«Вам надо стать святыми! Для того, чтобы спасти свою дочь…»
Выступление в родительском клубе

Протоиерей Александр Торик Накануне календарного начала зимы Городской родительский клуб при ДПЦ «Вера, Надежда, Любовь» (г. Обнинск) посетил известный писатель протоиерей Александр Торик, автор ряда популярных книг: «Воцерковление» (которая выдержала много переизданий и сейчас переводится даже на китайский), «Флавиан», «Димон».

По традиции заседание началось с молитвы и вступительного слова монахини Софии (Ищенко), зам. директора ДПЦ «Вера, Надежда, Любовь», президента Международного православного кинофестиваля «Встреча».

Зал, где выступал писатель, был полон — некоторые родители, несмотря на мороз, пришли на встречу с отцом Александром даже с маленькими детьми. И не ошиблись. Отец Александр сложнейшие вопросы духовной жизни умеет объяснять простым, точным, доступным языком, понятным и детям. Не случайно в конце встречи, когда стали задавать вопросы писателю, один пятилетний мальчуган из зала стал «интервьюировать» батюшку...

С уверенностью могу сказать, что большинство присутствовавших на вечере увидели в отце Александре глубокого человека и благодатного батюшку. Оказывается, отец Александр 10 раз был на Афоне, и некоторые главы его книг проверяли афонские монахи. А это уже само по себе вызывает уважение и доверие к книгам священника-писателя.

Ниже приводим выступление о. Александра Торика (в сокращенном варианте).

Андрей Сигутин

Не каждый священник должен быть духовником

Поскольку меня пригласили выступить в родительский клуб, то прежде, чем мы будем говорить о воспитании детей, о взаимоотношениях родителей и детей, сразу оговорюсь: не каждый священник должен и может заниматься духовным руководством. Слава Богу, многие батюшки, когда к ним подходят с высоко духовным вопросом, например, о стяжении Фаворского света, честно говорят: «Знаешь, брат, у нас в соседнем монастыре есть отец Иоанн или батюшка Дионисий — вот это к нему, он тебе расскажет... А я только исповедь принимаю, от грехов разрешаю, поисповедовался — иди причащайся». Это правильно, честно и хорошо. И никого это не должно смущать, хотя находятся и те, кто требует, чтобы каждый священник был, как минимум, прозорливым старцем, как максимум — чтобы сразу исцелял. Мое мнение, что не должно так быть и не может такого быть и, более того, это мнение подтверждается практикой и традицией Церкви.

Раньше в России, а в Греции и до сих пор право духовно окормлять духовных чад, быть «герондой», то есть «старцем»-наставником предоставляется не раньше 40 лет. Вообще по канонам иподиакон должен рукополагаться в 20 лет, диакон — в 25, священник — в 30. Представляете, священник должен был сначала десять лет (с 30 до 40) прослужить, своим служением явить себя как ревностного и благочестивого пастыря, и только после этого архиерей выдавал ему грамоту на право исповедовать и духовно руководить. В Греции отчасти до сих пор так и есть. В нашей же современной церковной жизни (перестроечной и постперестроечной) применять это нереально и невозможно. Перед перестройкой в Московской области было 132 храма, потом их сразу стало 200, 300, 400, 500 и к 2000 году — 1000 храмов, и все они наполнялись людьми. Найти на это количество храмов не то, что прозорливых старцев или хотя бы опытных духовников, но даже просто грамотных в службе священников было нереально. Рукополагали чтецов, певцов, алтарников и благочестивых прихожан. «Не двоеженец?» — «Нет!» — «По-славянски читать умеешь?» — «Тоже нет...» — «Научим» — «Аксиос! Иди, служи! Вот тебе развалины...». Я и сам из таких священников, призванных с клироса: «На безпопье и регент оказался пригоден».

