О платных и бесплатных провокаторах

Фото: ТАСС/МЧС России по Свердловской области

В Екатеринбурге 39-летний Денис Мурашев загрузил микроавтобус газовыми баллонами и поджег здание кинотеатра «Космос». Пожарным понадобилось полчаса, чтобы справиться с огнем.

Денис Мурашев состоит на психиатрическом учете и, как сообщают «Ведомости», «в его аккаунтах в соцсетях нашлись сообщения псевдоправославного толка, в том числе о сатанинском характере электронных документов и однополых браков». КП сообщает, что Мурашев был близок к уральской секте псевдосвятого «Славика Крашенинникова».

Многие, впрочем, не стали писать «псевдо-», а прямо заявили — православный активист совершил теракт! Ну наконец-то люди дождались православного террориста!

Как заявил мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман в своем Твиттере, «Похоже, что поджог ККТ "Космос" в Екб все-таки из-за "Матильды". Донагнетались. Возгорелось пламя. Считаю терактом. Привет Поклонской».

Что же, этот поджог не может не вызвать воспоминаний о другом знаменитом поджоге.

27 февраля 1933 года в 22 часа берлинские пожарные получили сообщение, что здание Рейхстага горит. Несмотря на все усилия пожарных, здание было охвачено огнем. Только в 23:30 пожар был потушен, а в горящем здании был задержан голландец Маринус ван дер Люббе, бывший независимый коммунист.

Есть разные мнения о том, был ли поджог делом одинокого безумца, или тщательно спланированной нацистской провокацией. Но что нам точно известно — национал-социалисты немедленно воспользовались этим преступлением, чтобы поставить вне закона всех своих политических противников.

С провокациями бывает трудно понять — имеем ли мы дело с чем-то спланированным и обдуманным, или просто в нужное время в нужном месте у нужного безумца срывает крышу — а заинтересованные лица спешат использовать случай, который, в общем-то, не они организовали, но который очень хорошо им подыграл.

Впрочем, мы верим в то, что организаторами провокаций могут быть не только люди — но и духи злобы поднебесной, так что провокация, которую люди не организовывали, не перестает быть намеренной.

Цель провокации — поместить политических оппонентов в один контекст с сумасшедшими и преступниками; это очень хорошо отработанный метод. Например, связать любые не-либеральные силы с нацистами, или движение за жизнь — с единичными экстремистами, которые убивают абортмахеров, или всех, несогласных с гей-идеологией — с теми же нацистами или фриками вроде Фреда Фелпса.

Провокаторы могут быть на зарплате — а могут вовсе и не быть. Практическая разница невелика. Осуществляют провокацию платные агенты врага, или глупцы, которые являются его бесплатными агентами, она работает одинаково — на стороне дела, которое нужно скомпрометировать, выступают какие-то опасные негодяи, после чего разворачивается мощная пропагандистская кампания — вы только посмотрите на этих страшных, ужасных злодеев! Надо немедленно принять против них меры!

Молодые люди в Шарлотсвилле, которые рассекали по улицам с большим и красивым нацистским флагом, возможно, делали это по собственной инициативе, и никакой условный Сорос не платил им ни цента — но они делали работу именно для него, создавали красивую, впечатляющую картинку для либеральных медиа — вот они, противники сноса памятника! Нацисты! С нацистским флагом! Все на борьбу с нацистами! Вы за нас или за нацистов?

Люди обычно мыслят картинками — яркими, запоминающими образами, вызывающими эмоциональный отклик. Британские ученые полагают, что это сложилось во времена, когда наши далекие предки в африканской саванне не имели времени на раздумья, и должны были быстро реагировать на нападение хищников или набег враждебного племени. Правы они в этом случае или нет, люди действительно склонны формировать свое мнение эмоционально, а не рационально, и оценивать любую группу по тем ее представителям, которые вызывают наиболее сильный эмоциональный отзыв — позитивный или негативный.

Можно не сомневаться, что Денис Мурашев теперь войдет в золотой фонд либеральной пропаганды и будет поминаться утром, днем и вечером долгие годы спустя после этого инцидента. Так уж работает пропаганда — если есть случай, за который можно уцепиться, за него обязательно уцепятся и извлекут из него максимум эффекта.

Что с этим делать? Прежде всего, единственная возможная реакция на провокаторов, объявляющих себя православными, должна описываться известным интернет-мемом — «Кто вы такие? Я вас не знаю! Идите [лесом]!»

Организация «Христианское государство – Святая Русь» (ХГСР) со своими угрозами должна рассматриваться исключительно в качестве провокаторов — платит им кто-нибудь или они бесплатно стараются. Пусть какой-нибудь Сорос их из тюрьмы спасает, а мы их не знаем и знать не желаем.

Не надо попадаться в очевидную ловушку и позволять как либо ассоциировать себя с провокаторами.

Для этого принять два важных правила — разграничение контекстов и отказ от «но».

Разграничение контекстов означает, что мы не обсуждаем фильм «Матильда» в одном контексте с деятельностью провокаторов. Мы тщательно разводим то и другое по разным высказываниям. От нас хотят, чтобы мы порицали фильм вместе с провокаторами, и, таким образом, ассоциировали себя с ними. Мы этого делать не должны. Граждане, совершающие противоправные действия — нам не свои, пускай с ними полиция работает. Все, точка, разговор о фильме — совершенно отдельно и тщательно изолированно.

В частности, это разграничение предполагает отказ от «но». Приведу пример — «Андерс Брейвик преступник, но проблемы, о которых он говорил — реальны». Фраза может быть формально верна, но — так уж работает человеческая психология, она будет прочитана как оправдание, даже частичная солидаризация с Брейвиком. При этом говорящий может ничего подобного не иметь в виду — просто «но» воспринимается как попытка смягчить, оправдать, отчасти даже поддержать.

Поэтому «но» в данном контексте следует избегать — например, сказав, что Брейвик — убийца и психопат, и его воззрения на явления природы и общественной жизни мы обсуждать не будем, потому что они интересны исключительно судебным психиатрам. Все. Опасный преступник не является участником диалога, и уж точно он не является участником диалога с нашей стороны.

Провокаторы и поджигатели также не являются. Их послание городу и миру не заслуживает быть услышанным. Разговоры в стиле «ну, конечно, он не прав, но надо понять, как глубоко оскорблены православные люди и т.д.» являются добровольным участием в провокации и помогают противникам достигнуть их целей. Потому что, включая провокатора в контекст своей речи, используя его действия в качестве аргумента, вы — возможно, незаметно для себя — помещаете самих себя в созданный провокаторами контекст.

Поэтому недопустимо говорить о том, что «а вот не надо было доводить», «а могут еще худшие вещи случиться», «а вот у либералов их любимый Павленский тоже двери поджигал». Это значит прямо подыгрывать провокаторам и врагам Церкви.

Поджигатели должны быть наказаны по закону, все, точка, ни единого слова, которое можно было бы интерпретировать как проявление сколько угодно половинчатого одобрения или солидарности.

Второе, что стоит делать — избегать риторики, которая с удобством помещает вас в контекст провокации. Например — «Православные — не толстовцы, они могут и в морду дать!». Вы можете быть очень далеки от реального насилия, и просто надувать щеки — но когда кого-нибудь реально изобьют, вся сеть уже будет знать, на кого это повесить.

А проявлять глупость, безрассудство и неосмотрительность — значит грешить против Церкви и Бога, и давать противникам обильные поводы для хулы.

Мы не должны ни оправдывать провокаторов, ни оправдываться за них — мы должны просто сдать их полиции.