Художник, боец, защитник России

9 июля 2017 года в возрасте 87 лет отошел ко Господу великий русский художник, основатель Российской академии живописи, ваяния и зодчества Илья Сергеевич Глазунов. Сегодня, в день его отпевания, мы публикуем небольшие воспоминания друзей и коллег покойного.

Илья Сергеевич Глазунов

Салават Александрович Щербаков, скульптор и педагог, народный художник России, академик Российской академии художеств:

— Илья Сергеевич был очень большим, творческим художником с непростой жизненной судьбой. В детстве он пережил блокаду Ленинграда. Тогда умерли его отец, мать, бабушка, все другие его родственники, и он в каком-то смысле оказался в аду, в одиннадцать лет пережив весь этот ужас.

Это был человек с зарядом огромной жизненной силы

После эвакуации Илья отучился в ленинградской художественной школе, поступил в художественную академию. Это был человек с зарядом огромной жизненной силы — видимо, Бог хранил его ради особой миссии. Эту миссию он потом осуществлял всю жизнь и никогда ей не изменял. В эпоху атеизма, забвения отечественной истории и веры, он начал свою деятельность по, можно сказать, восстановлению знаний о России. В ту эпоху, когда интерес к российской истории естественным образом снова возник в обществе, такая фигура оказалась для страны очень востребованной. И здесь к его качествам большого художника и человека, тонко чувствующего культуру, прибавилась роль бойца, роль витязя. Эти качества потребовались для того, чтобы сохранить движение страны к восстановлению памяти о своем прошлом, да и самому остаться верным выбранному курсу в своем творчестве.

Потом, уже на закате советской власти, Глазунов основал Российскую академию живописи, ваяния и зодчества, заложив фундамент для дальнейшей деятельности своих учеников и единомышленников. Во многом благодаря этому в нашей сегодняшней культуре происходят определенные позитивные изменения. Также Глазунов открыл Музей русских сословий рядом со своей галереей.

Общественная деятельность Ильи Сергеевича состояла в том, что он неустанно, не щадя себя и своего здоровья, проявляя неимоверную силу, нес идею великой миссии России, великого русского искусства как островка великой европейской культуры. Он обучал молодежь классической живописи и искусству. Много лет я работал с Глазуновым в качестве заведующего кафедрой скульптуры в его академии, которая выпускала и выпускает художников очень высокого профессионального уровня и которая своими принципами верна высоким и духовным началам в искусстве. В основанной им Академии очень важны три составляющие: русская икона и древнерусское искусство, классическая и реалистическая живопись как часть великой русской культуры и народное искусство — все, что веками копилось в народе.

Можно сказать, что Глазунову многое удалось сдвинуть в сознании людей касательно истории нашей страны. Сегодня, когда многие идеалы 50-ти или 30-летней давности осыпались и потеряли силу, его усилия заложили одну из самых надежных платформ для развития молодого художника.

Илья Сергеевич Глазунов

Геннадий Иванович Провоторов, скульптор и педагог, народный художник России, академик Российской академии художеств:

— Масштаб некоторых фигур мы замечаем и при их жизни, но особенно — по их уходе. Кончина Ильи Сергеевича — это как потеря некоего камертона в служении искусству и в служении нравственности в том же искусстве. Глазунов был мерилом ответственности и продолжения лучших традиций русского изобразительного искусства.

Он оставил после себя богатое наследие — и творческое, и культурное. Продолжая лучшие достижения русского и российского изобразительного искусства, Глазунов активно отстаивал эти традиции. Реалистическое, правдивое искусство воспринимается сейчас, может быть, не так язвительно, как ещё лет десять назад, но его по-прежнему часто считают рутинерством и консерваторством.

А ещё Илья Сергеевич создал, а точнее, воссоздал и поднял статус бывшего Училища живописи, ваяния и зодчества. Ныне это Российская академия художеств, которая, я надеюсь, со временем станет носить имя Ильи Глазунова. Около десяти лет я являюсь председателем Комиссии по защите дипломов по скульптуре в Академии, и очень ценю деятельность Ильи Сергеевича в воссоздании школы высокого культурного и нравственного начала в изобразительном искусстве. Если бы Пушкин или Николай I вдруг вошли в стены Академии, они, возможно, и не заметили бы изменений: настолько высока эстетика этого учебного заведения. Как создатель или воссоздатель этого учебного заведения, Илья Сергеевич Глазунов и тут достоин признания и самой доброй памяти.