Выдвигать требования к духовенству поколения 90-х годов и ждать от нас, что мы что-то высокодуховное можем посоветовать — требование абсолютно излишнее. К нам — «перестроечным» священникам надо относиться милосердно. Особенно тем прихожанам, кто считает себя духовными чадами священников, взявших на себя труд духовничества, духовного руководства, ведения людей по пути духовного совершенствования. Это подвиг непомерный, невозможный, потому что, в основной своей массе, недавно ставшие священниками люди сами еще только встали на ноги, и обнаружили — «Как здорово с Богом»! А уже надо было других вести по пути духовного совершенствования... Без особой Божьей помощи это было просто нереально, невозможно. И Господь нам эту Свою сверхъестественную помощь явил, можно считать что все 90-е годы были периодом сплошного чуда. Тогда многие люди приходили в полуразрушенные храмы в тридцатиградусный мороз и выстаивали службы. А некоторые батюшки еще не знали толком как служить, не умели. Берут, бывало, «Типикон» — «Устав» и по нему на 4,5 часа всенощную по-монастырски как зарядят, а народ стоит и молится. Причем, случалось, приезжали люди из таких мест, где теплые, незакрывавшиеся храмы и служба всего по полтора часа, а все равно приезжали мерзнуть. Что-то необъяснимое для себя они здесь находили — особый молитвенный Дух. Это был период торжества Духа Божьего, как во времена становления христианства в первые века, когда никакие гонения не могли отвратить людей от Бога. Наоборот — изобилие благодати преображало церковь. В определенном смысле 90-е годы прошлого столетия были такими же. Часть пастырей не выдержала такого накала церковной жизни — были просто неподготовленными. Кто-то получил кучу болезней, в том числе и душевных, те, кто оказались нравственно неготовыми к этому подвигу, просто сломались. И немалое количество духовенства оказалось впоследствии вне способности и возможности продолжать священническое служение. Но другие выжили, продолжили этот путь и до сегодняшнего дня продолжают служение миру в качестве духовных руководителей.

Встреча с протоиереем Александром Ториком Для чего я сделал такое отступление? Для того чтобы акцентировать ваше внимание на том, что не каждый священник может и не каждый должен быть духовным руководителем. Священники могут отказывать в этом вопросе, ведь они не обязаны неукоснительно исполнять просьбу: «Батюшка, возьмите меня в духовные чада». Он имеет полное право сказать: «Сестра или брат, помолитесь обо мне грешном, и я помолюсь о тебе, но это для меня ярмо непосильное. Обратитесь к другому, более опытному пастырю». Это правильно и нормально и обижаться на это не надо. Некоторые священники, как и я в свое время, по неразумию, взвалили на себя ярмо духовничества. И когда после службы народ обсуждал, как хорошо батюшка проповедь сказал, находился человек, который говорил священнику: «Я хочу быть твоим духовным чадом». — «Давай. Хорошо. Молись за меня как за отца духовного». И вот это «духовное чадо» затем приходит за советом: «Батюшка, у меня дочка — наркоманка, сын — алкоголик, что мне с ними делать?» А «новоиспечённому духовнику» надо же что-то ответить на это — ты же духовник! Причем не просто что-то общее сказать или из книжки отрывок прочитать, а дать конкретный совет как руководство к действию! А если у священника нет опыта общения ни с наркоманами, ни с алкоголиками, что делать? Почему я сейчас призываю к бережному отношению к духовникам? Потому что тем, кто взвалил на себя ношу духовничества, стараясь тащить ее как следует, Господь не отказывал в их желании быть духовными руководителями, но священнику предстояло форсировано получать духовное образование, и не по книжкам, а по скорбям, по тому лично пережитому опыту, благодаря которому только и возможно понять переживания и страдания других людей.

Когда священникам, которые взяли на себя духовническую работу, говорят: «Батюшка, у нас проблемы во взаимоотношениях с детьми...», — они обычно спрашивают: «Ты когда последний раз причащался?» — «Ну, батюшка, полгода назад...» или «...год назад», а то и — «Несколько лет назад». Это ответ на все вопросы, потому что проблемы детей — это проблемы духовного состояния родителей — нас с вами.

«Вам надо стать святыми! Для того, чтобы спасти свою дочь...»

