Православие в Литве

Литва – страна преимущественно католическая. Православие здесь по-прежнему является религией национальных меньшинств. Среди православных верующих, живущих в этом прибалтийском государстве, доминируют русские, белорусы и украинцы. Православных литовцев очень мало, но всё-таки они есть. Более того, в Вильнюсе – столице Литвы – действует единственный в стране православный приход, в котором служат на литовском языке. Общину святой Параскевы, что на улице Диджёйи – в центральной части столицы, окормляет протоиерей Виталий Моцкус, этнический литовец. Он также служит в Свято-Духовом монастыре Вильнюса и является секретарем епархиального управления.

Протоиерей Виталий Моцкус

Справка. Отец Виталий родился в 1974 году в деревне Саленинкай в центральной части Литвы, в католической семье. Православие принял в 15 лет, зимой 1990 года. Спустя два с половиной года поступил в Минскую духовную семинарию. Закончил полный курс семинарии за три года и в декабре 1995-го был рукоположен в священника. Позже прошел обучение на экстернате Санкт-Петербургской духовной академии.

С отцом Виталием мы беседовали в небольшой гостиной при храме святой Параскевы. Батюшка рассказывал о своем детстве, о своей нелегкой судьбе, о первых встречах с Православием. В литовской глубинке, где он жил, Православие было практически неизвестно. Единственная православная жительница Саленинкая, русская женщина, приехала туда только потому, что вышла замуж за литовца. Местные дети приходили к ее дому, чтобы смотреть на странный для тех краев обычай: как она «пьет чай из тарелки» (она действительно пила чай из блюдца). Будущий священник хорошо запомнил, что именно эта женщина помогала им, когда в семье возникли серьезные затруднения. Не ускользнуло от его глаз и то, что она вела достойную христианскую жизнь и свидетельствовала о Православии своими делами, которые были сильнее слов и убеждений.

Наверное, пример христианской веры и жизни этой русской женщины стал одной из причин, подтолкнувших Виталия к тому, чтобы больше узнать о Православии. Пытливый молодой человек отправился в Вильнюс, в Свято-Духов монастырь. Правда, внешний облик монастыря вызвал неподдельное удивление: вместо ожидаемой белокаменной церкви с узкими окнами и золотыми куполами взору Виталия предстали храмы, построенные в классическом стиле и внешне мало отличимые от католических. Возник закономерный вопрос: чем же тогда Православие в Литве отличается от католицизма? Внутренним убранством храма? Да, здесь общего открылось гораздо меньше, чем в архитектуре. Еще меньшая общность обнаружилась в богослужении: православные службы были более молитвенны, благолепны и длинны. Мысль о том, что Православие и католицизм идентичны или очень похожи, ушла сама собой.

Виленский Свято-Духов монастырь, 1597 г.

– Я начал ездить в монастырь на выходные: приезжал в пятницу и оставался до воскресенья, – вспоминает отец Виталий. – Меня принимали с любовью и пониманием. Хорошо, что среди духовенства был литовец, отец Павел, – я мог поговорить с ним на духовные темы, ему же я первый раз исповедовался. Русский язык я тогда знал недостаточно, в основном на бытовом уровне… Затем я решил прекратить свое обучение в училище (поступил туда после девяти классов школы) и в 16 лет прибыл в монастырь на постоянное проживание. Это произошло в марте 1991 года. Мечтал стать монахом, но сложилось иначе. Поступил в семинарию в Беларуси, познакомился там с девушкой и женился – сразу после окончания семинарии, в 1995 году.

К слову, Православие также приняли мама отца Виталия и его брат с сестрой. Но вот среди знакомых и друзей батюшки отношение к его переходу в истинную веру было неоднозначным. Так уж сложилось, что Православие у литовцев ассоциировалось с русскими, русские – со всем советским, а СССР воспринимался как государство-оккупант. Поэтому у части литовцев возникали не самые добрые мнения о тех, кто становился православным.

– Пришлось всё это на себе прочувствовать, особенно в первое время после обретения страной независимости, – вспоминает отец Виталий. – Мне иногда прямо говорили, что я иду к оккупантам, к русским. Люди ведь не особо отличали русское и советское, потому что советское предлагалось на русском языке. Хотя, если быть объективным, можно вспомнить, что советскими были и литовцы, насаждавшие в Литве коммунистическую идеологию. Но я на все обвинения отвечал, что четко отделяю религию от политики, духовную жизнь от общественной. Объяснял, что иду не к советским и не к русским, а в Православную Церковь. И тот факт, что в церкви в основном говорят по-русски, не делает ее советской.

Храм св. Параскевы , г. Вильнюс

– Но в любом случае в Литве тогда четко прослеживалось отношение к Православию как к «русской вере»? – спрашиваю я.

