Пустые хлопоты

Что может быть несчастнее тех, кто подвизаются в добродетели напоказ людям, омрачают лица свои постами и творят молитвы на перекрестках, когда труды они претерпевают, а всякой награды лишаются?

Свт. Иоанн Златоуст, 55, 603.

Рассадив бархатцы по цветнику, Евгения освежила могильное ограждение серебрянкой и только устроилась на скамеечке, чтобы помолиться о упокоении усопших родственников, как мирную кладбищенскую тишину нарушил истошный крик.

Женя вздрогнула и огляделась по сторонам: может, плохо кому-то стало – но через минуту уловила в потоке гортанных звуков, несущихся из-за деревьев, едва различимые слова: «со святыми упокой, Христе…», «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание…».

От надрывного пения, походившего на мучительный предсмертный стон, стая испуганного воронья с карканьем взлетела ввысь, а народ, пришедший на погост, всполошился и начал расходиться. Вскоре кладбище опустело, Евгения тоже засобиралась домой.

При выходе из центральных ворот она увидела женщину, облаченную в длинное платье и платок, повязанный «внахмурку», в которой узнала свою соседку по даче:

– Анна? Неожиданная встреча!

Приятельница расплылась в блаженной улыбке:

– У меня здесь бабушка похоронена. Была на ее могиле, пела литию.

«Теперь понятно, кто выл на кладбище», – подумала Евгения, а вслух произнесла:

– Как дела, Аня? Как муж, как дети?

– Сложно всё! Воцерковляюсь, мечтаю петь на клиросе, но супруг мой далек от духовной жизни – жарит мясо и сердится, что я не ем.

– Отчего же не ешь? Ведь в году всего четыре поста, не считая среды и пятницы.

– Решила отказаться от животной пищи по примеру святых подвижников, пребывавших в посту и молитве. Ежедневно читаю Евангелие и Псалтирь, приучая домочадцев: отвлекать меня категорически запрещается. Но, как назло, только открою молитвослов, так или сынишка подходит: «Мама, кушать хочу!», – или муж кричит: «Белое белье можно вместе с кроссовками стирать?». Отвечаю им: «Не мешайте! Я молюсь!», – а они обижаются.

Анна поморщилась и, теребя потертые четки на запястье, продолжила:

– В прошлом месяце, например, собралась в паломническую поездку, а мои все с гриппом слегли, сморкаются, кашляют. Прошу их: «Не приближайтесь ко мне со своими бациллами! Не хочу захворать перед дорогой», – а они опять обижаются…

– И ты все равно поехала?– удивилась Евгения.

– Конечно, мне же в паломничество надо! Ехала и в пути молилась. Отсечение земных привязанностей есть путь к святости, – Анна демонстративно выставила вперед ногу в стоптанном сапоге, – Пренебрегаю украшательством внешности, хотя могу позволить себе многое: муж прилично зарабатывает, но разве святые в земной жизни о наружности пеклись? – и, окинув Женю критическим взглядом, с одобрением произнесла:

– Туфельки на тебе старенькие, плащик скромный, ни следа косметики на лице… Молодец! Видно, что стремишься к духовному росту.

– Все гораздо проще, Аня: пока с детской коляской десять кругов по парку навернешь, в поликлинику сгоняешь, дважды до школы добежишь, туфли сами изнашиваются, никакая обувь не выдерживает. Ну а вечером, когда перемоешь горы посуды, перестираешь кучу белья да ко сну едва отойдешь, так уже вставать пора, чтобы завтрак семье приготовить, и о макияже думать некогда.

– Жаль, что погрязла ты в кастрюлях и в сковородках, мать! Это все – пустые хлопоты, прежде о душе следует беспокоиться.

– Понимаю, но домашнюю работу за меня никто не сделает. Муж трудится до ночи, приходится везде самой успевать. Старший сын в спортивной секции занимается, а младшенький…

– Суета какая! – перебила Евгению собеседница, мечтательно подняв к небу глаза, – Завтра поеду на автобусе по Золотому кольцу, буду петь псалмы, молиться. Хочешь со мной?

– Рада бы, но не получится. Деток оставить не с кем.

Анна вздохнула с сожалением:

– Вот я и говорю: истинная молитва – в монастыре, а здесь… Пустые хлопоты!

На том женщины распрощались, и каждая пошла в свою сторону.

Анна отправилась в храм, чтобы просить у настоятеля благословения петь в церковном хоре. До сего дня регент трижды отказывал ей, понимая, что несчастной «медведь крепко на ухо наступил», но Аня не сдавалась. Мысленно она уже вообразила себя на клиросе и, подойдя к автобусной остановке, совершенно забылась, пробасив: «До-рэ-ми-и-и-и! Ля-ми-рэ-э-э-э!». Окружающие бросились врассыпную, кто куда…

Евгения купила продуктов и, неся тяжелые сумки в руках, по пути домой повторяла: «Господи! Помоги рабе Твоей Анне и научи ее, Милостивый, любить ближних, как саму себя».