Все радовались, что Леша Баталов будет жить и даже будет счастлив

Сегодня исполняется 40 дней со смерти Алексея Владимировича Баталова. К этой дате мы подготовили подборку воспоминаний об этом великом русском и советском актере, а также некоторые отрывки из его воспоминаний.

Алексей Баталов

***

Вспоминает Павел Андреев, сценарист и продюсер: «Общение с Баталовым было для меня подарком судьбы»

«Это был 1985-й год, я тогда закончил первый курс театрального училища. Мне предложили сыграть небольшую роль в фильме “Досье человека в Мерседесе”, в эпизоде разговора генерала КГБ с американским шпионом, которого играл Адомайтис. Советского генерала играл Баталов, а я должен был играть его сына. Сюжет фильма таков, что два главных участника диалога познакомились в 1945 году в Берлине сразу после войны, а потом снова встретились лицом к лицу в Советском Союзе уже много лет спустя, причем один из них стал генералом КГБ, а другой – шпионом. В каждом, наверно, фильме, есть эпизод, в котором режиссер и сценарист, как авторы фильма, выражают свою позицию по поводу той или иной проблемы. И сын генерала, которого я играл, собственно, и выражал в этом разговоре позицию авторов фильма.

Сценарист Павел Андреев

Пока ехали в поезде, он достал сценарий и говорит: “Давай над сценой работать”. Он ее прочитал, сказал про диалог, что все это никуда не годится, все перечеркнул и начал сцену переписывать. Я тогда впервые в жизни получил серьезный урок, как делаются диалоги, и как в диалог переводить действие. Это ведь отдельное искусство.

На вторую серию фильма, где появляется Баталов, я ходил в кино 12 раз

У Баталова была совершенно удивительная способность обращаться к любому человеку на “ты”, но при этом с каким-то потрясающим уважением к адресату. Так обычно говорят со своим давним другом, с которым вместе ходили в детский сад и в школу, играли в футбол и лазали по стойке, и т.д., в общем, когда много вместе всего за плечами. Точнее, это было даже не уважение к человеку, а дружба и любовь. Естественно, была масса ситуаций, когда он и на “вы” обращался, но это его “ты” было совершенно удивительным. Ведь, беседуя с людьми, он всегда был на равных. Я однажды стал свидетелем диалога Баталова с дежурной по этажу в гостинице. И я поразился, как он с ней беседовал. Понятно, что этой женщине было интересно поговорить с народным артистом Советского Союза. Но и ему с ней тоже было очень интересно! Он расспросил ее обо всем: о ней самой, о семье, о городе и вообще о Литве, что тут любят и что не любят, что здесь принято и что не принято и так далее. В этом не было никакого притворства. Она была сначала напряжена первые две-три минуты разговора, но потом болтала с ним как со старым приятелем, весело и свободно. И подобные ситуации с Баталовым я наблюдал неоднократно.

Кадр из фильма "Досье человека в Мерседесе"

И в какой-то момент я сообразил, зачем Баталов берет меня с собой. Когда с ним находился какой-то человек, и он с ним беседовал, то хотя бы у половины этих людей хватало такта не подходить к нему. Я выступал отчасти в роли громоотвода, который отсекал какую-то часть довольно назойливых поклонников. Хотя, конечно, кто-то все равно прорывался. Впрочем, такая роль хвоста все равно была для меня подарком судьбы, потому что я, еще очень молодой тогда человек, при общении с Баталовым многому учился: отношению к делу, как себя вести и так далее».

***

Алексей Баталов о своем приходе к вере

– Ваш приход к вере связан с семейной традицией?

В детстве самым счастливым для меня днем был не день рождения, а Пасха

– Мне трудно сказать, когда конкретно я пришел к вере. Еще в детстве самым счастливым для меня днем был не день рождения и не Новый год, а Пасха. Этот праздник вся большая актерская семья Баталовых всегда отмечала у бабушки.

И это был невероятный день! Во-первых, я оставался ночевать у бабушки. Во-вторых, мне разрешалось не ложиться спать всю ночь. Я мог тихонечко отщипывать маленькие кусочки пасхи, пробовать кулич. Это было настоящее, неподдельное детское счастье. Я этого никогда не забуду.