– Да. И сейчас такое есть. Если ты православный, то обязательно русский. Не белорус, не украинец, не кто-то иной, а именно русский. Здесь говорят о «русской вере», «русском Рождестве» и так далее. Правда, само название – Русская Православная Церковь – этому способствует. Но мы, со своей стороны, всячески стремимся, чтобы инославные говорили не о «русском», а о православном Рождестве, ведь среди православных в Литве не только русские, но и греки, грузины, белорусы, украинцы и, конечно, сами литовцы. Согласитесь, нелогично ведь говорить «литовское Рождество», когда речь идет о Рождестве католическом. С другой стороны, в Петербургской академии мне приходилось слышать фразу «польское Рождество». Можно сказать, это была зеркальная ситуация, взгляд с другой стороны. Конечно, эти термины некорректны; они больше отражают народное, национальное понимание христианства.

«К сожалению, это понимание порой так укореняется, что его сложно изменить», – подумалось мне. Речь здесь также может идти о языке богослужений и о некоторых других моментах. Отец Виталий в этом контексте отметил, что даже к выбору храма, в котором могли бы служить на литовском, пришлось подходить с известной долей осторожности. Выбор, в итоге, пал на церковь, где до образования полнокровной общины и назначения туда священника-литовца богослужения совершались всего два раза в год – на Рождество и престольный праздник (10 ноября). Более того, с 1960 по 1990 год Церковь святой Параскевы вообще была закрыта: в ней в разное время располагались музеи, хранилища и картинные галереи.

– В нашем выборе присутствовал деликатный момент этнического плана, – объясняет отец Виталий. – Всё-таки русскоязычное население Литвы чувствует себя немного оставленным, не совсем нужным – особенно люди, плохо знающие государственный язык. У них нет возможности нормально интегрироваться в современное литовское общество. Для таких людей православный храм – это своеобразная «отдушина», место, где они могут услышать богослужение на знакомом церковнославянском языке и поговорить друг с другом по-русски. Если бы мы организовали службы на литовском языке в храме, где есть постоянная община и где служат на церковнославянском, нас могли бы не понять. У людей могли бы появиться такие мысли: вот, даже здесь мы становимся ненужными, и придется переучиваться на литовский. Нам всё же хотелось избежать этих трудностей, не обидеть и не ущемить русскоязычных прихожан.

– Значит, сейчас основная часть прихожан храма святой Параскевы – это литовцы? – задаю я уточняющий вопрос.

– У нас в храме разные люди. Есть чисто литовские семьи, в которых не говорят по-русски. Но в основном смешанные семьи. Хотя есть еще одна интересная категория прихожан: нелитовцы (русские, белорусы и т.п.), свободно владеющие литовским. Им легче понимать службу на литовском, чем на церковнославянском. Правда, со временем, когда они хорошо узнают службу, то обычно переходят в храмы, где служат на церковнославянском. В какой-то мере наш храм становится для них первым этапом на пути воцерковления.

«Что ж, в принципе вполне понятно, когда к Православию стремятся русскоязычные. А вот что же ведет к истинной вере коренных литовцев? Какие тому есть причины?» Я не мог не задать отцу Виталию этот вопрос.

– Думаю, на то есть множество причин, и каждый человек, пожалуй, акцентировал бы внимание на каком-то своем моменте, – ответил батюшка. – Если же попробовать обобщить, то можно отметить такие факторы, как красота Православия, духовность, молитва, богослужение. Мы, например, видим (с некоторым удивлением), что на литовские и даже церковнославянские службы приходит много католиков, причем они заказывают у нас панихиды и молебны. Бывает, после службы в католическом храме они идут к нам в Свято-Духов монастырь или в другие церкви и молятся на наших богослужениях. Говорят, что мы красиво молимся, что молитва у нас продолжительная, поэтому можно успеть самому хорошо помолиться. Для католиков это оказывается очень важным. Вообще сейчас многие знакомятся с православным богословием, с традициями и святыми (тем более что до XI века святые у православных и католиков общие). На литовском языке издаются книги о Православии и печатаются произведения православных авторов, причем инициаторами изданий являются нередко сами католики. Так, на литовский переведены труды Александра Меня, Сергия Булгакова, изданы «Записки Силуана Афонского». Переводы тоже часто делаются католиками, хотя к нам они обращаются с просьбой о просмотре и редактировании переведенного материала.

– А как обстоят дела с переводом богослужебных текстов? Всё-таки без них не обойтись на службах на литовском языке.

