Сергей Волков: Полет в космос – работа всей семьи

Сергей Волков — первый в мире космонавт во втором поколении. Его жена полностью принимает его частые отлучки и бесконечные командировки. А он стремится максимально много времени проводить с семьей — даже находясь в космосе.

— Вы втайне от отца подали рапорт на зачисление в отряд космонавтов. На тот момент отец был начальником этого отряда. По сути ваш отец пожертвовал ради вас своей карьерой. Как далось ему такое решение?

— Для отца, наверное, это был взвешенное решение. Конечно же, он переживал. Он полжизни проработал в Центре подготовки космонавтов. О том, что ему придется уйти, мы узнали уже после того, как меня зачислили. Я прошел медицинскую комиссию, собеседования. И перед финальным утверждением было выдвинуто такое условие.

— У вас состоялся серьезный разговор?

— Это была десятиминутная беседа. И я сейчас, наверное, даже не вспомню подробности, только общий смысл. Отец спрашивал, понимаю ли я, во что ввязываюсь. Я понимал, что зачисление в отряд космонавтов не гарантирует мне полет. У нас нет такого: зачислили — и можно расслабиться. Идет работа, тебя испытывают. Нужно постоянно доказывать, что именно ты можешь сейчас полететь в космос. Я вырос в Звездном городке и видел как людей, состоявшихся как космонавты, так и тех, кому не довелось полететь.

— Вы как-то сказали, что никогда не сможете быть таким, как отец. Вы в чем-то соревновались с ним?

— Никогда не думал, что в чем-то с ним соревнуюсь. Скорее я на него равняюсь. Я всегда понимал, что отец — профессионал высокого класса, и, начав работу в центре подготовки космонавтов, понял, что достигнуть его уровня будет для меня непростой задачей.

— Приходилось ли кому-то доказывать, что вы не папенькин сынок, что не по протекции попали в отряд?

— Таких ситуаций не было. Отец ушел из отряда, я остался. У меня не было права на неуспех. Это было внутреннее соревнование с самим собой.

Сергей и Александр Волковы, космонавты, герои СССР и России. Фото: Евгений Салганик

— Несколько месяцев вы все-таки проработали вместе с отцом. Каково это, жить в одной квартире с начальником?

— Тяжело, потому что отец очень принципиальный человек. На работе он достаточно суровый командир. Жесткий командир. Дома хотелось бы отдохнуть от жесткого командира, но как-то не получалось. Раньше Звездный городок был воинской частью. По понедельникам все выходили на утреннее построение. Я, естественно, должен был выйти из дома раньше отца. Однажды я чуть-чуть задержался, и он мне жестко сказал: «Я уже готов, а ты еще нет. На что ты рассчитываешь? Через пять минут я буду всех проверять!»

Даже сейчас, несмотря на то, что я уже три полета сделал, отец иногда высказывает мне свои критические замечания. Бывших космонавтов не бывает. Он живет космонавтикой, он в курсе всего, что происходит, у него есть свой взгляд на происходящее. Наш с ним диалог продолжается.

Сергей Волков с отцом, мамой и братом, 1985 г.

— Отец интересовался вашей школьной жизнью?

— На родительское собрание он пришел один раз — когда я учился в последнем классе. Я ему нарисовал схему, как найти в школе мой класс. Уроки я в основном делал сам, иногда помогала мама. А папа готовился к своему первому полету: уезжал в Ахтубинск, в школу летчиков-испытателей. Приезжал домой на выходные. Но это не значит, что он не был в курсе моих дел. И помощь от него тоже была.

Вообще, многому из того, что я умею, меня научил отец. Вот только велосипед я освоил сам, когда к его приезду готовился. Думал: «Сегодня папа приедет, а я на велосипеде катаюсь». И научился!

— Считается, что в России для мужчины работа стоит на первом месте, а семья — на втором. В одном из интервью вы с этим согласились. В каких ситуациях вам приходилось жертвовать интересами семьи ради работы?

— Когда я так говорил, то, наверное, имел в виду профессию космонавта. Хотя я смотрю, как трудятся мои знакомые в различных областях и сферах… Действительно, часто ради карьеры приходится чем-то жертвовать, и первой жертвой становится семья. В моей профессии — для того чтобы отец полетел в космос, работает вся семья. Когда я был в первом полете, сыну делали операцию. Его отвез в больницу мой отец. Все прошло, слава Богу, хорошо.

— В чем выражается поддержка семьи, когда идет период подготовки к полету?

— Наташа меня понимает. Если я говорю, что приду поздно, она никогда не закатывает глаза: «Ну вот, опять! Когда это кончится?» Ее доверие дает мне силы.

— Когда вы в первый раз полетели в космос, как семья вас провожала?

— Наташа с детьми на Байконур не поехала. Тогда уже разрешалось семье приезжать на космодром, но отец сказал, что в нашей семье женщины на Байконур не ездят. Все, на этом разговор был закончен.

— Вы что-нибудь брали в космос, что бы напоминало о семье?

— Конечно, фотографии. Бумажные, чтобы были настоящие, чтобы можно было в своей маленькой каюте повесить. Чтобы, по крайней мере, утром и вечером можно было посмотреть. А еще мои дети передавали мне в полеты игрушку — индикатор невесомости. Это традиция такая. Дети командира корабля всегда передают экипажу игрушку. В одном из полетов это была Нюша из «Смешариков».

— Раньше существовала традиция не сообщать на орбиту плохие новости. Она сохраняется?

