Можно ли отвечать на критику?

Новая волна критики Церкви требует определенной реакции. Но христианам обычно трудно реагировать на критику. Мы приучены, что надо быть кроткими и искать недостатки в себе, а не в других. Сокрушенные мысли "чем мы огорчили и оттолкнули этих прекрасных людей" вполне естественны. Но они могут быть ошибочны.

Я начну с личного опыта. Как-то я работал в одном христианском служении, и у нас был очень тяжелый сотрудник. То есть поначалу-то он произвел самое благоприятное впечатление – человека ревностного до жертвенности, усердного и честного. А потом он стал резко обличать других в недобросовестности, разгильдяйстве и пренебрежении долгом. Все христианские книги, которые я читал до тех пор, учили меня, что критику надо смиренно принимать, ни в коем случае не возражать и не оправдываться, являть всяческую кротость и смирение, в конфликтах обвинять себя.

Именно так я себя и вел, пока наш суровый сотрудник всех тиранил и всеми командовал. Со временем его поведение стало совершенно уже неадекватным, и я, наконец, взбунтовался – кончилось тем, что его уволили. Потом я узнал, что это явление называется "корпоративным психопатом", и бывает как в светских, так и в религиозных структурах. Книга норвежского душепопечителя Эдина Ловаса "Люди Власти" мне в то время очень помогла. Но я глубоко сожалею, что не возмутился раньше, и из-за этого пострадали люди и служение.

Но урок я извлек на всю жизнь. Добродетель смирения не означает, что вы соглашаетесь с любой критикой. Конечно, у Вас наверняка есть грехи, промахи и глубокие недостатки характера. Искренние друзья могут вам на них деликатно указать. Но это не значит, что вы должны позволить любому манипулятору вами командовать, устанавливать для вас правила, что он может обвинять или милостиво прощать вас на его условиях.

Я вспоминаю этот ценный опыт, когда сталкиваюсь с критикой Церкви как сообщества. Церковь состоит из людей. Некоторые из этих людей могут вести себя недолжным образом и попадать в скандалы, которые с огромной радостью и энтузиазмом будут разноситься по сети. Некоторые могли бы принести Церкви много пользы своим молчанием. Церковь может иметь укоренившиеся проблемы. Люди, искренне любящие Церковь, могут о них говорить.

Но как член Церкви, я знаю, что Церковь – это, по большей части, вовсе не те люди, которых с радостью таскают по всему интернету. Церковь – это те люди, которых я знаю лично, и к которым отношусь с глубочайшим почтением и благодарностью. И когда читаю о том, что "РПЦ есть сборище стяжателей и лицемеров" я опытно знаю, что это неправда. И что наш смиренный рефлекс – терпеть-смиряться перед любой критикой – не всегда уместен. Особенно, когда речь идет не о нас лично, а о других людях. Нет ничего неправильного или несмиренного в том, чтобы отвечать на критику. Критика бывает разная, и она требует рассудительного отношения.

Во-первых, важно понять, кто критикует. Например, декаданс современной либеральной цивилизации могут критиковать с одной стороны, христиане, с другой – ДАИШ. Их критика будет местами совпадать – те и другие могут относиться к продвижению распущенности и извращений с крайним неодобрением. Те и другие могут призывать к чистой, воздержанной, благочестивой и даже жертвенной жизни.

Но при этом критика этих двух разных групп исходит из совершенно разных представлений о правильном, приверженности совершенно разным целям и совершенно разным методам их достижения. Враг моего врага далеко не всегда мой друг. Порицая и критикуя что-то, с чем вы решительно не согласны, важно понять, в чьей компании вы это делаете и какие ценности вы попутно утверждаете. Так и с критикой Церкви – важно понять, от кого исходит вся эта обличительная кампания, и какие цели она преследует.

