О Смысле Блокады

В этом году 8 сентября мы отмечаем 76-ю годовщину начала Блокады Ленинграда.

За время Блокады погибло от 800 тысяч до миллиона мирных жителей от голода, холода, бомбежек и артобстрелов. И около миллиона воинов Красной армии и Военно-морского флота положили свои жизни на защиту северной столицы.

Чем для нас является Блокада и как понимать ее?

Одни историки и публицисты считают ее трагедией небывалого масштаба и предпочитают останавливаться на ее ужасах и негативных сторонах.

Другие говорят о ней как об испытании, через которое многие граждане града святого Петра прошли, сохранив совесть, честь и человечность.

Многие историки (среди них и покойный д.и.н. ветеран войны М.И. Фролов) рассматривают Блокаду в контексте Битвы за Ленинград — самой долгой битвы Великой Отечественной войны, начавшейся 10 июля 1941 г. и завершившейся 10 августа 1944 года. И действительно: они неразрывны. Некоторые любители сентиментального гуманизма любят заявлять о том, что город на Неве надо было сдать, чтобы избежать напрасных жертв среди мирного населения. Задумаемся, что бы означала сдача Ленинграда для всей страны? Это привело бы к ее крушению, потому что тогда для защиты Москвы потребовалось бы разворачивать новый фронт на Северо-западе из нескольких армий. Как пишет Г.К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях», это было практически невозможно, поскольку осенью 1941 г. под Москвой на счету была каждая дивизия. А падение Советского Союза автоматически вело бы к уничтожению большинства его народов: по плану Ост на европейской части СССР планировалось оставить не более 30 миллионов человек из 100 млн.

А что означала бы сдача Ленинграда для его жителей? Несомненную гибель, ибо в планы гитлеровского руководства отнюдь не входило кормить ленинградцев после взятия города. Более того, никакая капитуляция и не предусматривалась. В приказе фельдмаршала Кейтеля от 9 сентября 1941 г. недвусмысленно сказано: «Фюрер решил стереть город Санкт-Петербург с лица земли... Всякие предложения о капитуляции должны быть отвергнуты». Для Гитлера Санкт-Петербург был «ядовитым гнездом русского империализма», подлежащим уничтожению вместе с жителями. И соответственно, Битва за Ленинград, частью которой является Блокада, была сражением за спасение страны, но вместе с тем и за жизнь его граждан, из которых удалось спасти от истребления около двух миллионов человек.

Вспоминают участники тех великих дней. Василий Павлович Джурджа, ветеран войны, ныне капитан первого ранга в отставке, встретил войну матросом. Он служил в Эстонии, с начала войны был зенитчиком, отбивал атаки немецких самолетов. При переходе в Таллин на барже их орудие оторвалось во время качки и утонуло. В Таллине Василий Павлович участвовал в обороне города и 27 августа 1941 г. их расчет был погружен на транспорте «Балхаш». Во время «Таллинского перехода» 28 августа «Балхаш» подорвался на мине. Большая часть его пассажиров погибла. Василий Павлович до сих пор вспоминает эту трагедию: сотни людей в море, крики «Спасите! Погибаем!» Кто-то молился, кто-то звал на помощь. Василий Павлович чудом был спасен благодаря проходящему буксиру, с которого ему была подана помощь. Выступая на конференции, посвященной 75-летию Таллинского прорыва, он сказал: «Дай Бог, чтобы такая трагедия, унесшая жизни 15000 человек, не повторилась никогда».

Он был доставлен на остров Гогланд, а затем в Кронштадт. В Кронштадте он пережил сентябрьские бомбежки 1941 года, когда немцы попытались разбомбить корабли Балтийского флота. С января по октябрь 1942 г. он учился в Ленинградском военно-морском политическом училище. По окончании в звании лейтенанта был направлен на Ораниенбаумский плацдарм, где воевал вплоть до полного снятия Блокады в январе 1944 г. Василий Павлович вспоминает долгую и тщательную подготовку к операции «Январский гром», героизм солдат и офицеров, шедших на прорыв вражеских рубежей: даже легкораненые солдаты оставались в строю и шли дальше в наступление. Сам Василий Павлович за свои боевые заслуги был награжден Орденом Красной звезды, Орденом Отечественной войны, боевыми медалями. Написал пять книг по истории России, принимает активное участие в ветеранской работе.