— Сейчас все по-другому. Раньше встречались с родными в эфире раз в неделю на двадцать минут. А сейчас возможностей намного больше. Я звоню каждый день и, конечно, чувствую оттенки голоса, настроение. Поэтому, даже если напрямую не скажут, я все равно почувствую, если что-то произошло. Раз в неделю у нас видеоконференция. Раньше родным надо было для этого ездить в Центр управления полетами. Сейчас достаточно, чтобы интернет дома был. Раз в неделю около сорока минут есть возможность в таком формате пообщаться. Когда ты все время на связи, то практически оказываешься в курсе всего.

Москва, вид из космоса

— А ваши коллеги — космонавты из других стран, они так же общаются со своими семьями?

— Разница есть. Она касается скорее отношения системы к семье. В нашей системе немыслимо, чтобы кто-то заявил: «Мне надо сдвинуть подготовительную сессию в Хьюстоне, потому что у моего ребенка две недели каникул и я хочу с ним поехать в отпуск». Для американцев это нормально. У нас система тоже потихоньку меняется, становится мягче.

— А какие-то неожиданности, сюрпризы вы устраивали семье из космоса?

— Я вообще не люблю сюрпризов и неожиданностей. Поэтому — нет. Но как-то раз был случай. Наташа с Егором и мамой были в Сочи. Я позвонил Наташе и сказал, что мы будем пролетать над ними. Мы шли как раз вдоль всего побережья, и нас было хорошо видно. Это было очень интересное ощущение. Отличная видимость. Вот этот город. Вот эти огни. И там люди, которые именно в этот момент смотрят на небо. Как в фильмах бывает: герой сообщает близким, что будет проездом во столько-то, и они бегут на платформу, чтобы просто посмотреть на поезд, в котором он едет.

— Кто вас встречал из полетов?

— Отцу удавалось все три раза приехать на место посадки. То есть он был одним из тех людей, которые после открытия люка первыми заглядывают внутрь и общаются с экипажем. Это достаточно трогательный момент. И перед стартом отец тоже провожал меня до ракеты, мы шли рядом до лестницы.

— Это ведь исключение из правил? Никто из родственников еще никогда не провожал космонавта до ракеты?

— Да, здесь, конечно, его прошлое сыграло роль. Ему разрешают. Его включают и в спасательную бригаду. А семья обычно встречает на аэродроме, куда мы приезжаем.

— Каким вопросом вы задаетесь чаще всего как отец?

— О том, как выстроить баланс между семьей и работой, чтобы быть максимально полезным для семьи и при этом продолжать работать. Часто бывает, я приезжаю в выходной день на встречу со школьниками, а мои дети остаются дома. Три-четыре часа я провожу не с ними, а с другими детьми, которым я рассказываю о том, что такое профессия космонавта. Получается, я жертвую интересами своих детей.

— Как вы считаете, детям сейчас живется тяжелее или легче, чем вам в этом же возрасте?

— В школе, мне кажется, немного тяжелее. Плюс у нас же не было таких отвлекающих факторов, как компьютерные игры, соцсети. Я не понимаю, для чего нужно так долго сидеть во «ВКонтакте». Мне на почту пятнадцати минут хватает. А у них там переписка идет часами!

Я пытаюсь быть гибким. Мы же не можем постоянно контролировать интернет-пространство. Надо достучаться до ребенка, чтобы объяснить ему, что есть мир виртуальный, а есть мир реальный. И в этом реальном мире есть тоже масса интересных вещей. Раньше была борьба с улицей, сейчас, наоборот, и рады бы их вывести на улицу, да они не хотят.

— Вы дружите во «ВКонтакте» со своим сыном?

— Я не пользуюсь соцсетями. Хотя во время полета вел страницу.

— Я видел ваш профиль.

— Да-да! Здесь я, может быть, противоречу сам себе. С одной стороны, я понимаю важность и необходимость присутствия в соцсетях. Я вот встречаюсь с детьми в школах, а мог бы то же самое через соцсеть им рассказывать. И охват аудитории увеличился бы в разы. Стоит признать, что я просто не успеваю, а вести страницу абы как мне не хочется. Вот в полете это было частью моей задачи. И когда теперь я приезжаю в школы, дети меня спрашивают: «Почему вы больше не ведете свою страничку?» или «Почему вы меня в друзья не добавили?».

Сергей Волков в открытом космосе. Фото со страницы социальной сети «ВКонтакте»

— Что вы делаете, чтобы ваши дети чувствовали ваше присутствие в их жизни?

— Я очень похож на своего отца, и, может быть, на многих российских мужчин. Даже понимая и осознавая, что, может быть, я сегодня больше нужен дома, все равно еду на какое-то общественно значимое мероприятие, потому что так надо. Это сильно усложняет жизнь.

Но с другой стороны, все свободное время я стараюсь проводить с семьей. И если есть возможность раньше вернуться из командировки, с учебы, со встреч, то я, конечно, сразу еду домой. Для меня в детстве было значимо ощущение, что все дома. Ощущение, когда никто никуда не едет, даже никто в гости не приходит. Просто мы — семья. Брат, мама и папа. Мы могли ничего совместно не делать. Я играл в своей комнате, занимался уроками, книгу читал — но вся семья была в сборе. Это было настолько ценно, что я мог не пойти гулять с друзьями. И сейчас такие моменты, когда я дома с семьей, для меня тоже очень важны.

— О чем вы мечтаете?

— Что тут сказать? Что я мечтаю о четвертом космическом полете? Мне ответят: «Ну что это за мечта? Уже летал три раза…» Сейчас у меня есть конкретное желание детей вывести на нормальную жизненную орбиту. Изыскать время именно на детей. А все остальное уже будет, наверное, от этого исходить.