Отцы и дети

Что, собственно, мы, православные родители, хотим от своих детей? Можем ли мы, зачастую что-то раздраженно выговаривая своим детям, понять сами свой поток сознания? Сколько ошибок мы делаем, когда ребенок еще «поперек лавки лежит»? Как потом это всё нам отливается, когда сын или дочь приходят в зрелый возраст?

Этот поток вопросов родился в моей голове во время очередной дискуссии с моим старшим сыном. Скажу честно: когда мы с женой, преодолевая огромное сопротивление наших собственных родителей, возили его каждые выходные к Причастию, то ожидали совсем другого в далеком будущем, которое сейчас наступило.

Я от него слышу поток обвинений: недодали, недоучили, недосмотрели. Одна наша знакомая со своих подростков расписки брала об отсутствии претензий в зрелом возрасте. Бросаешь музыкальную школу – расписка, не хочешь заниматься с репетитором – расписка и так далее, пока не вырастут и не начнут жалеть об упущенных возможностях поумневшие дети.

Да, мы, родители, иногда учим их не тому, что им, действительно, нужно. Сколько скучных бухгалтеров, юристов и экономистов наделали родители из своих детей вместо художников, музыкантов, писателей и ученых. Да, трудный хлеб, да, сейчас в почете лишь пробившиеся единицы, но отдушину- то закрывать не надо.

Мы должны предъявлять взвешенные требования к своим детям. Плохое поведение в храме нас должно огорчать существенно больше, чем разбросанные по полу игрушки. «Ну почему она чай холодной водой заваривает?» – в отчаянии кричал о своей четырнадцатилетней дочери один вроде бы православный папа. «Может, не под тем знаком Зодиака родилась?» – вопрошал он меня. Похоже, эти проблемы волновали его больше всего. Кстати, у меня две дочери-Близнецы, родились с разницей около часа. Знак Зодиака один, а дети абсолютно разные, что лишний раз подтверждает, что на астрологию нечего особо обращать внимание.

В двенадцать лет Христос отстал от своих родителей и остался беседовать с учителями веры в Храме. Лишь к вечеру Деве Марии и Иосифу удалось Его найти. Они были расстроены Его поведением. Но, как мы знаем из Евангелия, такой поступок был оправданным. Сам Спаситель обозначил для нас, родителей, двенадцатилетний возраст как рубеж, с которого начинается самостоятельное становление личности. И больше всего нас, православных родителей, в этот сложный период должно волновать, чтобы дети не ушли от веры.

Не всем родителям это удается. Ходил-ходил ребенок в храм, маму, папу или бабушку слушал, а собственного желания у него, оказывается, и не было. Ох, как нужны в этот момент хорошие и авторитетные крестные! У меня семья многодетная, крестных к каждому ребенку находили – и больше половины уже не отыщешь… Хорошо было с ними в храме общаться, пока крестными не стали. Слава Богу, не все бросили своих крестников и хотя бы молитвенным поминовением о них нам помогают.

Оказывается, трудно быть всю жизнь православным, особенно подросшему ребенку, который снизу наблюдал за нашим не всегда искренним благочестием. Это мы себе многие огрехи прощали, разрываясь между многочисленным потомством. Это мы в спешке не находили времени на откровенный разговор о Боге со своим ребенком и задирали ему поведенческую планку до недосягаемой «святоотеческой» высоты.

«Бойтесь похвалы как гремучих змей», – читает отец-неофит в «Добротолюбии» и переносит эту монашескую истину на маленького ребенка, для которого родительская похвала является компасом на дороге под названием жизнь. Ребенок теряет направление и не понимает, что такое хорошо и что такое плохо, а отец-неофит дает ему в руки четки и учит «умному деланию». Ребенок приходит в школу, и адаптация его крайне затруднена. Хорошо, когда родители, помимо святых Отцов, читают еще и православных психологов или догадываются вопросить духовника о своих неофитских экспериментах. Тогда катехизация отпрысков зачастую входит в здравое русло.

Особенно сильное впечатление на юные души детей оказывают разговоры о конце света. Если взрослые постоянно об этом говорят, а малолетняя публика при этом «греет уши», то лет через десять у подростка возникает четкая связь Православия и непоправимой трагедии. Он вынужденно начинает искать позитивных людей вне Православия. Ему кажется, что вера отнимает у него надежду на будущее. А ведь Православие – это радостная вера, и горе нам, если своими страхами мы убедим детей в обратном.

Сложна родительская работа над ошибками. Ох, как сложна. А надо было просто вовремя выявить данность ребенка и понять, как же она будет сочетаться с искренней православной верой, а не впихивать в него «избыточное благочестие», от которого тот отшатнулся при первой же возможности к самостоятельным действиям. Сколько моментов мы пропускаем, когда ребенок может услышать наши слова о Боге, но мы выбираем удобное для себя время, когда он закрыт и услышать нас не может. Любовь наша изливается на чадо зачастую дискретными порциями, перемежаясь с гневом и раздражением, а проповедь наша зачастую оторвана от жизни. И, наоборот, верно пойманный момент прорастает чудесными плодами добродетели через многие годы. Простите нас, наши дети, в день Прощеного Воскресенья – и слава Богу, что вы есть!