Единоверие: вчера, сегодня, завтра

В прошлой статье мы познакомились с единоверческим приходом в первом приближении, описали его основные особенности, но получили ряд вопросов и решили сегодня по порядку на них ответить. Единоверие – очень интересное и глубокое, сегодня до конца не осмысленное явление в Русской Церкви. Этакий мостик между Древней Русью и Государством Российским от Петра до наших дней. Обратимся к определению Единоверия священномучеником Симоном (Шлеевым), первым единоверческим епископом:

Единоверие есть примиренное с Русской и Вселенской Церковью старообрядчество

«Противопоставляемое в России расколу, Единоверие есть совокупность приходов Русской Церкви, единых с ней в вере, но разнствующих от нее в обряде. Единоверие есть отдел старообрядчества, допущенный на основании единства в вере в общение с Российской Церковью... Единоверие есть примиренное с Русской и Вселенской Церковью старообрядчество».

Старообрядчество – на это важно обратить внимание. Не будет греха, если единоверцев для большего понимания вы назовете «старообрядцами», «православными старообрядцами», «церковными старообрядцами». Да, это приходы, на которых придерживаются богослужебного устава, бытовавшего на Руси до реформ патриарха Никона. Единоверцы – это старообрядцы в Церкви, ее полнота.

Официальной датой учреждения Единоверия принято считать 1800 год. 27 октября условия, на основании которых старообрядцев принимали в общение с Русской Православной Церковью, с замечаниями митрополита Платона (Левшина), были утверждены императором Павлом I. Однако правила содержали ряд ограничений, упреждающих возможность перехода к единоверцам православных. Например, прихожанину обычного православного храма позволялось причащаться у единоверческого священника только при угрозе неминуемой смерти.

Благовещенский Керженский единоверческий монастырь. 1897 г.

Стоит отметить, что со стороны Синода Единоверие задумывалось как миссионерский проект, митрополит Платон смотрел на старообрядцев как на «в неведении погрешающих». И, конечно, рассчитывал, что через какое-то время единоверческие приходы полностью сольются с Церковью, перейдя даже и на новый обряд. Однако этого не происходило. Старообрядцы, добровольно выступавшие за единение, понимали ущербность нахождения вне евхаристического общения с матерью-Церковью. Богослужение по старопечатным книгам и неукоснительное соблюдение древнерусского приходского уклада – в храме, семье и личной жизни – составляли для «ревнителей древлего благочестия» единый с догматами веры монолит.

В царствование Николая I позиции Единоверия значительно укрепились. Увы, не без административного вмешательства и давления на представителей старообрядческих согласий. Ошибочно обвинять рядовых единоверцев в имевших место силовых методах «освобождения» церквей и монастырей. Административно-бюрократический, канцелярско-солдатский подход правительства к «врачеванию раскола» делал свое дело. Монастыри на Иргизе, Черниговщине, Нижегородчине и в других уголках империи становились единоверческими. Появляются приходы и в Москве, на Рогожском и Преображенском кладбищах, в центрах староверов. К концу царствования Николая I в России насчитывалось 179 единоверческих приходов, записанными единоверцами назывались 200 тысяч человек.

Во второй половине XIX века единоверцы обращались в Синод с рядом ходатайств, касавшихся не просто изменения отдельных пунктов правил 1800 года, но предполагавших коренной пересмотр отношения правительства к старообрядчеству и Единоверию. Были здесь и предложения о создании Всестарообрядческой церкви, и просьбы о пересмотре правил Единоверия 1800 года, и вопрос о епископе. Большинство из всех принципиальных просьб Синод оставил без изменения либо внес совершенно непринципиальные коррективы. Однако за 100 лет Единоверие уже превратилось в определенную силу, со своими устоями и традициями, активной позицией и желанием стать полноценными членами Церкви – чего, надо сказать честно, до конца еще не ощущалось.

