Кто написал «Войну и мир»? (+ВИДЕО)

Прежде чем Вы прочтете этот очерк, пожалуйста, посмотрите подготовленный нами видеосюжет:

Вроде бы, как говорится, «и смех, и слезы»… Но, отсмеявшись, те, кому мне довелось показать эти интервью, обычно заметно грустнели. И правда: если повсеместно дело обстоит именно так, смеяться нечему: «Порвалась связь времен», ни больше ни меньше как шекспировская тема.

Каждый год мы принимаем новых студентов в Сретенскую духовную семинарию. Больше половины это вчерашние школьники, остальные — молодые люди с высшим образованием. Уровень их гуманитарной подготовки просто ужасает. Хотя многие закончили школу с прекрасными оценками. То же я слышу от ректоров и преподавателей светских высших учебных заведений.

Чтобы выправить ситуацию, мы на бакалавриате три года читаем курс русской литературы, что называется с нуля, и четыре года — историю. Справедливости ради следует сказать, что на каждом курсе есть один-два неплохо подготовленных студента, но таких — единицы. Советский выпускник-середнячок образца каких-нибудь 1975–1980 годов — корифей по сравнению с отличниками ЕГЭ-2016.

Интервью, которые вы видели, по нашей просьбе провели две известные телекомпании «Красный квадрат» и «Мастерская», чьи корреспонденты опрашивали студентов вузов и молодежь с высшим образованием. Многие молодые люди отказывались, говоря, что не готовы отвечать на вопросы гуманитарного характера. Представленное — отнюдь не выборка худших ответов: таково было наше условие, об исполнении которого нас заверили работники телекомпаний.

Готовя к публикации этот ролик, мы вначале хотели скрыть лица молодых людей. Но потом решили оставить все как есть. Во-первых, молодые люди, отвечающие на наши вопросы, — на удивление живые, симпатичные, находчивые и умные (это не ирония). А во-вторых, по моему убеждению, не они виноваты в том, что практически даже не знакомы с литературой, искусством и культурой России — великим наследием не только нашей страны, но и всего человечества. А ведь это достояние принадлежит в первую очередь именно этим молодым людям — по праву рождения, по праву родного языка. В создавшейся ситуации виноваты действительно не они, а те, кто не передал им их законное духовное наследство. Это не кто иные, как мы — люди среднего и старшего поколений. Мы и виноваты.

Наши родители и деды в непростых, мягко говоря, условиях XX века смогли передать нам бесценное сокровище — великую русскую культуру: литературу и искусство, привить вкус и любовь к ним. Мы, в свою очередь, должны были сделать то же для следующих поколений. Но исполнить свой долг не сумели.

Происшедшему можно найти множество причин — от влияния интернета, непрофессионализма и нерадения чиновников-реформаторов до козней либералов и происков Запада. Можно очень убедительно разъяснить, почему все именно так произошло. Но суть дела от этого не изменится: наше поколение, совершенно очевидно, не исполнило своего долга по отношению к тем, кому мы передадим Россию, вот к этим ребятам с экрана.

Разобравшись с нашим первым традиционным и сакраментальным вопросом «Кто виноват?», перейдем ко второму традиционному вопросу: «Что делать?»

В прошлом году было образовано Общество русской словесности, его возглавил Святейший Патриарх Кирилл. Одним из проектов общества станет объединение «Пушкинский союз», задача которого, если можно так сказать, возвращение русской классики и — шире — отечественной культуры, литературы и искусства в поле духовной и интеллектуальной жизни молодого поколения. Члены Общества русской словесности, министры культуры и образования В. Р. Мединский и О. Ю. Васильева, ректор МГУ В. А. Садовничий, ректоры многих других вузов, руководители творческих союзов, деятели культуры уже дважды собирались для обсуждения и выработки программы действий.

Всем было очевидно: худшее, что можно предпринять в сложившейся ситуации – начать насильно и назойливо всей мощью государства, Церкви и общества заставлять любить классику. На самом деле реальное и главное - донести до молодежи, уже ушедшей из школы, хотя бы основы нашего культурного наследия, с которым их не сумели познакомить ни школа, ни семья. Привить вкус к русской литературе и искусству. Для нынешних и будущих школьников и студентов общими усилиями вместо нынешнего симулякра гуманитарного образования нужно создать эффективную и целостную образовательную систему с живыми методиками преподавания. Этим и занимаются сейчас многие ведомства и общественные объединения при общей координации Общества русской словесности. Кстати подобный и позитивный опыт уже имеется: деятельность Российского исторического общества.

