О свободе подлинной и мнимой

В апостольском зачале 4-й Недели по Пятидесятнице апостол Павел говорит о свободе. «Когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная» (Рим. 6:20–22).

В наше время свобода понимается в основном как гражданские права человека, как «возможность делать все то, что не вредит другим» (Декларация прав человека и гражданина, Франция, 1789 г.). Но разговор о свободе только в категориях права весьма обедняет ее смысл и значение, ибо касается исключительно внешних проявлений. Да, человек имеет право на свободу печати, слова, творчества, политическую свободу. Но, не принимая во внимание религиозного осмысления феномена свободы, мы лишаемся главного – нравственных критериев.

Например, по каким критериям оценивать фразу из Декларации прав: «Свобода состоит в праве делать все то, что не вредит другим»? Что вредно для других, а что нет? Например, вреден ли гей-парад? Конечно, скажет христианское сознание. «Не обманывайтесь: ни блудники... ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники... Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9–10). Нет, ответит секулярное мировоззрение, это нормальная манифестация своих половых предпочтений секс-меньшинствами.

Вот что значит свобода без духовно-нравственной ограды! Лет 7 назад в Канаде был такой случай. Англиканский священнослужитель заявил прихожанам, что желает сменить пол. «Так как женщин у нас большинство, – заявил он, – я решил стать женщиной». Прихожане провели голосование в храме и решили поддержать инициативу пастыря. А женщины даже сказали ему: «Ты теперь нам будешь ближе – не только духовной матерью, но и подружкой». Вот она, сегодняшняя свобода.

Свобода нашего времени есть не что иное, как свобода от воли Божией; свобода грехопадения, после которого Адам, опытно познав зло, уже не мог творить добро. Свобода грешить, свобода вседозволенности. Оборотень, завлекающий разрешением запретного, соблазняющий либерализмом и скрывающий свое истинное лицо с выжженным на нем клеймом рабства. Но заигрывание с грехом не проходит даром. Кто заглядывает в пропасть – пропасть заглядывает в него; кто кому служит, тот тому и раб.

Что для христианства свобода? Это не идея, но внутреннее состояние – независимость от страстей и пребывание в любви. Христос помещает свободу глубоко в сердце человека и связывает ее с познанием истины: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Истина есть Сам Христос (ср. Ин. 14:6), а познание Истины – возрастание в любви ко Христу.

Любящий Христа свободен во Христе, любящий грех находится в рабстве у греха. Свободы по ту сторону добра и зла не существует. «Где Дух Господень, там свобода», – пишет апостол Павел (2 Кор. 3:17). Истинная свобода действует исключительно в пределах благости Божией, потому что один Бог абсолютно свободен и имеет жизнь в Себе. Поэтому лишь Он дает и жизнь, и свободу.

Свобода без христианской любви закономерно превращается в произвол и рождает зло, страдание, рабство. Человеческая воля не сможет остаться нейтральной. Отказавшись от Бога, она неминуемо окажется в рабстве страстей и греха, а грех работает только в программе уничтожения. Вавилонская башня «свободы от Бога» непременно разрушится.

Парадокс, но факт: человеку всегда было тяжело носить свою свободу, данную Богом. История человечества – это многосерийная кинолента о том, как человек уходит от Творца в дальнюю сторону в поиске других хозяев. Поразительно, как богодарованная свобода часто переживается нами не как благословение Божие, а как тяжкий крест, который мы пытаемся сбросить при удобном случае.

Мы и хотим, и не хотим сделаться свободными. Об этом нашем состоянии и говорится в утренних молитвах: «Или хощу, спаси мя, или не хощу, Христе Спасе мой». И апостол Павел писал: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:19). Удивительным образом человек может сочетать в себе и стремление к Богу, и влечение ко греху; желание быть свободным и порабощенным. Любовь к Богу и склонность ко греху, желание чистоты и зараженность пороком спутаны в душе в такой узел, какой может быть развязан одним только Господом, Который «будет судить помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12). Потому Христос даже Ангелам запрещает делать разделение между пшеницей и плевелами, приказывая подождать до жатвы Страшного суда (ср. Мф. 13:30).

Братья и сестры, один вид свободы мы уже хорошо познали. Это свобода от Бога и Его святой воли. Наверное, про всех нас говорит апостол: «Когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть» (Рим. 6:20–21). Да, это наше прошлое. Но вот и то, что должно быть нашим настоящим: «ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная» (Рим. 6:22). Пусть же эти слова станут начертанием на знамени грядущей победы над самими собой и своими страстями! Такая победа откроет нам двери к освобождению от греха и к новой жизни с Богом и в Боге.