Современный опыт монастырской жизни
 |
В настоящее время отечественные монастыри по главному направлению деятельности можно условно разделить на три типа: 1) строящиеся, 2) миссионерские, 3) молитвенные. Деление это очень общее, и бывает, что в обителях присутствуют многие виды деятельности, совмещая все названные типы. Но иногда наблюдается преобладание какой-то одной тенденции.
К первому типу можно отнести большинство новообразованных монастырей, где главная забота братии – о восстановлении разрушенных построек и возведении новых. Данный этап является последствием эпохи советских гонений, и на первых порах его проходят практически все обители. Но некоторые из них так и остаются на данном уровне, направляя основные усилия братии на достижение внешнего благолепия построек и экономического преуспеяния.
Второй тип характеризуется вниманием к катехизаторской и просветительской работе. Монастырь организовывает множество курсов, школ, иногда семинарию, ведет благотворительную деятельность, может обладать собственными средствами массовой информации. В этом проявляется понимание главной задачи Церкви как апостольской проповеди всем народам.
Под третьим типом можно объединить обители, где основой и ритмом жизни является молитва, как общая – на богослужении в храме, так и частная – при келейном правиле. Такие общины отличаются вниманием к литургической деятельности, размеренностью послушаний и, что знаменательно, наличием уставных предписаний монашеской жизни. Совмещая разные виды деятельности, все же желательно не оставлять без внимания и третий тип, помня наставления блаженных отцов[2] и собственные монашеские обеты, данные при постриге: «Всегда бо имя Господа Иисуса во уме, в сердце и во устах свих иметь».
О современных русских монашеских уставах
При рассмотрении монастырской жизни с внешней стороны, может возникнуть много замечаний и нареканий в адрес иночества касательно поведения, благочестия и исполнения монашеских обетов. Это отношение особенно характерно для мирского, далекого от Церкви человека. Соглашаясь со многими претензиями, надо помнить, что вся совокупность монашества, как и все тело Церкви Христовой, состоит из множества членов, которые не все одинаково способны исполнять ее постановления и понести возложенные труды. Существуют слабые и недостойные личности, порочащие монашеское призвание. Но такие обращают на себя большее внимание и являются соблазном для общества, нередко по взгляду на них составляющее себе мнение на Церковь. К таковым прилагают усилия для исцеления, но если не удается, увольняют из монастыря. Однако необходимо учитывать, что неисправимые члены среди иночества встречались в продолжение всей истории христианства. В противном случае не было бы необходимости древним святым отцам составлять наказательные меры для своих уставов. О различных искушениях в монашеской среде первых веков подробно написано в житиях преподобных отцов[3]. Старания о создании организованной монашеской жизни в Каппадокии были предприняты святителем Василием как раз вследствие существования самочинных отшельников, которые нередко «для слабых служили камнем претыкания и через них подвергали укору и все иночество»[4]. Но мы более обращаем внимание на сонм великих подвижников, прославившихся в те времена. Так и теперь существуют многие истинные исполнители монашеских обетов, которые стараются, чтобы их добродетели остались скрытыми, и потому они не замечаются мирским обществом. Таковые как раз и являются настоящим примером и стержнем монастырской жизни. Следовательно, в качестве образца стоит рассматривать не отдельные личности и случаи поведения иноков, но основу их жизни, которая, как и в древние времена, представлена в уставах монастырей. Следить за тем, насколько реальная действительность соответствует написанным правилам, забота настоятеля. Остается пожелать, чтобы, утверждая устав своей обители, настоятель более старался о назначении реально исполнимых правил, чем о приближении устава к святоотеческим образцам.
Можно привести некоторые негативные примеры правил[5].
Так, для многих современных обителей, к сожалению, насущным становится вопрос о богослужебной жизни: при стремлении следовать Типикону назначается неопустительное исполнение всех его указаний, а продолжительность служб компенсируется необязательностью присутствия на них всем насельникам (и даже настоятелю). Из-за большого количества забот на «важнейшем предмете для усердия братии»[6] присутствуют только проходящие богослужебное и клиросное послушание либо же благочинность службы нарушается ускорением и разнообразными сокращениями. В данном случае полезен пример других монастырей, где выделены определенные службы для обязательного присутствия всей братии, но не ежедневного. Так, исконно монашеское богослужение – полунощница – проводится три раза в неделю (в понедельник, среду, пятницу), зато в сравнении с монастырями, где на ежедневную полунощницу собирается несколько старичков, здесь молится большинство насельников. Хотя и это следует признать опущением в сравнении с практикой древних иноков, но, сообразуясь с действительным положением вещей, дает возможность всем членам братии следовать уставу.