Чем была велика советская система образования, если оставить в стороне ее идеологическую составляющую? Ведь уже к середине 1970-х годов коммунистическая идеология и без всяких перестроек осталась за скобками уроков большинства думающих учителей. Феномен советского образования зиждился на двух незаурядных и блистательных достижениях. Первое — это Учитель. Второе — уникальная система школьного обучения и воспитания.

Хороший и даже выдающийся учитель был не исключением, а прекрасной, но и привычной нормой. Я вспоминаю свою обычную московскую школу. Все наши учителя с человеческой точки зрения были необычайно интересными личностями. С точки зрения специальности — выдающимися профессионалами.

О том, как обстоят дела сейчас, не мне судить. Но глядя на бытующую ныне в педагогических вузах систему так называемого практико-ориентированного образования, как минимум поражаешься смелости ее создателей. Вспоминается советское пятилетнее педагогическое образование тогдашних студентов. Подготовленные к вузу той школой на том уровне, студенты допускались к практике в классе, начиная лишь с предпоследнего курса. Сейчас же студентов бакалавриата (четыре года обучения) снимают с лекций и направляют для практической работы в школы уже с первого курса. Учителя, с которыми мне доводилось общаться на эту тему, в ужасе от этой системы.

А теперь о системе. Советское образование было выстроено и отлажено так, что даже учитель средних способностей заинтересовывал учеников гуманитарным предметом, доносил и делал понятными и близкими ценности, которые несла наша великая литература. К тому же бесконечные сочинения (напомню: школьные сочинения, отмененные нашими реформаторами, возвращены в школы лишь прямым указанием Президента всего три года назад), опросы, контроль РОНО, подчинявшегося Министерству образования, исключали для большинства культурную амнезию и масштабную безграмотность как явление.

Сегодня школы не подчиняются Министерству образования. Их начальство — региональные и муниципальные органы. Это все равно, как если бы в армии гарнизоны на местах подчинялись не Министерству обороны, а губернаторам.

Сравнение образовательной сферы с армией не случайно. На памяти знаменательные слова лейпцигского профессора географии Оскара Пешеля, сказанные им после победы прусской армии над австрийцами в 1866 году: «Народное образование играет решающую роль в войне. Когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем». Слова эти настолько попали в точку, что их авторство до сих пор приписывается непоколебимому авторитету в государственном и национальном строительстве Отто фон Бисмарку.

Нынешняя система образования, ее реформы и программы настолько часто подвергались критике, что нет смысла вновь приниматься за это дело. На первом съезде Общества русской словесности Президент В. В. Путин поставил совершенно определенные задачи, главные из которых — формирование государственной языковой политики и «золотого» списка произведений, обязательных для изучения в школах. Напомню, сегодня от учителя (одноклассника тех ребят, которых мы только что видели на экране) зависит, будет ли его класс изучать такие шедевры, как «Я вас любил: любовь еще, быть может…», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» А. С. Пушкина, «Родина», «Выхожу один я на дорогу…» М. Ю. Лермонтова. Или педагог заменит их на значительно более «совершенные» с его точки зрения произведения. Это — право сегодняшнего учителя.

«Альтернативным», то есть по сути не обязательным для изучения является, кроме приведенных уже произведений, также, например, «Война и мир». В школе мы полностью этот роман тоже не читали, пропуская историософские размышления автора, но доступная для подростка большая часть толстовского шедевра формировала мировоззрение поколений. «Преступление и наказание» тоже из списка вариативных, читай, необязательных для изучения произведений. Даже «Муму», на котором мы учились состраданию и милосердию, — из той же группы. «Молодежь не будет это читать!» С энергией, достойной лучшего применения, нас убеждают и принуждают принять эту «продвинутую» точку зрения.

Но, во-первых, молодые люди, если их по-настоящему ввести в мир отечественной и мировой литературы и искусства, обнаруживают к ним поразительный интерес. И только недоумевают, почему до сих они были отлучены от всего этого сокровища. А во-вторых, альтернатива обращения к лучшим образцам культуры, созданным предшествующими поколениями, совершенно очевидна. О том, к чему приводит нарочитое и снобистское пренебрежение классикой, ясно напоминает нам А. С. Пушкин: «Уважение к минувшему — вот черта, отличающая образованность от дикости».

Конечно, пусть окончательно обо всем этом судят профессионалы. Но мы, скромные получатели их выучеников и воспитанников в обществе в целом и в высшей школе в частности, не можем не задавать вопросы.