– Ваша юность – обычное время сомнения, формирования мировоззрения – пришлась на войну…

– Да, мне было 13 лет, когда началась война. В разных деревнях, куда приезжала наша семья на поселение, почти все люди были верующими. И о Православии мне не просто рассказывали – я жил в окружении верующих людей и общался с ними. Хотя сам долгое время не знал ничего по поводу своего крещения – крещен я или нет. И представьте себе, когда я стал повзрослее и когда умер мой дядя Николай, я припомнил, как моя бабушка всегда говорила перед его приездом: «Крестненький придет». И тогда я понял, что дядя Коля был моим крестным! Но глубокое осознание себя православным христианином произошло позже.

– У вас были «проводники» на этом пути?

– Я многим обязан архиепископу Киприану (Зернову). Он почти 40 лет был настоятелем храма иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость», что на Ордынке. Впервые на пасхальную службу я попал еще школьником, именно благодаря ему – я вообще сейчас вспоминаю и понимаю, что все значимые события в моей церковной жизни связаны с праздником Пасхи.

– Как вам это удалось? Школьников-то уж точно не пускали в храмы.
– Конечно, у церквей выставляли охрану, «дозор», и следили, чтобы молодежь не ходила молиться. Я помню, как возле нашего храма – Всех скорбящих Радость на Ордынке – стояли пионеры и следили. Даже крестный ход разрешали только на территории храма – он выходил из одной двери в другую, а пионерам и комсомольцам как раз в ограду церковную входить было нельзя. А мне б хотя бы до забора было пройти! Поэтому мы шли с мамой, и я говорил, что ее провожаю.

А в тот день отец Киприан, который был хорошо знаком с нашей семьей, сказал мне прийти задолго до начала богослужения, чтобы меня не увидели доносчики.

Когда я пришел, он провел меня в свою комнатку, находившуюся прямо в здании храма и имевшую внутренний балкончик. С этого балкона я и наблюдал всю службу. Первый раз в жизни я увидел пасхальную службу всю целиком, от начала до конца, и был потрясен».

Из интервью актера журналу «Фома» «О людях, которые дарят мне свет»

***

Баталов, Ахматова и Ленин

Из книги Алексея Баталова «Сундук артиста»

Кошка интереснее Джульетты

«Сундук артиста». Москва, издательство «Кучково поле», 2016

И моя «первая в жизни работа» тоже связана со сценой. Осенью, перед открытием сезона, нас – ребятишек, живших в этом дворе – посылали под сцену вылавливать кошек, которые находили там прибежище в то время, когда театр уезжал на гастроли или труппа уходила в отпуск. Нет ничего страшнее для исполнителя, чем кошка, нежданно появившаяся во время спектакля на сцене. В то же мгновение все внимание зрителей переключается на нее. Потому что, сколько бы ни страдали Ромео и Джульетта, публике гораздо интереснее, как к этому относится кошка.

Алексей Баталов и Виктор Ардов, 1964 г. Фото ИТАР-ТАСС

...Из театрального двора переехали с мамой в писательский дом. Все жильцы нашего дома прекрасно знали друг друга. Только потом, когда вырос, я узнал, что дядя, который разговаривал с Ардовым у окна в то время, когда мы с его сыном гуляли в нашем дворе, – Михаил Булгаков, а Сережа, с которым мы гуляли, – его пасынок, они тоже жили в этом доме. Но самым желанным гостем для меня был дядя, который всегда рассказывал удивительные истории о своей знакомой волшебнице. Этим рассказчиком оказался Юрий Карлович Олеша.

Однажды в нашей квартире появилась гостья, и по тому, как с ней разговаривали, как о ней заботились, я понял, что это совершенно особенная тетя. Когда мама и Витя уходили на работу, мы оставались в квартире втроем: я, моя няня и необыкновенная гостья. Как-то раз за завтраком я, раскапризничавшись, выбросил из тарелки котлету, а гостья совершенно спокойным голосом спросила: «Алеша, а вы что – не любите котлеты?» – чем меня обескуражила. Вот так началось мое знакомство с Анной Андреевной Ахматовой».