Другой серьезной проблемой является внешнее благочинное поведение монашествующих. Надо строго следить, чтобы своим поведением, шутками, разговорами насельники не вводили в соблазн прихожан и не искушали друг друга. Оставшиеся в некоторых уставах правила полного безмолвия во время и после богослужения подходят далеко не для всех людей.
Также и строгость касательно приема посетителей, существовавшая в древних обителях и описанная во многих дореволюционных русских типиках, переходит иногда и в современные правила. Но недопустимость посещения монастыря лицами женского пола и запрет свидания даже с близкими родственниками сейчас почти нигде не соблюдается. Как положительный пример может быть предложено решение об определении особого места для свидания братии с мирянами внутри монастыря и дарования возможности отпускных выездов при сохранении в неприкосновенности келейного пребывания.
Часто преткновением для братии становится соблюдение уставного поста. По всем иноческим правилам, монах не имеет возможности держать какую-либо пищу в келье и вообще вкушать в неположенное время, вне общей трапезы. Настоятелям следует урегулировать это положение соответственно с конкретным состоянием братии. Но должно оставаться обязательное посещение всеми членами братства общей трапезы, которое является «продолжением церковного богослужения»[7], один раз в день. Забота о больных и престарелых, когда им подаются всевозможные утешения в пище в келье, не должна служить оправданием для остальных насельников. Тем, кому требуется дополнительное подкрепление, выделяется в некоторых монастырях специальное время для питания в трапезной, означенное в уставе.
Рассмотренные вопросы показывают не только несовершенство современных монастырских уставов, но и служения нынешнего монашества. Вспоминаются грустные пророчества преподобного Антония Великого об иночестве последних времен[8], но и утешительное обетование о величии спасающихся во время общего нестроения: «некоторые будут намного лучше и совершеннее нас»[9]. Действительно, окружающие соблазны показывают особую стойкость тех, кто им противостоит. Монастыри и теперь, при должном руководстве, создают условия для достойного прохождения монашеского пути.
Современный афонский устав
Вариант строгого устава, который соблюдается почти неукоснительно, можно найти в современных обителях Святой Горы Афон. Там вследствие ограниченного от мирского вмешательства положения удалось сохранить непресекаемую монашескую традицию, идущую от древних отцов. Этому способствовали ограниченность потребностей и обязательств по отношению к внешним структурам и уединенное географическое положение. Таким образом созданы условия для посвящения себя полноценно монашескому деланию. Обобщает афонские правила цитата из статьи, предваряющей устав русского Пантелеимонова монастыря: «В афонских монастырях и в наше время строго соблюдаются святоотеческие правила монастырской жизни. Прежде всего, игумен избирается только братией. Игумен обязательно является и духовником монастыря, и только он может принимать исповедь. Поэтому послушания, полученные от игумена, братия воспринимают не как распоряжения начальства, а как благословение духовника. В то же время не допускается, чтобы власть была сосредоточена в одних руках. Почти все вопросы игумен решает совместно с собором старцев, который заседает регулярно раз в неделю или чаще. Монахи молятся в храме вместе с игуменом на всех службах суточного круга. Исключения допускаются только ради самых необходимых послушаний. Трапеза считается продолжением богослужения, и на ней также должны присутствовать все братия вместе с игуменом. В кельях держать съестные припасы не разрешается. Денежными средствами распоряжается собор старцев, монахи же не имеют никакой личной собственности. Если монах имеет в чем-либо нужду, то из монастырской кассы ему предоставляется все необходимое»[10]. И такие правила соблюдаются в большинстве афонских обителей, причем характерным является стремление скрывать свои духовные преуспеяния. Афон является для нас ценным дарованием еще и потому, что показывает возможность устроения жизни по заветам древних отцов, и результат такой жизни – духовное преуспеяние насельников Святой Горы.
