Проповедуя карандашом и кистью

Он служит Господу молитвой и рассказывает детям о красоте Божиего мира при помощи красок. Иеродиакон Паисий (Новожёнов) из Свято-Успенского монастыря в городе Старица под Тверью – удивительный человек. Автор книг и фильмов на духовные темы, он занимается иконописью, делает акварельные иллюстрации к детским книгам и ведет изостудию при монастырском образовательном центре «Образ». Рисунки учеников отца Паисия – живые и чистые, трогают душу, вызывают умиление и радость. О том, как и чему монах-художник учит ребят, – беседа с ним.

Иеродиакон Паисий (Новожёнов) за работой

– Отец Паисий, а откуда в монастырский кружок приходят ребята? Это дети прихожан?

– Большая радость в том, что мои нынешние ученики – абсолютно светские дети. Это обычные школьники, которые не ходят в церковь, дети не из православных семей. Даже есть несколько девочек-мусульманок. Честно говоря, я не знаю, как так получилось. Это какое-то чудо! Вы только подумайте: в монастырь к преподавателю-монаху приходят светские дети. Сами! Не потому, что их родители привели. Это замечательная возможность рассказать ребятам о Боге, о Православии.

У меня самый сложный вариант – смешанные группы. В них занимаются ребята 6–14 лет. Детей ровно 50, они разделены на две группки по 25 учеников. В основном учатся школьники 4–7-х классов, но есть художники постарше и помладше.

– А как вы набирали нынешних учеников? И как давно вы преподаете рисование?

Занятия

– В 2003 году я начал преподавать изобразительное искусство во дворце культуры. Мне эта работа так понравилась, так вдохновила, что теперь не представляю своей жизни в отрыве от преподавательской деятельности. С тех пор я постоянно занимаюсь организациями кружков, студий, воскресных школ и факультативов – в Сергиевом Посаде, Ржеве, Твери. Теперь в Старице, в монастыре, куда меня направили полгода назад.

Когда приехал в этот город, первым делом отправился в школы – у нас их три. Прошел по классам, в каждом из них открывал большую папку с лучшими детскими рисунками прежних учеников и показывал ребятам. Приглашал в изостудию при монастыре всех желающих. Пришло много школьников – аж 44 человека! Потом они стали друзей приводить, братьев-сестер, в итоге у нас 50 детей.

Ученики

Когда-то, когда я сам учился во втором классе, на урок зашла молодая учительница рисования из школы искусств, показав свои графические работы, пригласила в школу. Мне рисунки так понравились, что я пошел учиться. А теперь сам использую этот прием.

– Отче, как проводите занятия? На что обращаете внимание?

– Самое главное и самое сложное – создание правильной учебной атмосферы. С одной стороны, педагогу нужно постараться, чтобы детям было интересно – чтобы на занятиях образовалась добрая веселая дружественная среда. Также важно строить уроки так, чтобы ученики приобретали навыки умения и знания, раскрывали таланты.

Занятие

Я им постоянно твержу, что они должны развивать свои таланты, быть целеустремленными, трудиться каждый день над саморазвитием, стараться определить свои склонности. И уже есть небольшие проблески. Однажды ко мне подошла маленькая девочка, ее зовут Машенька, и шепотом сказала: «Отец Паисий, кажется, у меня есть свой талант». Поясню, о чем речь. То, что я рисую на доске, эта ученица перерисовывает в точности. Другие ребятишки в основном импровизируют на тему «что нам показал отец Паисий», и в этом, конечно, тоже есть свой смысл. Уникальные вещи получаются, порой даже в стиле Пикассо. А эта девочка очень точно следует тому, что показано на доске, правильно передает пропорции и контуры, угол линии даже угадывает. Как будто мой рисунок перенесли на ее листочек – только в уменьшенном виде. До этого я постоянно твердил: у тебя есть особый талант, развивай его. Она в ответ только хихикала. А потом додумалась своей маленькой головушкой.