На деньги Ахматовой Баталов купил машину

«Всю мою сознательную жизнь я был увлечен автомобилями, и когда надо было выбрать воинскую профессию, я, не задумываясь, сказал, что хочу быть шофером. По возвращении из армии мне довольно долго пришлось ходить в той форме, в которой вернулся со службы, да и денег в семье было немного. И вот в один прекрасный день Анна Андреевна Ахматова вручает мне конверт с деньгами со словами: “Алеша, ведь вы же артист, купите себе приличную одежду”. Я стал отказываться, но надо знать Ахматову, конверт она все же заставила меня взять. И я отправился в комиссионный магазин. На беду, по дороге в комиссионный... частники продавали подержанные машины. Я просто так, из интереса, спросил, сколько стоит «Москвич». Это была та сумма, которая лежала у меня в кармане. Сгорая со стыда, на негнущихся ногах я поднялся в квартиру. Анна Андреевна и мама вопросительно на меня посмотрели, а я, запинаясь, сказал: “Анна Андреевна, я купил машину”. Не отведя взгляда, Ахматова ответила: “Ну что же, по-моему, это хорошее приобретение”. А в семье за машиной закрепилось название “Аннушка”. Вернувшись из армии с профессиональными правами, я оказался единственным в семье настоящим водителем. Эта моя вторая профессия позволила послужить и Ахматовой в нелегкое для нее время, когда ее сын находился в заключении. В ту пору передачи в тюрьму можно было отправить только с почты, расположенной за пределами Москвы, и в строго определенные дни. Причем отправить передачу мог только ближайший родственник. Так что раз в месяц мы с Анной Андреевной ездили за город и из ближайшего почтового отделения отправляли посылочку для Левы».

Баталов мог сыграть Ленина

«Однажды в коридоре меня остановил ассистент режиссера одного из запускающихся фильмов, отвел в сторонку и сказал, что меня хотят попробовать на роль молодого Ленина. От неожиданности я растерялся и даже не нашел, что ответить, настолько неприемлемым было это предложение для меня, человека, у которого деда убили в тюрьме, а бабушку ни за что посадили на десять лет... Раз в месяц у директора «Ленфильма» проходили заседания, где обсуждались вопросы, касающиеся запущенных в производство картин, здесь присутствовали директора, режиссеры, авторы, короче, все те, кто уже работал над фильмами. И вот во время очередного совещания слово неожиданно попросил Юрий Павлович Герман, который сказал, что до него дошли слухи, что недавно кто-то умудрился предложить роль Владимира Ильича Ленина этому долговязому, курносому клепальщику из “Большой семьи”. “Как его?” – спросил он у сидящего рядом Хейфица. “Это что, Баталову?” – удивился Иосиф Ефимович. – “Ну да!” Собравшиеся в зале зашумели, кто-то даже засмеялся, а мне больше никто и никогда не предлагал роль вождя».

О дочке

«По вине врачей, самых лучших, самых недоступных, к которым из Ленинграда, чтобы родить Машку, отправилась Гитанна, появление нашей дочки на свет обернулось родовой травмой, которая впоследствии лишила Машеньку возможности нормально управлять движениями рук и ног (ДЦП. – Ред.) Только невероятное упорство, с которым она под руководством бабушки и Гитанны с малолетства боролась с этими ограничениями, позволило ей учиться в школе, а потом даже и окончить с отличием сценарный факультет ВГИКа. С тех пор она с утра до вечера работает за компьютером. Разумеется, я храню ее первую книжечку, которую она посвятила мне. А в следующей ее книжке “И быль, и небыль” в первый раз в жизни я выступил в роли художника-иллюстратора. И, пожалуй, это оказалось самой любимой моей работой. По Машиному сценарию снят фильм “Дом на Английской набережной”, она пишет сказки, рецензии на спектакли и много о событиях в музыкальном мире».

