|
| Архиепископ Евгений Вулгарис |
Блестяще развивались и школы Янины, и, как уже не раз отмечалось исследователями, именно «городу Янине обязана Греция возрождением образования, причем не только потому, что здесь создавались и отлично содержались школы, но и потому, что высока была эрудиция здешних учителей и особенно значительно усердие, с каким добрые жители города заботились об учащихся»[1]. В школе Маноса Гьюмаса, основанной в 1674 году, первым преподавателем был Виссарион Макрис († 1699)[2]; его приблизительно в 1695 году сменил ученый священник Георгий Сугдурис (преподавал до 1715 года), «который распространял греческий язык в прежде варварской Европейской Турции»[3]. Прекрасными преподавателями этой школы были также Анастасий Папавасилиу, Мефодий Антракитис и Баланос Василопулос, а ее выпускники принесли научные знания во все другие школы и даже в сам Константинополь.
Новый период для греческого просвещения начался с деятельностью Евгения Вулгариса, около 1742 года преподававший в другой школе Янины, которая называлась Маруцисской – по фамилии ее крупных жертвователей Симона и Ламброса Маруцисов. Евгений Вулгарис преподавал в Янине новые философские системы с присущими ему необычайной эрудицией и красноречием[4]. Из Янины в 1746 году он перебрался в город Козани[5], где проработал недолгое время; потом он снова в течение четырех лет – до 1753 года – возглавлял Маруцисскую школу в Янине, после чего опять уехал из-за ссоры с директором другой школы Баланосом Василопулосом.
Великое имя Евгения Вулгариса связано и с Афонской академией. Начало этой знаменитой академии было положено игуменом афонского Ватопедского монастыря Неофитом, который, основав при монастыре школу, пригласил преподавать в нее ученейшего монаха Неофита Кавсокаливита, обучавшегося в Патмосской академии, а также в Янинской школе в то время, когда в ней преподавал Евгений Вулгарис. Неофит Кавсокаливит приступил к преподавательской деятельности в Афониаде в декабре 1749 года, когда ее учащимися были лишь несколько монахов и послушников из обителей святой горы Афон. Этой первой Афонской школе покровительствовал патриарх Константинопольский Кирилл V (1748–1751, 1752–1757), и после перестройки она была преобразована в академию, а ректором и преподавателем ее был назначен Евгений Вулгарис (в 1753 году), который, несмотря на то, что обнаружил в ней всего лишь 20 учащихся, взял в преподаватели, кроме Неофита Кавсокаливита, еще одного – Панайотиса Паламаса, из своих учеников в Янине. Известие о том, что Вулгарису назначено жалование в 1 тысячу грошей, было встречено с изумлением: так значительна была эта сумма для того времени. Через короткое время Афонская академия уже насчитывала 200 учащихся[6], приезжавших отовсюду к знаменитому учителю Евгению Вулгарису, который преподавал богословие, риторику, логику, метафизику и новую философию, при этом он еще и составлял замечательные учебники, вызывавшие всеобщее изумление. Евгений Вулгарис проявил недюжинные энергию и старания, трудясь для развития школы. Именно он первым на Востоке, благодаря своей одаренности, редкой эрудиции и способностям, поставил образование во всех областях науки и философии на научную основу. К сожалению, он трудился в Афонской академии всего лишь пять лет и был вынужден оставить ее из-за противодействий со стороны[7]. Позднее он служил на благо Русской Церкви, как и другой выдающийся ученый клирик – Никифор Феотокис († 1800). Афонская школа дала плеяду образованных мужей, большинство из которых по возвращении на родину стали учителями в школах Греции, тем самым распространяя полученные знания; при этом они вдохновляли молодежь отправляться учиться в Европу – признанный центр науки.
После Вулгариса в 1759 году в Афониаду был приглашен преподавать Николай Зерзулис, благодаря которому, равно как и другим учителям: монаху Кириллу и священнику Иоанну Пезаросу, школа в течение долгих лет продолжала успешно работать. Впоследствии Иоанн Пезарос († 1806) учительствовал в Фессалийском Тырново; его плодотворную деятельность с восхищением описывал его ученик Константин Кумас. Афонской академии покровительствовал и патриарх Феодосий ΙΙ (1769–1773), но в 1799 году, при патриархе Неофите VII (1789–1794, 1798–1801), школа прекратила свою деятельность. Хотя и потом время от времени некоторые учителя возобновляли преподавание в школе, средства на содержание учителей и учащихся которой доставляли 20 монастырей святой горы Афон. Окончательно школа закрыла свои двери, кажется, в 1808 году, когда сосланный на Афон патриарх Григорий V вознамерился перенести ее в находящуюся за пределами Кареи келью Серай, а монастыри выразили несогласие с этим[8].