Имея такой пример и молитвенную помощь, современные обители других стран перенимают афонский устав для себя. Иногда это случается вследствие устроения обителей монахами, подвизавшимися на Афоне. Такие общины возникли в Англии (монастырь святого Иоанна Предтечи, основанный архимандритом Софронием (Сахаровым) в Эссексе), Германии (монастырь преподобного Иова Почаевского, открытый архиепископом Марком) и у нас в России (монастырь апостола Иоанна Богослова в Рязанской области, возрожденный архимандритом Авелем; Всесвятский скит на о. Валаам, управляемый игуменом Серафимом, келейником архимандрита Софрония (Сахарова). Для этих обителей характерно особое внимание к богослужебной и вообще молитвенной жизни братии. В некоторых из них даже введено ограниченное посещение для мирских людей и правила безмолвия. Не для всех людей подходят условия афонского устава, поэтому в таких обителях особо наблюдают за новоначальными, полагая им долгий испытательный срок. Но все равно многие из монастырей уходят. История монашеского устава показывает, что при сохранении главного направления все же существуют особенности, связанные с географическим положением и менталитетом местного населения. И видимо, необходимо существование различных типов монастырской жизни, чтобы ощутившие в себе Божественное призвание смогли полноценно его исполнить.
Устав Свято-Троицкой Сергиевой лавры
В заключение необходимо сказать о правилах жизни крупнейшего и наиболее значительного монастыря на территории России – Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Эта обитель всегда была самым влиятельным центром монастырской жизни нашей страны. Не только в Средние века, при жизни самого преподобного Сергия, но и после через его учеников обычаи преподобного распространялись на множество новых обителей. Так, и до сегодняшнего дня разные монастыри ориентируются на установления, принятые в лавре. Это подтверждает факт, что устав обители, составленный в 1959 году наместником лавры архимандритом Пименом (Хмелевским), получил широкое распространение и сейчас составляет основу уставов многих известных монастырей, таких как Свято-Троицкий Александро-Свирский[11], Белогорский Николаевский[12], Старочеркасский Ефремовский Донской[13] и другие мужские монастыри. Кроме того, составленный и напечатанный в 1994 году обобщенный «Устав монастыря Русской Православной Церкви» также напрямую выходит из лаврских правил. В указанных уставах имеется та же структура: три части, разделенные на двенадцать глав (в некоторых уставах они могут не нумероваться), общих в последовательности, согласно лаврскому первоисточнику; даже содержание каждой главы часто близко совпадает.
Устав Троице-Сергиевой лавры содержит три основные части.
Первая и вторая главы являются вводными. В них говорится о главных целях, обетах и правилах монашеской жизни, а также об устройстве самой лавры.
Третья глава определяет должностные лица монастыря. Здесь насчитывается 21 должность, всем дается краткая характеристика, перечисляются основные обязанности и лица, которыми они руководят и у кого находятся в подчинении.
Остальные главы описывают правила повседневной жизни обители. Уделяется пристальное внимание поведению новоначальных (принятие их в братию разрешается только после трехлетней проверки), духовной жизни братии, правилам о трапезе и пребывании. Особый акцент ставится на обязанностях братии относительно богослужения. На нем должны неопустительно присутствовать все насельники, за опоздание или выход из храма строго взыскивается, а за самим служением внимательно наблюдается, чтобы не повреждалось церковное пение нововведениями, несообразными с простотою монастырского богослужения. В последней главе рассмотрен образ изгнания провинившихся из монастыря. Это происходит только после многократного увещевания неисправного и применения взыскательных мер, но если инок упорствует, то удаляется, как негодный член, вносящий соблазн в среду остальной братии. Однако здесь устав проявляет милосердие, и после покаяния и обещания исправиться, подкрепленного письменным заверением, изгнанный инок может быть принят вновь в разряд новоначальных. Однако с этим не всегда согласна современная практика других обителей[14].
Подходя уже к нашему времени и оценивая всю многогранную и многотрудную деятельность прежних игуменов о составлении уставов монашеского жития, наглядно видим, как у них прослеживается преемственность от древних отцов через все века и страны от главных евангельских заповедей. Ибо на их основе в первую очередь строили свою жизнь все святые, отрекшиеся от мира. Еще до появления первых правил и монастырей уже собирались ревнители Священного Писания в местах пустынных, посвящая себя творению заповедей Божиих. Эту причину видят и в зарождении монашества многие современные патрологи, противопоставляя ее «протестантскому» взгляду на начало монашества после прекращения гонений. Но и такую причину, как сказано выше, нельзя отвергать. Пример многих преподобных в их стремлении подражать мученикам, знакомство широких кругов с ранее запрещенной христианской религией, также ослабление нравов самих ее приверженцев, при непременном уважении к отшельникам, – все сказывалось на массовом устремлении людей в пустыню с желанием совершенного устроения себя по идеалам учения Христова. И как говорит апостол, «дары различны, но Дух один и тот же» (1 Кор. 12: 4), а Святой Дух неизменен, и как Он даровал помощь святым первых веков, Таким же и остается до нынешнего времени, Он дарует такие же силы вставшим на путь иноческий для посвящения себя всецело Богу. А значит, не следует сомневаться и отвергать правила древних отцов, но, следуя их советам, лишь преображать правила под особенности современного времени и нашего устроения. В трудном, но преславном деле создания, управления и пребывания в общине монашеской да поможет всем Всемогущий Господь.