– Знаете, я вспоминаю, что, когда я стал православным, меня немножко задевало, если мне говорили, что я стал русским. И мне хотелось совершать службу на родном языке. Ведь мы, став православными, продолжаем любить свою страну, свою родину, как и апостолы, которые любили свои страны, в которых они родились. Я, если честно, не представлял, как может проходить процесс становления службы на литовском, но Господь совершил чудо: мне попала в руки Литургия на литовском языке. Самое интересное, что перевод был сделан во второй половине XIX века и опубликован по благословению Святейшего Синода в 1880-е годы. Правда, текст написан кириллицей – читать более чем странно. В конце текста даже приложен краткий курс фонетики литовского языка. Возможно, перевод был предназначен для священников, которые не знали литовского. С историей этого перевода мне пока разобраться не удалось, но находка подтолкнула меня к конкретным действиям. Я начал заново переводить Литургию – всё же перевод XIX века был в немалой степени русифицирован и не совсем подходил для нынешних реалий. Но я не знал, как мне использовать перевод, боялся, что часть верующих может это воспринять как проявление национализма. К счастью, правящий архиерей – в то время им был митрополит Хризостом – сам меня спросил о перспективах служения на литовском. Я ответил, что такие службы совершать можно… После этого принялся за перевод еще решительней, подключил других людей. 23 января 2005 года мы совершили первую Литургию на литовском языке. Постепенно переводим на литовский другие службы богослужебного круга.

Вильнюс, Кафедральный собор Успения Божьей Матери, 1346 г.

Впрочем, отец Виталий дает понять, что пока литовский язык востребован в православном богослужении в Литве довольно слабо. Большинство прихожан – русскоязычные; они привыкли к церковнославянскому и не видят особой нужды в языковых переменах. Более того, около половины духовенства (включая нынешнего правящего архиерея архиепископа Иннокентия) не владеют в должной мере литовским. Отсюда трудности – например, невозможность для священников выступить на официальном мероприятии или препятствия для преподавания Закона Божия в школах. Конечно, более молодые священники уже неплохо знают литовский, но всё же в Литве явно не хватает православного духовенства, владеющего государственным языком.

– Для нас это не единственная проблема, – замечает отец Виталий. – Довольно непросто в финансовом отношении тем священникам, которые служат в малочисленных приходах. Например, на северо-востоке Литвы есть четыре храма, расположенные сравнительно недалеко друг от друга. Священник мог бы там жить, в приходском доме. Но сами приходы настолько бедные и малочисленные, что не смогут содержать даже одного священника, без семьи. Некоторые наши батюшки вынуждены работать на светской работе, хотя такая ситуация, чтобы священник работал с понедельника по пятницу, встречается редко. Есть, например, священник – директор школы, причем его храм устроен в самой школе. Есть священник, владеющий своей клиникой. Это православная клиника, хотя она вплетена в структуру государственной медицинской системы. Наши прихожане ходят туда лечиться; среди врачей и персонала там немало наших верующих, православных… Священники в сельской местности занимаются сельским хозяйством, чтобы себя поддерживать.

– Нет ли тех специфических трудностей, которые могут быть характерны для страны, где доминируют католики? – я не могу обойти вниманием непростой вопрос из сферы межконфессиональных отношений.

– В принципе с Католической церковью отношения хорошие, препятствий нам никто не чинит, в том числе государство. Мы имеем возможность преподавать в школах, строить свои храмы, проповедовать. Конечно, в некоторых ситуациях требуется деликатность. Например, если мы хотим посетить дом престарелых, больницу или школу, желательно поинтересоваться заранее, есть ли там православные. Иначе могут возникнуть недоразумения: зачем мы направляемся к католикам?

«Понятно, что Римская церковь безо всякого радушия отнесется к православному слову на своей территории», – подумалось мне. С другой стороны, в Литве, невзирая на явное доминирование католиков, не так уж и мало людей, к которым в принципе можно обратить православную проповедь без оглядки на реакцию Католической церкви. Действительно, во времена СССР в Литву направлялись русскоязычные специалисты, которые, как правило, были «проверенными» коммунистами, но всё же потом, после развала СССР, отошли от господствующей идеологии. Сейчас они, а также их дети и внуки начинают приходить в Православную Церковь. По словам отца Виталия, из 140 тысяч православных жителей Литвы не более 5 тысяч регулярно посещают церковь (приходят на службу хотя бы раз в месяц, в один из 57 приходов). А это означает, что в самой Литве среди православных по крещению или происхождению есть широкая возможность для миссии. Она тем более важна, что эту миссию перехватывают различные группы неопротестантского толка, которые очень активны, порой даже навязчивы.

В нынешней ситуации будущее Православной Церкви в Литве во многом зависит от успеха миссии среди нецерковных людей. Конечно, в Церковь будут приходить и коренные литовцы, в том числе ушедшие из католицизма, но вряд ли их приток станет массовым. Службы на литовском, проповедь на литовском, преподавание Закона Божия – это, безусловно, важные миссионерские шаги, от которых не следует отказываться. Впрочем, судя по тому, что за последние десять лет массового обращения литовцев в Православие не происходило, вряд ли можно ожидать серьезных сдвигов в этническом составе прихожан Православной Церкви Литвы. Хотя для Бога, безусловно, ценен и важен каждый человек, вне зависимости от его национальности, языка и политических убеждений.