Еще раз о любви к земному Отечеству

Фото: Владимир Ходаков

Патриотизм, любовь к Родине, к своему Отечеству – это не «дерьмо», по выражению автора статьи (Александра Люльки), не «вещь, безразличная для спасения» и даже не «любовь к месту своего происхождения» – это любовь именно к Отечеству, во всём многообразии и полноте смысла этого слова.

Автор статьи удивляется, что сайт опубликовал материал, посвященный критике уранополитизма, в День Победы. Так потому и опубликовал, что неизвестно еще, кто победил бы в той войне, если бы среди русских воинов были популярны подобные идеи. Потому и опубликовал, что труднее врагам Отечества придумать более изощренную и разлагающую нравственность идею, чем пресловутый уранополитизм. Или автор считает, что Победа – это всего лишь «голый» факт истории, которому можно приписать какой угодно смысл? И то чувство всенародного ликования, пусть даже со слезами и болью, но ликования торжества правды – это всего лишь «уметы», проявление излишней сентиментальности? Если автор всерьез так считает, то можно только пожалеть его и посоветовать ему обратиться к опытному духовнику, желательно принадлежащему к старшему поколению. Может быть, он объяснит, что означает Победа для нашего народа и на чем эта победа основана.

Отец Даниил Сысоев, при всём уважении к его деятельности, мог, как всякий человек, ошибаться, и его идея уранополитизма в том виде и развитии, в каком она преподносится, в частности, в упомянутой выше статье, – это идея, чуждая церковному сознанию и вносящая соблазн.

Автор утверждает, что патриотизм для него, как и для отца Даниила, – это, прежде всего, идеология. Знаете, если у человека отсутствует музыкальный слух, то, наверное, нет смысла обсуждать с ним достоинства того или иного музыкального произведения. Ну, нет у человека музыкального слуха и всё. Что тут попишешь? И это в самом деле ни хорошо, ни плохо. Но по поводу отсутствия чувства любви к Родине сказать так никак не получится. Если человек в понятие патриотизма вкладывает только идеологический смысл, в то время как для иных это слово наполнено куда более богатым содержанием, – спорить тут, казалось бы, не о чем. Если бы не одно «но». Патриотизм, любовь к Родине, готовность отдать за нее жизнь – это именно чувство, возникающее в душе человека вследствие правильной организации его духовной жизни. Это не значит, что патриотами не могут быть атеисты или иноверцы, но значит, что всю полноту этого понятия человеку в нашем Отечестве помогает раскрыть и осмыслить именно Православие. И если у православного человека этого чувства в душе нет, то возникают серьезные вопросы о его духовной жизни, ее соответствии тому Духу Христову, без причастности к Которому никто не может быть христианином.

В рассуждениях автора можно заметить странную мысль, а именно: опасность, что Отечество может угрожать его, автора, богопочитанию. И в этом случае автор решительно настроен Отечество свое отвергнуть. Можно только изумляться странности представлений автора об Отечестве! Напомним, что это понятие как раз и вбирает в себя те самые лучшие – и именно с церковной, духовной точки зрения – качества и требования, традиции и особенности, которые никоим образом не могут помешать истинному богопочитанию, а только помочь ему. И, напротив, как уже говорилось, отсутствие понимания этого свидетельствует, возможно, о неправильной духовной жизни.

При всём моем уважении к отцу Даниилу позволю себе критику одного его высказывания, приведенного в статье Александра Люльки. Вот эти слова: «Нет такой заповеди, чтобы любить земную родину, но есть прямая заповедь почитания и покорности властям… Писание и Предание (то, чему учили все, всегда и повсеместно) не признает в принципе двойной родины у христиан».

Давайте определимся. Никакой «двойной родины» у нас нет, а есть конкретная земная жизнь со всеми ее скорбями, недоумениями, радостями, страстями, падениями и победами… земная жизнь, в условиях которой человек ищет Царствие Божие и правду его, и всё, что согласно с этим главным исканием, человек учится любить, а что противно – учится отвергать, пусть даже с трудом и болью, и происходит это не в какой-то метафизической, умозрительной области, а в конкретном мире, именуемом нами Отечеством.

Если угодно, земное Отечество – это икона Отечества Небесного, образ, обращаясь к которому, мы устремляем свой внутренний взор к Отечеству Небесному; заботясь о созидании которого, мы заботимся о созидании в себе христианина. И в этом смысле помянутый уранополитизм сроднен ереси иконоборчества.

Лик иконы может быть затемнен от времени, он может быть исковеркан, поруган и осквернен, но, несмотря ни на что, в иконе мы продолжаем видеть икону, а не просто доску, покрытую красками. И чувство благоговения и любви к иконе отнюдь не отменяет чувства благоговения и любви к Богу и стремления в Небесное Царствие.

Больше того, наша цель как граждан своего земного Отечества состоит в том, чтобы эту икону привести в надлежащий вид, «отреставрировать» ее, если угодно, умолить Господа ее освятить, если она была осквернена, и молиться перед ней с благоговением и любовью.

