Русский курган в Дарданеллах

Галлиполийский памятник

К туркам в дыру,
В Дарданеллы узкие,
Плыли завтрашние галлиполийцы,
Плыли вчерашние русские.

Насчёт «дыры» – это точно, что же касается «вчерашних русских», тут поэт ошибся – они всегда были русскими, до последнего дня своей жизни.

«Долина роз и смерти»

1-й армейский корпус генерала Кутепова, высадившийся в Галлиполи, насчитывал к 1 января 1921 года 9540 офицеров, 15 617 солдат, 569 военных чиновников и 142 человека медицинского персонала – всего 25 868 человек. Среди них было 1444 женщины и 244 ребёнка. Кроме того в составе воинских частей числилось около 90 воспитанников – мальчиков 10-12 лет.

Корпус включал штаб (начальник штаба – генерал-майор Б.А.Штейфон), 1-ю пехотную дивизию генерал-лейтенанта В.К.Витковского, 1-ю кавалерийскую дивизию генерал-лейтенанта И.Г.Барбовича и отдельный Технический полк (командир-полковник А.И.Григорьев). В пехотную дивизию входили Корниловский ударный, Марковский и Алексеевский пехотные и Сводно-стрелковый генерала Дроздовского полки. При каждом из них состояли одноимённый конный дивизион (без лошадей) и инженерная рота. В конную дивизию (также без лошадей) входили четыре сводно-конных полка и конно-артиллерийский дивизион. Артиллерия пехотной дивизии была сведена в бригаду под командованием генерал-майора А.В.Фока. Для помощи войскам корпуса в непредвиденных случаях в Галлиполи был направлен броненосец «Георгий Победоносец», вставший на якорь на рейде и простоявший там до начала 1921 года.

Для размещения войск корпуса французским командованием была назначена долина пересыхающей каменистой речки Буюк-Дере в шести километрах западнее Галлиполи – унылое место, по весне кишащее змеями. В 1919 году здесь располагался английский лагерь, обитатели которого из-за обилия змей и зарослей шиповника называли это место «долиной роз и смерти». Русские, сменившие здесь англичан, за пустынность и созвучие с Галлиполи назвали его Голым полем. В самом городе должны были разместиться штаб корпуса, военные учебные заведения и Технический полк.

Несмотря на строго расписанную военную организацию, в Галлиполи под проливным осенним дождём высадились в большинстве своём сломленные морально и физически люди, беженская масса, ничего уже не видевшая для себя впереди. «Люди, входившие в состав полков, батарей и прочих частей, после высадки невольно жались друг к другу… Они были бесприютны и беспризорны, выброшены на пустые и дикие берега, полуодетые и лишённые средств к существованию. Большинство не имело ничего впереди, не знало ни языков, ни ремёсел», – вспоминал Никанор Васильевич Савич, земский деятель, бывший член правительства Юга России.

В средние века здесь был невольничий рынок, где продавали в рабство пленённых казаков-запорожцев. С той давней поры тоской по родине здесь был пропитан каждый камень, каждый комок прокалённой солнцем земли. Чужой земли… Как ни странно, советская песня «Летят перелётные птицы….» звучит так, как будто написана она о них, белых воинах: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна…» А им-то и выпал этот берег турецкий, да и Африка тоже… Зимой – сырые промозглые ветры. Летом – изнурительная жара. Море в скалах. Земля в колючках и скорпионах. Скудный паёк – на голодный измор. Резь в животе от кишечных болезней… И лютая полынная тоска по оставленной России…

Кутепов понял: только строжайшая дисциплина спасёт корпус от разложения и гибели. Встали лагерем по всем правилам полевого устава. Разбили палатки по ротным линейкам, построили знамённые площадки и ружейные парки, воздвигли шатёр походной церкви и соорудили гимнастический городок. Открыли учебные классы для юнкеров и сколотили театральные подмостки. Не забыли про гауптвахту, лазарет и библиотеку. Наметили строевой плац и стрельбище. А вскоре пришлось размечать и лагерное кладбище… Болезни, климат и голод косили людей нещадно.