Сопоставление уставов с церковными правилами
Древнее монашество, сложившись как своеобразный институт к IV веку, вызывало такое уважение в Церкви, что не указывается никаких соборных постановлений касательно порядка их жизни до Халкидонского ороса (451). И первые слова, связанные с иночеством, содержали признание их добродетелей: «Истинно и искренне проходящие монашеское житие да удостаиваются приличной чести» (4-е правило IV Вселенского Собора). Это определение есть явное признание того, что правила монашеского образа, которые иноки сами устанавливали себе, полноценно соответствовали смыслу Церкви. Однако почти сразу появились и случаи, порочащие монашеский чин. Против них тот же Собор выдвигает ряд правил: о запрете заниматься инокам куплями имений и другими мирскими делами (3-е правило того же Собора), об извержении из сана и лишении христианского погребения самовольно оставивших монастыри ради служения в армии или гражданской службы (7-е правило того же Собора), то есть оставление монахами данных ими обетов считалось невозможным и расценивалось как удаление вообще из жизни Церкви.
При поступлении в монастырь говорится в разных источниках о возрастном ограничении: он колеблется от 17 до 10 лет. Указывается обязательный трехлетний период испытания. Для тех же, кто решается на жизнь отшельническую, еще добавляется год искуса в монастыре, и после принесения отшельнических обетов уже не позволяется возвращение из затвора по своему произволению. При принесении обетов необходимо обязательно определять человека, к которому новопришедший определялся для приобретения послушания и духовного попечения. Постриженный оставляет все свое имущество, связь с миром и даже мирские одежды. Для чего на VI Вселенском Соборе было принято пространное постановление о том, как постригаемый перед алтарем снимает с себя все мирские украшения и облачается в черные одеяния (45-е правило). Строго говорится об общении с противоположным полом: недопустимо женщинам ночевать в мужских обителях и инокам даже вкушать пищу наедине с женщиной (20-е правило VII Вселенского Собора). Даже принимая родственниц, монах может беседовать с ними в присутствии игумена кратко (21-е правило того же Собора). Оставляющий мир уже не мог после поступать на гражданскую и военную службу, не дозволялось бывать на мирских игрищах, конских бегах (24-е правило VI Вселенского Собора). Отцами IV Вселенского Собора вообще указывалось о призвании иноков жить в монастыре и не вмешиваться ни в государственные, ни в церковные дела. Исключение составляли только два случая: если духовное начальство поручало ходатайства по какому-либо государственному делу или монастырю поручалось попечение о сиротах, вдовах и других оставленных миром людей [4-е правило IV Вселенского Собора). Эти постановления исходили из уставов самих монастырей, чем доказывали их правильность и необходимость исполнения.
История Церкви также знает примеры, когда действия некоторых монашествующих сыграли решительную роль в сложные времена соборных споров. Тогда авторитет подвижников заставлял принимать православное учение. И в последующие века видно, что монастыри часто оставались центрами сохранения истинной веры среди окружающей смуты и безбожия. Так и враги Православия часто нападали в первую очередь на монашествующих, высмеивая или вообще запрещая их образ жизни (что происходило и в истории иконоборчества, и среди наших отечественных бедствий). Но монастыри смогли пронести незамутненное учение и свое главное призвание: служить Богу и миру молитвой. Надо признать, что также и в среде монашествующих были поднимаемы волны церковных смут, но в большинстве случаев среди них самих находились силы, которые подавляли нестроения и утверждали истину. Сохранять и приумножать добродетель, с которой и связано спасительное учение, становилось возможно при строгом подчинении жизни уставу.
О важности упорядоченности писали во множестве и древние, и современные подвижники[15]. Обобщает их мысли в слове «О уставе новоначальных и о том, что прилично им» преподобный Исаак Сирин: «Если же соблюдешь ты, человек, сии правила и будешь всегда заниматься богомыслием, то душа твоя действительно узрит в себе свет Христов и не омрачится во веки. Христу слава и держава вовеки!»[16].
(Продолжение следует.)
