Как относиться к ереси и еретикам (+ВИДЕО)

Каково христианское отношение к еретикам и сектантам? Какой урок подает нам Спаситель? Как соотнести «быть всем для всех» апостола Павла с его же словами: «еретика отвращайся»? Почему святитель Иоанн Златоуст называл брезгливое отношение к заблудшим «сатанинским»? Как правильно построить миссию и не допустить ее превращения в «контрмиссию»? На пользу ли проповеди Православия сбор компромата на секты и сектантов? Отвечает протоиерей Олег Стеняев.

Евангельское учение об отношении к еретикам (сектантам)

Христос и самарянка у колодца

Библейское учение о самарянах, в связи с заявленной темой, заслуживает нашего особого внимания. Самаряне – классическая секта (ересь), возникшая внутри иудаизма^[1]. Христос воспринимал самарян именно как отступников от истинной веры Израиля. Отправляя учеников на проповедь, Он говорил им: «на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите» (Мф. 10: 5). Подобное низведение еретиков самарян до положения нечестивых язычников наглядно характеризует глубину их заблуждений. В беседе с самарянкой, отвечая на ее вопрос, какая из двух вер более соответствует истине (самарянство или иудаизм), Господь со всею определенностью заявлял: «Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев» (Ин. 4: 22); здесь Он отождествляет Себя Самого – словами «мы знаем» – с ветхозаветною верою и прямо противопоставляет ее заблуждениям самарян. К тому же сами самаряне проявляли агрессию по отношению к Сыну Божию, видя в нем только правоверного иудея. Сказано: «но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим» (Лк. 9: 53). Последняя история заслуживает нашего особенного внимания.

Иногда мы, христиане, увы, забываем, каким Духом движимы

Нежелание со стороны самарян принять Христа в свое селение, так как «Он имел вид путешествующего в Иерусалим», наткнулось на резкий протест со стороны апостолов Иакова и Иоанна: сии «сыны громовы» потребовали свести огонь на головы сектантов-самарян: «“Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?” Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: “не знаете, какого вы духа”» (Лк. 9: 54–55). Иногда мы, христиане, действительно забываем, в каком времени живем и каким Духом движимы. Православная «Толковая Библия» А.П. Лопухина поясняет:

«На гневное заявление сынов Зеведеевых, которых Сам Господь назвал сынами грома (Мк. 3: 17), желавших, подобно Илии пророку, низвести огонь на неразумных самарян, Господь отвечает, что они не понимают, очевидно, что, как ученики Христа, живущие уже в Новом Завете, а не в Ветхом, как Илия, они не должны прибегать к тем суровым мерам вразумления, к каким прибегали пророки Ветхого Завета. И Илия также имел в себе Духа Божия, но Тот Дух был иной, иначе проявляющий Себя, чем Дух, под действием Которого находятся ученики Христа»^[2].

Господь не оставил «сынов громовых» без наставления и вразумил их следующими словами: «Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9: 56). Святые отцы поясняют: «Но Господь, показывая им, что Его Закон выше жизни Илииной, запрещает им и отводит их от такого образа мыслей и, напротив, научает их переносить обиды с кротостью»^[3].

Беседа Сына Божия с самарянкой принесла куда больший результат. Сказано: «И многие Самаряне из города того уверовали в Него по слову женщины, свидетельствовавшей, что Он сказал ей все, что она сделала. И потому, когда пришли к Нему Самаряне, то просили Его побыть у них; и Он пробыл там два дня. И еще большее число уверовали по Его слову» (Ин. 4: 39–41).

Известная притча о добром самарянине (см.: Лк. 10: 30–37) есть не что иное, как притча о добром еретике и сектанте. Именно так она и воспринималась современниками Иисуса Христа. Господь в нравственном отношении ставит сектанта-самарянина выше и правоверного священника, и правоверного левита. Именно добрый самарянин оказался подлинным ближним для пострадавшего от разбойников. Увы! Но и в наше время многие сектанты в нравственном смысле стоят намного выше своих богословских противников. Многие из тех обвинений, которые некоторые православные религиоведы возводят против сектантов, могут в большей мере быть использованы против нас самих.

