Протопресвитер Терентий Теодорович

Протопресвитер Терентий Теодорович

В истории Православной Церкви в Польше о. Терентию Теодоровичу принадлежит весьма яркая роль. 29 июня 1939 г. настоятель митрополичьей Марие-Магдалинской церкви в Варшаве о. Терентий Теодорович в последний раз совершил Божественную литургию.

Уходящий на покой священник, известный не только в Польше, но и во всей православной Европе, по окончании литургии говорил в своем завещании пастве об апостольском служении, соборности исповедания, собственном пути служения Церкви. Проводы протопресвитера стали одним из самых заметных событий в жизни православной Варшавы в тот год. Был совершен торжественный молебен о здравии и благополучии о. Терентия, произнесено много речей, ему были поднесены дары и адреса от Митрополии, причта храма, прихожан и русских общественных организаций Варшавы: Главного правления Русского благотворительного общества, Русского попечительского комитета над эмигрантами в Польше, русских молодежных организаций, Русской гимназии и других.

25 сентября того же года семидесятитрехлетнего пастыря не стало - он погиб во время бомбардировки Варшавы немецкими войсками. Одновременно со смертью о. Терентия окончилась целая эпоха в жизни русской Варшавы, православной Польши, выразителем и олицетворением чаяний которых он был.

Уроженец Волыни, о. Терентий считал себя русским, поясняя, что «русский человек» тот, «кто связан с народом всей территории России – по национальности ли, вере, даже еще шире - просто по человечеству». Свою жизнь он посвятил этому народу и за него незадолго перед смертью возносил молитвы, дабы он утверждался в «служении Богу и людям и в верности своей Матери – Православной Церкви».

Возвратившись летом 1921 г. из Петрограда в Варшаву, о. Терентий стал участником сложных событий, связанных с организацией Православной церкви в Польше. Почти сразу же ему довелось соприкоснуться с русскими в Варшаве, где в эмигрантской среде со временем сложилось множество различных сообществ, включая и партийно-политические. Подобным сообществом было, например, республиканско-демократическое, издававшее в Варшаве одну из крупнейших газет всего русского зарубежья – «За Свободу», с которой активно сотрудничал о. Терентий Теодорович. Газета имела специальный отдел церковной жизни, в ней постоянно публиковались такие известные литераторы, как А.В. Амфитеатров, «русские варшавяне» М.П. Арцыбашев и Д.В. Философов, редактировавшие газету, К.Д. Бальмонт, И. Северянин и многие другие, в том числе и те, кого мы только сейчас начинаем по настоящему открывать, среди них – «полесский петербуржец» А.А. Кондратьев.

Литературное наследие самого о. Терентия Теодоровича значительно – он автор книг, статей, очерков; в 1935 г. вышел в свет трехтомник его избранного. Он являет собой редкий тип церковного писателя, публициста.
Родился Терентий Теодорович 10 апреля 1867 г. в с. Вербичне Ковельского уезда в семье потомственного сельского священника Павла Теодоровича. «Сына Волыни», как называл себя будущий протопресвитер, с детства «окружала высоко религиозная» атмосфера. Он рано знакомится с церковнославянской грамотой, читает в церкви; после домашней подготовки поступает в 1876 г. в расположенное неподалеку Мелецкое духовное училище, а затем, в 1881 г., в Волынскую духовную семинарию, находившуюся в г. Кременце. «Хотелось учиться дальше» - и в 1887 г., сразу же после окончания семинарии, Т. Теодорович «поступает волонтером» в Московскую духовную академию. «Но вот приближается конец всего Академического курса... Написано кандидатское сочинение... на тему: «Иоанн Вышенский и его время». Приближается так желанный отъезд на родную Волынь».