Глубоко уважаемый мною Алексей Ильич Осипов, думаю, не согласился бы с тем «авторитетом» на который я хочу сослаться. Но я тем не менее сошлюсь на авторитет современного нам греческого подвижника, недавно почившего, старца Порфирия Кавсокаливита. Некоторые представители духовенства воспринимают его так, другие эдак. Но мне, поскольку, Господь управил так, что я регулярно бываю в Греции — на святой горе Афон и в других монастырях, общаюсь с греческими монашествующими, довелось встречаться с людьми, которые имели личный опыт общения со старцем Порфирием. Некоторые из моих собеседников были его духовными чадами, способными на основании собственного опыта свидетельствовать о том, что реально представлял собою этот подвижник.

В юности он начал подвизаться на Афоне. По болезни был вывезен в госпиталь в Афины, где по его выздоровлении местный архиерей, возлюбив Порфирия за благочестие, рукоположил его в священники. 30 лет он был священником (иеромонахом) при госпитале, служил там и имел большой опыт соприкосновения с человеческими страданиями и болезнями. И поскольку уже в тот период он своим личным благочестием стяжал уважение людей, то к нему стали приходить за советом не просто больные из госпиталя, но и миряне из города. В нём получился уникальный сплав монашеского аскетического опыта с огромным опытом пастырской работы с мирянами. Последние десятилетия жизни, когда он нес данный от Бога дар старчества, его посещало за советом и наставлением огромное количество людей, которым он давал необходимую духовную пищу. После его смерти его духовные чада собрали и издали о нем воспоминания. Сейчас они переведены на русский язык и изданы в виде книг.

Лично я отца Порфирия глубоко уважаю на основании прочитанного и личных свидетельств о его жизни слышанных мною. Его слова и советы обладают для меня авторитетом, поэтому я на него как на авторитет и сошлюсь. Так вот, была такая ситуация. Пришли к старцу Порфирию родители девятнадцатилетней девушки, и говорят: «Отче, такая была хорошая девушка, ходила раньше в церковь. Но вот как 19 лет исполнилось, связалась с плохой компанией, ведет себя ужасно, живет греховно, безобразно... Мы понимаем, что такой жизнью она губит свою душу, но все рычаги воздействия на нее мы потеряли. Мы не хотим, чтобы наша дочь погибла, что нам делать для того, чтобы спасти ее?» Ответ был простой, категоричный и даже немного шокирующий: «Вам надо стать святыми! Для того, чтобы спасти свою дочь, у вас есть только один вариант — вы должны стать святыми». «Святыми» по-гречески можно перевести как «освященными», то есть стать носителями Божественной благодати Святого Духа. Собственно, каждый человек, кто считает и исповедует себя христианином, в любом случае должен становиться святым.

Родителям обычно попускаются скорби через детей

Все мы, раз уж исповедуем Христа своим Господом, должны идти путем возвращения себе того Богоподобного образа, по которому человек изначально и был создан. Адам был создан по образу и подобию Божию. До падения он нес этот образ в себе, а с падением его утратил. Христос дал нам путь и, можно сказать, технические средства, с помощью которых мы в себе этот богоподобный образ можем восстановить. И знаете, поговорка такая есть, уже набившая оскомину, что гром не грянет — мужик не перекрестится. Так вот, Господь иногда даёт «прогреметь грому» — допускает нам потерпеть скорби именно там, где это для нас наиболее болезненно и восприимчиво.

Встреча с протоиереем Александром Ториком Соответственно, родителям это обычно попускается через детей, тем из родителей, у кого есть хотя бы просто способность к человеческой любви. К сожалению, сейчас все чаще встречаешься с родителями, которые относятся к своим детям вообще без какого-либо внимания. Знаете, кошка до какого-то возраста за своего котенка большой собаке раздерет брюхо, его защищая, а потом — щелк — и, в определенный момент его взросления, она уже перестает его воспринимать своим ребенком. И даже потом может с ним сойтись, как просто с самцом своего кошачьего рода. У некоторых людей мы в последнее время все чаще замечаем такое же отношение к собственным детям: он еще маленький, недавно родился, а уже что-то такое в душе щелкнуло и ребенок уже как будто и не родной. Такое удивительное омертвление души человеческой. Думаю, это тоже знаки времени, какого-то критического духовного периода нашей цивилизации.