Самаряне представляются в Евангелиях и более благодарными по отношению ко Христу. Из десяти очищенных прокаженных только один вернулся ко Христу «и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин» (Лк. 17: 16).

Евангельское учение о самарянах и есть евангельское учение об отношении Христа к сектантам (еретикам). Ни в коей мере не уступая им первенство веры, Сын Божий, однако, часто ставит их в пример самим правоверным и выстраивает миссионерскую работу с ними с позиции внимательного и даже любвеобильного отношения к ним самим. Возможно, именно из-за такой нравственно выверенной системы отношений с самарянами для некоторых иудеев Христос и Сам выглядит как «Самарянин». Сказано: «Иудеи отвечали и сказали Ему: не правду ли мы говорим, что Ты Самарянин…» (Ин. 8: 48).

Миссионер только тогда будет иметь успех в проповеди, когда постарается, насколько возможно, отождествить себя с объектом проповеди. Христос это сделал всецело. Сказано: «Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил. 2: 6–7).

Служение проповеди заблудшим всегда должно носить жертвенный характер – как это было и у Христа

Только та проповедь будет услышана, которая учитывает все, даже субъективные, особенности объекта проповеди. Сказано: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9: 19–22). Апостол Павел ради дела благовествования отождествлял себя даже с фарисеями, этими последовательными врагами Христа и христианства: однажды апостол написал о себе: «Обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей» (Фил. 3: 5). Нам трудно до конца понять всю степень самоотождествления апостола Павла с заблудшими, иногда это доходило и до самоотречения во Христе – так, апостол писал: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим. 9: 3). Иными словами, он сам был готов находиться в аду, только бы знать, что братья его, родные по плоти, находятся в раю. А Сам Сын Божий и сошел во ад, приняв на себя грехи мира, «и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал» (1 Пет. 3: 19). Служение проповеди заблудшим всегда должно носить жертвенный характер – как это было и у Христа, как это было и у апостола Павла, сказавшего: «Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4: 16).

По учению апостолов, «еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3: 10). «После первого и второго» – то есть необходимо употребить максимум усилий. Апостолы не рекомендуют проявлять и чрезмерную враждебность по отношению к отпавшим: «Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его. Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата» (2 Фес. 3: 14–15). А апостол Павел рекомендует проявлять милосердие и к находящимся под дисциплинарным (каноническим) запрещением: «Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь» (2 Кор. 2: 6–8). Предварительно предав его тело «сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5: 5).

Общая тональность религиозных собеседований (даже носящих обличительный характер) не должна переходить в грубые формы: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3: 15). Но подобное внешне мягкое отношение к еретикам никогда в апостольском учении все же не переходило пределов дозволенного.

Апостол любви Иоанн Богослов учил: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Ин. 1: 10–11). Апостол Иуда призывал гнушаться «даже одеждою, которая осквернена плотью» (Иуд. 1: 23). Конечно, здесь имеются в виду ругатели, «поступающие по своим нечестивым похотям» (Иуд. 1: 18). Но и весь строгий тон послания апостола Иуды не избежал напоминания о милосердии к отпавшим: «И к одним будьте милостивы, с рассмотрением…» (Иуд. 1: 22).

Святоотеческое и церковное учение об отношении к еретикам (сектантам)

Вселенские учители и святители Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и Василий Великий

Святитель Иоанн Златоуст: «Должно… нечестивые догматы обличать, но людей нужно всячески щадить и молиться об их спасении»

Святитель Иоанн Златоуст учил: «Еретические учения, несогласные с принятыми нами, должно проклинать и нечестивые догматы обличать, но людей нужно всячески щадить и молиться об их спасении»^[4]. Эти слова и сегодня звучат достаточно актуально.

Проповедь Православия идет не от отрицания чего бы то ни было, а, напротив, от утверждения положительного учения Православной Церкви. Ибо Церковь «есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3: 15). Это протестанты «протестуют», а мы утверждаем.