Годы, проведенные Т. Теодоровичем в академии, дали ему многое. Почти через полвека, в Варшаве, он напишет: «Я не знал России, живя на окраине ее. Не знал великорусского народа, соприкасаясь с ним лишь в литературе и в тех отдельных, немногих его представителях, попадавших на Волынь. За годы академии – я узнал русского человека – лицом к лицу, в лице своих товарищей и, как рекой, плывущего в Святыню Лавры русского Паломника; я узнал сердцевину страны – Москву. И тогда-то я духом полюбил русский народ, его душу, высоко взлетающую и падающую в дебри, благочестивую и способную топтать все святое, всепрощающую, но при случае мстящую без пощады; народ и страну всяких возможностей, и все же в конце концов - страну, народ лучших надежд и упований - даже теперь, во дни ее страшного падения...».

После нескольких лет работы преподавателем женского епархиального училища в Кременце, в сентябре 1895 г. Т. Теодорович был рукоположен в диакона, а затем и в иерея. Посвящение происходило в Почаевской лавре, как о том просил сам о. Терентий. Тогда же молодой священник с семьей отправляется «к месту первого своего пастырского служения – с.Дратов Любартовского уезда Люблинской губернии». «Для села приезд нового батюшки – это большое событие. По пути крестьяне выходили из домов и ласково приветствовали нас... Всенощная. Церковь полна народу. Псаломщика на клиросе окружает молодежь. И вот в ответ на мой первый возглас вся церковь – хором ответила мне. И так – всю службу. Я был восхищен, и уже в первые моменты своего молитвенного сближения со своей паствой я почувствовал, что здесь я буду пастырски счастлив, и в посвящении себя этому воспевающему Бога народу будет моя высшая радость и услаждение... Я реально почувствовал там впервые и высоту, и значение, и радость пастырского служения людям». Дратовские прихожане – «народ благочестивый, честный, язык "подляшский", смесь украинского с польским, еще больше с русским» - расстались со своим священником осенью 1902 г., когда о. Терентий был переведен в Варшаву.

Четвертый священник варшавского кафедрального Свято-Троицкого собора на ул. Долгой, о. Терентий застал при своем «поступлении в Варшаву еще «старое», заслуженное, сановитое, с высшим богословским образованием священство». «Они не были фанатиками, оскорбляющими религиозные чувства окружающего их инославного населения, но умудренные опытом, твердые, непоколебимые хранители своего Православия, пользовавшиеся уважением у представителей инославного духовенства». Эти слова можно было бы отнести и к самому о. Терентию, снискавшему симпатии католического населения еще в период столь дорогого и памятного ему сельского пастырства, чему в немалой степени способствовало дружественное общение православного священника с католическим духовенством.

В Варшаве о. Терентий постепенно начинает литературную работу: в «Холмско-Варшавском епархиальном вестнике» появляются его первые статьи, а в 1907 г. выходит из печати небольшая книга о приходской жизни, материалом для которой послужил в основном «церковноприходской опыт... служения в Дратове». О. Терентий становится активным исповедником идеи соборности Церкви – «основного принципа Православия», - в чем его поддерживает и варшавский иерарх - архиепископ Николай (Зиоров). В 1909 г. издается небольшая работа о. Терентия о религиозности Н.В. Гоголя, которую он определял так: «Религия была, можно сказать, жизненной стихией Гоголя - ею душа писателя питалась во все возрасты жизни и ею же Гоголь больше всего был чужд передовым людям русского общества, даже своим друзьям».
В 1910 г. о. Терентий становится настоятелем Успенской церкви на ул. Медовой и сразу же пытается испробовать «лучшее средство сплочения приходской общины ... - ... объединение на почве какого-нибудь доброго дела». Тогда же выходит в свет небольшая брошюра, тому посвященная. О. Терентий все больше внимания уделяет проблемам религиозного воспитания и образования, устраивает паломничества варшавской гимназической молодежи в монастыри, организует работу религиозного отдела на выставке образовательных пособий и книг для детей дошкольного и школьного возраста (Варшава, 1913).