Возможно, среди нас есть немало людей, кто через своих детей уже имел или имеет какие-то скорби и проблемы, подтолкнувшие нас на путь к Богу. Благодаря преодолению этих трудностей, с Божьей помощью, постепенно мы приближаемся к обретению того изначального образа, который должны иметь, восстанавливая его в себе с момента, как приняли решение идти по пути Христову. Но поскольку мы немощны, и у нас не получается самих себя понуждать к духовной жизни такой степени внутреннего накала, который необходим, чтобы этот образ в себе восстановить, то бывает нам попущено через наших близких, детей иметь скорби. Каждый раз, когда человек сталкивается с проблемой у своих детей, со скорбями через своих детей, то первый совет пастыря и практикующего духовника звучит примерно так: начни налаживать правильные взаимоотношения с Богом. Начни налаживать свою молитвенную благодатную жизнь, пользуясь теми средствами, которые Господь дал Церкви, всеми теми богатствами, которые уже две тысячи лет в Церкви у нас пребывают. Неисчерпаемые благодатные дары Церкви нам даны в виде священнодействий, в Таинствах, через которые людям подается благодать. Но, к сожалению, зачастую даже те, кто считает себя воцерковленными православными людьми, опытными в религиозных вопросах, те, которые точно знают, «какой рукой надо свечку брать», сколько икон «Богоматерей» и т. д., этими благодатными Дарами пренебрегают. Мы, порой, хорошо разбираемся в обрядово-церковной жизни, а спотыкаемся на самых простых вещах, когда слышим понятия «духовная жизнь», «жизнь духа».

Жизнь духа

Многие считают, что духовная жизнь заключается только в том, чтобы ходить в церковь, молиться, исповедоваться и причащаться. Но это ещё совсем не духовная жизнь, а лишь внешняя церковная жизнь, которая может помочь человеку нравственно усовершенствовать себя. Нравственно, то есть внешне. В отношении нравственности протестанты нам сто очков вперед дадут. Посмотреть на баптистов, например. Они чистенькие, аккуратненькие, все в костюмчиках с галстучками собираются на свои собрания, не пьют, не курят, матом не ругаются, женам не изменяют. Там, конечно, бывают, наверное, какие-то падения, но в основной своей массе нравственность у них гораздо выше, чем у нас православных, носителей благодати, носителей самой чистой христианской веры, которая за 2000 лет сохранилась. В этом отношении мы, православные, такие богатые... а они, протестанты, с точки зрения простой нравственности, нам сто очков вперед дадут. Тем не менее, назвать их «высокодуховными», да и вообще «духовными» будет неправильно. Почему? Потому что жизнь нравственная — внешняя: соблюдение всех внешних общепринятых традиций, обычаев, обрядов и т. д. У нас это чаще всего — правильная длина юбки, по всем правилам платочек завязан... Это, конечно, хорошо и в каких-то случаях помогает дисциплинировать нашу жизнь, внешне ее организовать, задать общий настрой на то, чтобы вести себя хотя бы внешне правильно, благочестиво, не искушая других людей. Но это только первый этап. И, к сожалению, на этой первой ступени большинство нас, православных, так и остается, не переходя из этой нравственной жизни в следующий этап — этап жизни духовной. А без настоящей духовной жизни говорить о восстановлении в себе образа Божия, о стяжании благодати Святого Духа — абсолютно бесполезное занятие, пустые слова.

Собственно, Христос за это и обличал фарисеев, когда им говорил, что вы, как гробы раскрашенные: снаружи вы красивые... Как известно, во времена Спасителя гроб представлял собой пещеру. Снаружи она закрывалась камнем и раскрашивалась, ворота красиво оформлялись орнаментами, цветочками, а внутри... труп разлагался. Вот Христос и сравнивает «высоконравственных» фарисеев с такими гробами. Хотя это были на самом деле высоконравственные люди, внешне идеально исполняющие Закон Божий. Но при этом Господь критически относился к внутреннему состоянию их души. Почему? Потому что Бог есть Дух.