Во-вторых, стоит обратить внимание, что в критике является первичным. Военная и политическая пропаганда всегда апеллирует к нравственности; наше дело правое и благородное, противостоят нам подлецы и негодяи, лжецы и детоубийцы. Нравственные суждения в контексте политического конфликта носят служебный и вспомогательный характер. Они определяются преданностью человека той или иной стороне конфликта, и следуют за его развитием – при изменении политической ситуации те или иные деятели вполне могут переходить из разряда мерзавцев в разряд "наших", и, следовательно, хороших, или наоборот.

В-третьих, важно разобраться в том, чего, собственно, от вас хотят. Люди, которые относятся к Вам с искренней благожелательностью, могут говорить неприятные вещи. Обращать внимание на что-то, что Вы предпочитаете не замечать – но что заметить стоит. Но критики могут преследовать и другие цели. Есть такой грубоватый вопрос "ОК, а что вы мне хотите продать?". Чего от меня хотят? К чему хотят побудить?

Церковь могут критиковать разные люди с разными намерениями.

Читая социальные сети, я не встречал обвинений в том, что Церковь превратно учит или уводит людей с пути вечного спасения. Ни Савонаролы, ни Лютера среди наших нынешних критиков нет. Их отличает поразительная индифферентность к собственно религиозным вопросам. Вопросы вечного спасения или правильного богопочитания находятся очень далеко за пределами рассмотрения. Да, савонаролы, которые тащат всех за шиворот из ада в рай, могут быть крайне неприятными людьми – но в наши дни они встречаются крайне редко. Претензии к Церкви никак не связаны с ее верой. Они связаны, прежде всего, с политикой. Лидеры антицерковного протеста – Вишневский, Резник, Ходорковский со своей "открытой Россией" – это политические деятели, имеющие политические цели и интересы. Главный упрек к Церкви – в том, что "Церковь поддерживает власть"; но верно это или нет, это не религиозное и не нравственное, это политическое обвинение. Да, для политической пропаганды, как это уже сказано, нравственное подчинено политическому, кто с нами – тот и святой, кто против – тот и негодяй. Но было бы нелепо оценивать Церковь с точки зрения политической пропаганды.

Стоит, напротив, обратить внимание на то, что если бы завтра Церковь поддержала соответствующую политическую сторону, она бы сию минуту превратилась из сборища стяжателей и лицемеров в собрание святых, и удостоилась бы высочайших похвал. Известные люди очень быстро возводятся на пьедестал "совести нации", стоит им поддержать политически правильные взгляды – совершенно независимо от их личной нравственности. Они еще быстрее оказываются мерзавцами и подлецами, стоит им от этих взглядов отойти – и опять таки, независимо от их морального облика.

Политические претензии всегда выдают себя за претензии нравственные – но важно их различать.

В частности, для того, чтобы оценить, что от вас хотят. К каким действиям вас хотят побудить? К тому, чтобы вы, осознав свои грехи, начали бороться с ними, сделались кротким, нестяжательным и смиренным? Вовсе нет; вас отнюдь не пытаются совратить на путь добродетели. К тому, чтобы предаться Евангельской нищете и показать всем пример буквального следования Евангелию? Нет, разумеется, обличители церковных стяжаний вовсе не собираются показывать пример нищеты. Что же от вас хотят? Того, чтобы вы прониклись презрением и недоверием к Церкви и желательно, ее покинули.

Любые разговоры о добродетели тут нужны исключительно затем, чтобы покончить с добродетелью; любые ссылки на Евангелие нужны исключительно затем, чтобы на следующем повороте объявить его "еврейскими сказками" в которые не может верить ни один разумный человек. Все пропагандистские усилия направлены не на то, чтобы сделать вас лучшим христианином – но на то, чтобы сделать вас бывшим христианином, и вознаградить вас всей горечью, унынием и озлобленностью, которую приносит с собой отступничество.

Церковь состоит из людей. В ней могут быть проблемы. В ней может быть место критике и обличению. Но всегда стоит проявлять здравый смысл и ставить вопросы – "кто критикует? с какой позиции? с какой целью?". Не нужно путать друзей, которые пытаются вам помочь, и врагов, которые хотят вас погубить.