мне, что я давно обещал ему побывать вместе у отца Гермогена и у отца Николая Гурьянова на острове.

Протоиерей Николай Гурьянов. Фото: архимандрит Тихон (Шевкунов)

Ситуация у меня была сложная, я долго собирался (в то время я работал в Совете безопасности), и когда владыка уже окончательно наметил день выезда (это было воскресенье), я понял, что не смогу его до конца сопроводить, и не знал, как сказать ему об этом.

Мы выехали из Москвы, приехали в Иосифо-Волоцкий монастырь. Владыка Питирим нас принял, взял много гостинцев, замечательное вино для отца Гермогена и для отца Николая… Я с трепетом сообщаю ему: «Владыка Питирим! Я не смогу дальше поехать, мне надо быть завтра на работе!» Владыка был невероятно огорчен, невероятно – но ни одного упрека. Тут тоже проявился аристократизм его духа. Он меня благословил, расспросил: что, да как, почему, сказал, что будет за меня молиться. Сопровождал его мой крестник Геннадий, с которым мы уже ездили к матушке Ксении, владыка его уже хорошо знал (тем более что он был ему земляк – тоже тамбовский). Они поехали, а потом были эти удивительные рассказы о том, как владыка общался с отцом Гермогеном, а особенно – с отцом Николаем.

Отец Николай до того был рад приезду владыки Питирима! Когда его хотели вместе с Геннадием сфотографировать, отец Николай сказал: «У меня нет креста!» И тогда владыка Питирим снял свой крест, надел на отца Николая, и они оба просто светились от радости! Геннадий потом рассказывал, как это было радостно, как они не могли расстаться друг с другом. Вместе они были более двух часов укрыты в домике. Владыка Питирим был очень рад, очень доволен этой поездкой.

Не потерять венцы

Протоиерей Михаил Труханов

Уже более пяти лет прошло с тех пор, как в Москве отошел ко Господу старец протоиерей Михаил Труханов, который долго был в заточении, в ссылке. По милости Божией я с ним тоже очень много лет общался, мы ездили с ним и к матушке Макарии. Это был большой старец. Владыка Питирим про отца Михаила много знал, они с ним пересекались, но он несколько раз – много раз! – (это моя вина, что не выполнил) просил меня: «Ты должен меня отвезти, мне нужно обязательно пообщаться с отцом Михаилом!» Отец Михаил, в свою очередь, спрашивал меня: «Ну, когда будет владыка здесь? Когда он придет?» Причем отец Михаил жил в Москве, рядом – метро «Новослободская», но, видимо, такой был Промысл, что им не удалось пересечься. Я думаю, что это по моей вине, но молитвенная связь у них была. Среди многих и многих тысяч имен, которые поминал ежедневно, совершая Литургию, отец Михаил, было и имя владыки Питирима. Они всегда друг друга поминали, очень почитали, но встреча эта не произошла.

Проявление любви, самой искренней, глубокой, и почитание старцев у владыки Питирима были удивительны. Побывав у отца Антония, например, он постоянно спрашивал меня о нем, передавал поклоны. И когда отцу Антонию нужно было уехать, покинуть свой домик (по многим причинам), и я сказал об этом владыке Питириму, он моментально выделил черную «Волгу», к отцу Антонию поехали, отвезли его туда, куда было нужно, и до последних своих дней владыка Питирим часто сам звонил мне и спрашивал: «Николай, а как наш старчик?» Он знал, насколько болен был отец Антоний, и переживал за него.

У ныне живущей старицы схимонахини Феодосии, проживающей в Рязанской области (по милости Божией, я с ней тоже много лет общаюсь), как и у матушки Макарии, был период, когда возле нее жили и опекали ее «тяжелые» люди.

«Тяжелые» – это мягко говоря, а вообще-то люди, которые приносили большую боль. И был даже такой период у матушки Макарии, когда она обратилась ко мне, заплакала и сказала: «Николай, забери меня к себе домой! Я не могу здесь быть, у меня больше нет сил, я здесь умру! Они меня в могилу сведут раньше времени!»

И, несмотря на то, что условия у меня были достаточно скудные, я договорился с мамой, с женой, приехал к матушке и говорю: «Всё, матушка, комнатка есть! Будет и режим, будем ухаживать за тобой…» А матушка Макария отвечает: «Нет, спасибо! Божия Матерь меня не благословила! Где родился – там и пригодился. Я никуда не поеду, спасибо, спасибо, но не поеду!»

Так вот, у матушки Феодосии была одна помощница, с которой матушке было очень тяжело. И часто, когда я приезжал, она только со мной и могла всплакнуть. И однажды тоже сказала мне: «Николай, я не могу здесь больше быть! Забери меня, пожалуйста!» И я поделился с владыкой, который очень хотел навестить матушку, этими мыслями. И владыка сказал, еще не зная матушки: «О, это то, что мне надо! Мне в монастырь такую старицу (он расспросил меня немножко о ней) нужно, я ее заберу!» Проходит некоторое время, и он говорит: «Келья готова! Езжай, предупреди матушку Феодосию: мы к ней едем и ее забираем!» Он приготовил и машину, и всё, что нужно, чтобы ее отвезти, а матушка Феодосия более 50 лет была парализована, не могла ни рукой, ни ногой пошевелить.

Я поехал к матушке Феодосии: «Матушка, милость Божия! Слава Богу, владыка Питирим тебя забирает! Мы приедем через неделю к тебе, отвезем в монастырь. Тебе выделена келья, там за тобой будут ухаживать, и владыка будет рядышком, он очень рад, что забирает тебя!» Но матушка Феодосия ответила мне: «Матерь Божия не благословила, я отсюда никуда не уеду, как бы ни было тяжело! Иначе мы теряем венцы, если теряем то место, на которое нас определил Господь и Божия Матерь!»

Аристократ духа

В мире ничего нет случайного. Как-то в день памяти владыки я побывал на его могилке – светлая, вся в цветах… Потом пошел в храм, а после вечерней службы поставил большую свечку на могилку. Свеча горела, освещая всё вокруг: поразительна его могилка…

Пасха Христова. Храм Христа Спасителя. 27 апреля 2003 г.

Но что удивительно: если вы обратите внимание, в храме (Духовской храм на Даниловском кладбище) одной из самых ярких и впечатляющих старых икон является икона Трех святителей (в серебряном окладе). В центре изображен святитель Питирим Тамбовский, слева от него склонен священномученик патриарх Гермоген, а справа – святитель Иоасаф Белгородский. Дело в том, что иконы святителя Питирима вообще очень редки, особенно в Москве. Нечасто увидишь их в наших местах. А тут – на расстоянии 200–300 метров от могилки владыки – находится эта удивительная икона святителя Питирима Тамбовского! Я думаю, что это неслучайно, и если у кого будет желание посетить могилку владыки Питирима, будет повод зайти в храм и поставить свечу святителю Питириму Тамбовскому.

Еще есть одно удивительное совпадение, полагаю, тоже неслучайное. Владыка перешагнул порог вечности в день празднования особо им почитаемой Казанской иконы Божией Матери.

Царство Небесное великому владыке митрополиту Питириму. Дай Бог, чтобы мы могли у него научаться – прежде всего, благородству. Православный человек, я считаю, обязательно должен быть аристократом духа. Аристократ духа – это чрезвычайно важно. Не плебей, а аристократ духа! Самая главная черта такого человека – это чувство ответственности: перед Богом, перед Отечеством, перед родными, перед близкими. Это должно быть главной чертой любого православного человека. У владыки Питирима этот аристократизм духа – чувство ответственности – глубоко присутствовало!