А что такое дух? Представим, что тело — это сосуд, такой, как, например, стеклянный стакан, который я держу сейчас в руке. Если вставить в него прозрачный полиэтиленовый пакетик, то, по сути, это будет «модель» души, пребывающей в теле, которую можно вытащить и вернуть обратно... А если внутрь этого пакетика мы нальем воду, то это уже будет модель «духа»... Дух — это состояние, внутреннее наполнение души. Поскольку Сам Бог есть Дух, соответственно, и дух, находящийся в человеке, созданном по образу Божию, может быть Божьим Духом. Так происходит, когда соединяется дух человеческий с Духом Божьим. Однако человек, как сосуд телесный, может быть наполнен и духом нечистым: духом страстей, духом греха.

Грех — это зло, которое человек причиняет сам себе

А что такое грех? Грех — это зло, которое человек причиняет сам себе. В юриспруденции существует термин «деяние». Деянием может быть как действие, так и бездействие: не протянул руку утопающему — он утонул. Ты совершил деяние: бездействуя, дал человеку погибнуть. То есть грех — это деяние. Оно может быть мысленное, словесное, может проявиться и как внешнее действие, но это деяние всегда разрушает и убивает того, кто его совершает. Такова суть греха — саморазрушение. Грех убивает именно того человека, кто его совершает. Нарушение заповедей: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй» — направлено против ближнего, потому что в совершение этих грехов вовлекается еще некто другой: тот, у кого ты украл, кого убил или, например, совратил. Но еще в заповедях Моисея мы видим упоминание греха, в котором не задействован никто другой: не пожелай ни вола, ни поля, ничего что принадлежит другому-то есть не завидуй. Что же это за грех такой? Ведь я, казалось бы, не украл, не убил, вообще никому никакого вреда не причинил... У меня под окном, например, стоит моя старая, советская ещё машина, а рядом соседская — «Мерседес». Я завидую тому, у кого «Мерседес». Владельцу иномарки от этого не хорошо и не плохо, я ему никакого вреда не причинил. Он сел в автомобиль и уехал, даже не зная, что я существую. А я на него смотрю — и мне плохо, меня аж всего разъедает от того, что это не я, а он на ней уехал. Болит душа, потому что я впустил в себя зло, эту демоническую разрушительную силу, которая причиняет мне страдания — дух нечистый, дух разрушения. Христос говорил о том, что дьявол изначально был человекоубийца. То есть, впуская в себя этот дух нечистый, мы пускаем в свой дом убийцу. Если нам в дом стучат, мы спрашиваем: «Кто там?» — «Я маньяк, убийца, откройте, пожалуйста, я сейчас вас всех поубиваю, долго буду мучительно пытать, резать и потом всех убью» — какой нормальный человек, услышав это, откроет ему дверь? Тем не менее, когда мы смотрим в дверной «глазок», а там — какой-то чисто выбритый молодой человек с папочкой: «Вот, я вам принес бесплатный талон для пенсионеров или еще что-то», или варианты могут быть: девушка с букетом, да все что хотите! Открываем, а оказывается — это тот же самый маньяк... Так и грех часто принимает какую-либо привлекательную личину, чтобы проникнуть в наши души и начать в них разрушительное действие.

Это азы жизни духа. Так вот, суть духовной жизни — в наполнении своей души Духом Божьим, Духом созидания, Духом любви. Конечно, легко сказать: «Давайте, братья и сестры, с этого момента наполняться Духом Божьим!», — и все сразу наполнились и начали спасаться. Разумеется, это невозможно. Но я хочу, чтобы вы поняли эти основные моменты и далее ориентировались на них в своей повседневной жизни. Во-первых, страдание наших близких, детей — не только наша беда, но абсолютном большинстве случаев — это наша вина. Это мы передали нашим детям свой генофонд греха, это мы с их самого раннего детства так к ним относились и воспитывали, что к определенному возрасту они начали проявлять нами же заложенный в них дух греха. А мы, видя это, сетуем: ой, как нам это не нравится, как это не хорошо! А откуда он у них взялся? От нас! Мы виноваты. Соответственно, желая изменить дух в наших детях, мы должны сначала менять его в себе.

Хочешь изменить другого — изменись сам

Наши близкие, родные в духовном плане часто бывают словно голы, босы, на морозе стоят, мерзнут в этой мирской жизни, жизни греховной, наполненной разрушительным духом мира сего. Мы их жалеем, хотим помочь. Но для того, чтобы помочь другому, надо что-то иметь самому. Невозможно дать другому то, чего нет у тебя. Опять возвращаюсь к тому, что начинать мы должны с себя. Причем, если проблемы у наших родственников и детей большие и серьезные, то и тот подвиг, который мы должны нести, должен соответствовать тому уровню скорбей, которые видим у близких.