Илья Сергеевич Глазунов в Риме

Александр Борисович Махов, член Союза писателей, искусствовед, бывший первый секретарь посольства СССР в Италии:

— Я моложе Ильи Сергеевича всего на три месяца. Мы познакомились с ним в 1959 году в Доме дружбы с народами зарубежных стран. Мы подружились: я бывал у него дома на Кутузовском проспекте в его скромной квартире. Он всегда почему-то включал Баха, и мы потихонечку разговаривали, обменивались впечатлениями. Он очень хотел, чтобы я помог ему с выставкой в Италии. Ведь я как первый секретарь посольства заведовал делами культурных связей с Италией, это была моя прерогатива. А поскольку до этого я работал в ЦК партии в должности референта, то лично знал многих деятелей итальянской компартии, включая Тольятти. Они приезжали для встреч с нашими лидерами, а порой и для того, чтобы отдохнуть или подлечиться. И, благодаря моим связям в итальянском политбюро, в Москву пришло письмо, подписанное руководителями итальянской компартии, чтобы пригласить в Италию с персональной выставкой художника Глазунова, о котором так много тогда говорилось и чьи первые московские выставки имели столь большой успех.

Я помню, как он приехал со своими картинами в Рим, как он радовался, когда узнал, что помещение, которое ему выделили под выставку, — бывшая мастерская Александра Иванова, где тот писал свое знаменитое «Явление Христа народу».

Итальянская выставка Глазунова пользовалась большим успехом, римляне шли на нее во множестве, весьма активно.

У меня в памяти осталась картина Ильи Сергеевича о блокадном Ленинграде: за столом мальчик, видны его большие, широко раскрытые голодные глаза... Я понимаю, что на ней изображен сам Илья Сергеевич в детстве. Это то, что он пережил лично.

Илья Глазунов. Блокада. Из серии «Ленинградская блокада.1942-1944».1956

Ещё я помню, как Илья Сергеевич любил Венецию. Раза два он брал меня туда в качестве сопровождающего со своими студентами. Он много там писал, много работал в Венецианской библиотеке.

Илья Сергеевич был великий собиратель тех камней, которые в годы лихолетья были разбросаны по нашей русской земле. Он восстанавливал наши русские корни, но был при этом человеком с очень широким кругозором, великолепно знавшим европейскую культуру. Особенно близка ему была фигура Микеланджело. Я хотел бы привести один сонет, который Микеланджело посвятил скульптору Вазари:

Вы красками доказывали смело
Искусства власть в прекраснейших вещах,
С природой уравняв его в правах
И уязвив гордячку столь умело.

Хотя и ныне многотрудно дело,
Вы поразили мудростью в словах,
И вашим сочиненьям жить в веках,
Чтоб прародительницу зависть ела.

Ее красу никто не смог затмить.
Терпя провал в попытках неизменно.
Ведь тлен — удел всех жителей земли.

Но вы сумели память воскресить,
Поведав о былом столь вдохновенно,
Что для себя бессмертье обрели.

Я уверен, что эти слова во многом подходят Илье Сергеевичу как к великому собирателю нашего искусства.

Илья Сергеевич Глазунов

Мы потом встречались еще не раз, я приводил к нему итальянцев. Когда он в Риме писал портреты, к нему стояла очередь от Джины Лолобриджиды до Феллини, которые хотели заполучить портрет этого удивительного советского молодого художника.

К тому же тогда, в 1950–1970-е годы, Илья Сергеич был поразительно красив внешне. Я ему даже завидовал, когда на него в Италии заглядывались красотки.

Одним из главных качеств Глазунова была интеллектуальная ненасытность. Он постоянно хотел узнать больше, постоянно задавал вопросы, спрашивал, где можно взять ту или иную книгу, просил помочь ее достать. Когда он уезжал после своей первой выставки из Италии, то увез домой целый чемодан книг, которые накупил в итальянских букинистических магазинах.

Я всегда поражался его знаниям. Это был настоящий энциклопедист — просто диву даешься, сколько он знал о русской и мировой истории, о Древнем Риме, о Византии...

Но главное, что он был защитник, сподвижник России. И вот теперь его не стало…