Дать человеку правильное понимание Священного Писания в свете Священного Предания, объяснить ему, что значит «согласование библейских текстов» и «согласие отцов», что значат для нас Святые Таинства, – вот смысл евангельской проповеди в Православии.

К сожалению, в наше время православного миссионера нередко провоцируют стать на соблазнительный путь сыскаря-любителя или, хуже того, «сексота» (секретного сотрудника), что превращает само миссионерское служение в некий придаток секуляризированного общества, а религиозный опыт такого человека мало чем отличается от сектантского. Об этом хорошо сказал архиепископ Иоанн (Шаховской):

«Ошибочно думать, что все православные суть действительно не сектанты и что все сектанты суть действительно не православные. Не всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время в особенности можно встретить “православного” – настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, нелюбовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой своей мнимой правды, внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, не признающего то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божиего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям… Тогда как среди иновероисповедных христиан есть множество живущих в истине Православия – духом своим. Есть сектанты, которые горят духом и любовью к Богу и к ближним гораздо более, чем иные православные, и вот этот дух горения любви к Богу и к человеку есть признак истинного, жизненного Православия. Кто его не имеет среди православных, тот не истинно православный, и кто его имеет среди неправославных, тот истинно православный. По-человечески он заблуждается, по-человечески он не понимает того или другого, не видит тот или иной цвет в природе мира (духовный дальтонизм; не видит, например, смысла икон, общения со святыми, ушедшими из этого мира); но по духу, по внутреннему человеку он – верный и истинный, нелицемерной любовью преданный Живому Богу Воплощенному Господу Иисусу Христу до смерти»^[5].

Святитель Иоанн Златоуст писал о поспешных анафемах:

«Но кто ты, присвояющий себе такую власть и великую силу? Тогда сядет Сын Божий и поставит овцы одесную, а козлища ошуюю (Мф. 25: 31–33). Почему же ты присвояешь себе такую честь, которой удостоены только сонм апостолов и истинные и во всем точные их преемники, исполненные благодати и силы? И они, строго соблюдая заповеди, отлучали еретика от Церкви, как бы исторгая этим у себя правый глаз, чем доказывается их великое сострадание и соболезнование, как бы при отнятии поврежденного члена. Посему и Христос назвал это исторжением правого глаза (см.: Мф. 5: 29), выражая сожаление отлучающих… Объясняя тяжесть этого слова (анафема. – прот. О.С.), он (апостол Павел. – прот. О.С.) употребил такое сравнение: как облекший себя в царскую багряницу простолюдин, и сам, и его сообщники предаются смерти, как тираны, так, говорит он, и злоупотребляющие определением Господним и предающие человека церковной анафеме подвергают себя совершенной погибели, присвояя себе достоинства Сына Божия». Далее Златоуст дает совет, как надо обличать упорного еретика: «без ненависти, без отвращения, без преследования, но оказывая искреннюю и истинную любовь к нему… Ибо тот, кого ты решился предать анафеме, или живет и существует еще в этой смертной жизни, или уже умер. Если он существует, то ты поступаешь нечестиво, отлучая того, кто еще находится в неопределенном состоянии и может обратиться от зла к добру; а если он умер, то – тем более. Почему? Потому, что он своему Господеви стоит или падает (Рим. 14: 4), не находясь более под властью человеческою»^[6].

Святитель Иоанн Златоуст: «Хулящий святую веру – тот же упавший… подними его и словом, и делом, и кротостью»

Святитель Иоанн Златоуст, рассуждая о православных и сектантах, утверждает:

«И не говори мне таких бессердечных слов: “Что мне заботиться? У меня нет с ним ничего общего”. У нас нет ничего общего только с диаволом, со всеми же людьми мы имеем очень много общего. Они имеют одну и ту же с нами природу, населяют одну и ту же землю, питаются одной и той же пищей, имеют Одного и Того же Владыку, получили одни и те же законы, призываются к тому же самому добру, как и мы. Не будем поэтому говорить, что у нас нет с ними ничего общего, потому что это голос сатанинский, диавольское бесчеловечие. Не станем же говорить этого и покажем подобающую братьям заботливость. А я обещаю со всей уверенностью и ручаюсь всем вам, что если все вы захотите разделить между собою заботу о спасении обитающих в городе, то последний скоро исправится весь… Разделим между собою заботу о спасении наших братьев. Достаточно одного человека, воспламененного ревностью, чтобы исправить весь народ. И когда налицо не один, не два и не три, а такое множество могущих принять на себя заботу о нерадивых, то не по чему иному, как по нашей лишь беспечности, а отнюдь не по слабости многие погибают и падают духом. Не безрассудно ли, на самом деле, что если мы увидим драку на площади, то бежим и мирим дерущихся. Да что я говорю: драку?! Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку, чтобы поднять его на ноги, а о гибнущих братьях не заботимся. Хулящий святую веру – тот же упавший осел; подойди же, подними его и словом, и делом, и кротостью, и силою – пусть разнообразно будет лекарство. Если мы устроим так свои дела, будем искать спасения и ближним, то вскоре станем желанными и любимыми и для самих тех, кто получает исправление»^[7].

Как видим, Златоуст воспринимал брезгливо относящихся к еретикам и заблудшим, без желания им помочь, как сатанистов («потому что это голос сатанинский, диавольское бесчеловечие»).

Итак, святитель Иоанн Златоуст увещевает нас быть заботливыми братьями для тех, кто заблудился. Конечно, мы не можем общаться с ними в молитвах, таинствах и обрядах, но свидетельствовать им о Православии мы обязаны.

«Миссионерские беседы должны быть открыты, проникнуты духом пастырской кротости и растворяемы христианской любовью… Во время собеседований миссионер в отношении к раскольникам и сектантским совопросникам и вообще к раскольникам и сектантам должен соблюдать потребное проповеднику и защитнику истины душевное спокойствие, кроткое обращение и снисходительное терпение, не смущаться их дерзостями, но братолюбиво обличать их неприличие, не отвечая безумным по безумию их… Конечно, если эти беседы – только публичный суд над вероучением сектантов, тогда сектанты уклонятся от этих бесед»^[8].

Святитель Феофан, Затворник Вышенский, писал в письме, отвечая на некоторое недоумение, связанное с сектантами:

«Зачем он (то есть сектант. – прот. О.С.) приходил к вам? Вы должны были помочь ему. Мне думается, что вы хорошо сделаете, если, встречаясь с теми лицами, будете ласково говорить с ними, как будто ничего не было. Можно сказать: “Я тогда немного вспылил, прошу извинить. Но это не значит, что я одобряю поступок ваш”…»; «О молоканах теперешних надо судить снисходительнее. Зачинщики всему виной, а эти с молоком матери всасывают ересь»^[9].

Многие неофиты, недавно пришедшие в Церковь, привносят в нее дух нетерпимого отношения к любым формам несогласия с их собственным мнением. И порою христианские истины защищают совсем не христианским, скорее большевицким образом и действием.

Подобное нетерпимое отношение к неправославным имело место быть в нашем народе при подписании Царственным Страстотерпцем Николаем II Высочайшего указа 17 апреля 1905 года о веротерпимости. Полемика, которая возникла тогда вокруг данного указа, заслуживает и нашего внимания. Преосвященный Иоанникий (Казанский), епископ Архангельский и Холмогорский, писал тогда:

«Миссия хотя и давно у нас существует, но, вследствие различных исторических обстоятельств, ей все как-то не счастливило, она всегда была какой-то падчерицей… поэтому приходилось вступать в разные непрочные и неблагодарные сделки и компромиссы и покрываться тенью какого-то даже полицейско-сыскного дела. Ведь нельзя позабыть, что еще не так давно от миссии требовали выслеживания за раскольниками и сектантами, за их молитвенными домами, их противозаконными действиями и т.п., – что, собственно, есть сфера деятельности только чиновников… Миссия – это служение делу евангельской проповеди, распространению христианства как среди не знающих совершенно Христа, так и среди имеющих неправильное о Нем и Его деле понятие… Итак, слово без всяких правительственных подпорок, полицейско-сыскных поддержек и изысканий… Только теперь миссионерам придется больше бывать в разъездах и меньше исполнять разные канцелярские поручения; почаще посещать центры сектантства и подольше проживать в них. А для этого необходимо нужно предоставить им как можно более свободы, инициативы и самостоятельности»^[10].