Священномученик Симон (Шлеев)

Революционная смута заставляет Патриарха ставить единоверческих архиереев на общеправославные кафедры

Первая четверть XX века – безусловно, период расцвета Единоверия, и время это неразрывно связано с именем священномученика Симона (Шлеева), первого единоверческого епископа и неутомимого деятеля православного старообрядчества. В эти годы активно обсуждается тема епископства для единоверцев, проходит сначала ряд епархиальных, а затем и три Всероссийских их съезда, поставляются сначала один, а затем несколько старообрядных архиереев… Единоверцы – уже не «миссионерский проект», они есть полнота Церкви. Революционная смута заставляет Патриарха Тихона ставить единоверческих архиереев на общеправославные кафедры, убеждаясь впоследствии в их ревности, стойкости духа, пастырском навыке и готовности отдать жизнь за Христа. В 1927 году проходит Съезд единоверцев, на котором среди прочих вопросов обсуждается и необходимость образования новых епархий для единоверцев, высказывается негативное отношение к раскольничьему ВЦУ. А вскоре, в 1929 году, Священным Синодом снимаются и клятвы на старые обряды. К великому сожалению, обстановка в стране привела к тому, что очень скоро единоверческие приходы растворились среди общеправославных. О советском периоде жизни единоверческих общин нам известно крайне мало.

С начала 1990-х годов и до наших дней от трех сохранившихся на постсоветском пространстве приходов количество единоверческих общин возрастает до четырех десятков. Наполняются приходы в основном за счет внутренней миграции консервативных прихожан Русской Православной Церкви, тяготеющих к русской истории и культуре. Происходят переходы в Единоверие отдельных старообрядческих семей и даже целых общин. Ежегодно, во время Международных Рождественских чтений, в Москве проводится секция, посвященная старому обряду в Русской Православной Церкви, на которой, как правило, собираются представители большинства единоверческих общин постсоветского пространства (а иногда и дальнего зарубежья, например, США). Не обходят стороной подобные события православные священники и миряне, совершающие богослужения по новому обряду. Частыми гостями и даже докладчиками становятся представители старообрядческих согласий. Состоявшаяся в конце января 2017 года секция Рождественских чтений собрала довольно большое количество представителей единоверческих приходов, в том числе и новых, что свидетельствует о явном росте интереса к «заветам святой старины». Поднимался и вопрос о единоверческом епископе, которого пока нет…

И что же дальше? Что такое сегодня Единоверие, старый обряд в Русской Православной Церкви, и зачем нам все это нужно? Пожалуй, стоит откровенно ответить на эти вопросы, более для того, чтобы показать людям несведущим всю ценность подобного движения в лоне Церкви.

Духовный опыт, хранимый единоверцами, полезен всем чадам Русской Православной Церкви

В наши дни Единоверие, как и 200 с лишним лет назад, представляет собой совокупность приходов Русской Церкви, в которых придерживаются дораскольного богослужения и древнерусского благочестия. По сути – то же христианство, но, конечно, безусловно повышающее планку духовно-нравственных требований к самому себе. Службы на таких приходах проходят без сокращений, пение, иконы, вся молитвенная атмосфера довольно сосредоточенная, строгая, аскетичная, что приближает богослужение к монастырскому. Общины единоверцев фактически, а не юридически, являются общинами, поскольку все прихожане знают друг друга, общаются, помогают. Есть осознанное стремление к некоему идеалу христианского жития. Получаться, конечно, как и у всех живых людей, это может по-разному, но наличие подобного устремления дает о себе знать.

Единоверие позволяет человеку по-настоящему, по-монастырски вырваться из мирской суеты, погрузиться в мощную молитвенную обстановку, взглянуть на православную веру через призму большей строгости к самому себе, подтянуть личную духовную планку. На единоверческом приходе человек ощущает живое определение общины, что весьма немаловажно в наши дни. В общины интегрируются целыми семьями, в цельной христианской традиции растут дети. Безусловно, этот духовный опыт, хранимый единоверцами, в наши дни полезен всем чадам Русской Православной Церкви. Это вовсе не значит, что приходам необходимо в одночасье перейти на старый чин богослужения. Обряды, разумеется, равноспасительны, поскольку в Церкви неизбежны развитие и некоторое изменение. Но та сокровищница духовной энергии, которая бережно в течение многих веков хранится в старом обряде, должна стать наследием всех христиан, и, пользоваться этим опытом смогут все. Кого-то привлечет пение, кто-то лучше увидит практическое устройство общины, для кого-то станут понятны некоторые бытовые моменты жизни христианина, испытанные опытом ряда поколений.

Единоверие, рожденное в непростых условиях, после полутора веков гонений на приверженцев «церковной старины» еще столетие добивалось своего равноправия в Православной Церкви. Оно заслужило уважение в XX веке, испытало наряду со всеми христианами жестокость гонений, казалось, погибло, но, восстав как феникс из пепла, молчаливо несет свое служение, постепенно поднимаясь, расправляя крылья, готовясь взлететь и явить России очередное торжество русского духа.