Пастухи, волхвы, мы

Рождество Христово. Мозаика монастыря Осиос Лукас, Греция

Праздник Рождества Христова приковывает наше внимание к Богомладенцу. Славим Его! В полумраке пещеры мы пытаемся разглядеть, уловить черты Его детского лика. Склонившись над грубыми деревянными яслями, мы прислушиваемся к Его мирному дыханию. Но мы здесь не одни. И речь идет не о Богоматери и не об Иосифе, а о тех, кто пришел поклониться Спасителю раньше нас. По одну сторону от яслей пали ниц пастухи, по другую — волхвы.

По одну сторону от яслей пали ниц пастухи, по другую — волхвы. А между ними мы

А между ними мы, да и весь мир, как между двумя полюсами. На одном полюсе — скудость пастушьей котомки, на другом — богатство сумок волхвов, наполненных золотом, ладаном и смирной. На одном — неученость и простота, на другом — восточная мудрость и образованность. На одном — физический труд, на другом — умственный.

Все мы, люди разного достатка, образования и рода деятельности, поместимся здесь, между пастухами и волхвами. Рождество Христово для всех!

Некогда Дева Мария вместила в Себя Невместимого, и чрево Ее стало пространнее небес. Теперь уже с нами происходит другое, но подобное чудо — тесная вифлеемская пещера расширилась настолько, что принимает истинных поклонников всего мира! Нам здесь не тесно! В храме на ночном богослужении нам может оказаться тесно, но не здесь.

Однако не все поклонники истинные. Ирод ведь тоже объявил о своем желании поклониться Младенцу, но он лгал. Рождество Христово — это радость для тех, кто видит в Иисусе Царя царствующих и Господина господствующих, и мука для тех, кто разглядел в Нем лишь соперника. И тут мы встречаемся с еще одним чудом, точнее, античудом. В пещере Рождества простора хватит всему миру, но в нее не сможет войти Ирод, потому что выя у него негнущаяся, а еще потому, что находиться со Христом на одном земном шаре ему тесно. «Либо я, либо Он! Нет, я, я и только я!»

А ты кто? Истинный ли поклонник или истинный Ирод?

Праздник Рождества Христова ставит нас перед этим вопросом, припирает к стенке. Собираемся ли мы слушаться Христа, как раб слушается царя? Станем ли воплощать в своей жизни каждое Его слово? Отвергнем ли свои принципы, заменив их на Заповеди? Последуем ли за Христом, взяв крест?

Мы либо Иродовы, либо Христовы. Либо свою волю творим, либо Его. Третьего нам не дано, как не дано одновременно воссесть на два стула, между которыми «утверждена великая пропасть» (Лк. 16:26).

Рождество Христово. Новгородская икона XVI в. Фрагмент

Ироды всех времен ищут Христа с одной целью — убить

Ироды всех времен ищут Христа с одной целью — убить. Они открывают Священное Писание, надеясь — как же сильно они надеются! — найти в нем очевидные противоречия и несуразности. Они рады любым мало-мальски трудным местам, потому что находят в них повод поскорее захлопнуть Библию, заявить о ее непонятности и жить в своих прежних грехах.

Назвался христианином — полезай в кузов послушания Христу. Иначе тебя поработит твой внутренний Ирод, твой ветхий человек. Пришел поклониться Иисусу сегодня — не поворачивайся к Нему спиной завтра. Идешь прославить родившегося Богомладенца — прославляй Его нелицемерно, иначе скроется Он от тебя в Египте, а в стенах храма найдешь лишь фигурки картонного вертепа.

Пастухи, волхвы, а между ними мы. Что-то в этом угадывается знакомое. Как будто Господь Иисус Христос дает нам лучше понять Свою заповедь: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). Заменим голубей на пастухов, а змей — на волхвов и, думается, останемся при том же результате.

Сын Божий на земле родился, но и от небес не отлучился. Он агукает на руках у Матери, и при этом отдает повеления архангелам: «Призовите ко мне пастухов и волхвов! Я хочу научить своих людей сочетать простоту с мудростью».

Наше христианское делание не должно быть лишь в теории, в голове. В таком случае оно мертвенно (Иак. 2:20), но не должно оно быть и бездумным, механическим исполнением своих обязанностей. Нельзя кланяться из года в год Младенцу Христу, так и не открывая из года в год Писания. Нельзя и зачитываться Новым Заветом, обходя из года в год храм стороной и ничего не меняя в своей жизни.

Пастухи, волхвы… Мне с вами не тесно. Мне между вами тепло...