XVIII век отмечен ростом интеллектуальных потребностей греков. Каждый мало-мальски зажиточный город спешил открыть школу и пригласить способнейших преподавателей, а каждый талантливый юноша после обучения на родине, преодолевая многие препятствия, отправлялся в какой-нибудь европейский университет, чтобы потом «передать на родине знания, здесь еще неизвестные». Этим объясняется многочисленность школ в XVIII веке. В начале его, как сообщает Анастасий Михаил из Наусы, действовало 40 школ – как непосредственно в самой Греции, так и в городах Македонии, Эпира, Фессалии, Фракии, Пелопоннеса, Крита, Ионических островов, Малой Азии и островов Эгейского моря[9]; а Александр Элладиос в 1714 году утверждал, что везде в Греции процветают гимназии[10]. Также и Георгий Константину из Янины писал, что везде в Греции в больших городах и на островах были школы, «и везде, где живут говорящие на нашем наречии, проповедуется благочестие Восточной Церкви; одни школы сохраняются, а другие строятся; и учителя и важные лица украшают собрания архиереев и клириков и с амвона на простом наречии постоянно произносят предназначенные для всех речи, составленные из наиболее ярких и изящных выражений, и всякому приходящему с щедростью, не требуя даров, дерзновенно преподавая, передают науки»[11].
Во второй половине XVIII века, кроме многочисленных «общих школ», немало было и публичных «греческих школ»: две в Константинополе, три в Янине, две в Фессалониках, две в Бухаресте, пользовавшиеся щедрой поддержкой греческих господарей, и по одной школе в Яссах, Адриануполе, Филиппополе, на Афоне, в Верии, Касторье, Сиатисте, Мосхополе, где также была и типография, в Фессалийском Тырново, в Триккалах, в Триполи, в Патрах, в Амфиссе, в Арте, в Смирне, на Хиосе, Патмосе, Митилине, Самосе, Родосе, Крите, Кипре, в Иерусалиме и в Александрии. Известно, что преподобный Косма Этолийский († 1779), благодаря которому остановилась исламизация Эпира, путешествуя с проповедью христианской веры в 1760–1769 годах, открыл 200 общих, или народных, школ и 30 «греческих». Тогда была введена система школ-пансионов, которые были организованы на принципах общежития. В них учащимся бесплатно предоставлялось как обучение, так и питание. Люди состоятельные отписывали на содержание учителей и учеников, а также на пополнение библиотек различное имущество.
Главной при открытии, в содержании и работе школ всегда была Церковь, покровительствовавшая образованию. Константинопольские патриархи, исполняя также и обязанности этнархов, много трудились на благо просвещения. Патриарх Серафим ΙΙ (1757–1761) на общественные пожертвования содержал Патриаршую академию; патриарх Неофит VII издал в 1793 году патриаршую грамоту, согласно которой предоставлял академии финансовую помощь, собрав для нее свыше 64 000 грошей и назначив попечительский совет из шести человек для наблюдения за ее деятельностью. В школе должно было обучаться 12 человек, беднейшие из которых должны были получать от нее все необходимое. За год до того патриарх Неофит назначил преподавателем в Патмосскую школу в помощь Даниилу Керамевсу некоего Мисаила. В 1790 году тот же патриарх утвердил преобразование монастыря Хрисопиги в Димицанской епархии в школу. Точно так же в 1799 году он утвердил преобразование в школу монастыря святого Георгия на острове Наксос, принадлежавшего некоему Николаю Мавроматтису и подарившего его для этой цели общине Наксоса[12]. 2 июня 1799 года патриарх издал указ об открытии при финансовой поддержке Силимврийской Церкви и господаря Влахии Александра Мурузиса двух школ в Силимврии, одна из которых должна была стать «общественной», а другая – церковной[13]. Также в октябре 1799 года патриарх Неофит утвердил открытие школы на острове Санторин, уладив вопросы, связанные с ее работой. Он укорял афонских монахов за то, что они совсем закрыли существовавшую у них школу[14]. 20 октября 1800 года в ответ 20 настоятелей афонских монастырей заявили, что собираются приложить все усилия для возобновления ее работы, и испрашивали для этой цели финансовую помощь[15].