Убеждая ребят в одаренности, я не гордыню провоцирую, а учу ответственному отношению к своим талантам

Тут я хотел бы уточнить: убеждая ребят в одаренности, я в них не гордыню провоцирую, а учу ответственному отношению к своим дарованиям. Дары – от Бога. И нельзя ими пренебрегать, а нужно, напротив, преумножать их. Поэтому я постоянно внушаю детям, что время – драгоценно, что жизнь строится смолоду.

Самая маленькая ученица

Иногда я беру книгу Евгения Шварца «Сказка о потерянном времени» и читаю оттуда вслух отрывки, пока они рисуют. Чтобы глубже в ребят вошло понимание драгоценности времени, особенно в юношеский период, когда формируется их будущая жизнь. Иногда незаметно для других я наклоняюсь над кем-нибудь, помогая нарисовать, и тихонько говорю какое-нибудь полезное слово.

– А как поступаете с озорниками?

Иеродиакон Паисий (Новожёнов)

Я думал: ну, еще немножко потерплю его. Был уверен: мальчик это от глупости делает, не со зла. Ведь я в нем чувствовал одаренность и увлеченность. Думаю, и крутило его потому, что он очень эмоциональный был, гиперактивный. Я его вызывал на беседы, говорил то, что ему стоило услышать по поводу его поведения, пытался достучаться до самой глубины его сердца. И, знаете, вскоре была победа. Тут, может быть, и вовсе не наши беседы стали причиной, может, какие-то жизненные обстоятельства, но вскоре мальчик стал серьезнее. Это, конечно, Господь действует над теми, кто подает надежды. Этот баловник стал самым лучшим учеником. Лучше даже тех, кого считали самыми благонравными. А сейчас он учится на третьем курсе московской семинарии. Добрый парень, выше меня ростом.

Ученики перед учителем – как на ладони. В студии очень хорошо видно, какие у кого дурные привычки. Это им кажется, что я их не замечаю, вполоборота стою, а я всё вижу. Понимаю, кто баловник, кто хитрит, кто других готов обидеть, кто в унынии пребывает, потому что в семье разлад между родителями. Им всем сегодня не хватает доброты взрослых, нежности какой-то.

– А как самих детей научить быть добрее, если доброты вокруг не хватает?

– Как? Я не знаю. Но я никогда не обижаю детей, не ругаю их. Надеюсь, этот дух доброты им сообщится без поучений, передастся как состояние. Учить ведь можно и молчанием, и сочувствием, выслушивая их детские переживания по поводу того, кто во дворе что сказал-сделал и как теперь быть.

В крайних случаях, если они начинают слишком баловаться, применяю методику «сетования». Как старая добрая бабушка, которая твердит: «Ох, и что же теперь делать-то?!», начинаю ходить вокруг них и сетовать. Они догадываются, что перешли границы, и успокаиваются.

Надеюсь, ребята запомнят, как можно выходить из неприятных ситуаций, покрывая ошибки других любовью

А когда кто-нибудь опрокидывает банку с гуашью на белоснежный пол, не смотрю с остервенением на них, дескать «что натворили!»… Они по привычке замирают и глядят на меня, широко открыв глаза. Потому что знают эквивалент наказания в таких случаях из опыта общеобразовательной школы. Но тут-то у меня и появляется шанс показать, как преподаватель берет на себя их вину. Сам же успокаиваю их сразу, несу ведро и начинаю мыть пол. И они присоединяются радостно и, как послушные ангелочки, всё начисто вытирают. И так мы сохраняем нервы друг другу. Очень надеюсь, что они, став взрослыми, будут помнить, как можно выходить из неприятных ситуаций без скандалов и криков, а покрывая ошибки окружающих любовью.

Каждый раз, когда ребята перестают рисовать и начинают о чем-то переговариваться, смеяться, шутить, мне кажется, что нарушается строгий чин образа урока. В эти минуты я вспоминаю гравюру Питера Брейгеля: «Если в школе учитель осёл». Там изображен осёл в кафтане учителя, а вокруг него дети хаотично занимаются кто чем. Это, конечно, недопустимо. Урок должен быть системным, с дисциплиной. Но без перегибов, без закручивания гаек. Мне коллеги часто говорят: «Будь с детьми построже». Но что означает «построже»?