Кто из нас с того момента, как ребенок стал страдать, скажем, игроманией или травку покуривать, резко изменил свою жизнь? Кто, после того, как узнал о страданиях ближнего, начал активно, искренне и горячо молиться? Причем, чтобы это была не одноразовая акция: вот упал, помолился, три акафиста прочитал и жду результата — нет — а ежедневно, постоянно нес на себе сей молитвенный подвиг. Кто может сказать, что все внимание обратил на изменение в себе состояния духа, перестал разрешать себе впускать в себя разрушительные греховные помыслы? Среди них самый главный — гордость, им, как вирусной инфекцией, заражено большинство из нас, и проявляется он через осуждение, нетерпение к ближним, презрение других людей, обиды, зависть, уныние. Кто из нас, видя страдания наших детей, изо всех сил стал бороться с этими страстями в себе самом? Кто может сказать: я готов стоять против греха, как 28 панфиловцев: за нами Москва — умрем, но ни шагу назад?! Думаю, что немногие, наверное... А ведь это именно тот единственный путь, по которому следует идти! Я не говорю вам о следующих каких-то ступенях: сколько кому акафистов читать за сына или дочку, сколько псалтыри или «творений» отца Александра Торика... Это уже следующий этап, где помогать вам будут уже те священники, к которым вы обращаетесь в своих приходах за советом и которые берут на себя ярмо духовного руководства. Если же вы будете следовать их рекомендациям, воспринимая советы с верой и смирением, то результаты будут. Но, как правило, в большинстве своем, наставления духовников касаются внешних элементов жизни: как поститься, как молиться, как часто причащаться, ходить в храм и т. д. И если не следить за духом, за наполнением своей души, имея в голове «сторожа у ворот», который будет отсекать и прогонять сами помыслы о возможности обидеться, рассердиться, укорить и прочее, то само по себе выполнение внешних церковных обычаев будет, практически, бесполезно или мало эффективно. Соответственно, вы ни своим близким, ни детям ни самим себе не принесете той необходимой им пользы, которую вы могли бы и должны принести, хотя бы во искупление своего греха, того греха, что вы вложили в них при воспитании. Даже и разговора не может быть, чтобы сделать это только ведением внешней церковной жизни, хотя бы и нравственной.

Контроль за мыслями и молитва

Так вот, главное, что я хотел бы сказать, начало духовной жизни это: первое — внимание к себе, к мыслям, какие приходят в мою голову. Каждый способен отличить апельсин от гранаты. Если к вам в форточку что-то закинули, вы сразу можете понять, что это — фрукт или орудие убийства. И каждому из нас дана возможность «гранату» греховного помысла схватить и выкинуть обратно в форточку, как только мы её обнаружили и опознали, что она из себя представляет. И там она взрывается. А если мы начинаем ее разглядывать: «Ой, какая штучка интересная, где ее интересно произвели — у нас или в Америке, а сколько на ней шишечек!» Ба-бах!. И клочья от вас летят. Механизм срабатывания греховного помысла такой же. Христос дал нам пробный камень — Заповеди, с помощью которых мы можем оценить: помысел греховный или хороший. И когда помысел приходит к нам в голову: мысль осудить, обидеться, самоутвердиться на ком-то — любой греховный помысел, то мы можем и должны отсечь этот помысел, прогнать его, сказать: «Изыди от меня, сатана, я не твой, я Божий! Господи, помилуй и огради меня от всякого зла!..." или что-то тому подобное. А если мы этого не сделаем, то этот помысел вселяется в нас и привносит с собой разрушение, опускается из ума в сердце, становится сердечной страстью, толкает нас на практическое совершение греха и так далее. Весь этот механизм хорошо описан у Святых Отцов. Итак, первое — контроль за мыслями: выбрасывание из своей головы мыслей, явно разрушительных и греховных. И второе — это молитва.

