Отец, я прибыл!
Рассказ

Рембрандт Харменс ван Рейн. Возвращение блудного сына, 1669

И вот уже схожу с платформы. Горожанину всё в радость: просторы, во всю ширь небосвод. Тропинка, ведущая от электрички, утонула в зелени, петляя между кустов и деревьев.

Хозяин вышел встречать. Возгласы, дружеские объятия. Как давно мы не виделись! Я взялся пересказывать все важные новости, но скоро самому стало ясно: не так уж они и важны. А что касается Александра Ивановича, он, оказывается, давно философом стал, иначе воспринимает бег, в этой обстановке правильнее сказать, течение времени...

Сидим на лавке, блаженствуем. Неожиданно он говорит: «Ты не против? Сейчас один знакомый подъедет, тоже местный дачник».

— Что ж, в компании веселей!

Пошёл дождь. Тёплый, летний. Мы перебрались в дом. А дождь, отбарабанив крупными каплями, увлажнив землю, затих; отдалённые раскаты, не успев никого напугать, умолкли.

Подъехала машина. Из неё вышли двое: мужчина лет 50-ти — взгляд живой, пытливый — и с ним молодой человек.

— Виктор, — представился гость. — А это мой сын, Алексей.

Алексей задал тон нашему собранию, одну за другой пересказывал смешные истории, приключившиеся с ним или с его друзьями. Я ощущал какую-то незримую связь сына с отцом. Сын сильно любил отца. Но было ещё что-то: уважение, долг?

Решили обедать на террасе. Александр Иванович видно, что готовился, угощал на славу. Я обратил внимание, что за столом Алексей пил только минералку. Он вскоре стал прощаться с нами: мама одна, скучает. Отцу сказал, что за ним заедет позже.

— Какой у вас сын! — восхищённо заметили мы Виктору. — Учится и работает — таких сейчас мало.

— Да, мало, — задумчиво ответил Виктор.

— Ну, давайте выпьем за наших деток, чтобы они росли добрыми и любили нас! — произнёс хозяин, и мы выпили.

Вдруг что-то всколыхнулось в душе Виктора:

— Дело в том, — сказал он, — что Алексей был наркоманом. Больно вспоминать, но вам я расскажу. Ему было 17, когда он вдруг изменился.

Мы с женой перестали узнавать его: угрюмый, раздражительный. Из школы сообщали: прогуливает, учится плохо. Вдобавок стал куда-то пропадать, а ведь 10-й класс! Я тогда всё время работал, признаюсь, мало уделял внимания сыну. Но любил его, никогда ни в чём не отказывал. Однажды жена разглядела у него на руке следы от уколов. Мы требовали, чтобы он всё рассказал: где достаёт наркотик, с кем общается, что за люди? Сын молчал. Мы стали ощущать, что он отдаляется от нас.

Стал пропадать, сперва на неделю, потом на месяц. Когда появлялся дома, мы с матерью еле узнавали его: худой, бледный, в глаза не смотрит, норовит спрятаться. На расспросы, что случилось, где был, отвечал сухо.- «Неважно. Мне хорошо там». И снова уходил.

Мы с женой не знали, что делать, куда пойти, кто поможет? Ведь это наш сын, как вырвать его из этой смертоносной воронки, как вернуть снова к жизни, свету, хорошим людям...

Пошёл второй год, как Алексей стал наркоманом, «профессионалом» в этом деле. Жена постарела на глазах. Стала моя Людмила ходить в церковь. Не пропускала ни одной службы и дома ночами молилась. Мать просила за сына долго. И произошло чудо. Как-то раз Алексей пропал на два месяца. Мать совсем почернела, у меня всё из рук валится. Но он пришёл. Мы спокойно приняли его. Сели вместе за стол.

И тут он говорит: «Мама, как ты изменилась, как постарела, а тебе всего 42 года!» Жена опустила глаза. «Мама! Неужели это я принёс тебе столько горя, седых волос?» Сын обнял её, и они вместе заплакали. Я стоял   рядом и не знал, мне-то что делать? А Алексей оторвался от матери и притянул меня к себе. Так мы стояли втроём и плакали...

— Если ты, Лёша, уйдёшь снова, то я не переживу, — тихо сказала мать. И он не ушёл. Наш сын остался с нами! Трудно было первое время. Ломка, тяга, зависимость. Я нашёл лучших врачей, возил на приёмы, процедуры. Ни на минуту мы не оставляли Лёшу одного.

Сейчас уже четыре года прошло с тех пор, как кончилась эта чёрная полоса. Мы с женой счастливы. Лёша поступил учиться, работает... Но боязно мне до сих пор, — закончил Виктор. Он посмотрел вдаль. Здоровый, сильный мужчина не выдержал, глаза покраснели, стали влажными... Через минуту мы услышали, как подъехала машина.

— Отец, я прибыл! — уже с порога весело прокричал Алексей.

— Иду, иду, сынок, — ответил Виктор.

Прощались тепло. Вдвоём они сели в машину, растворившуюся затем в темноте дачного посёлка.

Мы ещё посидели на лавочке, наслаждаясь прохладой. А в тишине как будто продолжал звучать голос сына:

— Отец, я прибыл!