Больше чем у половины учеников нет отцов, потому что родители развелись. Это трагедия для ребенка. У одного мальчика нет и матери, она от него отказалась, парень воспитывается бабушкой. У другого мальчика мама погибла в аварии… Ну как тут быть строгим с этими ребятами, какую уставную дисциплину устраивать?!

Чаепитие

Воскресная школа – это доброе времяпровождение, и оно потом всю жизнь будет вспоминаться

Воскресная школа – это иное настроение, веселый урок доброго общения. Это время должно особенно запоминаться и нравиться. Не обязательно здесь сообщать очень много информации, устраивать муштру и зубрежку на тему «какого цвета должен быть аналой». Главное в воскресных школах – научение духу нравственной доброй жизни. Пусть иногда занятия проходят балагурно, но при всем при этом создается культурное пространство, творческое культурно-этическое поле, которое формирует души детей. Это доброе времяпровождение впоследствии всю жизнь будет вспоминаться ребятами. И не важно, что на таком уроке ученик может ничего не записать на белом листе тетради. Ребенок созерцал саму жизнь и радовался ей, смотрел на лица товарищей и от души хохотал, и тетрадью оказалась его память, в ней остался прекрасный день, и это воспоминание будет поддерживать его в будущем во всех тяготах.

То, о чем я упомянул в нескольких примерах выше, это и есть некие мои принципы, к которым я пришел, работая с детьми.

– Отец Паисий, а какова глобальная цель вашей педагогики?

– Уверен, искусство способно преображать душу человека, прививать чувства справедливости, побуждать к совершению благородных поступков. Через каждодневное совершенствование в науках и искусствах ученики приходят к пониманию закономерностей духовной жизни. Впоследствии кто-то станет врачом, кто-то учителем, а кто-то ученым, но все с благодарностью будут вспоминать своих учителей музыки и рисования, вдохновивших их на подвиг жизни, сумевших привить им понимание красоты мира и величия человеческой души.

– А где вы сами обучились живописи?

– До иконописной школы мне посчастливилось учиться на живописца-педагога в Тверском художественном училище имени Алексея Гавриловича Венецианова. До монашества – учился в удивительно интересной иконописной школе при Московской духовной академии в Троице-Сергиевой Лавре. Лавра – это уникальнейшее место для русской православной культуры. Здесь собираются выдающиеся творческие люди: опытнейшие иконописцы, мастера реставрации и золотошвеи, регенты, филологи-редакторы, композиторы, режиссеры, фотографы, миссионеры, талантливейшие педагоги, профессора, искусствоведы, писатели, рассудительные монахи-молитвенники.

Пять лет мы изучали древнерусскую живопись, делали списки древнейших икон Переславльского музея, Ростовского кремля, Новгородского музея, иконного зала Третьяковской галереи, посещали древние монастыри, находящиеся в «Золотом кольце» России. Всё это дало хорошее представление о сущности русского православного искусства, привило понимание о подлинно высоком и прекрасном. В иконописной школе прошли традиционную технику иконописи, монументальную живопись – фреску, реставрацию икон. Всё, что я там узнал и увидел, очень помогает в работе над пособиями по православной культуре.

Время обучения стало бесценным временем знакомства с тысячелетним наследием культуры Святой Руси, ее храмами и росписями – от Старой Ладоги до Ярославля. Мы беседовали с лаврскими старцами – схимонахами и старейшими архимандритами, общались с интересными людьми. И в меру наших возможностей черпали от них духовную мудрость.

Считаю, именно в таких учебных заведениях реализуется правильное образование, когда вместе с интеллектуальным развитием проходит и относительно здоровая духовная жизнь.

– А когда сами начали учить детей рисованию, сразу всё получилось?

Ученики

– Конечно, поначалу я допускал много ошибок. Но через этот опыт лучше понял: надо основательно изучать методику и историю педагогики. Ради этого четыре года назад решил поступить в Тверской университет на кафедру теологии педагогического факультета. И теперь радуюсь, что так сделал. Это было крайне необходимо для того, чтобы грамотнее подходить к составлению занятий для школьников.