Значительную заботу о греческом образовании проявил патриарх Каллиник V (1801–1806, 1808–1809), а помогал ему в этом великий драгоман Высокой Порты Димитрий Марузис. Из-за частых эпидемий Патриаршая академия, располагавшаяся в Фанаре, при Патриархии, функционировала плохо. В 1804 году в Ксирокрини (Курочесме) на Босфоре было приобретено подходящее здание, куда и была переведена прекрасно организованная школа. Ректором был назначен Дорофей (Проиос; † 1821), впоследствии митрополит Адрианупольский, а обучалось в школе 100 человек[16]. Немало заботился патриарх и о школе греческих наук в Ставродромионе, и о школах «священных церковных наук», открытых при константинопольских церквях, от которых должны были по большей части и получать содержание. Соответствующую грамоту патриарх издал 9 октября 1805 года, дав детальные указания касательно работы школ. Подобную же грамоту в том же году он издал и о школах в Халкидоне, принял под покровительство Церкви школу купца Капланиса в Янине. Каллиник повторил патриаршие распоряжения о школе Мануила Гумаса[17]. Эту школу содержал монастырь пророка Илии и его подворье в Бухаресте. Благодаря этим заботам патриархов «от Константинополя и до запада греческой земли, до самых окраин Ионических островов не было ни одного важного города, лишенного школы».
Церковь, ставшая во главе значительного интеллектуального движения и покровительствовавшая ему, увеличивала скрыто развивавшуюся силу. Образованные иерархи и клирики открывали школы, покровительствовали им и преподавали в них. И даже некоторые из тех, кто уже был в преклонном возрасте, проходили обучение, чтобы стать способными для обучения других.
К счастью, греческое образование в этот период турецкого господства пользовалось относительной свободой. Даже пресловутый Али-паша Янинский не предпринимал гонений на греческое образование и казался веротерпимым, для того чтобы убедить греков терпеливо переносить его тиранию. С его разрешения функционировали Янинская гимназия и прочие школы. Он питал особое расположение к Александру Псалидасу, который убеждал его принять христианство и провозгласить себя королем греков.
(Окончание следует.)
[1] Κούμα Κ.IB'. С. 557. Ίστορίαι τών άνθρωπίνων πράξεων.
[2] См.: Σαβράμη Ε.-Ι. Βησσαρίων Μακρής // Ήπειρωτικά χρονικα. Έν Ίωαννίνοις, 1930.
[3] Κούμα Κ.С. 559. См. также: Χρυσοστόμου (Παπαδοπούλου), άρχιεπισκοπου Άθηνών. Ίστορικά σημειώματα // Θεολογία. 4. Άθήναι, 1926. С. 8. Ίστορίαι τών άνθρωπίνων πράξεων.
[4] См.: Bretos-Papadopoulos A. Biographie de l’Arcevêque Eugenios Boulgaris. Athènes, 1860.
[5] Позднее Маруцисская школа была реформирована и стала называться Капланийской, или Патриаршей. Это было связано с деятельностью ее преподавателя Афанасия Псалидаса и со щедрыми пожертвованиями Зоиса Капланиса.
[6] 200 воспитанников академии проживали в 170 комнатах, как сообщает Й.-Ф. Фальмерайер (FaIlmerayer J.-Ph. Fragmente aus dem Orient. Stuttgart, 1845. В. 2. S. 134).
[7] Βουλγάρεως Εύγενίου.. С. 54. Έπιστολή άπολογητική πρός τόν πρώην πατριαρχην Κωνσταντινουπόλεως Κύριλλον // Αίνιάνος Γεωργίου. Συλλογή άνεκδότων συγγραμμάτων τού άοιδίμου Εύγενίου τού Βουλγάρεως. Άθήναι, 1838. Α
[8] Необходимо заметить, что в 1775 году Козьма Лавриотский открыл в Лавре типографию, но после его смерти она прекратила свое существование.
[9] Άναστασίου ΜιχαήλAmsterdam, 1706. С. 32.. Περιηγητικόν Πιττάκιονι ήτοι Περιήγησις τής Εύρώπης.
[10] Helladii A., 1714. С. 43. Status praesens Ecclesiae graecae. Altorfi
[11] Σάθα Κ.Ἀθῆναι, 1872. С. 126. Παράρτημα Νεοελληνικής Φιλολογίας.
[12] Соколов И.И. Константинопольская Церковь в XIX веке. СПб., 1904. Т. 1. С . 410.
[13] Там же. Приложение. С. 41.
[14] Там же. С. 41–42.
[15] Там же. С. 414.
[16] Μυστακίδου Β.5. 1885. С. 413–416, 449–452. Περί Κουρούτσεσμέ τινα // Έκκλησιαστική Άλήθεια.
[17] Соколов И.И. Константинопольская Церковь в XIX веке. С. 422; Приложение. С. 45–46.