И всё-таки в Голом поле, как и в других палаточных городках Русской армии – в Чилингире, Санжак-Тепе, Кабакджи, на острове Лемнос, правили гарнизонную службу, строили, молились, учились и ждали приказа «В бой!». Верили, что смогут освободить Россию от тех, кто прятался за штыками и спинами красноармейских полков. Приехала союзная инспекция. Французские генералы ахнули: вместо беженского стана – образцовый войсковой лагерь, полки, батальоны, дивизионы, эскадроны, батареи… Армия, сохранившая знамёна и полковые печати, пулемёты и трубы духовых оркестров…

И был парад

Перед коренастым чернобородым моложавым Кутеповым шли, вскинув винтовки «на руку», батальоны в шеренгах по восемь. Шли в белых – скобелевских – гимнастёрках и фуражках: корниловцы в черно-красных, марковцы в чёрно-белых, алексеевцы в бело-голубых, дроздовцы в малиновых… Шла армия. Русская армия. Она уходила в историю.

За их спинами остались Крым, Перекоп, Кубань, Каховка, Орёл и Воронеж… Походы, рейды, прорывы… Ещё дальше – окопы германской…

Всё это было забыто и отринуто до поры на той, на красной стороне. Поэтому последними наследниками всей славы Русской армии были они – не сменившие георгиевские кресты на красные звёзды, погоны – на петлицы, а имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, начертанные на бронепоездах, – на имена Клары Цеткин, Карла Либкнехта и Розы Люксембург.

Главную роль в «галлиполийском феномене» сыграл 39-летний командир корпуса Александр Павлович Кутепов, боевой офицер на трёх войнах, строевик старой русской школы, хорошо владевший приёмами армейского воспитания, заслуживший у своих подчинённых прозвище «правильный человек».

Тот же Савич писал: «Кутепов оказался очень суровым, но вместе с тем и заботливым начальником… Кутепов понял, что наступил психологический момент, он предъявил к высаживавшимся частям жесточайшие требования воинской дисциплины и строевой подтянутости. Первый же случай неповиновения приказу, нарушения дисциплины встретил суровое возмездие, за уголовное преступление расправа была коротка – полевой суд… Поэтому сразу же все поняли, что они не беженцы, а вооружённая сила, живущая исстари установленными традициями и уставами прежней армии… Внешняя подтянутость, чистота и возможная щеголеватость скоро показали, что в лагерях расположены дисциплинированные военные… что это организованная сила, хотя почти не вооружённая, но всё же могущая постоять за себя…»

В Галлиполи исправно неслась гарнизонная служба, устраивались парады, действовало шесть военных училищ, две офицерские школы, несколько офицерских курсов. Нарушителей дисциплины ждали три гауптвахты. Но вместе с тем в корпусе была активная культурная жизнь. Издавались машинописные журналы с массой стихов и рисунков. С февраля 1921 года начала работать корпусная фотография.

Устраивались концерты, на которых часто выступала выдающаяся русская певица Надежда Плевицкая, жена командира Корниловского полка генерала Скоблина. И в городе, и летом в лагерях был свой театр. Для большой аудитории устраивалась радиогазета. Часто проходили спортивные состязания, футбольные матчи, была проведена олимпиада. Особенной заботой командования и всего взрослого населения русской общины были детский сад и гимназия.

Ещё один трудовой подвиг галлиполийцев – постройка узкоколейки («дековильки») из города в лагерь. Линию, столь необходимую для снабжения большого лагеря продовольствием и жизненно важными материалами, начали строить 1 февраля. Французское командование настаивало на том, чтобы узкоколейку вели прямо от бухты, минуя город. Союзники трижды заставляли русских начинать строительство – и три раза приходилось его прекращать. На третий раз русским удалось реализовать собственный проект: офицеры железнодорожного батальона выбрали трассу, которая давала возможность в обе стороны поднимать вагонетки лишь до перевала, откуда они до конца спускались самокатом. Поднимать вагонетки должны были мулы из корпусного обоза. В апреле было открыто полное движение на 9-километровой линии, на которой было устроено 5 станций. По линии курсировали 62 вагонетки для грузов и пассажиров.