Увы, чувство патриотизма в высшем, лучшем значении этого слова утрачено многими. И именно это как раз свидетельствует не о высоте духовной жизни, а о ее ущербности. Если угодно, это свидетельствует о духовном инфантилизме, мнении, что духовная жизнь возможна в отрыве от конкретики и реалий земной жизни со всеми ее вызовами и данностями. Господь воспринял человеческую плоть, освятил и преобразил ее Своим воплощением. И жизнь телесная перестала считаться чем-то низменным и вторичным.

Русская Церковь на протяжении веков создавала эту икону Царствия Божиего, создавала жизнью множества людей, стремившихся к святости. Эти люди жили не только возвышенной духовной, но и душевной и телесной жизнью, и святость, освящение Духом Святым принимали не только души и даже не только тела (становившиеся по успении мощами), но и земля, и предметный мир. И именно из этого сочетания богатства духовной, душевной и телесной жизни складывалось постепенно то, что мы именуем сегодня Отечеством, Родиной. Что стремимся отстоять от поругания, что стремимся восстановить и освящения чего просим слезно у Господа. Это понятие – земное Отечество – не только не противно понятию Отечества Небесного, но оно с ним связано неразрывно, как в Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь связаны воедино Церковь Торжествующая и Воинствующая. И этой Церкви в нашем Отечестве присущи свои, самобытные особенности и черты – от душевных до обрядовых, культурных и материальных.

Господь освящает всё разнообразие человеческой жизни, стремящейся к Нему и желающей служить Его правде. Из этого стремления, из освящения духовной, душевной и телесной жизни, жизни не только отдельных людей, но и народов, объединенных единым духом, складывается понятие Родины. Можно сказать, что Святая Русь – наше Отечество – это реальность духовной, душевной и телесной полноты, образовавшаяся из тысячелетнего соработничества Бога и Его людей на территориях исторической Руси. Эта реальность – дар Божий, своеобразие, которое ничуть не противно непостижимому многообразию духовной жизни. Больше того, наше Отечество – это дар Святого Духа, который мы не просто должны, а обязаны сохранить и приумножить, подобно слуге, призванному к умножению талантов.

Нечувствие и неценение этого дара есть именно следствие разрушения духовной жизни, цель, которая, может быть, сознательно была поставлена теми, кто хочет разрушить Святую Русь окончательно, стереть это понятие из памяти человечества.

Нужно быть слепым, чтобы не видеть это единство высочайших духовных устремлений и любви к своей земной Родине, которым жила и живет наша Церковь на протяжении столетий. Живет Церковь, не отдельные даже люди, а Церковь в своей полноте, то есть Тело Христово.

Вселенская Православная Церковь состоит из нескольких частей. Она разделена не в духовном смысле, но именно в смысле душевном, культурном, территориальном, и это ничуть не противно ее единству и полноте. Больше того, эта самобытность, повторюсь, есть не результат какого-то человеческого волюнтаризма, а именно дар Божией любви и Промысла о разных народах.

Многие народы хотели бы иметь свою самостоятельность в том смысле, о котором мы говорим, но им эта самостоятельность как особенный дар Святого Духа не дается. И в этом тоже есть великий и неотменимый дар Божий – в этой целостности отдельных частей Единой Церкви. Это, знаете, подобно тому, как священник, раздробляя на Престоле Тело Христово, говорит: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, Раздробляемый и Неразделяемый, всегда Ядомый и никогдаже Иждиваемый, но причащающияся Освящаяй». То есть здесь звучит очевидная антиномия – кажущееся противоречие. Агнец, будучи раздробляем предметно, по Божиему установлению не раздробляется по Своей сути; так и Единая Церковь, разделенная на несколько Патриархий или национальных Церквей, сохраняет свое святое единство.

Та любовь к России, любовь к своему Отечеству, что мы находим во множестве и множестве русских сердец на протяжении всей русской истории, любовь, которую мы смело назовем и патриотизмом, – это не отвлеченное чувство, а чувство духовное, связывающее тесно Родину земную с Небесным Отечеством. И пусть мы знаем, что земля и все дела на ней сгорят, но это отнюдь не значит, что мы должны быть равнодушны к своему Отечеству. И если угодно, отнесите это к еще одной антиномии духовной жизни…

Что же сказать напоследок о патриотических чувствах. Какое трогательное место есть в Евангелии, когда Господь, Творец Вселенной, взирает с высокого места на град Иерусалим и с болью, но и с любовью чрезвычайной говорит: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф. 23: 37).

Потрясающие слова и предостерегающие. Послушаем Господа, прибежим под Его покров, и Отечество наше, подобно городу ниневитян, да будет помиловано Господом и принято в Его жизнь! К этому будем стремиться, этого искать вместе с Господом, не боясь чувства любви к своей Родине, не боясь патриотизма, а возрастая в вере, верности и любви к Богу и ближним на той земле, в том народе и в том Отечестве, которое по Своей неизреченной милости даровал нам Господь.