Молитва — есть не то, что у нас часто на внешнем, фарисейско-нравственном уровне воспринимается как молитва, т. е. «вычитывание» молитв по книжке. К Причастию подходят: «Мать, ты приготовилась к Причастию?» — «Да, батюшка, все вычитала!» — «Так нет, подожди, вычитала это понятно, ты приготовилась к Причастию?» — «А что это такое? Я все вычитала, я постилась три дня, все каноны и Последование прочитала, акафист даже прочитала» — «Это ты текст прочитала, а сердцем ты приготовилась к Встрече с Богом, ты готова открыть душу и сказать: „Господи, вот сюда зайди, внутрь меня! Горница моей души приготовлена и вычищена искренним покаянием“?» Это разные вещи. Можно вычитать всю Псалтырь, весь молитвослов и быть при этом абсолютно не готовой к встрече с Господом. Причем, к встрече с Господом не только через Его Святые Тайны Тела и Крови, а даже к такой встрече с Богом, которая не зависит от нахождения нас в храме. В любом месте мы можем встретить Господа, впустить Его в себя и быть с Ним. Для этого не надо много. Нужно всего лишь искренне от чистого сердца сказать: «Господи!», — и Господь ответит: «Я здесь!» Понимаете? Молитва — это обращение к Богу сердцем при внимании ума, при условии, что сердце не забито греховными страстями, которые мы в себя впустили, настолько что Господу не осталось в нём места. А если мы продолжаем их в себя впускать и пытаемся кричать: «Господи!», думая, что мы почувствуем: Бога рядом или в себе — это абсолютно бессмысленное занятие. Бог не войдёт в нечистую душу, превращённую страстями в «бомжатник». Поэтому так необходимы эти два фактора: внимание ума к тому, что в нем происходит, кто в нем живет, и второе — искреннее, сердечное, внимательное обращение к Богу. Причём, обращение со смиренным и покаянным осознанием того — кто есть я, в грехах своих, и Кто есть Тот, к Кому я дерзаю обратиться в надежде на Его Любовь и Милость. Это первые две ступеньки той лестницы, вступив на которую человек начинает подниматься к состоянию Богоподобия, совершенства, о чем мы изначально говорили.

О наказании детей

К примеру, как нужно правильно вразумлять-наказывать детей, чтобы они внутренне не противились тому, что вы их упрекаете, укоряете или ругаете — это опять к вопросу духовной жизни. Все зависит от того, каким духом вы наполнены. С каким духом вы их упрекаете, ругаете. Если это дух любви, то вы можете, и ремнем помахать. Но если у вас в сердце не искренняя любовь, а раздражение от того что вы устали мыть посуду, а ребёнок тут под рукой, к тому же что-то разбил или не так сделал, при этом не хочет делать уроки... Вот тут под горячую руку ребенок и попадает... Если от родителя будет исходить гнев, раздражительность, нетерпимость то ребёнок сразу это почувствует. В таком случае дети, как ежики сразу выпускают колючки, защищаясь. И вы им самые правильные слова будете говорить — в этом состоянии они ничего не воспримут никогда. Главный принцип, если ребенок справедливо вызвал гнев: уйди, закройся и молись до тех пор, пока мир в сердце не придет. И когда придет мир, с мирным духом приди к нему и скажи все, что о нем думаешь. Если надо, налупи, накажи — ребенок всегда прекрасно чувствует, справедливое это наказание или это «мама злая». Если же он чувствует, что «мама злая», то он, как ежик, выпустит «колючки» и ничего не воспримет. Об этом важно помнить. «Стяжи дух мирен», — говорил преподобный Серафим Саровский, то есть Божий мир в душе. Только в мирном духе разум трезв и способен принимать правильные решения, и тогда можно что-то созидать и что-либо позитивное кому-то давать. Если же твой дух твой в смятении, то ты ничего хорошего не сделаешь, правильного решения не примешь, нужные слова к тебе не придут. Сперва умири свою душу молитвой. Просто даже искренним, горячим: «Господи, помоги! Дай мне терпенья и разума!» Господь обещал дать просящему просимое. И Он неизменен в Своих словах. «Просите и дано будет, стучите и отворят, ищите и найдёте»! Помогай вам Господь!