В период Первой Мировой войны православное духовенство западных епархий целиком эвакуировалось вглубь России, куда в значительном количестве вывезли и прихожан, включая жителей сельских местностей. О. Терентий оказался в Петрограде, где вместе с семьей встретил Февральскую революцию. Тогда же на одном из заседаний Религиозно-философского общества состоялось знакомство о. Терентия с Д.В. Философовым, с которым они вместе в тот день «к чести Православия» «дали должный ответ» «самонадеянному вызову представителей Католичества». На Чрезвычайном Варшавском епархиальном съезде, состоявшемся в Москве в 1917 г., о. Терентий был избран в члены Всероссийского Церковного Собора от своей епархии. Позднее он напишет: «Одно воспоминание о Соборе, об этом единственном светлом событии в эти революционные дни, событии, на которое возлагали столько надежд не только церковного характера, но и общенародного, это воспоминание о Соборе и теперь, через восемнадцать лет, меня сладко волнует.

Событие во всех смыслах единственное, уже неповторимое. Какая богатая собранность Иерархических церковных сил! Людей глубокой веры и благочестия, духовных талантов, высокого ума и знания во всех областях человеческого духа, людей всех званий, но всех объединенных в том, что самое важное и святое, что «едино на потребу», - во Христе и верности Его Святой Церкви».

В голодном Петрограде о. Терентию удалось устроить жизнь своего прихода Свято-Преображенского на Аптекарском острове, где он тогда настоятельствовал, на началах соборных постановлений. Прихожане, «без различие звания и положения», выполняли все необходимые хозяйственные работы, помогали в проведении служб. Несмотря на разрешение Польского комитета, отъезд о. Терентия в Варшаву, на место его прежнего служения, в чем были заинтересованы и он сам, и православные верующие Варшавской епархии, постоянно откладывался из-за сложностей военного времени. Летом 1919 г. он тяжело переживал утрату сына – морского офицера, расстрелянного большевиками в Кронштадте за участие в восстании «на форту Красная Горка».
Не просто было с организацией церковной жизни в Варшаве. Архиепископ Серафим мечтал вернуться в Польшу в сане митрополита и требовал соответствующих архиерейских помещений, отчего «верующие смутились, и выражали желание, чтобы пока вернулся священник...». Патриарх Тихон, благословивший о. Терентия на возвращение в Польшу, писал ему в этой связи: «Новая Варшава захотела жить по-новому - широкому, а лучше бы скромнее, и на месте виднее будет, что нужно. Господь да поможет Вам потрудиться во благо Св. Церкви и да устроит Ваш путь в благополучии».

Отъезд из Петрограда затянулся надолго и был мучителен. О. Терентий встречал на улицах российской столицы тех, кто мечтал вырваться из объятий «великой бескровной» - ученых, литераторов, художников. Профессор Н.Н. Глубоковский, известный богослов, просил о. Терентия: «Возьмите меня с собою в качестве псаломщика...». 14 августа 1921 г. Теодоровичи прибыли в Варшаву и поселились на правобережье Вислы, на Праге, где о. Терентий стал служить в митрополичьей Марие-Магдалинской церкви.

Особенностью прихода было не только его центральное положение среди других приходов православной Польши, но и то, что основную часть его прихожан составляли русские, в значительной доле – эмигранты. О. Терентию выпало приходское служение именно среди этой группы православного населения II Речи Посполитой. Благодаря же писательству, границы его священнического делания значительно раздвигались – слово пастыря доходило до читателей не только в Европе, но и на других континентах. Избранные им формы и язык литературного изложения позволяли вести диалог и с крестьянином из полесской глуши, и с варшавским профессором, и с коренным волынским мещанином, и с православным священником из Америки. Часто он обращается к инославному миру, в основном, к католикам и протестантам. Однако едва ли не главными своими читателями о. Терентий считал православное священство Польши. Именно им он посвятил первую часть трехтомника своих избранных работ: «Сопастырям Св. Православной Автокефальной Церкви в Польше».