***

Сергей Соловьев: «Этот фрагмент фильма с участием Баталова определил судьбу целого поколения»

Из книги кинорежиссера и народного артиста России Сергея Соловьева «Те, с которыми я… Алексей Баталов».
Москва, Издательство «Белый город», 2017.

Кадр из фильма «Летят журавли»

«Мне было тогда, наверное, лет тринадцать, в 1957 году… Прогуливал школу, было холодно, забрел в кинотеатр. Народу было немного, потому что был утренний сеанс, было совсем мало денег, я заплатил, по моему, тридцать копеек и сел отогреваться, смотреть фильм “Летят журавли”. Я увидел смерть Бориса и дальше сидел, открыв рот. Эти кадры сняли три воистину великих человека: это был гениальный оператор Сергей Павлович Урусевский, совершенно выдающийся режиссер Михаил Константинович Калатозов и великий русский актер Алексей Владимирович Баталов. Странное было ощущение от того, когда я посмотрел эти кадры. Какая-то удивительная тяга и жуткое желание, чтобы и меня как-нибудь так же убили. Мне было ужасно жутко и весело от осознания того, что можно таким же образом прожить жизнь, как прожил ее Борис в картине Калатозова, и вот так же неглупо умереть. Не так, чтобы тебя прикончил бандит из соседнего двора или банка за какие-то пятьсот долларов, а вот так, оказывается, можно умереть с чувством жалости оттого, что ты теряешь этот мир, и с тобой прощается твоя Родина – извините за пафос, но действительно так. Твоя Родина! Эти крутящиеся березы и дорогие тебе люди, и ты вот в эту секунду обретаешь какую-то вечность в соответствии со всеми христианскими канонами. И вот это приближение вечности и какая-то исключительная красота и покой одновременно вместе с печалью и горечью. Вот они и составляли тот исключительно сложный химический состав чувства, который передавался всем и каждому по всему белому свету…

Эта картина сразу определила для меня всю жизнь

…Эта картина сразу определила для меня всю жизнь. Сразу! Я уже больше никогда не хотел быть никаким подводником в кожаном реглане. Я ясно понимал, что хочу быть кинорежиссером и больше никем, но, оказывается, вместе со мной, в те же дни, в те же секунды, определилась судьба и Андрона Кончаловского, молодого тогда пианиста, студента консерватории, у которого могла бы быть чудесная пианистическая судьба… Андрон – вдруг все разом для него прояснилось, когда он увидел этот кусок фильма.

Он бросил консерваторию и ушел в кино под влиянием этого фрагмента <…> То же самое было с Глебом Панфиловым. Этот небольшой фрагмент фильма с участием Леши, Алексея Баталова, определил судьбу целого поколения».

«Баталов был очень дружен с Анной Андреевной Ахматовой, и не просто он был дружен, она его любила. А это очень большая редкость. Немного было людей, которые могут сказать: “Ахматова меня любила”».

«И когда появилась картина “Дело Румянцева” <…> народ был просто поражен <…> У всего народонаселения Советского Союза, которое ходило в кинотеатр и за последней истиной, и за хлебом духовным, и за развлечением, происходило сопереживание за то, что гробят их любимого человека, гробят на их глазах, – это было огромнейшим сопереживанием зрителей. И когда справедливость торжествовала – это была настоящая, колоссальнейшая надежда, которая передавалась людям, и эта надежда была даже мощнее, чем вынос гроба Сталина из мавзолея и решения XX съезда КПСС…

… И вот люди смотрели на экран и видели то, что они тысячу раз видели в своей жизни. Как на их глазах ни за что ни про что убивают, гробят их близкого любимого человека, Лешу Баталова. И сострадание было такое, потому что это не выдуманное сострадание к выдуманному герою. Это их жизнь была.

И вдруг на их глазах жизненный винт проворачивался в ту сторону, где сначала неясно, но все-таки возникала какая-то перспектива того, что, может быть, наступит какая-то справедливость. А потом справедливость наступала. И это было настоящее человеческое счастье для этой колоссальной страны, от Тихого океана до Балтийского моря. Все были счастливы от того, что это и есть справедливость. Что Леша Баталов на самом деле жив-здоров, будет жить и даже будет счастлив».