Французский комендант Галлиполи полковник Томассен в письме к генералу Кутепову высказал восхищение невероятным упорством и изобретательностью русских, построивших дорогу «голыми руками из хлама».

Когда в конце лета 1921 года до Галлиполи дошли слухи о голоде в России, к командиру корпуса поступили от различных частей ходатайства об удержании однодневного пайка и отправке его через Красный Крест голодающим, при этом паёк самой армии оценивался врачами как «неполное голодание».

Курган памяти

16 июля 1921 года на Большом русском военном кладбище, где захоронено около 400 русских людей, был открыт памятник, возведённый самими галлиполийцами по конкурсному проекту подпоручика Технического полка Н.Н.Акатьева. На его сооружение по призыву генерала Кутепова принесли около 20 тысяч камней, которые были сложены на манер древнего кургана. Надпись на фронтоне гласила: «1-й корпус Русской армии своим братьям-воинам, в борьбе за честь Родины нашедшим вечный покой на чужбине в 1920-21 годах и в 1854-55 годах и памяти своих предков-запорожцев, умерших в турецком плену».

На каменной доске с тыльной стороны памятника были выбиты строки из приказа Кутепова: «Пусть каждый из нас внесёт посильный труд в дорогое нам, святое, дело постройки братского памятника и принесёт по одному камню…»

До конца 1930-х годов на средства русской эмиграции за памятником ухаживал житель Галлиполи Исмаил Исаи. В сентябре 1949 года парижский журнал «Часовой» сообщил, что памятник окончательно разрушен землетрясением. Сейчас место на северо-западной окраине города Гелиболу, где было русское кладбище и памятник, представляет собой сельскохозяйственные угодья, принадлежащие частным лицам. От памятника остался лишь большой мраморный блок цоколя, свезённый вместе с другими камнями в ров неподалёку.

Первый массовый отъезд из Галлиполи был спровоцирован французами, несмотря на все усилия так и не смогшими превратить галлиполийцев в обычных беженцев. Через голову русского командования желающим было предложено выехать на работу в славянские страны, в Бразилию и даже в Советскую Россию – под «гарантии» французов. Та часть солдат, которая решила вернуться на родину, была использована для пропаганды: ещё 5 апреля 1921 года появилось обращение советского правительства, в котором оно, отозвавшись на заявление французского правительства, не возбраняло беженцам из войск генерала Врангеля вернуться в Россию, где «они будут прощены и не подвергнутся репрессиям». И в тот же день ЦК РКП(б) по вопросу «О возвращении в РСФСР врангелевцев» постановил: «Подтвердить постановление Политбюро о недопущении в РСФСР врангелевцев. Исполнение возложить на тов. Дзержинского».

Русское командование, вынуждаемое французами и подгоняемое угрозой второй раз зимовать в Галлиполи, ускорило переезд всех оставшихся в Сербию и Болгарию – страны, согласившиеся принять воинские части корпуса. В августе уехали кавалеристы и первый эшелон пехоты. Отъезд продолжился в ноябре: в Болгарию уехали остатки штаба пехотной дивизии, Корниловский и Марковский полки, а также военные училища, офицерские школы и госпитали. Оставшиеся части были переведены из лагерей в город. В начале декабря через Салоники в Сербию отбыли Николаевское кавалерийское училище, часть Технического полка и передвижной отряд Красного Креста. 15 декабря на борт парохода «Ак-Дениз» погрузился последний эшелон, с которым в Болгарию выехал командир корпуса со штабом.

Жители Галлиполи тепло проводили русских военных, с которыми у турок, армян, греков сложились тёплые отношения. Характерный штрих – за время пребывания корпуса в отношении жителей не было совершено ни одного преступления. Для них был устроен «последний парад» русских частей. Мэр города вручил генералу Кутепову памятный адрес. И даже французский комендант, с которым у командования корпуса были не лучшие отношения, сказал, что теперь он ещё больше уважает русских. Точку в истории «галлиполийского сидения» поставил отъезд в мае 1923 года около 120 последних русских галлиполийцев в Сербию, где они стали дорожными рабочими в местечке Кралево.

