«Святость материнства - это материя любви»

На одном из сайтов, призывающих стать суррогатной мамой, говорится: «Самое страшное для семейной пары – это отсутствие возможности родить ребенка! Именно благодаря помощи суррогатных матерей самая заветная мечта таких пар может стать реальностью». О том, что за суррогатное материнство придется расплачиваться не только деньгами, говорит автор учебника «Биомедицинская этика», профессор Ирина Васильевна Силуянова, доктор философских наук, заведующая кафедрой биомедицинской этики Российского национального исследовательского медицинского университета имени Пирогова (Москва). По ее мнению, просвещение и образование, призванные формировать сознание молодых врачей, нашего будущего, являются наиболее важными направлениями в деле защиты жизни нерожденного ребенка. Видя, что юридический закон вступает в противоречие с моральными принципами, люди (в том числе и врачи) должны сделать все возможное, чтобы изменить действующее законодательство, ибо моральный закон превыше юридического.

- Ирина Васильевна, как вы относитесь к суррогатному материнству, которое в наши дни стало обыденным явлением?

- Для многих отрицательное отношение к суррогатному материнству странно. Казалось бы, что тут такого? Детки рождаются, демографическая проблема будто бы решается. На самом деле это реальная опасность для общества, это стремление установить иной (антихристианский) порядок бытия и навязать людям иной (антихристианский) строй и образ жизни, это подлинное обесценивание святости материнства.

- А что вы понимаете под выражением «святость материнства»?

- Нельзя не обратить внимания, что слово «мать» связано с философским термином «материя». Святость человека, святость материнства, сущность материнства – это материя любви. Философское толкование этих связей – ключ к пониманию серьезности проблемы обесценивания материнства. Понятием «материя» в философии обозначается весь существующий материальный мир, включая мир человеческих отношений. Обесценивание материнства выбивает основание возможности и необходимости гармонии человеческих отношений. Переосмысление понятия материнства сегодня – это опасная тенденция. Традиционно понятие «материнство» включало в себя биологический и социальный смысл. К социальному материнству относились молочные матери, крестные, приемные, посаженные матери, «богоданные матери» (т.е. тещи и свекрови).

Биологическое материнство предполагало осуществление способности женщины зачать, выносить, родить, вскормить, воспитать ребенка. И здесь материальность физиологии – основание моральности материнства, фундамент духовно-нравственного отношения матери к своему ребенку.

Сегодня к биологическому материнству добавляются такие формы, как суррогатное и генетическое материнство, разрушающие и обесценивающие моральные основы материнства. Понятия «суррогатная мать» и «генетическая мать» введены в наше законодательство. В законе зафиксировано право на материальные (финансовые, платные) отношения между суррогатной и генетической матерью по отношению к ребенку: согласно заключенному договору первая из них выполняет заказ генетической матери на вынашивание ребенка. Измененная физиология допускает торг и выхолащивает нравственные основания материнства. Социальное признание цены суррогатного материнства чревато обесцениванием материнства и материнской любви в общественном сознании.

- Что такое генетическое материнство?

- Генетическое материнство – это состояние женщины, когда ни рожать, ни вынашивать, ни кормить ребенка не надо. Нужно только заказать ребенка и отдать свою яйцеклетку. Желание иметь ребенка у такой женщины есть, но вся физиология вынашивания, родов, кормления отсутствует, и таким образом деформируются физиологические основы материнства.

- Насколько опасно это явление?

- Происходящая в стране легализация суррогатного и генетического материнства и связанное с ними платное донорство половых клеток человека – это превращенные формы торговли женскими телами и детьми, это элемент процесса разрушения моральных скреп человеческого общества, это источники жестокости, цинизма, агрессии, преступности и хамства, т.е. нравов, попирающих ценности материнской любви и противостоящих им.

- Ирина Васильевна, говоря о доабортном консультировании, многие постоянно акцентируют внимание на беременной женщине. Но вы справедливо заметили, что во взаимоотношениях с пациентом чрезвычайно важна и личность врача-гинеколога.

- В России 44 тысячи гинекологов, и очевидно, что очень многое зависит от позиции врача, к которому женщина обращается за направлением на аборт. Существует тесная связь между увеличением и уменьшением количества абортов в стране и нравственной культурой медицинского работника. Еще в античные языческие времена Гиппократ ясно и однозначно сформулировал: «Я не вручу никакой женщине абортивного пессария». Эту присягу принимали врачи школы Гиппократа. Позже в европейской истории наказывались и женщины, которые шли на аборт, и лица, способствовавшие производству аборта.

В дореволюционной России, в 1913 году, на XIIПироговском съезде в Петербурге была четко зафиксирована позиция русских врачей: для врача недопустимо производство выкидыша. Как обстоят дела сегодня? Очень показателен в этом плане отчет Министерства здравоохранения Российской Федерации о репродуктивном здоровье населения России. Он содержит пять разделов, характеризующих деятельность гинекологов. При этом получается, что треть (32 %) трудовых усилий – это контрацепция и аборты. Вот такие метаморфозы в профессии. О прогрессе говорить не приходится, ведь как справедливо писал поэт Андрей Вознесенский, «все прогрессы реакционны, если рушится человек».

- В результате актуальным становится принцип «Врач, исцели себя сам!»?

- Нарушая моральные принципы, мы не должны думать, что это пройдет для нас бесследно. Это было очевидно еще с древних времен. В своем фундаментальном исследовании «Метафизика нравственности» Кант особенно убедительно показал, что нарушения моральных принципов всегда оборачиваются для человека реальными физическими последствиями. Сейчас в перечень международной классификации болезней вошла позиция о профессиональном выгорании, и врачебное сообщество оценивает само себя как профессию риска для формирования подобных состояний. Обращает на себя внимание и рост самоубийств среди врачей. Национальный институт профессиональной безопасности и здоровья США (NIOSH) назвал 19 профессий, представители которых чаще всего совершают самоубийства. Изучив более 11 миллионов свидетельств о самоубийствах по всему миру, ученые выяснили, что их количество в два раза чаще встречается среди врачей, чем среди представителей остальных профессий, причем в три раза чаще среди женщин-врачей. Все это, безусловно, не случайные процессы. Это те самые жесткие последствия нарушения нравственных законов, о которых писал Кант.

- Что, на ваш взгляд, самое главное в проблеме абортов?

- Самое главное – это содержание нашего законодательства. Врачи должны получить полноценную законодательную поддержку своего профессионального права сохранять жизнь человека, включая самые ранние этапы ее развития. Общество должно включиться в эту работу, используя разные формы и способы. В этом плане особое значение имеет деятельность Православного медико-просветительского центра «Жизнь», Фонда Андрея Первозванного, который реализует Всероссийскую программу «Святость материнства», других фондов и организаций. Но и сами врачи должны себя защищать. Например, в современном Кодексе медицинской этики, который действует в США, написано, что если врачи видят, что юридический закон вступает в противоречие с моральными принципами, они должны требовать изменения действующего законодательства.

- Что удалось сделать в этом направлении в России?

- Работа в этом направлении идет. Во-первых, нам удалось добиться, чтобы в наш ныне действующий закон было введено право врача отказаться от производства аборта по нравственным убеждениям. Во-вторых, мы добились, чтобы в нашем законодательстве убрали позицию о том, что аборт – это право каждой женщины. Минздрав согласился, что нет у женщины такого права: это ее трагедия, а не право. Нам всем еще предстоит добиваться того, чтобы все наше общество осознало, что беспредельная легализация абортов – это его настоящая трагедия.