Собственно, Общество русской словесности и создано как площадка для подобных дискуссий. Разумеется, никто не собирается заставлять молодежь углубляться лишь в классику и принуждать напрочь забыть о современной культуре. Так интерпретировать общественную обеспокоенность упадком гуманитарного образования можно только, если смотреть на проблему взглядом недоброжелательного пристрастия. Пишу это потому, что охотников дискредитировать дело возвращения русской классики немало.

Приведу последний, но показательный пример. Недавно министр культуры В. Р. Мединский собрал у себя наиболее популярных видеоблогеров для обсуждения как раз тех вопросов, о которых мы говорим сегодня. Аудитория этих блогеров — миллионы подписчиков, представители как раз того поколения, о котором мы говорим. Общеизвестный факт: многие из молодых почти не читают. Они не смотрят телевизор. Поэтому, даже если будут осуществлены планы новых постановок классики в сериалах, эти молодые люди такие фильмы попросту не увидят. Они, за редким исключением, не ходят на популярные, тем более научные, лекции. Любимые старшими поколениями деятели культуры для них не убедительны и абсолютно не интересны. Новое поколение значительную часть жизни проводит в сети. Представители их культуры, имеющие на них громадное влияние, совершенно неизвестны нам. Либо вызывают у нас примерно такое же отторжение, какое испытывает нынешний студент с серьгой в носу к людям искусства прошлого века, значимым для нас. Порой создается впечатление, что мы все больше становимся друг для друга инопланетянами.

Блогеры оказались весьма интересными собеседниками, думающими людьми. На совещании у министра они сделали несколько важных предложений, среди которых была идея о том, чтобы привлекать внимание молодежи к классике через тех, кого сама молодежь готова услышать. Мы предложили подумать, возможно ли современным исполнителям, собирающим громадные молодежные аудитории, объединиться для проведения особых концертов по лучшим произведениям отечественной поэзии и музыки. Такие исполнители как никто другой в нашей ситуации могли бы помочь общему делу. Эту идею, как мне показалось, дружно поддержали все наши молодые собеседники.

А если, добавляли они, эти певцы еще и прочтут отрывки из своих любимых стихотворных и прозаических произведений классики и призовут слушателей искать и находить красоту лучших творений русских поэтов, то, без сомнения, они будут услышаны. Тем более что некоторые из самых популярных сегодня исполнителей читают видеолекции, например, по вопросам культуры и искусства начала ХХ века. Все это были рабочие моменты дискуссии. Все понимали, что до окончательных решений еще далеко.

Блогеры, несмотря на свою юность, оказались профессиональными и — главное — благородными собеседниками: ничего из предварительной дискуссии ими не было «вброшено» в сеть. Но присутствующая на встрече корреспондент одного из ведущих информационных агентств преподала им урок «профессионализма»: вырвав из контекста дискуссии несколько фраз и не поясняя никаких подробностей, она опубликовала в своем агентстве сенсационную новость о том, что Патриарший совет по культуре выступил с предложением популяризировать классику с помощью матершинника Шнура и рэпера Тимати. Это было, конечно, довольно странно, но для меня в этой истории наиболее важными оказались порядочность и профессионализм наших молодых собеседников. А желающих дискредитировать намеченную работу еще будет предостаточно. Порой из самых неожидаемых сфер. И к этому надо быть готовым.

«А причем здесь Церковь?» — обратят к нам вопрос из церковной среды. (От среды светской нас ждут более жесткие вопрошания, но пока оставим их в стороне.) Итак, какой смысл для Церкви участвовать в решении, конечно же, важной, но чисто светской проблемы? Наилучшим образом интерес Церкви к гуманитарному образованию выразил один из самых известных старцев ХХ века — преподобный Силуан Афонский: «В последние времена путь ко спасению будут находить люди образованные».

У меня нет сомнений, что, несмотря на всю сложность, поднятая нами сегодня проблема будет решена. Залог тому — общая озабоченность родителей и педагогов, светских и церковных людей, государственных лиц и деятелей культуры. Потерь не избежать, но в целом намечены многие реальные шаги и нашими министерствами, и творческими и общественными сообществами.

Но есть и еще один фактор, вселяющий надежду.

«Дядюшка, ни на кого не глядя, сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и, подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню “По у-ли-и-ице мостовой”. Враз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало все существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и, закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты…

— Прелесть, прелесть, дядюшка! еще, еще! — закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. — Николенька, Николенька! — говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?

…Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движенье плечами и стала.

Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, — этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de châle давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, неизучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро-весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел, и они уже любовались ею.

Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять все то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке». — Л. Н. Толстой «Война и мир».