Алексей Федорович Нилов воевал пехотинцем на Ленинградском фронте, был ранен зимой 1941 года. Он лежал на Менделеевской 5, в здании Исторического факультета, переоборудованном под госпиталь. Он вспоминает заботу врачей и медсестер, которые, сами едва двигаясь из-за голода, делали все, чтобы поставить раненых на ноги. После излечения Алексей Федорович вновь оказался на передовой и вскорости вновь был ранен, стал инвалидом войны.

Не только бойцы Красной Армии, но и горожане защищали Ленинград.

Как точно написала Ольга Федоровна Берггольц:

И каждый защищавший Ленинград,
вложивший руку в пламенные раны,
не просто горожанин, а солдат,
по мужеству подобный ветерану.

Филолог Наталья Борисовна Витошникова вспоминает, как она и ее подруги-студентки дежурили на крышах, тушили зажигательные бомбы. Помнит, как бомбили Бадаевские склады 8 сентября, как черный дым стелился над городом. Вспоминает, как в сентябре она вместе с однокурсниками разгружала затонувшую на Неве баржу с бревнами, как они работали по пояс в холодной, почти ледяной невской воде. И, что удивительно, никто не заболел и не простыл. Наталья Борисовна работала в Гостином дворе, шила сумки для противогазов, которые тогда, к счастью, не понадобились: немцы не рискнули начать химическую войну. Вспоминает, как 19 сентября 1941 г. немецкие самолеты разбомбили их «ателье», ее подруги погибли. Она чудом осталась жива, поскольку незадолго до этого ненадолго отлучилась с рабочего места.

Вообще чудеса во время блокады — особая тема. Мы уже писали о том, как семья Г.М. Прохорова не попала в переполненный эшелон и вынуждена была остаться, а эшелон был сожжен немецкими бомбами. Маленький Гелиан спасся — и для Церкви и науки был сохранен будущий великий ученый и богослов. Сходная история произошла с капитаном первого ранга, известным военным историком Исаем Моисеевичем Кузинцом. Его готовили к эвакуации вместе с другими детьми, и вдруг бабушка заметила, что на нем нет бирки с именем и данными родственников, — в суматохе ее забыли привязать к малышу. Сопровождающие стали смущенно извиняться, и вдруг неожиданно для себя бабушка сказала: «Нет. Не отдам внука. Вы бирку потеряли, наверное, и его самого потеряете». Маленький Исай не поехал, а машина, которая должна была его везти, была разбомблена на Дороге жизни, и все дети в ней погибли...

Вопрос относительно того, были ли тогда, в 1941 году, мысли о том, что следовало сдать Ленинград, я задавал многим блокадникам. Их мнение наиболее чеканно выразила Наталья Борисовна Витошникова: «Нам это и в голову не приходило». И так было, несмотря на все смерти, лишения и бедствия.

И, наконец, самый главный вопрос о духовном, провиденциальном смысле Блокады.

Наиболее ярко, на мой взгляд, его выражает икона, на которой изображено, как святая равноапостольная Нина молит Христа о граде святого Петра, окруженном огненным кольцом. Действительно, для Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда это было огненное испытание, посещение Божие, очищающее и возводящее. Блокада была прорвана в 1943 году накануне Крещения, снята в 1944 в отдание Крещения. Это было Крещение — огнем, голодом и холодом. И из этого крещения град святого Петра вышел преображенным. Жизнь многих воинов и граждан блокадного города явилась живым опровержением воинствующего материализма и его основного утверждения — «бытие определяет сознание». Напротив, сознание любви к Отечеству и близким и долга пред ними позволило им преодолеть нечеловеческие условия бытия и не только выжить, но и победить. Многие вернулись к вере своих отцов и прадедов: в Блокаду и после нее немногочисленные храмы Ленинграда были переполнены во время богослужений. И для града святого Петра с особой силой прозвучал его призыв, некогда обращенный к христианам Римской Империи: «Возлюбленные, огненного искушения не чуждайтесь» (1 Петр. 3: 1).