Сейчас работаю над программой преподавания изобразительного искусства в воскресных школах. Пока работа в подвешенном состоянии. На мой взгляд, прежде, чем издавать второпях теоретические пособия, их нужно апробировать, дорабатывать, учитывая реалии, и только потом выпускать.

Преподавание в воскресных школах – в принципе дело непростое. Педагогам ИЗО, например, нужны знания в области мировой художественной культуры и церковного искусства. Теорию, полученную в вузах, требуется перевести в категории, понятные детям. Однажды кто-то из ребят на уроке спросил, почему дали в пейзаже всегда кажутся голубыми, ведь деревья, которые там растут, – зеленые. Вспомнил интересную книгу «Живопись» Ж. Вибера, где говорилось о преломлении света, видах лучей, их длине и характерах прохождения сквозь различную среду. Начал рассказывать обо всём этом детям. Маленькие ребята, лет 7–9, смотрели на меня с недоумением. А я всё говорил, не мог до конца ясно выразить свою мысль, под конец напрочь запутался и едва довершил объяснение. Ученики смотрели на меня ошарашенно. Понял, что я их заморочил сложными пояснениями и вряд ли они уловили что-нибудь.

Объяснение материала

Нужно говорить с детьми не только на языке понятных им слов, но и на языке доступных их восприятию понятий

Этот случай заставил меня серьезнее подходить к вопросу адаптации теории изобразительного искусства. Нам нужно говорить с детьми не только на языке понятных им слов, но и на языке доступных их восприятию понятий.

При этом не всегда удается найти методические пособия к нужной теме. Поэтому я уже привык, что нередко приходится самому разрабатывать те или иные уроки. Уверен, за многие годы преподавания у многих моих коллег-педагогов рождаются интересные идеи и приемы. Хотелось бы найти площадку, где можно было бы встречаться с коллегами и обсуждать актуальные проблемы преподавания «Основ православной культуры», «Мировой художественной культуры», ИЗО, истории христианского искусства. Вовсе не считаю себя профессионалом в области преподавания, но ищу единомышленников, с которыми можно обсудить проблемы этой сферы.

Из заметок отца Паисия

Детский рисунок

Первый рисунок был посвящен тощему монаху-аскету с киркой в руке. Он угрюмо долбил известняковую гору. В Старице много известняка, здесь была крупная добыча белого камня. Кто-то из мальчишек спросил: «А можно будет идти дождь?» Как точно! Это же образ искушений и трудностей, всегда присутствующих при основании монастырей.

Детский рисунок

Другой мальчик нарисовал несколько молний на небе, причем одна из них угодила прямо в голову монаху. Его спасла скуфья. Крепкий монах продолжил свою работу в прежнем режиме, а мальчик пояснил, что в те времена еще не было громоотвода. Я разрешил присутствие такой энергетики. Ведь благодать тоже своего рода Божественная энергия, помогающая в подвигах. Однако я насторожился: «Что же следующее они придумают?»

Детский рисунок

Девочки свели всю суровость на нет. У них засияло на рисунках солнышко, земля расцвела после дождя. Одна девочка спросила: «А можно там будет собачка?» Она старательно изобразила рядом с черной фигуркой отшельника пятнистого щенка далматинца. Я до такого никогда бы не додумался. Вскоре у всех девочек на рисунках были изображены далматинцы, цветочки, розочки, птички. В общем, в конце концов обитель мы основали веселую.

***

Когда я иду и стучу в деревянное било, созывая на службу, вижу, как на электропроводах усаживается несколько десятков чудных воробушков, они не пугаются моего стука, смотрят с любопытством и щебечут. Глядя на них, я думаю о том, что монахи – это провода электростанции, по которым движется духовная энергия в города. Провода с виду просты, и на них безопасно могут сидеть малые пташки, но в то же время та сила, которая проходит через них, потом раздвигает мосты, освещает улицы, зажигает свет в тысячах квартир. Я стучу в свое било, молчу и думаю: как соединить разведенные мосты между Богом и сотнями наших соотечественников, не знающих Иисуса Христа? как осветить светом Христовым темные улицы ложных учений, во тьме которых блуждает сегодня столько людей?