Произошла удивительная, небывалая в истории вещь: упразднённая Русская армия выставила свои посты во многих странах мира. Они назывались по-разному: где «обществом офицеров», где «казачьим землячеством», где «военно-историческим кружком», где «кают-компанией»… Но всё это были частицы одной армии. Никто не забыл ни номер своего полка, ни год своего производства в первый офицерский чин, ни день полкового праздника, ни фамилию командира, ни имена товарищей.

«Вот уже три года эта безоружная армия продолжает вести борьбу и не разваливается, – писал Н.Н.Львов в своей книге.

Торжественная закладка памятника в Гелиболу

Галлиполийский рацион

Памятью о Галлиполи остался крест – «Нагрудный знак в память пребывания Русской армии в военных лагерях на чужбине» с надписью «Галлиполи» и датами «1920-1921», утверждённый генералом Врангелем 15 ноября 1921 года.

Иван Алексеевич Бунин писал: «Галлиполи – часть того истинно великого и священного, что явила Россия за эти страшные и позорные годы, часть того, что было и есть единственной надеждой на её Воскресение и единственным оправданием русского народа, его искуплением перед судом Бога и человечества».

Куликово поле, Бородинское поле… Было ещё немало других – безымянных – полей и именных курганов, покрытых русской ратной славой. И вот Голое поле – Галлиполи – безвестный турецкий городок на каменистом берегу Мраморного моря. Здесь тоже была одержана одна из самых отчаянных побед русского, нет, не оружия, – воинского духа.

Почти тридцать лет простоял на берегу Мраморного моря в турецком городке Гелиболу рукотворный каменный курган, сооружённый на русском кладбище солдатами, казаками и офицерами Белой армии. Скорбная страница российской истории была отмечена этим уникальным памятником, который исчез с лица земли после землетрясения 1949 года.

В 1992 году по инициативе журнала «Вокруг света» была предпринята первая попытка получить разрешение турецких властей на восстановление утраченного монумента. Однако дальнейшие усилия энтузиастов во главе с известным историком русского зарубежья Владимиром Лобыцыным натолкнулись на глухую стену чиновного молчания. В Москве под эгидой Российского института культурного и природного наследия Министерства культуры и РАН, а также Российского фонда культуры создан инициативный комитет по восстановлению галлиполийского памятника. Дело двинулось вперёд после того, как несколько лет назад за него взялся Центр национальной славы, фонд Всехвального апостола Андрея Первозванного при поддержке посла Российской Федерации в Турции Владимира Евгеньевича Ивановского. Были, наконец, получены от турецкой стороны необходимые разрешительные документы. Мэр Гелиболу выделил земельный участок под строительство мемориального центра, который будет состоять из самого памятника, восстановленного точно по размерам, и небольшого музейного павильона.

В январе 2008 года в Гелиболу состоялась торжественная закладка памятника, в основание которого была замурована капсула с посланием потомкам. В торжественной церемонии приняли участие с турецкой стороны губернатор вилайета Чанакале Орхан Кырлы и мэр Гелиболу Джехад Бингель, с российской – посол Российской Федерации в Турции Владимир Евгеньевич Ивановский, генеральный консул Российской Федерации в Стамбуле Александр Иванович Кривенко, вице-президент Центра национальной славы и руководитель рабочей группы Михаил Ильич Якушев, епископ Женевский и Западноевропейский владыка Михаил, а также сотни жителей города.

Совершенно неожиданно сооружение монумента белым воинам вылилось в митинг российско-турецкой дружбы. Для местных жителей люди, которым дали приют их деды, были русскими солдатами, которые оставили по себе добрую память. Нынешние галлиполийцы с пониманием отнеслись к желанию россиян возродить исчезнувший памятник. На их земле погребены сотни разноязыких солдат – англичан, французов, сербов, африканцев. Они не забыты, навестить могилы своих предков в этом далёком краю прилетают потомки этих солдат. Теперь к русскому кургану в Дарданеллах будут приезжать и наши соотечественники. Ибо наступило время собирать камни…

Опубликовано по http://www.rusk.ru/st.php?idar=424255