Преосвященный Никанор (Надеждин), епископ Пермский и Соликамский, писал:

«Меры полицейского воздействия в них (других верах. – прот. О.С.) все более и все сильнее возбуждали вражду и ненависть к Церкви. Правда, применялись широкие меры и миссионерского влияния на заблуждающихся, но и здесь часто сказывалось тяжкое влияние полицейских мероприятий и нередко искажался сам характер отношений миссии к заблуждающимся»^[11].

Преосвященный Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий, по этому же вопросу писал:

Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий: «Репрессивные меры против разномыслящих служат тормозом к их воссоединению с Церковью»

«1) Репрессивные меры по отношению к разномыслящим в вере вызывают в среде их озлобление против господствующей Церкви и служат одним из главных тормозов к воссоединению с ней. Пример – наш раскол, в течение двух с половиной веков испытывавший на себе всевозможные репрессии и доселе твердо и стойко отстаивающий свои заблуждения.

2) Репрессии привели к тому, что Православная Церковь, вопреки своему догматическому определению («есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, священноначалием и Таинствами»), стала наполняться и достаточно наполнилась людьми, только формально к ней принадлежащими, чуждыми ей по религиозным побуждениям…

4) Но самое главное зло от означенных репрессий состояло в том, что они, охраняя Православную Церковь внешними средствами, содействовавшими долговременной спячке значительной части нашего духовенства, замедляли в нем подъем его духовных сил, имевших быть направленными к утверждению Православия и охранения его от напора враждебных сил. Таким образом, появление Высочайшего указа 17 апреля сего года (о веротерпимости) должно быть объясняемо давным-давно назревшими потребностями – и политическими, и религиозными – и отнюдь не должно быть толкуемо как событие, неблагоприятное для Церкви Православной. Мысль эта подчеркнута и в Высочайшем указе. “Призывая благословение Божие на дело мира и любви” (веротерпимость), Государь уповает, что “оно послужит к вящему возвеличению православной веры, порождаемой благодатью Господней, поучением, кротостью и добрыми примерами”. В последних словах находится и указание, в каком направлении должна быть усилена деятельность православного духовенства»^[12].

Жизнь всегда сложнее, чем кажется: она не есть красиво раскрашенная лубочная картинка. Этого нельзя забывать. К сожалению, многие православные оказались не готовыми к вызову, который нам предъявили сектанты и процессы демократизации законов, касающихся религиозных вопросов. Мы разучились решать свои проблемы именно христианскими церковными средствами и ищем мирские ответы на духовные вопросы. Но мир, погрязший в собственных противоречиях и проблемах, едва ли сможет помочь нам.

Нельзя бороться с сектантами нехристианскими методами, отодвигая в сторону Библию и беря в руки Кодекс

Повторю: нельзя бороться с сектантами нехристианскими методами, как делают это некоторые миссионеры. Такие миссионеры отодвигают в сторону Библию и берут в руки Гражданский или Уголовный Кодекс. Они занимаются только сбором компромата на руководителей сект и на рядовых сектантов. Что можно сказать об этом? Их изыскания, с религиозной точки зрения, заведомо бесполезны, их деятельность на руку противникам Православия.

Определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме» (декабрь 1994 г.), в частности, уточняет:

«В то же время Архиерейский Собор призывает всех верных чад Русской Православной Церкви широко проповедовать Евангелие Господа нашего Иисуса Христа, создавать катехизические школы, разъяснять людям пагубность лжеучений, помогать тем, кто временно оступился, поддавшись пропаганде сектантских проповедников. Однако противостояние ложным взглядам не должно сопровождаться нетерпимым отношением к самим носителям несовместимых с христианством учений… Мы призываем всех членов Церкви молиться о просвещении одержимых ложными учениями и твердо хранить переданное нам, “отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания” (1 Тим. 6: 20)».